25. Пребывание Моисея в Египте и сравнение законов Моисея и египтян.

Живший таким стремлением к вечности, народ – в области религиозной жизни – выдавался между другими народами и интересовал их своею мудростью. Ею славился Египет между народами древнего мира. Об ней говорит и Библия. Из Египта, что еще замечательнее, вышел вождь и законодатель еврейского народа, предварительно наученный там мудрости...

Не смотря на все открытия новейшей исторической науки, далеко не полно и не можем с определённостью говорить о том, чему именно научен был в Египте Моисей, воспитывавшийся при дворе фараона. Сам он ничего не говорит об этом. Мудрость египетская могла, по планам провидения, подготовить еврейского вождя к тому, чтобы он был избран как орудие освобождения народа Божия. Но она не имела влияния не только на существо религии, проповеданной Моисеем, но и на основу его законодательства. Египетская мудрость, касавшаяся земли и неба, могла воспитывать его в общественного деятеля, но еврейский пророк в своей религии и законодательстве свободен и независим от неё. Неосновательны воззрения всех рационалистов, которые не только сопоставляют библейские воззрения с египетскими, находя в них взаимное сходство, но и видят в Моисее египетского жреца из Гелиополя, который вынужден был бежать в пустыню. И там оставить законодательство, на основании египетских воззрений, в соединении с прежними древними преданиями еврейского и других семитических народов. Основные воззрения египетской религии проникнуты пантеистическим и натуралистическим началом. Египетский монотеизм – при политеизме, равно как египетское учение о создании вселенной, которая тождественна с творцом, не разнятся в сущности от взгляда других языческих народов. Странно изводить Моисеево учение о Боге вечно сущем из египетской религии и сопоставлять еврейского Иегову с египетским богом луны. Странно искать идеи о Едином, вечно сущем в свойствах, которые приписывались богине Нейт на известной уже нам надписи, приводимой Плутархом: «Я есть то, что было, что есть и что будет». Бог луны особенно под своею первоначальной, древнейшей формой не имеет ничего общего с понятием сходного с ним по имени Иеговы, а вечно сущая матерь бытия, покрывала с которой никто еще не снимал, так же отлична от Иеговы, как и всякая другая богиня, олицетворяющая собою космическое вещество в его сущности или зародыше. С точки зрения сущности религиозного воззрения египтян и характерных особенностей их религии, в Моисеевой религии нет следа египетского влияния. Подражание, заимствование предполагает усвоение характерных чёрт воззрения... Самое характерное в доктрине Египта его неологизм – учение о бессмертии, о странствовании в небе, с которым связан и оригинальный культ Египта и которое стояло в непосредственной связи с солнечным культом и с мифом об Озирисе. Если с точки зрения этой доктрины посмотреть на законодательство Моисея, то скорее нужно признать в нём врага египетских верований, чем компилятора египетского богословия. Ни одной черты, которая напоминала бы собой египетский некрологизм. Законы Моисея совершенно противоположны египетскому воззрению. Так же указывают на заимствование Моисеем у египтян некоторых форм религиозного культа или обрядов... Такого рода влияние, не существенно касающееся религиозных воззрении могло бы быть допущено и не умаляло бы священного авторитета еврейского пророка, если эти обрядовые формы у него служили выражением других понятий; но и это не может быть доказано относительно существенных, основных чёрт египетского культа. Характерная особенность внешней стороны египетской религии – это своеобразная символика, в связи с которой стоит и культ животных. С точки зрения этого символизма, Моисей является также скорее антагонистом, чем подражателем египетских жрецов. Он анафематствует всякое изображение божества. Указывают на изображение херувимов, как на заимствование из Египта, и видят в них подражание египетским сфинксам. Но, если нужно искать прототип этого символического изображения на кивоте завета у других народов, то не в Египте, а как увидим после, у семиотических племен, в Вавилон и Ассирии, где они носили имя почти тождественное с библейским. С большим правом указывают на сходство некоторых частных форм и принадлежностей Богопочитания у Моисея с египетским культом, по преимуществу же на устройство египетских храмов, как на прототип еврейской скинии и затем храма, и на обряд обрезания. Устройство храмов в общем расположении (святилище, двор) – напоминает скинию и затем возникший из неё храм. Что касается обрезания, то и этот обряд, общий многим восточным народам, мог быть взять у египтян и после сделаться символическим и таинственным; но то еще вопрос: действительно ли взят он у египтян. В момент исхода евреев из Египта, в Библии египтяне признаются необрезанными. После они назывались обрезанными (у пророка Иеремии). Геродот, рассуждая о том, что все народы заимствовали обрезание у египтян, столько же прав, как и утверждая, что идея бессмертия идёт от египтян. Нет никаких оснований предполагать, что обрезание Авраам в первый раз принял в Египте и передал этот обряд потомству, как думает об этом Улеман. Еще менее основательно находить подтверждение этого, что обрезание заимствовано евреями у египтян, в словах книги Иисуса Навина: «в этот день я снял сейчас поношение египетское, говорит Бог после того, как в Гамалах обрезаны были последнее из евреев, остававшееся необрезанными во время странствования по пустыне» как объясняет это тот же Улеманнъ. Слишком искусственно было бы видеть такую мысль: Я снял с вас то, что было позором вашим пред египтянами, - за сопоставление со взглядами и обычаями врагов еврейского народа? Здесь говорится: отныне, входя в землю обетованную, евреи вступали во все условия жизни избранного народа. К чему стремились во время пути их из Египта, как и в самом Египте. Нет нужды распространяться о других мелких сближениях, наприм. ковчега завета с ящиком, в котором носили тело Озириса, или с баркой, в которой стояли кумиры. Еврейский пророк независим от египетской мудрости и в бытовой, и в гражданской стороне своего законодательства. Правда, законы о запрещенных пище сходны, но только в самом общем: в том, что там и здесь были роды пищи запрещенной; но не Египте вовсе не выработаны эти законы, как у Моисея; к тому же, у последнего нет запрещении относительно растении, как в Египте, равным образом и относительно рыб. В гражданских и социальных законах, область, в которой мы могли бы всего более допустить влияние египетской мудрости на еврейского законодателя – сходство также только в общем: египетские законы мягкостью приближаются к еврейским. Но некоторые характерные, выдающееся законы Египта, совершенно расходятся с еврейскими. Таковы законы Моисея о кровосмешении, составляющее особенность его и отличающиеся глубокою мудростью. У египтян наоборот брат женился на сестре. Закон о наказаниях у египтян характеризующийся отрезанием органа, которым согрешают. У Моисея совсем иной, око за око, зуб за зуб. Вообще же несомненно полная самостоятельность и независимость еврейского религиозного законодательства от воззрении Египта и его религии.