29. Боги Бэл, Ваал, Бил.

В ряду вавилонских богов самое видное место занимает «сын Асура» Бэл, Вел. У финикийцев Ваал. Самое известное из божеств у народов семитического происхождение и имевшее самый распространенный культ. Имя это семитическое и значит, как и еврейское Ель, «господин, владычествующий». Из этого, правда, не следует, что оно таково по своему понятию, т. е. что оно было древнейшим божеством всех семитов, а заключающееся в нем представление совершенно тождественно с еврейским понятием об Элохим. В Бел или Ваал древнее Элохимуже видоизменилось. Элои, в этом своем порождении, утратил уже свой отвлеченный, возвышенный характер. «Сын Асура» Бэл, высший из богов страны, описывается, как владыка неба и света, царствующих в звездных пространствах, указывающий путь планетам и направляющий их движение.

30. Бэл-Итан «древний» и «новейший».

Что именно представлял Бэл в этом звездном мире, положительно неизвестно. Древние греческие и латинские писатели видели в нем одного из высших богов страны, но сопоставляли его то с Зевсом и Юпитером, то с Кроном и Сатурном, то находили в нем олицетворение солнца. Некоторые же отождествляли его и с солнцем и с планетой Сатурн вместе Но среди этих неопределенных указаний на значение Бэла, мы находим у многих из древних писателей согласное свидетельство о двух различных Бэлах. О Бэле древнем или первом и о другом, новом. На этом основании Моверс различает в идее Бэла два представления и Бэла ветхаго- Бел-Итан отделяет от Бэла другого, новейшего . У позднейших арабских писателей, в числе богов Сирии упоминается также Бэл, с эпитетом «важный старец». По словам Моверса, Бел-Итан собственно значитъ: «пребывающий, вечный», и называется иногда «царем вечности». По его мнению, идея этого древнего Бэла была очень распространена между всеми семитическими народами, как идея космократора, верховного правителя мира. Жилище ветхого Бэла, по верованию семитов, было на 7-ом небе, в неприступном замке, который есть первообраз халдейского Бабилон, т. е. Вавилона, служившего сим волом или отобразом небесного дома Бэла и называвшегося, поэтому, двором Илу Стены небесного замка построены из кристалла и окружены поедающим огнем: изображение, напоминающее, по словам Моверса, «Ветхого деньми» в книге Даниила: «и Ветхий деньми седе и одежда его бела, аки снег, и власы главы его, аки волна чиста, престол его пламень огненный, колеса его огнь налящ.. К личности этого древнего Бэла привязаны первоначальные предания Халдеев в Ассирии о первобытных блаженных временах, подобно сказаниям греков о временах Сатурна, равно как и предания о построении Вавилона и его башни. Этого древнего Бэла и имеют в виду Греко-римские писатели, когда сопоставляют верховного бога вавилонян и вообще семитов со своим Кроном или Сатурном. Новый или младший- Бэл есть, по их мнению, сын этого прежнего, ветхого Бэла. Различая, таким образом, двух Бэлов, Моверс в первом признает высшее и более отвлеченное понятие, к которому второй относится, как его конкретная Форма. Новый или младший Бэл, по его мнению, есть манифестация или откровение могущества и свойств Бэла древнего. В физическом смысле, старый Бэл есть первосвет или эфир, преимущественным выражением которого служила планета Сатурн. В метафизическом- это безграничное время, понятие весьма близкое к Заруана Акарана Зороастровой религи. Это Бог абстрактный, еще не проявившийся общее мировое начало до времени своих обнаружений в реальном бытии, а первое проявление его – его сын, второй Бэл, бог открывшийся- есть солнце, или живое сопоставление этого описания «Ветхого деньми» с халдейскими воззрениями очень обычно в рационалистической критике. Альм называет описание Ветхого деньми в книге пророка Даниила халдейским и взятым из сказаний «о небесном замке Бэла», повторяя, в этом случае, мнение Моверса.

Дельная, творческая сила солнечного света, иначе- Бэл младший есть Бэл демиург. Но если действительно в Вавилоне и у семитов вообще различался древний и новый Бэл то этот ветхий Бэл-Сктурн, очевидно, есть тоже понятие, какое заключено и в понятии об Илу-Ассур, и по своим свойствам он, как и Илу, гораздо ближе к древне-библейскому вышнему Богу- Ел-Еллип Мелхиседека, чем к натуралистическим божествам Сирии. По крайней мере, Бэл-Сатурн составляет переход от древнего семитического божества, возвышавшегося над природой, к чисто натуралистическим воззрениям на божество. Это неприступный, живущий в свете- представление, действительно напоминающее чисто библейский взгляд на Бога, и сопоставление древнего Бэла с Ветхим деньми у Даниила имеет свое основание, хотя самый образ этого представления у пророка вовсе нет нужды объяснять, как заимствование из халдейской символики. Неприступный в существе своем ни для людей, ни для духов, живущий в безмерном расстоянии от мира, окруженный огнем, поедающим смертных, но вместе с тем представляющий собой силу, которая дает жизнь вселенной, держит ее своим могуществом и судит мир, всего менее может быть отождествляем с пантеистическим, бессодержательным понятием о Заруана-Акарана персов и с представлением о безграничном времени или даже с индийским Брахмой, как это делает Моверс. Это скорее бог, отдельный от мира и личный.

