19. Жизнь, мытарства души после сметри. Суд над Ба в Кер-Нетер. Египетское учение о бессметрии. Поля Аанру

Разумный обитатель земной поверхности человек, вмещающей в себе микрокосм, принадлежит всем сферам космического бытия или принимает участие во всех областях мировой жизни.

Египетская антропология довольно своеобразна, особенно в учении о судьбах человека. Она стоить в связи с общим взглядом на жизнь вселенной, на жизнь самого божества, неотдельнаго от природы.

Источник происхождения человека в небе, откуда изливается свет и самое рождение человека уподобляется рождающемуся, восходящему солнцу, сама жизнь его идет в аналоги с солнцем. Исход его в области божественной жизни в той же таинственной области божественного бытия. Его конец и цель его жизни. Такова основная мысль египетской антропологии.

Все во вселенной имеет божественное происхождение. Человек же, как высшее из земных создании, рождён «в дому Озириса» и есть его образ. Он предназначен питаться «хлебами жизни» в царстве бога Фта, зиждителя жизни. Сохранились и некоторые верования касательно самого акта создания человека. Бог с человеческим лицом, но с головою и рогами барана представлен сидящим, а в ногах его движущийся глиняный сосуд, в котором Формируется человек. На барельефе Абитона в Филэ найдено, до ныне сохранившееся, изображение бога, движущего своими ногами горшечный круг, в котором предполагается образующийся человек. Символ, выражающей, по-видимому, общую мысль о создании человека богом творцом Фта или Кнеф. Если этим символом указывалось на творение человека, то имелось в виду создание только его телесного состава. Душа, по верованию египтян, имела иное происхождение в небе, в дому Озириса. Она рождалась там, откуда идёт на землю свет небесных планет, и однородна с богами по своей природе. Боги образ единого, верховного Бога, их породившего и человек тоже, наравне с ними, образ своего творца. Таково происхождение человека, по египетскому вероучению. Форма горшечника, под какою представляется бог в акте создания человека, в связи с выражениями книги мёртвых о том, что человек образ божества, могут давать повод к сближению египетского воззрения на создание человека с библейским сказанем о творении человека. Но, по египетскому учению, человек есть образ Творца в том же смысле, как и боги, то есть в смысле тождества, однородности с природою божеств. Боги порождение верховного бога и служат членами его тела, тоже и человек, душа которого воплощает в себе божественное начало – часть божества. Её силы и свойства заимствованы от свойств богов, с которым она снова соединится в будущем. Она такое же излияние божественных сил, как свет, падающий на землю излияние светил неба. А символ, которым представлено создание тела, выражает только общую мысль о создании и снят с самого обычного в Египте явления - глиноделания, которым Египет, по свидетельству Библии, так отягощал евреев.

Человек порождение божественной силы, её существа. Но он входить в марь, «покрытый нечистотой», которую нужно очистить. В книге мёртвых это воззрение на человека выражено энигматически под образом бога Шеша, который входить в мир, предварительно очищаясь.

В связи с гипотезой о верований египтян в предсуществование душ и ниспадение их с праведных сфер, существует предположение, что египетская религия содержала в себе учение о падении душ до явления их в мир. Что человеческие души не что иное, как падшие демоны, и посылаются на землю чрез небесные сферы для очищения и покаяния, которое должно возвратить им их первобытное состояние. Есть попытки совершенно неосновательные это египетское учение сблизить с библейским сказанием о падении человека. Но египетское учение о присущей человеку нечистоте, для своего объяснения, не требует никаких особых предположении.

Являясь в мире с нечистотой, человек следует общему закону жизни. Аналогию этого явления египтянин видел всюду в мире. Само солнце бог Ра омывается в водах своего «великого озера», из которого выходит утром, как дитя при рождении, и это озеро, место рождения солнца, сопоставляется с водой для омовения новорождённого дитя и с его первым очищением. Диссонанс в жизни – явление неизбежное, её недостатки также естественны, как и её совершенства. Во всяком случае, здесь нет мысли о случайных причинах этой нечистоты, или о том, что зло есть уклонение от закона. Многочисленные молитвы книги мёртвых, в которых от лица умершего часто говорится о нечистоте и грехе, и в которых умерший молит о прощении, ни одним словом не упоминают о падении в небе или в первобытные времена, что трудно объяснить, при предположении о существовавшем в Египте веровании в когда-то совершившееся падение человека в смысле библейском. Египетская религия в этом отношении не идет в глубину вопроса о зле или не сохранила ясной памяти о его начале. Она довольствуется поверхностным решением его, на основании видимых фактов. Саму эту нечистоту она понимает под формой физической нечистоты. Нет и мысли об отвержении человека или его духа богом. Взгляд болящею честью светлый.

