Герасимова И.А. (ред.) - Мысль и искусство аргументации - 2003

на по сравнению с тем, нас:коль:ко широко та:кие формы ар­

гументации представлены в европейской мистике. Я ска­ зала бы, что они используются преимущественно тогда,

:когда дзэнс:кие мастера полемизируют со своими оппонен­

тами или излагают основные моменты вероучения. Фор­

мы же аргументации, существенно отличающиеся от тра­

диционно логических, предпочитаются, если речь идет

о запредельной реальности.

Чтобы проиллюстрировать это, я приведу довольно

пространное изложение полемики очень известного дзэнс­

:кого наставника Ха:куина с приверженцами пути «молча­ ливого озарения>), чьим идеологом был та:кже известный мастер Бан:кэй. Последний утверждал, что все, что требует­ ся для достижения состояния буддовости, просто ничего не предпринимать, пос:коль:ку по своей подлинной, изначаль­ ной природе все мы и есть Будды (это действительно одно из основных положений вероучения, которое Ха:куином не ос­

паривается). Поэтому если ее не замутнять последующими наслоениями, то она и проявится во всей своей чистоте и первозданности. Ха:куина этот призыв :к бездействию и пас­

сивности ужасно возмущал, и он получил широкую извест­

ность :ка:к непримиримый борец с та:ким пониманием поис­ ка Пути. Посмотрим, :ка:к развивается полемика, и :ка:кие приемы при этом используются мастером Ха:куином.

«0 монахи! О наставники! Не можете же вы все, все до единого стать ворами! «Ворами>), то есть теми последовате­

лями дзэн «молчаливого озарения>), воровством :которых

ныне наводнена вся страна... В тот день, :когда родители от­ пускали их из семьи, чтобы те стали буддийскими монаха­

ми, ни:кто не мог и подумать, что дети их станут ворами.

Но это произошло, и произошло потому, что существуют

ложные наставники, учения :которых весьма похожи на

истину. Они забрасывают свои сети, отлавливая простых, многообещающих мальчиков и превращают их в слепых

безволосых тупиц. Та:кие наставники приносят в миру ог­

ромное :количество зла, чернота :которого превосходит ть­

му пяти великих прегрешений>) (2, с. 81-83].

«В последние сто лет, после того, :ка:к ушел наставник страны Гудо, в школах Риндзай, Сото и Оба:ку появилось

множество защитников слепого, сухого пути дзэн «молча­

ливого озарения>). По всей стране они собираются в толпы,

ззз

Все, наверное, знают, что суфии являются привержен­ цами пути, очерченного Пророком Магометом (Мухамма­

дом в традиционной транскрипции). Сами же они полага­

ют, что суфизм - эзотерическая часть не только ислама,

но и любой религиозной доктрины, поскольку именно су­ физм сохранил аутентичное понимание тех глубинных ве­

щей, которые лежат в основе всех мировых религий, но

которые последними практически утрачены из-за множе­

ства идеологических напластований и искажающих пере­ делываний.

Если характеризовать в целом, то суфийские тексты*

(притчи, нравоучительные истории, сказки) и в самом де­ ле производят впечатление чрезвычайно глубоких и мно­ гослойных. Сами мастера говорят о том, что любой отры­ вок в Коране имеет семь смыслов, каждый из которых

соответствует состоянию читателя или слушателя. Упо­

минается изречение Мухаммада: «Говори с каждым в со­

ответствии со степенью его понимания».

Уменя возникло впечатление, что суфийская традиция

сточки зрения отношения к аргументации располагается

где-то посередине между европейской мистической и

дзэнской. Что я имею в виду? Понятно, что много общих тем (если бы это было не так, у суфийских мастеров не было бы никаких оснований для того, чтобы считать собственную традицию лежащей в основе остальных. Нас­ колько такой вывод правомерен - это, конечно, отдель­ ный вопрос, но то, что основания для такого представле­ ния есть, - это точно). Но особенно примечательным мне показалось сочетание восточного искусства глубокого и изящного иносказания с европейской по стилю безупреч­

ной логикой аргументации. И все это дополняется вполне

человеколюбивыми комментариями, в которых достаточ­

но прозрачно разъясняются глубокие пласты смыслов.

В качестве примера применения логической аргумента­

ции суфиями приведу рассказ «Закон есть закон», где мы

встречаем эффектный вариант классического античного парадокса «Протагор и Еватл». Знаменитый мулла Нас­

реддин решил изучать право под руководством некоего

наставника. Однако денег у него не было, чтобы заплатить

'~ Напомню, что текст я понимаю широко - см. сноску** на стр. 323.

