38. Виднейшие иерархи Русской Церкви XVIII в.

Амвросий, архиепископ Московский (Андрей Степанович Зертис-Каменский, 1708-1771) — архиепископ Московский, один из ученейших и образованнейших людей своего времени. Рано лишившись отца, остался на попечении дяди по матери, старца Киево-Печерской лавры Владимира Каменского, фамилию которого он присоединил к своей при поступлении в Киевскую духовную академию. По окончании в ней курса отправлен для усовершенствования в Львовскую духовную академию; в 1739 г. пострижен в монахи, был учителем в Александро-Невской духовной семинарии, в 1742 г. назначен префектом этой семинарии, а в 1748 г. архимандритом подмосковного ставропигиального монастыря "Новый Иерусалим";, ознаменовал свою деятельность в этом монастыре рядом построек. В 1753 г, назначен епископом Переяславским и Дмитровским, в 1764 г. возведен в сан архиепископа Крутицкого, в 1768 г. императрица Екатерина II назначила его архиепископом Московским и поручила ему возобновление трех московских соборов: Успенского, Благовещенского и Архангельского. Погиб трагической смертью, растерзанный толпою 16 сент. 1771 г. при возмущении черни во время чумы, свирепствовавшей в Москве, жертвою самоотвержения, с каким он боролся с эпидемией, в числе немногих властей не покидая зачумленного города. Амвросий много переводил с латинского и греческого языков, но важнейшим из его переводных трудов считается перевод с еврейского подлинника "Псалтыри"; из его оригинальных произведений сохранилось только одно, "Служба св. митрополиту Дмитрию Ростовскому". Погребен в Донском монастыре в Москве (где и сделался жертвою черни).

Тихон Задонский, св. — знаменитый иерарх и духовный писатель (1724 –1783) сын бедного дьячка. Учился в Новгородской семинарии и оставлен при ней учителем. В 1758 г. принял монашество с именем Тихона; в 1759 г. назначен архимандритом Желтикова м-ря, потом переведен в Отроч м-рь и назначен ректором тверской семинарии и учителем богословия. В 1761 г. Т. возведен в сан епископа Кексгольмского и Ладожского викария Новгородской епархии, а в 1763 г. перемещен на воронежскую епископскую кафедру. В первый же год своего пребывания в Воронеже написал учение "О седми св. тайнах" и ряд других. Чтобы побудить священников к проповеданию слова Божия, Т. предписал, чтобы на литургии всякий воскресный и праздничный день читать или Толковое евангелие того дня, или из какой-либо другой книги, принятой в церкви, или полезное слово из Пролога. Он установил в кафедральном соборе по воскресным дням проповедание слова Божия, вызвав для этой цели из Московской славяно-греко-латинской академии Ивана Васильева Турбина. В уездные города разослана особая книжка для чтения в церквах. Духовенству дано наставление, в котором разъяснены обязанности священника. В своих судебных решениях Т. являлся пастырем, заботящимся об исправлении виновного. Еще раньше запретил своей консистории телесное наказание священнослужителей. По прибытии в Воронеж Т. нашел там одну школу; другая была в гор. Острогожске. Он предписал открывать по всем городам славянские школы, но они оказались малополезными; тогда открыты были латинские школы. Устроил в Воронеже полную семинарию. Пораженный дурным состоянием воронежских м-рей, Т. усердно принялся за их исправление и сочинил 15 статей увещания к инокам. Правил Воронежскою епархией 4 года и 7 месяцев. По расстройству здоровья он в конце 1767 г. испросил увольнение и поселился сначала в Толшевском монастыре (в 40 вер. от Воронежа), а с марта 1769 г. — в Задонском монастыре. Здесь Т. своею жизнью показал пример высокого благочестия и аскетизма. Все время его, за исключением 4—5 часов тревожного отдыха, проходило в богословских занятиях и молитве. Он жил среди самой бедной обстановки, пищу употреблял самую скудную, занимался тяжелыми работами. Строгий к себе, был снисходителен к слабостям других. Келья сделалась источником духовного просвещения для обширного округа. Из ближних и дальних мест сюда стекался народ, чтобы получить его наставление и благословение. Он был миротворцем в ссорах окрестных дворян и ходатаем перед ними за их угнетенных крестьян. На благотворения шла вся его 500-рублевая пенсия

Платон, митрополит (Левшин) — митрополит Московский (1737—1812), сын сельского причетника, обучался в московской славяно-греко-латинской акад. и восполнил школьное образование чтением книг, особенно исторических. Свободно говорил на латинском, греческом и французском. Будучи учителем риторики в Троицкой семинарии, получил известность как проповедник. Приняв монашество, П. был назначен в 1761 г. ректором Троицкой семинарии. В 1763 г., когда Екатерина II посетила Троицко-Сергиеву лавру, избран в законоучители к наследнику престола. Искусно и твердо отстаивая свои религиозные убеждения среди придворных вольтерьянцев, П. умел ладить с окружающими, обнаруживая много такта и находчивости. В 1766 г. П. назначен архимандритом Троицкой лавры, в 1768 г. — членом синода, в 1770 г. — архиепископом тверским с оставлением в должности законоучителя наследника и его невесты, Наталии Алексеевны. С бракосочетанием наследника окончились его законоучительские обязанности, и он уехал в Тверь. В 1775 г. он был переведен на архиепископскую кафедру в Москве, где в продолжение 37 лет. Его "Инструкция благочинным" надолго вошла в общее употребление. Когда в 1778 г. последовал указ синода о присылке летописей и других достопримечательностей из всех монастырей, исполнение этого дела поручено было П., и затем под его наблюдением изданы списки летописей Архенгелогородский, Новгородский и Типографский. По его распоряжению был сохранен и приведен в порядок архив старой московской консистории. Составленные им инструкции для московских академии и семинарии, для вифанской семинарии, для толкователей Св. Писания, для преподавателя истории, для преподавателя каноники, для "старших" над учениками обнаруживают в П. выдающегося педагога.

