1.8. Художественно-эстетические аспекты изучения народной художественной культуры (в контексте трудов д.С. Лихачёва)

Дмитрий Лихачев - не только культурная и научная вершина своей эпохи, но и человек, на которого мы привыкли ссылаться как на последний бесспорный гражданский авторитет для людей самых разных позиций и точек зрения. Как-то, выступая, кажется, в Останкино, Дмитрий Лихачев спрашивал: "Можно ли притвориться знающим человеком?" И сам отвечал на свой вопрос: "Да, можно. Надо лишь запомнить некоторое количество фактов". "Можно ли притвориться умным человеком?" - спросил он далее. И, подумав, ответил: "Да, можно, запомнив некоторое количество связей между фактами". Наконец, прозвучал третий вопрос: "А можно ли притвориться интеллигентным человеком?" Ответ самому себе и всем нам был: "Нельзя". Лихачев был авторитетен и как гражданин, и как личность, и как великий ученый. Он был таким, каким нельзя притвориться.

Одна из самых характерных особенностей научного и публицистического наследия академика Дмитрия Сергеевича Лихачева — это свойственное практически всем его трудам представление о внутренней целостности культуры, о глубоких взаимосвязях между различными, иногда очень далекими друг от друга и на первый взгляд не сопряженными между собой явлениями культуры и целыми областями деятельности человека.

Ученый писал: «Мне представляется необходимым рассматривать культуру как определенное пространство, сакральное поле, из которого нельзя, как в игре в бирюльки, изъять одну какую-либо часть, не сдвинув остальные. Общее падение культуры непременно наступает при утрате какой-либо одной ее части».

Из пристального внимания Д.С.Лихачева к этому существеннейшему свойству культуры вытекают основные направления и темы его научных и публицистических работ: постоянный поиск параллелей к основной теме его исследований — литературе — среди других искусств, стремление показать внутреннее единство культуры в рамках целых периодов (одного стиля, одной стилистической формации), его внимание к роли литературы в единении государства и общества в определенные моменты отечественной истории, его интерес к градостроительству, реставрации, и вообще всем возможным форматам сохранения  культурно-исторического наследия России и охраны памятников культуры. Сюда же можно отнести его интерес к краеведению как комплексному изучению культуры определенных мест, наконец, его занятия семантикой садов и парков — как особым искусством, органично соединяющим природное и культурное начала, т.е. обнаруживающим «экологические взаимосвязи» самого высокого уровня.

Такому системному взгляду на культуру отвечают ключевые для работ Д.С.Лихачева понятия: уже упоминавшееся понятие стилистической формации, конструирующее представление о культуре определенной эпохи как об эстетической целостности, и синтетическое понятие «памятника культуры», целенаправленно расширяемое Д.С.Лихачевым так, что оно охватывает практически все, что в силу тех или иных причин оказалось связано с высокими явлениями культуры, включено в более широкое историко-культурное целое.

Основные труды Д.С. Лихачёва: «Русские летописи и их культурно-историческое значение», «Возникновение русской литературы», «Слово о полку Игореве», «Человек в литературе Древней Руси», «Поэтика древнерусской литературы», эссе «Заметки о русском», сборник «Прошлое – будущему», «Русская культура».

Д. С. Лихачев получил мировую известность не только как филолог и литературовед, но и как историк культуры, популяризатор науки, публицист. В 80-х гг. Дмитрий Сергеевич создал культурологическую концепцию, в основе которой рассматривались проблемы гуманизации жизни людей, а также переориентация воспитательных идеалов и всей системы образования как определяющие общественное развитие на современном этапе.

