22. Автокефалия Русской Церкви и учреждение Московского патриархата (1448 - 1589 гг.).

Иларион (митроп. киевский) — митроп. киевский. Он был родом русский, одно время был священником в княжеском селе Берестове. По образованию и подвижнической жизни приобрел известность, его полюбил великий князь и, по желанию последнего, в 1051 г., собором русских епископов И. был поставлен русским митрополитом. Это был первый случай поставления митрополита из природных русских и в России. С именем И. связано составление церковного устава (номоканона) кн. Ярослава, относящееся к последним годам княжения этого князя. По-видимому, И. недолго оставался митрополитом: уже под 1055 г. в летописях упоминается другой митрополит, Ерем. Время кончины И. также неизвестно. Митроп. И. один из знаменитейших писателей нашей начальной литературы. Из соч. И. до нас дошли: "Слово о законе и благодати", написанное еще до поставления И. в митрополиты, "Исповедание веры", произнесенное, предполагают, по случаю поставления, "Поучение о пользе душевней ко всем христианам" и "Слово к брату-столпнику

С падением Константинополя (1453) Греческая империя пала, пали югославянские царства. Православные Церкви попали под власть мусульман. Русская Церковь оставалась благоденствующею: Россия свергла монгольское иго, укреплялась с каждым новым царствованием. Государь был единственный самостоятельный православный государь в мире.

В 1588 г. Федор Иванович получил известие из Смоленска, что туда приехал Цареградский патриарх Иеремия II, и грамоту от самого патриарха с просьбой разрешить прибыть в Москву. Федор Иванович отправил почетного пристава навстречу патриарху с приглашением в столицу. приглашал его пожаловать в свою столицу, и с указом к воеводам, чтобы они с честию отпустили В Москве патриарха встретили бояре и народ, а от лица государя у самой столицы приветствовал почетный пристав Григорий Нащокин, который и проводил патриарха со свитой на рязанское подворье. Их устроили с возможною почестию и без ведома приставов никого к нему и его свите, особенно из иноземных, не допускать. Иеремии не доверяли. Он не привез грамоты от патриархов об учреждении патриаршества в России, чего здесь и ожидали.

21 июля государь велел патриарху быть у себя. Шествие патриарха в царский дворец было торжественное. С большими почестями ввели патриарха и его спутников в Золотую палату. При входе Иеремии Федор Иванович встал и переступил с полсажени навстречу ему. Иеремия благословил царя, выразил ему свои благожелания и поднес дары царю и царице в виде частей мощей (Животворящего Древа, Крови Христовой, ризы Христовой, ручную кость св. царя Константина и левой рукой святого Иакова Севастийского, малый перст руки св. Иоанна Златоуста и части других мощей). Царь в свою очередь преподнес серебро, ткани и меха. Затем Иеремия удалился в малую ответную палату с Борисом Федоровичем Годуновым. Тот наедине с патриархом расспросил его о положении в Константинополе, где в св. Софии строилась мечеть. Иеремия оставался в России как почетный пленник. Он не хотел предоствлять России патриаршество, но был согласен сам перенести свой патриарший престол в Россию. Однако у нас соглашались разместить его во Владимире, в Москве же хотели видеть только своего патриарха, каковым прочили митрополита Иова.

Спустя полгода, в 1589 г., Годунов посетил патриарха с предложением назначить патриарха в Москве и Владимире из Российского Собора. Патриарх согласился при условии, что его отпустят в Константинополь.

В 17 января в Москве на Собор собрались государь царь Федор Иванович, митрополит Иов, архиепископы, епископы, многие архимандриты, игумены и соборные старцы. Государь произнес на Соборе речь, в которой подробно изложил, как изначала поставлялись Русские митрополиты от Цареградских патриархов, а потом начали поставляться от своих архиепископов и епископов, как сносился он с Антиохийским патриархом Иоакимом об учреждении патриаршества в России и затем с патриархом Цареградским Иеремиею и как последний согласился наконец поставить для России патриарха. К Иеремии послали дьяка Андрея Щелкалова, чтобы расспросить о патриаршеском. Иеремия дал чин, по которому совершилось в 1581 г. поставление нашего митрополита Дионисия.