Нет, или не сохранилось, в памятниках египетской религии ясных предании о первобытных временах человеческого рода, за исключением сказани, передаваемых, греческими писателями, о том, что никогда одни боги населяли землю. Затем, на ней открылась брань или борьба богов. В этом сказании классические писатели видели свои предания о борьба гигантов или титанов с Зевсом, и о зле и бедах жизни, открывшихся на земле, с тех пор, как Крон получил господство над миром. Сохранившееся в памятниках Египта учение говорит о борьба богов, но эта борьба представляется безначальною и постоянною, нескончаемою. Она входить, как необходимый элемент, и в космогонический процесс; ею обусловлено само мироздание, которое не отдаляется от теогонии. Жизнь богов есть постоянная борьба с Сетом, хотя постоянно сопровождаемая победою. Идея этой борьбы между богами, как и египетское учение о нечистоте, с какою является человек в мир, всего ближе подходит к дуалистическому воззрению Ирана. Сет враг жизни, хотя и не такой сильный и могучий, как Ариман. Озирис и Сет вечные постоянно повторяющейся типы жизни.

Более известно египетское учение о последних судьбах человека. Рождающийся, подобно солнцу, человек, подобно ему, направляет ход своей жизни. Ему назначено совершить свое «ониа» - предел жизни, как совершает этот свой круг само солнце. Его силы и способности должны развиться, усовершенствоваться, в продолжение назначенного ему периода времени. Он должен принимать участие и в борьбе с враждебными благу жизни силами, какую ведут от начала доныне все боги. Его деятельность должна быть деятельности богов. Его прототип между богами – Озирис – бог человека по преимуществу – сила, победоносно борющаяся с Сетом, а его помощник в этой борьбе Тот бог податель мудрости. Таково назначение человека.

Но, вместе с темь, когда он проходить предел земной жизни, его жизнь не оканчивается. Настаёт новая фаза жизни иной, неземной... Начинается снова жизнь, подобно тому, как и солнце постоянно вновь является утром после вечернего заката. Аналогия солнца и солнечного течения, с которым египтяне сравнивали свою жизнь, в ею начале и продолжении, прилагается и к концу жизни и её последним судьбам и ведёт к мысли о бессмертии.