Гавриил Петров, митрополит Новгородский и Санкт-Петербургский. Высокомерие и властолюбие делаются все более характерными чертами иерархов в XVIII в., исключения легко перечислить: это святитель Тихон Задонский, Гавриил Петров (оба великорусы) и немногие другие. В мемуарах XVIII в. все чаще появляются свидетельства о надменности, жестокости и неприступности архиереев[138]. По отношению к епископам Екатерина II была настроена недоверчиво. Исключение составляли Димитрий Сеченов, отвергавший теорию «двух властей», и мягкосердечный и уступчивый Гавриил Петров, который хорошо понимал, насколько бессмысленна была бы оппозиция императрице, тем более во второй половине ее правления. В безотлагательных случаях Екатерина имела обыкновение советоваться по делам церковного управления с митрополитом Новгородским и Петербургским Гавриилом Петровым. При желании митрополит мог бы приобрести большое влияние на управление Церковью, но это было чуждо его натуре. Для рассмотрения «Наказа» и определения мнения духовенства Екатерина учредила комиссию из Псковского епископа Иннокентия Нечаева, Тверского епископа Гавриила Петрова и архимандрита Платона Левшина. Комиссия пришла в полный восторг и, рискнув сделать лишь несколько стилистических поправок, докладывала императрице.

Первое доношение Арсения было доставлено Святейшему Синоду в Москве, куда он приехал на коронацию Екатерины. В этот период заседаний Синода не происходило и послание Арсения не было доведено до сведения всех членов Синода. Доклад об этом от имени Святейшего Синода был составлен Димитрием Сеченовым и представлен императрице. Этот доклад подписали Димитрий Сеченов, Тимофей Щербацкий, Гавриил Петров, Гедеон Криновский и Афанасий Вольховский.

В 1762 г. императрица Екатерина II в своей инструкции Комиссии по церковным имениям подвергла духовные школы резкой критике. Составлением «университетских законов», т. е. проекта реформы духовных школ, занялась комиссия, в которую вошли епископ Тверской Гавриил Петров, епископ Псковский Иннокентий Нечаев и иеромонах Платон Левшин. Задуман был проект очень широко. Московскую Академию намечено преобразовать в Духовный университет с учебным планом высшего уровня, Киевская же Академия сохранялась в прежнем своем виде. Семинарии предполагалось подразделить на две категории: высшие — в Петербурге, Новгороде, Казани и Ярославле и низшие, к которым относились бы все остальные, причем последние предназначались для образования будущих священников. Этим различиям в категории семинарий соответствовали и различные учебные планы. В высших дополнительно преподавались современные иностранные языки, геометрия, метафизика (логика входила в курс низших семинарий) и теоретическая физика. В качестве совершенно новых предметов в учебный план включались апологетика (полемическое богословие) и экзегетика. Кроме того, в каждой епархии предусматривалось создание 3–4 гимназий. Они должны были числиться при монастырях, готовя детей духовенства к поступлению в низшие семинарии, а детей прочих сословий — к государственной службе. Учебными предметами здесь были: чтение, письмо, пение, основы арифметики, а также латинская и греческая грамматики. Для повышения уровня образования и улучшения материального положения учителей и учеников во всех школах планировались постоянные штаты. Наконец, при благочиниях предполагалось создать начальные школы для обучения чтению и письму на средства церковных приходов. Здесь впервые была сформулирована идея церковноприходских школ, осуществленная правительством гораздо позднее, в XIX в., и при совершенно других обстоятельствах. Проект не был утвержден императрицей, но число семинарий возросло. Идея разделения семинарий на высшие и низшие была в известном смысле реализована митрополитом Петербургским Гавриилом Петровым. Благодаря его стараниям Александро-Невская семинария получила название Петербургской главной семинарии. Сюда должны были направляться лучшие ученики епархиальных училищ, чтобы готовиться к преподаванию в семинариях и духовных школах[19].

Невзирая на возражения иерархов (митрополитов Гавриила Петрова и Платона), Павел награждал епископов орденами. Любимца своей матери, митрополита Новгородского и Петербургского Гавриила Петрова, Павел не выносил; он оставил за ним в 1799 г. только Новгородскую кафедру, с которой Гавриил уже в следующем году ушел на покой.

Немногие выдающиеся представители церковной иерархии, такие, как Гавриил Петров, Платон Левшин, Ростовский архиепископ Арсений Верещагин, Рязанский архиепископ Симон Лагов и Тамбовский епископ Феофил Раев, пытались улучшить управление и облегчить положение духовенства. Сколь сильно иерархи в самом деле были подвержены влиянию «духа времени», показывает критика Иннокентием Нечаевым, Гавриилом Петровым и Платоном Левшиным «Наказа» Екатерины II, а именно высказанного императрицей мнения, что религиозные проступки не должны быть наказуемы светским судом. Церковные же иерархи настаивали на необходимости светских наказаний в дополнение к церковным

Многое для монастырей и приходского духовенства сделано Гавриилом Петровым, епископом Тверским (1763–1770) и митрополитом Петербургским (1770–1799).