23 января собрались в Успенский собор все русские архиереи, кроме митрополита Иова, оставшегося в своем доме, и отправили из среды своей двух епископов с несколькими настоятелями монастырей и старцами пригласить туда же Вселенского первосвятителя. Встреченный у собора с величайшею торжественностию. Когда Иеремия вошел в церковь, митрополит греческий Иерофей, архиепископ Казанский Тихон, Елассонский Арсений и епископы - Суздальский Иов, Смоленский Сильвестр, Рязанский Митрофан, Тверской Захария, Коломенский Иосиф и Крутицкий Геласий избрали на патриаршество трех кандидатов, предуказанных в приговоре: Иова, митрополита Московского, Александра, архиепископа Новгородского, и Варлаама, архиепископа Ростовского, составили акт, или грамоту, избрания и собственноручно подписали его. Затем точно так же избрали трех предуказанных в приговоре кандидатов на митрополию Новгородскую: архиепископа Новгородского Александра, архимандрита троицкого Киприана и архимандрита рождественского во Владимире Иону - и трех также прежде указанных кандидатов на митрополию Ростовскую: Ростовского архиепископа Варлаама и архимандритов - новоспасского Сергия и чудовского Феодосия - и составили акты их избрания. Эти акты избиратели представили патриарху, который вместе с ними и отправился к государю. Федор Иванович, окруженный боярами, встретил патриарха и всех архиереев у дверей Золотой палаты и, приняв от патриарха благословение, пригласил их сесть. Чрез несколько минут Иеремия встал, возвестил царю о совершившемся избрании и поднес ему самую грамоту избрания кандидатов на патриаршество. Государь приказал дьяку Щелкалову прочитать эту грамоту вслух и из числа названных в ней избрал на патриаршество митрополита Иова, а вслед за тем послал трех архиереев и двух бояр звать его к себе. Когда Иов явился, государь встретил его в дверях своей палаты вместе с патриархом Иеремиею и со всем Собором и принял благословение от Иова. Последний принял благословение от Иеремии и поцеловался с ним в уста по обычаю патриархов. Государь сказал Иову речь, в которой объявил ему об его избрании в патриархи и просил его молитв. А Иеремия благословил Иова как "нареченного" в патриарха Московского и всея России. После того Иеремия поднес государю два остальные акта избрания кандидатов на митрополии Новгородскую и Ростовскую. Акты были прочитаны тем же дьяком Щелкаловым, и государь избрал и утвердил кандидатов на эти должности.

Так совершилось наречение первого нашего патриарха, в палатах государя, а не по тому чину, который дан был Иеремиею и по которому оно должно было совершиться в церкви. И хотя из царских палат оба патриарха пошли в Успенский собор, но там уже не происходило никакого наречения, а только после краткого молитвословия приложились они к святым иконам, сотворили между собою братское о Христе целование и расстались. Иеремия тотчас отправился на свое подворье. А Иов выслушал в соборе литургию и уже тогда пошел в свой двор.

26 января, совершилось в Успенском соборе и поставление Иова в патриарха, для чего также предварительно составлен был подробный "чин и устав". Оба патриарха отслужили литургию вместе. По окончании ее святители вывели новопоставленного патриарха из алтаря на возвышение посреди церкви и три раза сажали его на кафедру при пении ему многолетия. Здесь Вселенский патриарх вручил Иову посох святого Петра митрополита, а царь, взошедши на то же возвышение, пожаловал новому патриарху золотую панагию с драгоценными камнями, мантию и белый клобук с украшениями и, вручая ему другой посох, произнес ту самую речь, с некоторыми приспособлениями к случаю, которую прежде говаривали наши государи митрополитам при вручении им жезла, на что Иов также отвечал обычною речью государю. Потом оба патриарха благословляли народ на все четыре стороны, а все духовенство, и бояре, и певчие дьяки многолетствовали государю и патриархам.

27 января Иов отслужил обедню на своем дворе у Соловецких чудотворцев и давал обед для патриарха Иеремии, всего высшего духовенства, русского и греческого, и нескольких бояр и дворян по назначению самого государя.

В первых числах февраля (4 - 11) с дозволения государя Вселенский патриарх ездил в Свято-Троицкую Сергиеву лавру и провел там пять дней.

В мае, незадолго до отъезда Иеремии из Москвы, царь Федор Иванович приказал написать на пергамене золотом и червленою краскою "для утверждения от рода в род и навеки" уложенную грамоту о Русском патриаршестве, в которой можно различать две главные части. В первой части говорится о пришествии святейшего Иеремии в Москву и о том, как действительно учреждено патриаршество в России и поставлен первый Русский патриарх Иов.

Установлено впредь Русским патриархам поставляться в царствующем граде Москве от своих митрополитов, архиепископов и епископов по избранию Собора, с утверждения государя, и новопоставленному Московскому патриарху извещать о своем поставлении Вселенского патриарха, который также будет отписывать ему о своем поставлении; всех же митрополитов, архиепископов и епископов русских по избранию Собора и соизволению государя поставлять Московскому патриарху. Эту уложенную грамоту скрепили: сам царь своею печатью, оба патриарха печатями и подписями, три русских митрополита и греческий, пять русских архиепископов и греческий.

В последний раз пред отъездом Иеремии государь принимал его у себя еще с большею торжественностию, чем в первый; вновь одарил его, и его родственников, и всех прибывших с ним весьма щедро. Когда Иеремия, отправившийся в Литву и провожаемый на всем пути по России со всеми почестями, переехал русскую границу, его настиг посланец царский и вручил ему от имени царя тысячу рублей на сооружение патриархии в Царьграде и вместе с грамотами от царя и от Годунова к самому Иеремии грамоту к турецкому султану Мурату, в которой Федор Иванович просил Мурата, чтобы он не трогал Иеремию.