Учение о последней судьбе человека составляло одень из самых выдающихся пунктов в религии Египта и служило предметом изумления для древних греческих писателей, знакомых с Египтом. Ни у одного из народов, исторически известных, вопрос о смерти не имел такого значения и важности, как у египтян, где с ним связаны были все религиозные верования и чаяния. Из Египта греческий историк изводил первую мысль о бессмертии, увлечённый тем, что нигде в древнем мире идея бессмертия не была так полно и сложно раскрыта, как в Египте. С удивлением замечал о египтянах греческий историк, что они не ценят настоящую жизнь, называя дома живых «гостиницами», в которых человек останавливается только на время, как путешественник, и признавая истинными и вечными жилищами гробы мёртвых Но египетское учение о судьбах человека замечательно не этою общею мыслью о бессмертии, которая могла удивлять грека времён Геродота. И которая далеко не чужда была и другим народам, не силою и всеобщностью веры в бессмертие, а своеобразными понятиями о жизни души по смерти тела, теми странными обрядами, какими сопровождалась смерть человека, и которые придавали какой- то особый, загадочный смысл самому учению о загробной жизни. У древних египтян усиленное желание навсегда сохранит от тления тело умершего, чего не находим ни у одного из народов. Труп каждого умершего египтяне бальзамировали пеленали и затем относили в некрополь. Эти города мёртвых в Египте были зданиями, на устройство которых тратились силы и материальные средства; этому желанию сохранить храмину души мы обязаны такими гигантскими зданиями, каковы Хеопсова и другие пирамиды, Эти гипогеи, подземные жилища давно умерших обитателей загадочной страны лучше всего и сохранились для нас от древнего Египта и послужили самым верным и лучшим историческим свидетельством о давно минувшей жизни в этой стране. Эти мумии, во множестве привезённые в европейские музеи, этот прах тел, покоившихся в пирамидах египетских пустынь, принадлежал древнейшим представителям человечества, жившим на берегах Нила в эпоху, о которой история потеряла всякую память. Они умерли за пять и боле тысяч лет до нашего времени. Но они свидетельствуют пред нами о том, что в ту пору, когда обитатели нынешней Европы находились еще в полудиком состоянии и блуждали по лесам, населяя пещеры, в Африке, на берегах Нила, была высокая культура, и живших там людей занимал философский вопрос о последних судьбах человека. Но вопрос о том, чего хотели они стараясь сохранить свое тело, остается нерешённым. Греческие писатели не оставили нам ясных и полных свидетельств касательно египетского учения об этом. Напротив, сообщаемые ими сведения о верованиях египтян касательно загробной жизни способны только увеличить недоумения по этому вопросу. По свидетельству Геродота, египтяне веровали, что, «по смерти тела, душа переходить в тело животного, и, совершив странствование чрез всех земных, морских и воздушных животных, снова входить в человеческое тело. Круг этого перехода совершается, по его словам, в три тысячи лет». Зачем хранить тело, если душа переселяется в другие тела животных и если явиться новое человеческое тело, с которым она должна соединиться? Решения этих вопросов остается искать в тех таинственных письменах, которыми покрыты гробы и гипогеи египтян и в которых единственно сохранились указания на их верования в загробную жизнь. Благодаря новейшим открытиям в наук, эти свитки из папируса, писанные насколько тысяч лет назад, делаются все более доступными пониманию. Существует предположение, что первая мысль о сохранении тела и погребении его в скалах пустыни, своим происхождением одолжена полицейско-медицинским соображениям жрецов. Роскошная страна Нила, богатая плодородием, была бедна лесом, топливом. Сжигать трупы, по обычаю древности, было неудобно. Нецелесообразным казалось и погребение их в земле, потому что наводнения Нила могли выносить их на поверхность и распространять миазмы, ко вреду общественной гигиены. Оставалось уносить трупы в пустыню и .полагать их в скалах, окружающих долину Нила, а так как масса народа всегда недальновидна, безрассудной ленива, то это требование часто не исполнялось и нужны были более сильные меры и побуждения. Преследуя эту цель жрецы Египта, представители религиозной и практической мудрости, сформировали религиозный догмат о бессмертии в связи или зависимости от сохраненья тела, при посредстве погребения его в гипогеях пустыни. Не вдаваясь в подробный анализ этого мнения и не решая вопроса о том, на сколько основательно объяснение, что в Египте начали на веки сохранять то, что, не знали, как уничтожить. Египетское учение о бессмертии стоит в живой связи с общим религиозным учением и с воззрением на само божество, оно не нечто привходящее, чтобы можно было объяснять его только случайными и внешними причинами.

Человек как и солнце после смерти спускается в кер-нетер (тоже Аменти).

Но это пребывание в аменти должно быть только переходною ступенью к новой жизни для умершего. За ним последует «день явления для жизни откроется начало какой-то другой жизни. Подобно самому Озирису, умерший может восстать для этой новой жизни. С момента смерти, он принимает и имя этого бога потому, что вступает в царство Озириса, так и потому, что должен соединиться с ним, стать с ним едино и приблизиться к своему прототипу. Смерть сближает человека с этим богом, его первообразим. Аменти или Кер-Нетер область, где решается судьба человека для этой новой, вечной жизни...

Это будущее человека в загробной жизни изображается, как новое рождение для вечной жизни, или, как другая, окончательная смерть. 

Рождение для новой жизни описывается под образом получения способности ходить, видеть, слышать, - вкушать от «хлебов жизни» в царствЕ бога Ф-та - и принятия формы лотоса, ласточки, птицы Феникса и бога Севек. Все это символы вечной жизни: лотос указывает на производительную силу в природе, ласточка – вестник весны, мифическая птица Феникс – умирает затем, чтобы снова восстать из своего праха, а бог Себек – владыка времени, незнающей его условии. Во второй раз упоминается смерть в Ер-Шетери, даже вторая, вечная смерть, как удел назначенный некоторым неизбранным, говорится даже о разрушении души, об опасности или возможности истления в Кер-Нетер.

