Криминология_Под ред Долговой А.И_Учебник_2005 3-е изд -912с

332Раздел III. Детерминация и причинность преступности

Вначале 60-х гг. Буза и Пинатель писали, что антропологиче­ ская теория, рожденная ломброзианским учением, утвердила су­ ществование наследственной предрасположенности к преступно­ сти. Такая предрасположенность состоит «в некотором специфи­ ческом содержании, которое еще не определено». Позднее это стало связываться с хромосомами.

Исследования ученых в Англии, США, Австралии и других странах выявляли повышенный процент хромосомных аномалий среди обследованных преступников по сравнению с контрольной группой. Если в среднем кариотип XYY встречался среди населе­ ния примерно в 0,1—0,2% случаев, у специально подобранных групп правонарушителей он отмечался в 2% и более. При этом, как правило, подбирались преступники или с умственными ано­ малиями, или высокого роста, что характерно для носителей ука­ занной аномалии, отличавшихся, по мнению исследователей, аг­ рессивностью и жестокостью поведения.

Определенный «взрыв» среди отечественных криминологов в 70-х гг. вызвали публикации профессора И. С. Ноя из Саратова, который писал: «Независимо от среды человек может не стать ни преступником, ни героем, если родится с иной программой пове­ дения»1.

В. П. Емельянов сделал следующий вывод: «Только опреде­ ленный состав экономических, идеологических, социальных, биологических факторов дает реакцию, называемую преступле­ нием... причина преступности — это синтез различных явлений социального и биологического свойства...»2

Ной и Емельянов имели активных сторонников из числа из­ вестных отечественных генетиков — В. К. Эфроимсона, Б. Л. Астаурова, Д. Н. Беляева. Позднее, после активных дискуссий, в том числе с академиком Дубининым, Беляев писал, что «наличие генетической программы и врожденных потенций не означает, что эти потенции автоматически сформируются в реально ося­ заемое свойство психики или форму поведения человека. Для этого необходимы еще соответствующие условия среды, жизнен­ ные условия, под влиянием которых природные потенции чело­ века либо разовьются, либо, наоборот, погаснут. Оценивая зна­ чение генетической программы для формирования самого пове­ дения, надо иметь, конечно, в виду, что нет специальных генов,

1 Ной И. С. Методологические проблемы советской криминологии. Саратов, 1975. С. 107.

2 Емельянов В. П. Преступность лиц с психическими аномалиями. Саратов, 1980. С. 33.

однозначно определяющих, например, альтруизм, эгоизм или ан­ тисоциальное поведение...»1.

Вообще вопрос крайне сложен. У первого осужденного в Ев­ ропе с генетической аномалией XYY Даниеля Югона отмечался целый ряд заслуживающих внимания моментов: Даниель в воз­ расте четырех лет перенес энцефалит и страдал нервными при­ падками, родился с деформацией ступни, что повлекло наруше­ ние двигательных функций, и был предметом насмешек братьев, сестер, товарищей; в пубертатном возрасте получил глубокую травму, которая не изгладилась из его памяти и была даже при­ чиной попытки самоубийства; не имел возможности приобрести профессиональные навыки и получить определенную постоян­ ную работу, работал с 15 лет и с этого же времени употреблял спиртные напитки. Вопрос о непреодолимости влияния хромо­ сомных аномалий утопает в этом клубке различных неблагопри­ ятных факторов, на него не удается получить ясного и доказа­ тельного ответа, на что указывал Жан Гравен в 1968 г.

В то же время генетик Н. П. Дубинин полагал: «Человек не по­ лучает от рождения готовой социальной программы, она создает­ ся в нем общественной практикой в ходе его индивидуального развития»2. Иногда ссылались в качестве доказательства приори­ тета биологического, наследственного в жизненной программе человека, в том числе в механизме его преступного поведения, на исследования близнецов. Но немецкий психолог и социолог Вальтер Фридрих на основе обширных исследований близнецов сделал, например, такой вывод: «Интересы и установки определя­ ются общественной средой и развиваются в социальной деятель­ ности человека»3.

Наряду с антропологическим в криминологии всегда сущест­ вовал и преобладал другой подход, жестко отрицающий биологизацию преступного поведения. В начале XX в. А. А. Пионтковский писал, что нельзя объяснять изменчивое социальное явле­ ние — преступление постоянными свойствами природы человека, в том числе «преступного человека»4. По мнению А. А. Герцензона, криминологу вообще незачем погружаться в глубин­ ную сущность личности, искать биологические истоки поведе­ ния5. Ф. М. Решетников отмечал, что трактовка преступления как

1Политическое самообразование. 1982. № 2. С. 40.