Лихачеву свойствен взгляд на культуру как историческую память, как процесс не изменений, а накоплений, как творческую подготовку культуры будущего на основе прошлого и настоящего. Поэтому Дмитрий Сергеевич уделял большое внимание сохранению ее материальных памятников, прежде всего архитектурных. В 1979 г. ученый публикует статью "Экология культуры", ставшую манифестом нового подхода к памятникам культуры. Д. С. Лихачев впервые определил культурную среду (культурное пространство) как необходимую компоненту жизни человека и тем самым перенес внимание с частных задач сохранения и реставрации памятников на задачи изучения культурной среды как целого и ее развития. Оригинальным вкладом ученого в общую культурологию стала предложенная им под влиянием В.И. Вернадского идея "гомосферы" (т.е. человеческой сферы) Земли, а также разработка новой научной дисциплины - экологии культуры.

Важное место в культурологической концепции Лихачева занимает идея взаимосвязи культуры и природы. В книге "Поэзия садов. К семантике садово-парковых стилей. Сад как текст" садово-парковое искусство впервые было рассмотрено как общекультурное семиотическое явление, отражающее во всей полноте великие культурно-художественные стили и лежащие в их основе мировоззренческие системы. Под прямым воздействием "Поэзии садов" аналогичные принципы были распространены исследователями на изучение интерьера и городской среды.

Общекультурная направленность проявилась в серии работ Д. С. Лихачева и его сотрудников, посвященной проблеме смеховой культуры в Древней Руси. В книге "Смех в Древней Руси" определяется специфика смеховой культуры Древней Руси. В трех ее разделах (Смех как мировоззрение; Смех как зрелище; Святочный и масленичный смех) рассматриваются сущность такого сложного явления культуры как юродство, демократизм смеха, его роль в общественной жизни допетровской эпохи, индивидуальные особенности смеха И. Грозного, протопопа Аввакума, разоблачение смехом мнимого благополучия действительного мира.

Основные культурологические идеи Д. С. Лихачева изложены и во многих других его работах: "Русские летописи и их культурное значение", "Культура русского народа X - XVII вв.", "Художественное наследие Древней Руси и современность", "Мозаика и живопись Древнего Киева", "Заметки о русском", "Прошлое будущему. Статьи и очерки", "Письма о добром и прекрасном", "Без доказательств", "Очерки по философии художественного творчества", "Раздумья о России"…

Книга "Художественное наследие Древней Руси и современность" написана Д.С. Лихачевым и В.Д. Лихачевой, дочерью Д.С. Лихачева, что не случайно, ибо литературоведение и искусствоведение, как сказано в книге, - "это науки, борющиеся со смертью культуры, … они осуществляют связь времен, связь народов, укрепляют единство человечества". При этом глубокое усвоение художественного наследия прошлого, "приобщение его к современной культуре требуют глубокого же и всестороннего исследования". Авторы показали, что в результате открытий и исследований особенно XX столетия Древняя Русь предстала "не как неизменное и самоограниченное семивековое единство, а как разнообразное и постоянно изменяющееся явление". В связи с этим авторы книги представили концепцию, согласно которой новая русская литература и искусство возникли в результате естественного и преемственного завершения длительного многовекового процесса, который происходил в культуре Древней Руси с момента ее формирования.

Д.С. Лихачев в очерке "Своеобразие древнерусской литературы" определил те ценности, которые были созданы древней русской литературой: "чувство общественной ответственности писателя, которое стало характерной чертой и русской литературы нового времени", через богатую переводную литературу древняя русская литература могла усвоить достижения византийской и южнославянской литератур, став впоследствии литературой европейской, при этом создав гибкую и разнообразную систему жанров и удивительно богатый язык литературы.