Всего вероятнее, что Бэл, собственно и строго говоря, был один- новый, или Бэлъ, и заключал под собой понятие натуралистическое, привязанное к идее солнца, или света, как животворной силы природы. Мы видели уже, что это имя, хотя и семитическое, но не первоначальное и не самое древнее. В понятии о Бэле выразилось уже, хотя и давнее и раннее, влияние на семитов других азиатских культов. Но первоначальное общесемитическое воззрение глубоко лежало в их представлении и не могло быть вытеснено совершенно и всецело новым натуралистическим понятием. Господство Бэла не изгладило следов прежнего воззрения, заключавшегося в Элохим и при господстве нового бога- Бэла, древнее верование отразилось в представлении о другом Бэле, старом, скрытом, неприступном, от которого произошел и сам новый Бэл. Первый олицетворяет, очевидно, тоже, что и Илу. Может быть, Бэл-Итан древних писателей и есть Илу.

Итак Бэл, в его истинном смысле, т. е. с содержанием натуралистическим, был один, он- то, что у древних называлось Велизивул, Бэл- солнце. Это демиург, производящая, рождающая сила мира, отдельная от верховного Бога, который стоит выше мировых проявлений и порождает из себя эту творческую силу вселенной. На мифологических таблицах, найденных в Ниневии, насчитывается тридцать одно титло, или имя Бэла; но главнейшее и существеннейшее из его свойств следующее: образователь, владыка мира, владыка всех стран, царь духов, т. е. планетных. Изображался он сидящим на троне, в образе человека, в царском платье и с короной на голове, на которой рога вола- обычный символ.

Сам Моверс, в некотором противоречии с собой, после сопоставления Бэла древнего с Заруана-Акарана делает общее заключение к тому, что понятие о Бел-Итан сродно, даже тождественно с древним общесемитическим Элохим, и что оно выше обычных натуралистических воззрений на божество. Он указывает на периоды постепенного, очень рано начавшегося видоизменения, или вернее искажения в понятии, которое заключалось в Элохим и было более чистым и высоким. Бел-Итан принадлежит, по его мнению, позднейшему, хотя и сравнительно давнему (до Моисея) периоду, когда понятие Ел было уже привязано к планете Сатурна. В последствии это представление еще более осложнилось и видоизменилось, получив совершенно материалистический характер. Он пытается при этом объяснить и то, как из идеи об этом «великом, угрюмом старце», прежде милостивом, в последствии (в еще более позднюю эпоху), постепенно образовалось понятие о нем, как о боге несчастья и злой судьбы, каким обыкновенно представляли Сатурна.

Силы, по преимуществу производительная . Понятие о нем, как о демиурге, привязано было к солнцу, или к идее света, как животворной стихии; но, как и многие другие боги древних религий с таким же значением, он не был олицетворением самого солнца. Он- солнце настолько же, насколькои Ра-Озирис в Египте, т. е. воплощает в себе идею творческой силы, которая преимущественное, хотя и не исключительное выражение находила в солнце, и для которой могли служить проявлениями и другие планеты и все вообще звездное небо. Вернее всего, это божество ассоциируется, в связи с представлением о солнце. У различных народов это божество называлось различными именами, хотя было тождественно по своему содержанию. Вот как описывается оно у одного из греко-римских писателей (Бонна), который влагает следующие слова в уста Вакха, возвращавшегося из Ирдии: «солнце, все освещающий глаз осира! ты приносишь зиму после осени, а потом лето. Когда ты светишь, исчезают звезды на небесном своде. Омыто в водах восточного океана, шлешь ты живительные капли, оставшиеся на твоих локонах и посылаешь благодетельный дождь. Питающейся звезде даешь ты руку, умножаешь колосья пшеницы. На Евфрате ты- Бэл, в Ливии- Аммон, на Ниле-Апис, в Аравии- Крон, в Ассирии- Зевс. Ты всегда тоже, как бы тебя ни называли, Серапис или безоблачный египетский Зевс, Крон, Митра, вавилонский Гелиос или греческий Аполлон.