Необратимые ландшафтные изменения

Многие авторы подчеркивают необратимый характер антро­погенных ландшафтных изменений в Средиземноморье. Перво­начально Средиземноморье, было покрыто густыми лесами, как-бы странным это сегодня не казалось при взгляде на голые ска­лы с редкой растительностью. Человек свел леса, вызвал к жизни эрозию почв, в результате которой почвенный покров был смыт. «В наше время существование лесов на горных склонах здесь уже невозможно, так как слой почвы слишком тонок и не в состоянии накопить достаточное количество влаги, Даже если сегодня объя­вить растительность скал заповедной, первоначальный лес на этих местообитаниях не восстановится» [13].

Переход от первичного широколиственного леса к каменистой пустоши проходит через 4 стадии.

1. В Западном Средиземноморье поселившиеся на вырубке злаки быстро сменяются маквисом - порослью жестколиственных вечнозеленых кустарников с вкраплением невысоких деревьев. В Восточном Средиземноморье аналог маквиса — шибляк — представ­лен видами, сбрасывающими листву на зиму.

2. При регулярных вырубках, палах и расширении выпаса де­ревья вырождаются, господство переходит к кустарниковым, за­метна доля трав. В Западном Средиземноморье эта форма носит название гаррига, в восточном Средиземноморье - фригана.

3. При продолжении регулярных палов формируется травянистое сообщество, в котором преобладает злак Brachypodietum ramosum.

4. Перевыпас превращает это сообщество в каменистую пус­тошь. На почти голой земле остаются только не поедаемые виды Маквис и гаррига, в отличие от первичных лесов, являются устой­чивыми экосистемами, обладающими весьма высоким уровнем приспособленности к неблагоприятным факторам среды обитания - засушливости при высоком притоке солнечной радиации, замороз­кам, сильным ветрам, маломощности и щебнистости почв и др.

Если широколиственные леса в большой степени страдают от выпаса, то вторичные формации в меньшей степени подвержены этому воздействию. После снятия антропогенной нагрузки они ста­новятся вполне стабильными. Есть сведения о довольно быстром самовосстановлении шибляка после запрещения выпаса. Однако очевидно, что возможность самовосстановления падает с увеличением длительности и интенсивности антропогенного воздействия, с ростом числа циклов выжигания и уменьшением промежутков между ними.

Антропогенная реставрация карста. Дистанция от широколиственного леса до каменистой пустоши наиболее быс­тро преодолевается в условиях карстующихся пород. Карстовый рельеф Средиземноморья был сформирован в верхнем плиоцене, в условиях более влажного климата. Затем, на фоне общей плейсто­ценовой тенденции к аридизации, интенсивность карстовых про­цессов постепенно затухала. Происходило одряхление карстовых форм. Многие полья заносились аллювием, в них разрабатыва­лась гидросеть. Карстовый рельеф перешел на положение ре­ликтового.

Первые очаги земледелия появились 6,5-6-тыс. л. н. В неолите практиковалась подсечно-огневая подготовка почвы к посеву. Уча­стки забрасывались через 2-3 года. Даже тогда, при малой плотно­сти населения, человек мог в течение относительно непродолжи­тельного времени подвергнуть антропогенному воздействию дос­таточно большие площади.

В начале I тысячелетия до н. э. адриатические берега осваива­лись финикийцами, в VIII—VI вв. до н. э. там возникали греческие колонии, а в течение II—I вв. до н. э. эти земли вошли в состав Рима. Развертывается процесс центуризации. Центуризация - самая ран­няя стадия освоения редко заселенных территорий, попавших под контроль Рима. Центуризация заключалась в разделе земли на уча­стки, она проводилась со свойственной римлянам основательнос­тью. Сначала следовал, выражаясь современным языком, «нулевой цикл» - прокладывание системы дорог, пересекавшихся под пря­мым углом. В Далмации дороги прорубались через первобытный лес. Местность делилась на квадраты — центурии, внутри которых поселенцы получали земельные наделы, границами которых были низкие каменные стенки.