Отпуская Вселенского патриарха из Москвы, государь выразил желание, чтобы учредившееся в России патриаршество было еще утверждено Собором Восточных иерархов и вместе было определено отношение Русского патриарха к прочим. Иеремия, немало замедливший на пути в Западной России и Молдавии и возвратившийся в Константинополь только весною 1590 г., в точности исполнил желание Федора Ивановича. В мае 1591 г. прибыл в Москву от святейших патриархов Тырновский митрополит Дионисий, происходивший из рода бывших греческих императоров Кантакузенов и Палеологов, и 20 июня представил государю соборную грамоту о Русском патриаршестве.

Иеремия, как только возвратился в Царьград, созвал великий Собор, рассказал собравшимся отцам о своем пребывании в Москве, о благочестии московского государя, обширности и величии царства, о просьбе, чтобы в России учреждено было особое патриаршество, и объявил, что он склонился на просьбу царя, поставил в Москве патриарха Иова. Дело это показалось присутствовавшим патриархам "любо и благословенно", и они со всем великим Собором постановили патриаршество признать. Грамоту подписали патриархи: Константинопольский Иеремия, Антиохийский Иоаким, Иерусалимский Софроний (Александрийская кафедра была тогда праздною) и бывшие на Соборе 42 митрополита, 19 архиепископов и 20 епископов. Другую соборную грамоту митрополит Дионисий представил патриарху Иову. Третья соборная грамота была боярину Борису Федоровичу Годунову

Щедро наделив митрополита Дионисия, царь отправил чрез него (в феврале 1592 г.) патриархам: Цареградскому Иеремии омофор, осыпанный жемчугом, золотую чару для святой воды и убрусец с дробным жемчугом, а на сооружение патриаршей церкви и дома сорок сороков соболей, тридцать сороков куниц, десять горностайных мехов и пятнадцать пудов рыбьего зуба; Александрийскому Мелетию Пигасу, недавно вступившему на эту кафедру, святительскую митру, золотую чару для святой воды, убрусец с дробным жемчугом и четыре сорока соболей и точно такие же подарки Антиохийскому Иоакиму и Иерусалимскому Софронию.

Но недоволен был государь тем, что Русскому патриарху назначили в ряду патриархов пятое место, после Иерусалимского, и что, хотя по случайному обстоятельству, соборная грамота о Русском патриаршестве не была подписана и утверждена Александрийским патриархом. Последнее обстоятельство могло наиболее озабочивать государя, потому что Мелетий, занявший теперь Александрийскую кафедру, открыто порицал Иеремию за то, что он единолично учредил Русское патриаршество. Вследствие этого в своем ответном послании Иеремии царь упомянул об этих моментах, прося, чтоб русского патриарха поминали третьим после Константинопольского (вселенского) и Александрийского. Вторая грамота - для александрийского патриарха.

Когда патриарх Александрийский Мелетий получил послание царя Федора Ивановича, то поспешил в Царьград, и здесь составился в присутствии московского посла Григория Афанасьева 12 февраля 1593 г. новый Собор Восточных иерархов, во главе которых находились патриархи: Цареградский Иеремия, Александрийский Мелетий, имевший голос и Антиохийского Иоакима, недавно скончавшегося, и Иерусалимский Софроний: согласились с патриаршеством, но не нашли возможным дать Московскому патриарху третье место в ряду патриархов, а только пятым, после Иерусалимского.

Для учреждения патриаршества в России потребовалось около семи лет.

Что же привнесло в Россию патриаршество? Оно не возвысило и не увеличило власти Русского первосвятителя: и сделавшись патриархом, он остался с тою же самою властию по отношению к подведомой ему Церкви, какую имел, когда был митрополитом. Да и не могло возвысить, потому что власть и прочих патриархов по отношению к подчиненным им Церквам, сообразно с священными канонами, отнюдь не больше той, какою пользовался Русский митрополит в своей церковной области; власть эта всегда ограничивалась властию соборною. Но патриаршество возвысило самого Русского первосвятителя и Русскую Церковь пред лицом всего христианства. Он взошел на такую степень, выше которой нет в православной церковной иерархии, и из подчиненного Цареградскому патриарху сделался совершенно равным ему и прочим патриархам по достоинству. А Русская Церковь, считавшаяся доселе только одною из митрополий Константинопольского патриархата, сделалась сама независимым патриархатом и самостоятельною отраслию Церкви Вселенской. Это возвышение Русского первосвятителя видимо для всех выражалось тем, что прежде, когда он был митрополитом, ему подчинены были только архиепископы и епископы, а теперь под властию его находились митрополиты с архиепископами, епископами и прочим духовенством. Выражалось еще и некоторыми внешними преимуществами при богослужении, о которых, впрочем, известия относятся уже к последующему времени, например, митру он носил с крестом наверху, мантию бархатную зеленую или багряную, саккос с наперстником; амвон, на котором облачался в церкви, был возвышен на двенадцать ступеней, тогда как у митрополичьего амвона их было только восемь, и пр. Вследствие всего этого Русский первосвятитель возвысился и в понятиях всех сынов подведомой ему Церкви, и к нему они начали относиться с еще большим уважением, чем относились прежде, когда видели в нем только митрополита.