Такое или иное решение участи умершего совершается в аменти на суде Озириса, царя мёртвых. Но еще прежде, чем достигнет душа чертогов Озириса, и явится на суд, начинаются её испытания. Умерший Озирис или человек-Озирис, как и бог Озирис, с момента смерти вступает в борьбу с Сетом и другими враждебными жизни духами, и должен выйти победителем из этой борьбы. Сразу после смерти тела начинается странствование души, оставившей земли и направляющихся в Кер-Нетер: странствование, среди которого она встречается с нападениями враждебных жизни и Озирису духов, и от лица умершего произносятся молитвы в Озирису и Гору о даровании сил к победе над ними, во имя победы, одержанной самими этими богами. Душа проходить в небе области змея Апоп, враждебного солнцу, древнейшее олицетворение силы зла и смерти. Он описываются, как пространства пустых, лишённые жизни. Здесь страшные чудовища, в Форме драконов, крокодилов, гиппопотамов устремляются на душу, но, верная богам душа, под защитою своей добродетели, безбоязненно проходит эти пустые и страшные области, отражая нападения. Но вот она в Кер-Нетер, на суде Озириса, в зале двойного правосудия, то есть правосудия, которое или оправдывает, или осуждает. Душа умершего просит снисхождения у этих «князей страны двойного правосудия» и молит об очищении. В этом чертоге правосудия, которое изображается в виде роскошного пилона, коленопреклонённая душа предстаёт пред лице 42 судей, среди которых председательствует Озирис, в короне, с мечем и бичом в руках Самый акт суда представляется под формою взвешивания человеческого сердца, как органа и средоточия нравственной жизни; оно полагается на весы вместе с «тяжестью правды». Бог Тот писец богов, как называется он на памятниках, с пером в руках следит за процессом взвешивания сердца и готовится отметить его результаты.

Объявленная чистою и оправданною, душа получает право на равенство с богами, признается обожествленною. Она изменяется в Кер-Нетеръ в светоносного духа, получает способность видеть лице богов и силу, наравне с ними, побеждать врагов жизни и добра. «Я князь в великом зале правосудия», говорит о себе оправданный, «победа за мною, господство в моих руках, я живу, как хочу. Он достиг назначенной ему цели и участвует в состоянии Озириса, этой благодеющей души мира. Он даже совершенно отождествляется с богами, и особенно с своим прототипом. Он оживает, как Озирис в объятиях Изиды, он сама Изида, в недрах которой он будет жить отныне, он одно с Озирисом и имеет право вкушать от блюд этого, по преимуществу благого бытия.

Но не для всех одинакова эта «ночь расчёта», производимого в зале «двойного правосудия». Нечестивых ожидают наказания и опасность вечной смерти. Наказания эти изображаются под формой огня; описывается бассейн огня в Кер-Нетер с кипящими пламенем котлами. Есть дух бассейна огня, с страшными бровями рыси, пожирающей сердца умерших. «Упоминаются и духи—мучители, которые наказывают душу толстыми чурбанами, кинжалами, мечами. Все эти истязания, по преимуществу же огненные мучения имеют значение временных наказании и служат только очистительным средством. Душа умершего обращается к «духам очищающего пламени» с мольбою о снисхождении. Она говорит им: «Вы, которые несете правду великому владыке, которые примиряете с богами огнём своих уст... очистите мои скверны, отнимите беззакония, дайте избежать Атшас, войти в Казіа и пройти таинственные ворота в аменти, дайте и мне два священных хлеба (жизни), как и другим духам». Ответ на эту речь – положительный: Мы очистили твои беззакония. Но, с другой стороны дается мысль и о наказании на веки, об осуждении навсегда и лишении права вечной. жизни, говорится о разрушении души и о боге, пожирающем душу и сердце, питающемся трупами. Представляется бойня, и смертельные удары, которые наносить душе «владыка крови», питающийся внутренностями. Упоминается о казни души и о принесении её в жертву заклания для мучителей. На изображениях иногда и сам Гор представляется обезглавливающим душу. Нечестивые, лишаются права на оправдание и на веки осуждаются на смерть. За тоже говорит и речь умершего, обращенная к духам очищения: он просит избежать Атшас, которое следует за очистительным бассейном огня и отдаляется от места временных наказании. Но что такое эта смерть души: вечное ли наказание, совершенное ли прекращение бытия, перемена его на другою форму существования – это не ясно из книги мёртвых.