После сведения леса для подготовки каменистой земли к обра­ботке требовалась ее очистка от крупных обломков. Так появились округлые в плане каменные кучи диаметром до 20 м. Ныне мест­ное население называет их «громилами».

На известняковых плато сведение лесов стимулировало эро­зию. Вместе с тем, - многочисленные каменные изгороди препятствовали этому. В целом же, преимущество оставалось за процес­сом денудации.

Нарушение почвенного покрова на карстующихся породах при­вело к изменениям водного режима. Атмосферная влага стала быс­тро отводиться в подземные пустоты. Поэтому даже при наличии достаточного количества осадков растения стали постоянно стра­дать от сухости, развивался процесс ксерофитизации ландшафта. После ливневых дождей вода быстро заполняла подземные полос­ти и прорываясь через поноры, заливала гипсометрические ниже расположенные днища польев. Об этом явлении сообщали еще древ­ние греки [36]. Современные карстовые формы в большинстве слу­чаев развиваются внутри контуров более крупных форм реликто­вого карстового рельефа. На больших площадях образовались «са­мые карстовые» ландшафты земного шара.

Обратимся теперь к крайнему востоку Средиземноморья. Цен­тральная Анатолия, Сирия и другие районы, где взаимопроникали лес и степь, были освоены рано (мустье), Наличие открытых про­странств позволяло заниматься и земледелием и животноводством. Лес продолжал быть охотничьими угодьями. Сочетание разнород­ных ландшафтов стимулировало хозяйственное развитие. Раскоп­ки в поселении Чатал Гуюк показали весьма раннее (7-6 тысячеле­тия до н. э.) становление производящего хозяйства. Позднее эти зем­ли были сферой деятельности хеттов, персов, эллинистических го­сударств, Рима, Византии.

Длительность антропогенного воздействия привела к тому, что «растительный покров именно в этих районах очень рано и нео­братимо был изменен человеком. Вырубки и выпас скота со време­нем вытеснили лес и способствовали расширению ареала степей во всех степных районах мира. Ныне степи занимают большие пло­щади, чем это соответствует климатическим условиям. Чрезмер­ная эксплуатация их обусловила дальнейшую деградацию в сторо­ну полупустыни, а в наиболее засушливых районах - в сторону антропогенной, то есть связанной с деятельностью человека пус­тыни» [12]. Конечно, этот процесс достиг своего апогея в наши дни, но нет сомнения в том, что и в античное время происходило рас­ширение ареалов более аридных ландшафтов (степи за счет леса, полупустыни за счет степи и т. д.).

Относительно первичных широколиственных лесов необходи­мо сказать еще следующее. Они существовали в условиях, близких к экстремальным. Сезонное распределение осадков, несмотря на довольно высокую годовую сумму, характеризуется отчетливым зимним максимумом. В вегетационный же период деревья испы­тывают недостаток влаги, бороться с которым помогает благопри­ятный микроклимат под пологом леса. Он более ровный по сравне­нию с незалесенной территорией: выше влажность воздуха, ниже (примерно на 10 градусов) .максимальные и выше минимальные температуры, гораздо слабее ветер и т. д. [12].

Немалую роль играет эдафический фактор. Смыв на крутых склонах сопровождается удалением мелкозема и потерей гумуса. Уменьшается мощность почвы, она приобретает более грубый ме­ханический состав, становится щебнистой, падает ее водоудержи-вающая способность и влагоемкость. Все это уменьшает возмож­ность возобновления леса.

Интродукция новых видов. Характерная черта антропогенного изменения ландшафтов Средиземноморья - вне­дрение новых растений, которых не было в первичных широколи­ственных лесах. Этот вопрос был детально рассмотрен В. Геном в книге «Культурные растения и домашние животные в их переходе из Азии в Грецию и Италию, а также в остальную Европу» (1872).

Изложение В. Гена начинается с виноградной лозы {Vitis vinifera L). Родина винограда - Закавказье. В гомеровской Греции он уже культивировался повсеместно, и на Апеннины завезен гре­ками. Затем римляне распространили виноградную лозу в Галлию и на Рейн.