Показав своеобразие древнерусской литературы, как литературы средневековой, обладающей всеохватывающим внутренним единством, единством темы и единством взгляда на мир, Д.С. Лихачев убеждает читателя, что "древняя русская литература представляла собой ту развитую, широко раскинувшуюся корневую систему, на основе которой быстро смогла вырасти в XVIII в. литература нового времени и к которой могли быть привиты достижения литератур западноевропейских". В книге Д.С. Лихачев раскрывает не только собственные художественные ценности древней русской литературы, отмечая, что в развитии литературы бывают перерывы и замедления (например, замедление в результате борьбы с ересями в первой половине XVI в., или в эпоху Петра I), скачки и "перескоки", но и пытается определить общие линии в развитии всей русской литературы от XI в. и до XX в.: 1) развитие от великих стилей эпохи к литературным течениям (на примере русского барокко); 2) постепенное снижение прямолинейной условности искусства и замена ее более сложными формами условности; 3) увеличение в литературе "сектора свободы", т.е. от слепой традиционности средневековых литературных этикетных форм до традиционности осознанного и сознательного освоения всего литературного прошлого; 4) возрастание личностного начала в литературе; 5) расширение социальной среды литературы и др. Таким образом, Д.С. Лихачев постоянно стремится показать, что новая русская литература связана с литературой Древней Руси многими общими линиями развития. "Начавшись в древней литературе, они продолжают свое существование в новой литературе. При всех частных изменениях и частных движениях главное в развитии литературы остается общим".

В основе книги "Русские летописи и их культурно-историческое значение" лежит докторская диссертация Д.С. Лихачева, защищенная им в 1947 году.

"Цель книги, - писал Д.С. Лихачев, - дополнить генеалогию летописания общей историей самой работы летописцев, дать историю способов ведения летописания, приемов летописания - всегда различных в зависимости от условий, в которых велось летописание, дать историю летописания, как историю русской исторической и политической мысли".

Д.С. Лихачев разделял в основных чертах гипотезу и взгляды А.А. Шахматова на историю древнейшего русского летописания. Однако, принимая в целом предложенную А.А. Шахматовым схему развития русского летописания, Д.С. Лихачев в своей книге отступал от некоторых из его выводов. Древнейшим летописным повествованием, по мнению ученого, было "Сказание о первоначальном распространении христианства на Руси", в которое входили рассказы о христианстве Ольги, о первых мучениках-варягах, о крещении Руси, о Борисе и Глебе и о просветительской деятельности Ярослава Мудрого и которое сложилось при Ярославе Мудром в 40-х гг. XI в. (в отличие от мнения А.А. Шахматова, относившего составление Древнейшего летописного свода к 1037-1039 гг.). Также, в отличие от мнения А.А. Шахматова, Д.С. Лихачев считал, что новгородские летописцы заменили текст Повести временных лет в начале новгородской летописи ("Софийский временник") текстом Начального свода не в XV в., а после 1136 г.

"Разысканиями Д.С. Лихачева, - писали В.П. Адрианова-Перетц и М.А. Салмина в "Кратком очерке научной, педагогической и общественной деятельности" ученого, - окончательно снимаются всякие попытки объяснять происхождение русской летописи из византийских или западнославянских источников, в действительности лишь отразившихся в ней на определенном этапе ее развития. По-новому представляет он связь летописи ХI - XII вв. с народной поэзией и живым русским языком; в составе летописей XII - XIII вв. вскрывает особый жанр "повестей о феодальных преступлениях"; отмечает своеобразное возрождение в Северо-Восточной Руси политического и культурного наследия древнерусского государства после Куликовской победы; показывает взаимосвязь отдельных сфер русской культуры ХV - XVI вв. с исторической обстановкой того времени и с борьбой за построение централизованного Русского государства".

Книга Д.С. Лихачева, посвященная русскому летописанию, важна и тем, что Д.С. Лихачев впервые трактовал летопись как развивающийся и изменяющийся жанр, он по праву поставил летопись в ряд литературных памятников исторического жанра.

В приложении к книге Д.С. Лихачев дал общий обзор важнейших списков русских летописей, выделив один из основных летописных памятников - Повесть временных лет. Обзор, носящий справочный характер, и до сих пор не утратил своей ценности.

Результатом научной работы Д.С. Лихачева по изучению русского летописания стало построение систематической истории летописания от возникновения до XVII в.