за обучение сразу, и они с наставником договорились, что

Насреддин заплатит ему деньги после получения первого же гонорара за выигранный процесс. Однако, закончив обучение, Насреддин не спешил заняться адвокатской

практикой. Соответственно, учитель не мог получить свои деньги. В :конце :концов, отчаявшись решить дело полю­

бовно, он подал жалобу в суд, с тем чтобы с Насреддина взыскали задолженное. Однако Насреддин, ничуть не смутившись, обратился :к судье с такими словами:

«Ваша честь, если мне удастся выиграть это дело, тогда я по условию договора обязан буду вернуть деньги, :кото­ рые задолжал за учебу; но, ваша честь, :ка:к же я смогу вы­

играть, не доказав, что я ничего не должен этому господи­

ну, а если мне это удастся, значит, я ему ничего не должен.

Но, с другой стороны, если я проиграю дело, то денег ему

все равно не видать :ка:к собственных ушей, ведь по усло­

вию я должен оплатить занятия, :когда выиграю свое пер­

вое дело».

Судья, окончательно сбитый с толку, беспомощно пос­

мотрел на муллу и спросил: «Неужели нет никакого вы­

хода?» - «Отчего же, - ответил Насреддин, - выход есть всегда - надо просто закрыть дело, вот и все» [3,

с. 127-128].

Конечно, и в суфийских текстах встречаются бесчислен­

ные варианты «несообразностей» (того, что логически, фи­

зически или фа:ктичес:ки невозможно), но они имеют всег­

да несколько иной вид, чем дзэнс:кие «несообразности». Итак, мы видели, что, хотя статуслогичес:кого выводно­

го знания во всех традициях разный, тем не менее в тех или иных аспектах своих построений его используют все.

Просто сфера приложения этого знания :каждый раз иная.

Мы убедились также, что такая дифференциация связана со спецификой самого предмета рассмотрения - альтер­ нативной реальности и состояний сознания, позволяю­

щих в собственном опыте взаимодействовать с ней. Теперь

остановимся немного подробнее на определенных особен­ ностях аргументации разных мистических традиций.

Выше я отмечала, что западные мистики предпочитают

при изложении запредельного опыта использовать выра­

зительные возможности и средства репрезентации, харак­

терные для обычных, «не-эзотерических» рассуждений.

335

Связано ли это с тем, что они не осознают ограниченности

таких ресурсов? Как представляется, нет. Например, уже упоминавшийся средневековый мистик Якоб Бёме, предс­ тавляя на суд читателя свой опыт взаимодействия с небес­

ными иерархиями, специально затрагивает вопрос о том,

почему он это делает в такой форме: «Но ты теперь спро­

сишь, пожалуй: как же созданы они или рождены (имеют­

ся в виду божественные силы. -И.В.) или что это за образ? Да, если бы у меня был ангельский язык, а у тебя ангельс­ кий разум, то мы с тобою отлично поговорили бы об этом;

а так только дух видит это, язык же не может подъять, ибо

я не знаю никаких иных слов, кроме только слов мира се­

го; однако если в тебе есть Дух Святой, то душа твоя ясно поймет это» [9, с. 73]. И еще: «Поэтому и я принужден так­ же писать о том (о рождении семи духов Божиих.-.И.Б.) лишь по тварному образу, а иначе ты ничего не поймешь»

[9, с. 144].

Здесь мы отчетливо видим общую установку европейс­ кой мистики: представить запредельное знание, в основе которого лежит опыт собственного непосредственного

проживания каких-либо аспектов альтернативной реаль­

ности, в «адаптированной» для обычного читателя форме,

т.е. так, чтобы он изложенное понял. (Сегодня мы бы ска­

зали, что новая информация репрезентируется с использо­

ванием категориальных ресурсов, которыми располагает

обычный человек.) И хотя, в идеале, в результате нового полученного знания система представлений человека

должна видоизмениться (расшириться, вобрав в себя ин­

формацию о непосредственно недоступных его восприя­

тию сферах), «расширяющая сфера» в эпистемологичес­

ком отношении той же природы, что и имеющаяся. Вообще, акцент на доказательности своей позиции даже

в вопросах о запредельном достаточно характерен для евро­

пейской мистики. Например, Я. Бёме, обсуждая вопрос о «телесном составе, существе и собственности ангела», следу­