Смоковница или фиговое дерево (Ficus carica) была привнесе­на в Грецию из Передней Азии. Она ни разу не упомянута в «Или­аде», но в «Одиссее» о ней говорится довольно часто. Далее на за­пад эта культура распространилась вместе с греческими колонистами.

Родина дикой маслины (Olea еиroреаe) Ближний Восток и, по-видимому, Греция. В гомеровских поэмах оливковое дерево упо­минается много раз. Плиний писал, что в 173 г. до основания Рима (т. е. во второй половине X в. до н. э.) в Италии, Испании и Африке еще не было маслин. Отсюда следует, что эта культура пришла вме­сте с финикийцами и греками.

Так последовательно рассматривается история внедрения но­вых растений, которые распространялись с востока через Малую Азию. Вот их перечень: лен {Linum usitftissimum), конопля (Cannabis sativa), чечевица (Lens), горох (Pisum), лавр (Laurus nobilis), мирт (Myrtus communis), гранатовое дерево (Punica granatum), квитовое дерево (Pyrus cydonia), слива (Primus domestica), шелковица (Norus nigra), миндаль (Amygdalus communis), грецкий орех (Juglans regia), каштан (Castonea sativa Vill), вишня (Primus carasus), люцерна (Medicago arborea), фисташка (Pistacia vera), персик (Amygdalus persica), абрикос (Primus armeniaca) и др.

Итак, человек существенно обогатил флору Средиземноморья. За немногими исключениями все новые растения распространили свой ареал на Грецию и Апеннины в первом тысячелетии до н. э.

В. Ген определил жанр своей книги как «ист.орико-лингвисти-ческие этюды». Действительно, его выводы базируются на двух методах: 1) тщательной проработке античной литературы, особен­но работ по сельскому хозяйству; 2) анализе названий растений, позволяющем определить их первоначальные очаги и пути проник­новения в Средиземноморье.

Например, абрикосы и персики в первое время после их появ­ления в Риме назывались соответственно «армянскими сливами» и «персидскими яблоками». Люцерна была известна в Греции под названием «мидийская трава» (Мидия - государство в северо-за­падной части Иранского нагорья). Широко расселившийся в Ита­лии олеандр (рододендрон), казалось, можно было принять за мес­тный вид. Но Плиний высказал другое мнение: «Рододендрон, как показывает самое имя, пришел от греков», и он был прав.

Выводы В. Гена вполне соответствуют современным взглядам, основанным на учении Н. И. Вавилова о центрах происхождения культурных растений. Подтверждается, в частности, пришлый ха­рактер практически всех плодовых растений.

Экологические войны. Под этим термином понима­ется сознательное причинение ущерба культурному ландшафту на территории неприятеля с целью ослабить его сопротивляемость. В Греции экологические войны коснулись маслины, которую Колу-мелла назвал «первой среди деревьев». В архаическом периоде оли­ва считалась священным деревом. В мифах покушение на нее кон­чалось плохо. Но впоследствии отношение к оливе стало иным.

По свидетельству Геродота, когда лидийский царь Алиатт уви­дел, что невозможно покорить Милет, он стал ежегодно совершать систематические набеги на его окрестность и истреблять оливковые деревья и полевые плоды. В описании опустошенной во время Пелопонесской войны Аттике древнегреческий судебный деятель Лисий указывает, что прежде многие ее местности были покрыты оливковыми рощами, но они по большей части оказались выруб­ленными, и с тех пор «страна стала нагая». Одна только фраза из Ксенофонта - «когда войско вступило в неприятельские владения и уже начало истреблять деревья» - говорит о привычности и обыденности преднамеренного опустошения культурного ландшаф­та на территории противника.

У римлян была пословица «Война ведется оружием, а не яда­ми». Но она далеко не всегда подтверждалась реальностью. Так, во время гражданской войны 49-45 гг. до н. э. при осаде войска Пом­пея Цезарь решил лишить противника питьевой воды и с этой це­лью отвел в сторону реки и ручьи, запрудив их большими плотина­ми. При завоевании Галлии римляне истребили много лесов, пото­му что племена моринов и менапиев имели обыкновение укрываться в непроходимой чаще.