В книге "Великое наследие" Д.С. Лихачев дает характеристику памятников литературы Древней Руси, которые можно назвать классическими, т.е. произведениями, являющимися образцами древнерусской культуры, известными всему миру и которые должен знать каждый образованный человек.

К таким памятникам Д.С. Лихачев относит "Слово о законе и благодати" митрополита Илариона, в котором тема равноправности народов резко противостоит средневековым теориям богоизбранничества лишь одного народа; стройную, проникнутую патриотическим подъемом "Повесть временных лет"; сочинения киевского великого князя Владимира Мономаха; "Слово о полку Игореве", в котором "достигли своего цветения лучшие стороны русской культуры"; загадочное по жанрообразованию "Моление" Даниила Заточника; "Повесть о разорении Рязани Батыем", дошедшую до нас в своеобразном своде о Николе Заразском, единственном памятнике рязанской литературы; "Задонщину" - произведение для своей эпохи стилистически яркое и своеобразное, но бледное и отраженное по отношению к "Слову о полку Игореве"; "Повесть о Петре и Февронии Муромских" Ермолая Еразма; "Хожение за три моря" Афанасия Никитина; сочинения царя Ивана Васильевича Грозного, индивидуальный стиль которых был частью или одной из форм его поведения; "Повесть о Тверском Отроче монастыре", отличающуюся искусством развития сюжета, сочинения протопопа Аввакума, "Повесть о Горе Злочастии".

Книга Д.С. Лихачева ""Слово о полку Игореве" и культура его времени" - монографическое исследование, подводящее итоги многолетней работы автора над изучением одного из самых значимых произведений древней русской литературы. Отдельные наблюдения ученого над текстом памятника, сделанные им открытия, изложенные в ряде работ, вышедших ранее, приобрели в данной монографии форму обобщения, возникшую на стыке самых разных методов и подходов в изучении произведения, что, в свою очередь, позволило Д.С. Лихачеву выстроить концепцию, описывающую как природу самого памятника, так и раскрывающую специфику эстетического строя всего русского средневековья.

Обозначенные в содержании очерки четко характеризуют интересы автора книги к памятнику. Два первых очерка (""Слово о полку Игореве" и особенности русской средневековой литературы" и ""Слово" и эстетические представления его времени") доказывают, что, несмотря на свою жанровую одинокость, "светский" характер (что показано на примере вступления (зачина) к "Слову"), этот памятник не противоречит своей эпохе. Он "не опровергает сложившихся представлений о домонгольской Руси - о ее литературе и культуре в целом". "Слово" не только в отдельных своих чертах, но и в целом типично для эстетических представлений своего времени. Оно полностью подчинено, как и другие памятники эпохи, принципам стиля исторического монументализма, или монументального историзма (термин Д.С. Лихачева). "Если есть различия, - пишет Д.С. Лихачев, - между "Словом" и летописью, житиями и другими произведениями этого периода, то различия эти обусловлены только различиями жанра".

Отмечая и показывая на многочисленных примерах связь "Слова о полку Игореве" как с русской, так и западной устной традицией, Д.С. Лихачев все-таки подчеркивал, что это произведение книжной культуры, хотя и использующей принципы народной поэзии. Однако народная поэзия, как показано автором книги, не допускала смешения жанров, в "Слове" же четко выделяется наличие славы и плача. Таким образом, "Слово" - это конгломерат жанров. Тем не менее, сделанный автором книги вывод, что "Слово о полку Игореве" - "это не произведение рафинированной книжной культуры, доступной для немногих и замкнутой в традициях какой-либо узкой литературной школы", возможно, и будет учеными в будущем подвергнут пересмотру.