2Коммунист. 1980. № 11. С. 64.

3Фридрих В. Близнецы. М., 1985. С. 172; См. также: Лолер Дж. Ко­ эффициент интеллекта, наследственность и расизм. М., 1982.

4См.: Марксизм и уголовное право. М., 1928. С. 31.

5См.: Герцензон А. А. Уголовное право и социология. М., 1970.

«симптома» биологических или психологических недостатков преступника означает игнорирование действительной природы преступления как социального явления, порожденного социаль­ ными же причинами1.

В. Н. Кудрявцев, И. И. Карпец вместе с Н. П. Дубининым на­ писали книгу «Генетика, поведение, ответственность», издавав­ шуюся дважды в России, а также за рубежом. В ней они доказы­ вали социальную обусловленность преступности. В период кри­ зисных состояний общества преступность резко растет: в России

в 1876—1890 гг. число уголовных дел возрастало на 4% ежегодно,

ав среднем на 57%. Ранее — лишь на 1% в год в среднем. Везде росла преступность с нарастанием капиталистического способа производства: в 1882—1898 гг. в Германии преступность росла вдвое быстрее населения, во Франции в 1831 — 1880 гг. в семь раз быстрее населения росло число обвиняемых2.

За конкретными преступниками эти авторы видели особо не­ благоприятные условия социального формирования и жизнедея­ тельности.

Ю. М. Антонян последователен в своем внимании к психофи­ зиологическим, психологическим характеристикам преступни­ ков. В работе «Жестокость» он приходит к выводу о вечном ха­ рактере жестокости и практически присоединяется к цитируе­ мому выводу Ф. Ницше: «Люди, теперь жестокие, должны рассматриваться как сохранившиеся ступени прежних культур: горный хребет человечества обнаруживает здесь более скрытые наслоения, которые в других случаях остаются скрытыми. У от­ сталых людей мозг благодаря всевозможным случайностям в ходе наследования не получил достаточно тонкого и многостороннего развития. Они показывают нам, чем мы все были, и пугают нас; но сами они столь же мало ответственны, как кусок гранита за то, что он — гранит»3.

Известно влияние на разных специалистов идей Фрейда и его последователей4. 3. Фрейд различал Оно, сознательное Я и сверх-Я

1 См.: Уголовное право буржуазных стран. Вып. III. M., 1967.

2См.: Дубинин В. П., Карпец И. И., Кудрявцев В. Н. Генетика, поведе­ ние, ответственность. М., 1982. См. также: Тарасов К Е., Черненко Е. К. Социальная детерминированность биологии человека. М., 1979.

3Антонян Ю. М. Жестокость в нашей жизни. М., 1995. См. также: Антонян Ю. М. Преступник как предмет криминологического изуче­ ния // Вопросы борьбы с преступностью. Вып. 34. М., 1981.

4См.: Фрейд 3. Я и Оно. Психология бессознательного. М., 1989; Он же. Введение в психоанализ. Лекции. М, 1991; Иншаков С. М. Зарубеж­ ная криминология. М.: Норма, 1997. С. 130—140; Ли Д. А. Преступность

вструктуре общества. М., 2000. С. 59—61.

Идет время, актуализируются или выдвигаются новые теории человека. В конце XX в. стали высказываться гипотезы о «косми­ ческом программировании» поведения каждого человека на Зем­ ле. Э. Р. Мулдашев пишет вслед за рядом восточных ученых, Ни­ колаем Рерихом, Еленой Блаватской о существовании физиче­ ского мира и тонкого мира, а также о том, что все души являются частью всеобщего информационного поля: «Существу­ ют также торсионные поля, т. е. поля кручения. Проявлением торсионных полей в физическом мире является инерция. Прояв­ лением торсионных полей в тонком мире является душа — энер­ гетический сгусток в виде полей кручения. В пределах этого за­ крученного пространства (души) содержится информация о функционировании человеческого тела (астральное тело) и о процессе мышления (ментальное тело). Процесс мышления вы­ зывает закручивание пространства: добрые мысли закручивают пространство в одном направлении, злые мысли — в противопо­ ложном направлении»1.

Так все-таки следует ли криминологу в таком случае ограни­ чиваться только изучением того, что формируется в человеке, живущем в обществе, то есть исследованием личности преступ­ ника? Или надо учитывать более глубокую природу человека и того, что в нем заложено?