Таков суд в озирисовом царстве мёртвых и его результаты. Оправданная душа, по окончании его, переходит в другое пребывание в аменти, в поля Аанру. Нечестивые, напротив, задерживаются и не могут пройти чрез страшные ворота, ведущие к этим полям. Жизнь блаженных духов в этих полях Аанру, напоминающих Елисейские поля греков, описывается, как продолжение той же земной жизни, с её радостями. В Аанру течет небесный Нил, орошая почву, растёт пшеница в семь локтей вышины и с громадными колосьями в три локтя. В роскошных долинах Аанру блаженные души рвут цветы и плоды, очищают зерна, прогуливаются в тенистых рощах из Сикомора, купаются в светлых источниках. Ра взывает к ним: «возьмите серпы, пожинайте плоды полей, которые отданы вам во владение, вкушайте от них и принесите в жертву богам; - владыка полей Аанру, как добрый пастырь, разделяет обитателей жилища Озирисова по четырём известным Египту расам, т. е. азиатов, ливийцев, негров и египтян.

Но это пребывание в Аанру, где владычествует Гор, победитель смерти и врага жизни Сета, еще не заканчивает собою судеб, предназначенных блаженным душам в небе. Обожествленный души здесь остаются на долгое время, но только затем, чтобы окончательно соединиться с источником жизни – верховным богом Ра. Это только подготовленное к совершенному обожествлению души. Когда совершится это полное соединение умерших с Ра, то они восходят на Востоке вместе с небесным богом, слышат гармонию тонов, которые раздаются во славу бога, видеть воочию вечный свет и души их ощущают восторг от соединения с их творцом. В переведенной Бругшем книге «странствования души» говорится, что оправданная душа, по окончании суда, на основании решений, объявленных Тотом, который даёт ей книгу странствования, проходит различные области неба, звезду Ориона, диск луны, поля Себа (Сатурна), для соединения с солнцем и для вечного, вместе с ним, странствования над землею.

Но в бессмертии, по египетскому мировоззрению, участвует не только душа, но и тело, которое сохранялось для этого под формою мумии. Жизнь за гробом называется вообще восстанием, воскресением мёртвых. Озирис обещает оправданному, что душа его не будет разлучена с телом, что «свет божественный даёт ему милость быть нетленным по телу». Говорится об оживлении мертвеца, о том, что он получит возможность дышать, ходить, принимать пищу, пить воду. Ясно и положительно высказывается и мысль о воссоединении души с талом. Умерший представляется на виньетках близь летающей около него души, которая изображается под формой птицы с человеческой головой (ласточка), летающая над мумией душа подаёт ей знак жизни (кресто-образная фигура, которая служить и символом божественного достоинства), умерший открывает клетку, в которой дотоле была заключена эта птица, представляющая душу. Последнее указывает на момент соединения души с телом, после отделения первой от последнего по смерти.

Это восстание тела и воссоединение души с телом стоит в зависимости от сохранения тела, в котором жиль умерший, и есть обновление этого тела, а не другого. Обновление или воскресенье всегда изображается падь видом дарования сердца, которое хранилось, вместе с внутренностями, особыми 4-мя гениями, или духами. Умерший восстаёт, когда ему возвращается сердце духом-хранителем внутренностей. На одном из рисунков книги мёртвых умерший передаёт свое сердце этому гению хранителю, от которого он вновь получить его после. На другом изображении он держит свое сердце, стоя на коленях и просит душу войти в него. «Да не отнимается сердце у того, кто в Кер-Нетер», говорится в молитве от лица умершего. Враг жизни Сет представляется пожирающим сердце и внутренности умершего. Сердце признавалось принципом и основой жизни, которую нужно было сохранять для бессмертия и о даровании которой нужно было молить Озириса.

Так описывается бессмертие в книге мёртвых. Есть бессмертие для души, которая судится, и, по оправдании, получает право жить вечно, в соединении с телом (хотя и не понятно, когда имеет совершиться это последнее).

Анализ египетского учения о бессмертии приводит нас к заключению, что идея метемпсихоза или душепереселения, как в Индии, была чужда Египту. Нечестивые души, по книге мёртвых, подвергаются мукам и страданиям в Кер-Нетер в области ада. С этими мучениями несовместимы и представляются излишними другого рода наказания, состоящая в переселении в животных, и об этих последних нет слова. Мнимое египетское учение о душепереселении превращается в учение о странствовании душ, в видах не наказания, а одухотворения, соединения с богами и даже обожествления, а заключение душ в низшую, животную форму существования – в способность стать выше всякой отдельной формы бытия. Книга странствования, которую даёт умершему Тот указывает путь и пределы этого странствования неодинаковые, а различные, сообразно с нравственный совершенством умершего, и обозначала степень широты и высоты этих путей в небесных областях, где душа имела войти в общение с богами того или другого круга.