Интересен подход Д.С. Лихачева и к "Слову" как историческому источнику. Показывая, что автор "Слова" пользуется разнообразными источниками ("Повестью временных лет" в редакции близкой новгородским летописям, дошедшими до него песнями Бояна и даже воспоминаниями врагов Руси - половцев), Д.С. Лихачев, тем не менее, отмечает, что "изучать "Слово" как исторический источник можно только в совокупности всех представленных им сведений с указанием "пропорциональности" этих сведений, степени их трансформированности, а главное качественного характера этой трансформированности. Ибо характер "искажения" сведений - это, может быть, одно из самых любопытных и важных исторических сведений, которые могут быть извлечены из памятника как остатка истории", и что делает "Слово" памятником политическим.

Для Д.С. Лихачева автор "Слова" - это княжеский певец, христианин, несмотря на многочисленные языческие дохристианские элементы в памятнике, которые приобрели для него новый поэтический смысл. Кроме этого, ученый допускает, что автор "Слова" может быть и автором "Летописца Игоря Святославича", вошедшего в состав Ипатьевской летописи. Этот вывод Д.С. Лихачев делает на основе фактической близости двух рассказов.

Вся книга ""Слово о полку Игореве" и культура его времени" пронизана анализом поэтики памятника, главная заслуга Д.С. Лихачева и заключается именно в раскрытии поэтической сути "Слова о полку Игореве", его художественных особенностей. Особенно, наверное, следует выделить очерк "Поэтика повторяемости в "Слове о полку Игореве"". "В повторяемости, - пишет Д.С. Лихачев, - один из секретов завораживающей силы "Слова о полку Игореве". Сложные сплетения и переплетения различных повторений составляют его различные ритмы - …от чисто звуковых до чисто смысловых, от коротких повторов внутри одного предложения, до повторов, разделенных большими расстояниями. … Ритмы раздвигают рамки произведения, связывая его с традициями культуры, с ритмами труда, войны и охоты, с ритмами русской истории".

Обращаясь в книге к таким общим проблемам средневековой культуры, как эстетические представления, как стиль эпохи, устные истоки памятника и т.д., Д.С. Лихачев спорит, ведет полемику (например, с Анджелом Данти, Джоном Феннелом, С.Н. Азбелевым, А.А. Зиминым и др.), делает ряд частных наблюдений и выводов.

В книге «Заметки о русском» Д.С. Лихачёв также поднимает вопросы, связанные с народной художественной культурой.

"Очень много у нас пишется о наших корнях, корнях русской культуры, но очень мало делается для того, чтобы по-настоящему рассказать широкому читателю об этих корнях, а наши корни - это не только древняя русская литература и русский фольклор, но и вся соседствующая нам культура. У России, как у большого дерева, большая корневая система и большая лиственная крона, соприкасающаяся с кронами других деревьев. Мы не знаем о себе самых простых вещей. И не думаем об этих простых вещах.

Я собрал у себя различные заметки, делавшиеся мной по разному поводу, но все на одну тему - о русском, и решил их предложить читателю. <...>

Все, что я пишу далее в своих заметках, это не результат проведенных мною исследований - это только "негромкая" полемика. Полемика с чрезвычайно распространившимся и у нас и на Западе представлением о русском национальном характере как о характере крайности и бескомпромиссности, "загадочном" и во всем доходящем до пределов возможного и невозможного (и, в сущности, недобром). <...>

Национальное бесконечно богато. И нет ничего удивительного в том, что каждый воспринимает это национальное по-своему. В этих заметках о русском я и говорю именно о своем восприятии того, что может быть названо русским - русским в характере народа, русским в характере природы, городов, искусства и пр.". (Из предисловия к книге).