Человек совершает преступление, будучи таким, каков он есть. И, конечно, при формировании личности значимы его «ма­ териальные задатки», то, каков у человека генотип, красив чело­ век или он уродлив от рождения и т. п. У людей в зависимости от этих факторов бывает разная среда общения, разные жизненные пути. Одни люди импульсивны, другие тщательно взвешивают свои поступки. Не ввяжется в коллективную драку физически слабый человек, и не удавалось встретить удачливого мошенника с низким уровнем интеллектуального развития. В детерминации преступности несомненно участвуют и биологические, и соци­ альные особенности человека, и иные, если они есть. Не случай­ но в уголовном судопроизводстве проводятся судебно-психологи- ческая, судебно-медицинская, судебно-психиатрическая и иные экспертизы, при изучении преступности, ее детерминации и при­ чинности осуществляются междисциплинарные и комплексные исследования преступников.

Однако наряду с учетом разных характеристик преступников надо все-таки разграничивать преступников, т. е. вменяемых лиц, достигших определенного возраста и способных осознавать фак-

1 Мулдашев Э. Р. От кого мы произошли? Сенсационные результаты научной гималайской экспедиции. М., 1999. С. 99.

тическии характер, общественную опасность своих деяний либо руководить ими, и невменяемых — лиц, не обладающих такими способностями и не признаваемых субъектами преступлений. Последние не являются объектом изучения криминологии.

Криминологу не стоит оспаривать по существу выводы других специалистов о наличии прирожденных программ поведения и совершении под их влиянием общественно опасных деяний. Ему важно знать, действительно ли человек не мог руководить своими действиями, осознавать их фактический характер и обществен­ ную опасность, действительно ли деяния такого человека жестко заданы изначально. Причем для криминолога не имеет особого значения, зависит ли изложенное от биологических особенно­ стей, торсионных полей или чего-либо иного. Если человек не мог руководить своими действиями, осознавать их фактический характер и общественную опасность, он перестает быть объектом внимания криминологов, поскольку он — не преступник в уго­ ловно-правовом смысле. Науки о человеке будут развиваться и давать нам все более полные знания о природе поведения челове­ ка. Многое еще будет открыто и должно учитываться теми, кто занимается человеком — этой самостоятельной «вселенной». Но указанный выше подход криминолога носит неизменный харак­ тер. Криминолог должен отвечать на вопрос о причинах преступ­ ного поведения вменяемых лиц, действовавших в ситуациях, до­ пускавших, помимо криминального, иные варианты поведения.

Очевидно, что данные генетики, биологии, медицины и дру­ гих наук должны в первую очередь учитываться судебными пси­ хологами и судебными психиатрами при решении вопросов о вменяемости. Необходимо четко проводить границу между пси­ хической болезнью и неболезненными проявлениями, между ме­ рами наказания и принудительным лечением, на что указывали известные психиатры.

Поскольку нет четкой границы между болезнью и здоровьем, вменяемостью и невменяемостью, как нет ее между черным и бе­ лым (есть секторы перехода, серый, например), криминологи на­ стаивали на признании ограниченной вменяемости. И ст. 22 УК РФ 1996 г. предусматривает такую ограниченную вменяе­ мость: «1. Вменяемое лицо, которое во время совершения пре­ ступления в силу психического расстройства не могло в полной мере осознавать фактический характер и общественную опас­ ность своих действий (бездействия) либо руководить ими, подле­ жит уголовной ответственности. 2. Психическое расстройство, не исключающее вменяемости, учитывается судом при назначении наказания и может служить основанием для назначения прину­ дительных мер медицинского характера». При анализе детерми-

нации и причинности преступного поведения данной категории лиц особенно важно учитывать их психическое состояние, со­ стояние здоровья.

Но в целом же применительно к преступникам, способным правильно оценивать характер своих поступков, руководить ими, возникает вопрос: почему же избран криминальный вариант по­ ведения? Это уже вопрос не о «детерминации», а о «причинно­ сти». Здесь значимы именно социальные характеристики пре­ ступников. Исследования психиатров показывают, что даже в остром болезненном состоянии психически больные лица в ос­ новном ведут себя в рамках тех норм, стереотипов поведения, в которых они сформировались. Вот почему такое большое внима­ ние криминологами уделяется личности преступника. В наиме­ новании многих криминологических работ или их глав значится не «преступник», а «личность преступника»1.