ющим образом аргументирует утверждение, что святая ду­

ша человека и дух ангела «имеют единую сущность и суще­

ство и нет никакого различия в них, кроме самого только ка­

чества их телесного правления» [9, с. 78]: «Так как в воскре­

сении мы должны быть подобны ангелам, то и ангелы

должны иметь тот же образ, что и мы; иначе в воскресении

нам предстояло бы принять на себя иной образ, а это проти­

воречило бы первому сотворению>) [9, с. 75]. Как видим, эта

аргументация по структуре ничем не отличается от той, что используется и в любых научных дискуссиях, и в повседнев­ ной жизни. Единственное отличие - в предмете обсужде­

ния: реальность, недоступная «обычному>) человеку в обыч­

ном состоянии сознания, а именно внешний вид ангелов. Несмотря на то что опыт, о котором пишут мистики, вы­

ходит за пределы возможностей переживания обычного

человека, они все же полагают, что излагаемое может

быть понято. Что же является средством понимания, на взгляд мистика? «Раскрой очи ума твоего и поразмысли об

этом, и ты найдешь, что это так>) [9, с. 64]. Иначе говоря, хотя читателю необходимо призвать на помощь «ОЧИ ума его>), а также имеющийся в нем Дух Святой, тем не менее средство постижения здесь - «поразмысли>). Сравним:

восточные мистики ни при каких условиях не предложат

постичь запредельную реальность средствами размышле­

ния. Наоборот, размышление будет тем первым, с чем вам

посоветуют расстаться при сосредоточении на вопросах,

имеющих отношение к конечной реальности.

В целом, как мне кажется, можно сказать, что европейс­ кий мистик-учитель пытается убедить своего слушателя, а восточный - потрясти и дезориентировать. Европейс­ кий учитель делает акцент на том, чтобы расширить восп­

риятие слушателя, показав, что то, что ему недоступно, не

так уж непонятно. Иначе говоря, расширить сферу восп­ риятия, показав нити, связывающие то, что было прежде

доступно ученику, и то, что пока ему недоступно.

Восточный же пытается сломать существующий у уче­

ника тип мировосприятия, а не реконструировать и не рас­

ширять его. Он хочет, чтобы новое мировидение утверди­ лось не за счет трансформации предыдущего (т.к. считает, что это невозможно), а за счет полного отказа от него, его

разрушения.

Можно без всякой натяжки утверждать, что именно этой цели служит практика коанов.

Отличие коанов от парадоксальных суждений заключа­ ется в следующем: парадокс описывает положение вещей,

которое воспринимается как невозможное в нашем мире.

338 Раздел 3. Аргументация в зеркале эпистемологии

Выбирая среди своих учеников достойного занять долж­

ность мастера в храме, Хякудзё объявил, что им может стать, только очень одаренный человек. Чтобы проверить

их, «ОН взял кувшин для воды, поставил его на пол и спро­

сил: «Не называя это кувшином, скажите, что это та­

кое». - «Это нельзя назвать пнем•}, - сказал главный мо­ нах. Хякудзё спросил у Исана, что он думает по этому по­ воду. Исаи пнул кувшин ногой. «Главный монах проиг­ рал!>} - воскликнул Хякудзё, смеясь. Исану велено было занять должность мастера в храме>} [6, с. 269].

«Сюдзан поднял сиппэ* и сказал: "Монахи! Если вы на­

зываете это сиппэ, вы упускаете из виду его реальность.

Если вы не называете это сиппэ, вы идете против фактов.

А теперь скажите мне, что это такое?">} [6, с. 286].

«Басё сказал собравшимся монахам: "!!:ели у вас есть палка, я дам вам еще одну; если у вас нет палки, я заберу

ееу вас">} [6, с. 292].

«Монах спросил у Кэмпо: «Бхагаваты десяти направле­

ний идут по одному пути к Нирване. Позвольте спросить,

где начинается этот путь?>} Кэмпо поднял палку, провел линию и сказал: «Здесь>}. Позже монах обратился за по­ мощью к Уммону. Уммон поднял веер и сказал: "Этот веер поднялся на тридцать третье небо и там ударил по носу бо­ жество. Карп в восточном море бьет хвостом, и начинает идти проливной дождь">} [6, с. 318].

Однажды монах спросил у Содзана: «Как выразить неиз­

реченное?>} - «Здесь его не выражают>}, - ответил Сод­ зан. - «Гдежееговыражают?>}, -спросил монах. «Прош­ лой ночью, около полуночи, я потерял в постели три копей­

ки>}, - ответил Содзан>} [6, с. 109].

«Если ты просветлен,

все вещи словно одна большая семья;

Если нет, все вещи отдельны И не связаны друг с другом. Если ты не просветлен,

Все вещи словно одна большая семья. А если просветлен,

'" Сиппэ - бамбуковая палка, символ власти мастера.