Вся книга "Русское искусство от древности до авангарда", все помещенные и отобранные автором для нее очерки пронизаны всеобъемлющей и всепоглощающей гордостью за русскую культуру, за созданные ею творения. Восхищение, поклонение и слова благодарности произнесены в этой книге человеком, который всю жизнь занимался изучением этой культуры, ее осмыслением и освещением, а потому ценить и оценивать ее он имеет право. В книге помещены статьи, уже публиковавшиеся ученым ранее, но они подобраны с такой точностью и направленностью, которые показывают, что Россия всегда была, с одной стороны, страной европейской культуры, а с другой, обладала необычайной самобытностью. "Самая характерная черта русской культуры, - пишет Д.С. Лихачев, - ее вселенность, универсализм. Искусство, созданное русским народом, - это не только богатство, но и нравственная сила, которая помогает народу во всех тяжелых обстоятельствах, в которых русский народ оказывался. Пока живо искусство, в русском народе всегда будут силы для нравственного самоочищения".

Исследуя ключевые эпохи культурного становления России (Киевская Русь, Новгород Великий, Московское царство времени Андрея Рублева, Русское Барокко и др.), Д.С. Лихачев не только раскрывает своеобразие культурного вклада России в сокровищницу общечеловеческих ценностей, но и его влияние на современное искусство.

В исторической панораме, освещенной автором, выявляется самобытность художественного гения России: всечеловечность, духовность, умение видеть мир с высокой моральной и провиденциальной точки зрения, нравственная поучительность художественного образа, которая прослеживается от иконописи и фресок X-XI веков до произведений русского авангарда, представленного именами Малевича, Гончаровой, Филонова.

Д.С. Лихачев подчеркивает, что тысячелетняя русская культура не замкнута в себе: Россия жила и живет единой жизнью общекультурного космоса, русская культура - открытая культура, она исторически сложилась в системе плодотворного взаимовлияния Востока и Запада, Севера и Юга. В книге получает энергичную отповедь миф о культурной отсталости, "византинизме" допетровской Руси. Общекультурное единство обнаруживает себя в стилистической однородности русского и западного средневековья, Предвозрождения, Барокко.

Сочетая конкретный анализ прославленных шедевров русской живописи и зодчества, памятников литературного творчества с высотой обзора, Д.С. Лихачев помогает читателю понять неугасающую жизненность художественных традиций великого наследия.

Книга «Русская культура» - посмертное издание очерков Д.С.Лихачева, написанных им в разное время и по разным поводам, но неизменно содержащих независимый личный взгляд автора на проблемы русской культуры на протяжении ее тысячелетнего существования. Принцип рассмотрения культуры как целостной среды сочетается с утверждением принадлежности русской культуры - универсальной европейской культуре, полемизируя с представлениями о "евразийстве" Руси. Выделены два основных русла русской культуры: одно - идущее от Византии - духовно-церковное; второе - от Скандинавии - государственное. Отмечая в европейской культуре ее универсализм, личностность и свободу, автор отмечает, что на Руси они дополнялись соборностью, склонностью к духовному совершенству и терпимостью в национальных отношениях. Рассуждая о роли монастырей в истории культуры, Д.С.Лихачев отметил особую важность "делания", "трудов многих" как основы монастырской жизни (Феодосий Печерский, Сергий Радонежский) и практически полный отказ от жизни насельников милостыней (как это бывало в европейской традиции - Франциск Ассизский, например).

Полемизируя с расхожим предрассудком о "безграмотности" в средневековой Руси, автор приводит обширные материалы, подтверждающие высокий уровень письменной культуры: сотни берестяных грамот, авторами которых были рядовые мужчины и женщины Новгорода, десятки тысяч рукописных книг и записи в них, которые делались на протяжении всей истории их бытования и т.д. Значительное место отведено в книге размышлениям о Максиме Греке - "первом русском интеллигенте", как называет его Д.С.Лихачев, вкладывая в это понятие европейскую образованность и интеллектуальную свободу личности. В последующие эпохи такими интеллигентами были Сумароков, Новиков, Радищев, Карамзин, декабристы. В 20-м столетии - Павел Флоренский, ученые (в том числе университетские преподаватели и коллеги Д.С. Лихачева), подвергавшиеся репрессиям в 30-50-х гг., А.И.Солженицын. Этому типу людей всегда противостояли, по мнению автора, "полузнайки", агрессивные, ограниченные, ищущие материальных выгод и власти.

Особое внимание проявлено в этой книге к судьбам русской провинции и "великим малым городам". Рассуждая о высокой роли краеведения в сохранении исторических свидетельств, ландшафтов, архитектурных ансамблей, Д.С.Лихачев вводит и раскрывает понятие "экологии культуры". Включенные в эту часть книги очерки призваны раскрыть все грани этого нового понятия, глубокую связь этического и эстетического начал жизни.

Размышляя о значении тысячелетней письменной культуры восточного славянства, автор уподобляет литературу громадному защитному куполу, поднявшемуся над Русью и ставшему нравственным щитом, общим для России, Украины и Белоруссии. Характеризуя древнерусскую литературу, Д.С.Лихачев отметил присущие ей особенности: внешний "консерватизм", анфиладный принцип построения, метафоричность и "негромкость голоса". Подчеркнута глубокая связь средневековой и новой русской литератур в очерках, посвященных творчеству Пушкина, Достоевского, Л.Толстого, Лескова. Приведены замечания автора о русском языке - письменном и устном, о научном языке и об этике научной работы.

Большой интерес представляет раздел книги, посвященный изобразительному искусству, его происхождению и природе, связям профессионального искусства с народным творчеством.

Наиболее актуальные мысли Дмитрия Лихачева:

"Первобытные люди рисовали бизона с таким необыкновенным умением, как будто и прогресса в искусстве нет! Да, умение поразительное. Но ведь только бизон, только дикий бык, пещерный медведь. Для того чтобы изобразить цель охоты? Но тогда почему нет уток, гусей, перепелов? Ведь на них тоже охотились? Почему нет проса, репы, а ведь их сеяли?

И вот мне представляется, что изображалось в пещерах прежде всего то, чего боялись, что могло нанести смертельный вред. Человек рисовал то, что его страшило. Он нейтрализовал окружающий мир в том, что несло ему опасность.

Отсюда родилось искусство...

Спросят: как же - искусство призвано "успокаивать"? Нет, конечно... Искусство призвано бороться с хаосом, часто путем обнаружения, разоблачения этого хаоса, демонстрации его. Всякое обнаружение хаоса есть в какой-то мере внесение в него упорядоченности. Обнаружить хаос уже означает внести в хаос элементы системы".

"У природы есть своя культура. Хаос вовсе не естественное состояние природы. Напротив, хаос (если только он вообще существует) - состояние природы противоестественное.

В чем же выражается культура природы? Будем говорить о живой природе. Прежде всего она живет обществом, сообществом. Существуют "растительные ассоциации": деревья живут не вперемешку, а известные породы совмещаются с другими, но далеко не со всеми. Сосны, например, имеют соседями определенные лишайники, мхи, грибы, кусты и т.д. Это знает каждый грибник... Под покровом ольхи растет сосна. Сосна вырастает, и тогда отмирает сделавшая свое дело ольха...

Природа по-своему "социальна". "Социальность" ее еще и в том, что она может жить рядом с человеком, соседствовать с ним, если тот в свою очередь социален и интеллектуален сам, бережет ее, не наносит ей непоправимого ущерба, не вырубает лесов под корень, не засоряет рек..."

"У Земли, у Вселенной есть своя скорбь, свое горе. Но плачет Земля не слезами - пьяницами, уродами, недоразвитыми детьми, неухоженными, покинутыми стариками, калеками, больными... И еще плачет она без толку вырубленными лесами, обвалами берегов в переполненных слезами Земли водохранилищах, затопленными угодьями, лугами, переставшими лелеять на себе стада и служить человеку сенокосами, асфальтовыми дворами с вонючими баками, между которыми играют дети".

"... богатство языка определяется не только богатством "словарного запаса" и грамматическими возможностями, но и богатством концептуального мира, концептуальной сферы, носителями которой является язык человека и его нации...

Язык нации является сам по себе сжатым, если хотите, алгебраическим выражением всей культуры нации".

"Истинный патриотизм - это первая ступень к действенному интернационализму. Когда я хочу себе представить истинный интернационализм, я воображаю себя смотрящим на нашу Землю из мирового пространства. Крошечная планета, на которой мы все живем, бесконечно дорогая нам и такая одинокая среди галактик, отделенных друг от друга миллионами световых лет!.."

"Человек - существо нравственно оседлое, даже и тот, кто был кочевником, для него тоже существовала "оседлость" в просторах его привольных кочевий. Только безнравственный человек не обладает оседлостью и способен убивать оседлость в других...

Подлинно новая ценность возникает в старой культурной среде. Новое ново только относительно старого, как ребенок - по отношению к своим родителям. Нового самого по себе как самодовлеющего явления не существует".

"Культура в конечном счете - цель, а не средство, не условие, не благоприятствующая среда. Природа миллиарды лет совершенствовала сама себя и наконец создала человека. Человек создан с огромными, до конца не использованными творческими возможностями. Для чего все это? Для того, очевидно, чтобы человек не прекратил собой это развитие, не замкнул на себе то, к чему природа стремилась миллиарды лет, а продолжил это развитие. Конечно, продолжение - это не создание еще более совершенного организма, а использование тех возможностей, которые уже есть в человеке, для создания произведений высочайшей культуры".

"У нас в стране до сих пор нет концепции культуры и культурного развития. Большинство людей (в том числе и "государственных мужей") понимают под культурой весьма ограниченный круг явлений: театр, музеи, эстраду, музыку, литературу, иногда даже не включая в понятие культуры науку, технику, образование... Вот и получается зачастую так, что явления, которые относятся к культуре, рассматриваются в изоляции друг от друга: свои проблемы у театра, свои - у писательских организаций, свои - у филармонии и музеев и т. д.

Между тем культура - это огромное целостное явление, которое делает людей, населяющих определенное пространство, из просто населения - народом, нацией. В понятие культуры должны входить и всегда входили религия, наука, образование, нравственные и моральные нормы поведения людей и государства.

Культура - это то, что в значительной мере оправдывает перед Богом существование народа и нации".

"Миссия России определяется ее положением среди других народов тем, что в ее составе объединилось до трехсот народов - больших, великих и малочисленных, требовавших защиты. Культура России сложилась в условиях этой многонациональности. Россия служила гигантским мостом между народами. Мостом прежде всего культурным. И это нам необходимо осознать, ибо мост этот, облегчая общение, облегчает одновременно и вражду, злоупотребления государственной власти".

"Человек должен иметь право менять свои убеждения по серьезным причинам нравственного порядка. Если он меняет убеждения по соображениям выгодности - это высшая безнравственность. Если интеллигентный человек по размышлении приходит к другим мыслям, чувствуя свою неправоту, особенно в вопросах, связанных с моралью, - это его не может уронить...

Совесть не только ангел-хранитель человеческой чести - это рулевой его свободы, она заботится о том, чтобы свобода не превращалась в произвол, но указывала человеку его настоящую дорогу в запутанных обстоятельствах жизни, особенно современной".

"Образованность нельзя смешивать с интеллигентностью. Образованность живет старым содержанием, интеллигентность - созданием нового и осознанием старого как нового. Больше того... Лишите человека всех его знаний, образованности, лишите его самой памяти, но если при всем этом он сохранит восприимчивость к интеллектуальным ценностям, любовь к приобретению знаний, интерес к истории, вкус в искусстве, уважение к культуре прошлого, навыки воспитанного человека, ответственность в решении нравственных вопросов и богатство и точность своего языка - разговорного и письменного, - вот это и будет интеллигентность".