§ 2. Преступники как объект и предмет криминологического изучения

Объектом криминологического изучения являются, во-пер­ вых, отдельные лица, совершающие преступления. Например, при монографическом их исследовании. Во-вторых, различные контингента преступников: несовершеннолетние преступники, рецидивисты, корыстные и т. п. В-третьих, различные кримино­ логические типы преступников, о которых говорится далее.

При этом криминолог имеет дело с фактическими преступни­ ками, а не только с теми, в отношении которых состоялся всту­ пивший в законную силу приговор суда. Объектом криминологи­ ческого исследования человек становится сразу после соверше­ ния им уголовно наказуемого деяния. Нельзя забывать, что нередко не выявляются и уходят от уголовной ответственности самые опытные, организованные и профессиональные преступ­ ники. Поэтому делать выводы о характеристиках преступников только на основе материалов уголовных дел, уголовной статисти­ ки — это значит не увидеть многие важные моменты, определяю­ щие фактическую преступность и ее развитие.

1 См.: Сахаров А. Б. О личности преступника и причинах преступно­ сти в СССР. М., 1961; Игошев К. Е. Типология личности преступника и мотивация преступного поведения. Горький, 1974; Личность преступни­ ка. М., 1975; Курс советской криминологии. Т. 1. М., 1985. С. 248—359; Криминология / Под ред. В. Н. Кудрявцева, В. Д. Эминова. М., 1999. С. 124-159.

Следует сразу предостеречь от увлечения «легким» подходом к анализу данных о лицах, совершающих преступления. В частно­ сти, от выделения некоего среднестатистического преступника, когда по данным статистики усредняются сведения о поле, воз­ расте, социальном положении, образовании и других характери­ стиках выявленных преступников. Такой прием можно уподо­ бить созданию среднестатистического образа обитателя леса на основе данных о характеристиках медведей, волков, зайцев, лис, кабанов, лосей, мышей и т. д. Особенно когда такие статистиче­ ские характеристики берутся как данность — только потому, что они уже отражены в статистике. Практическая польза такого приема нулевая, так как борьба с преступностью должна быть рассчитана на реальные лица, типы, группы преступников и их фактические, а не условные статистические характеристики.

Одновременно объектом изучения криминолога являются лица, не совершающие преступлений, ведущие себя устойчиво правомерно.

Это важно при использовании метода контрольной группы и вы­ явлении отличий характеристик преступников от характеристик не воображаемых или «идеальных» людей, а реальных, формиро­ вавшихся в тех же условиях мета-, макросреды, среды среднего уровня.

Криминологическое изучение преступника не может быть ис­ черпывающим исследованием всей сложной комплексной про­ блемы человека и его деятельности.

Криминолог изучает преступность и преступников в рамках так называемого частичного детерминизма, когда раскрытие де­ терминант заведомо неполно с точки зрения философии, всех наук о человеке и обществе. Полнота здесь относительная, при­ вязанная к предмету и методам криминологии.

Таким образом, возникает задача вычленения круга характери­

стик, позволяющих выявить ближайшие к преступлению и преступ­ ности причинные связи, причинные цепочки и комплексы. И при необходимости для углубления их анализа обратиться к другим специалистам, передать им необходимую информацию в своеоб­ разной исследовательской эстафете.

Наиболее распространенным в криминологии является выде­ ление шести групп признаков: 1) социально-демографические признаки; 2) уголовно-правовые признаки; 3) социальные прояв­ ления в разных сферах жизнедеятельности, или социальные свя­ зи; 4) нравственные свойства; 5) психологические признаки; 6) физические (биологические) характеристики. Эти признаки в тех или иных сочетаниях встречаются в работах различных авто­ ров: Ю. М. Антоняна, П. С. Дагеля, Н. С. Лейкиной, А. Б. Саха­ рова, Б. С. Волкова и др.

Выявление психологических признаков — задача специали­ стов-психологов и требует специальных психологических, психо­ физиологических познаний.

При анализе ближайших к преступлению причинных цепочек и комплексов допустимо ограничение только социологическим, соци­ ально-психологическим и этико-правовым исследованием.

При этом личность преступника изучается одновременно в двух аспектах: с одной стороны, как объект социальных связей и влияний, с другой — как субъект, способный к активной целена­ правленной, преобразующей деятельности.

В этом случае традиционно выделяемые и указанные выше характеристики оказываются не вполне удовлетворяющими зада­ чам такого исследования. При анализе уголовно-правовой харак­ теристики, например, выявляются данные о ранее совершавших­ ся личностью преступлениях. Но ведь важно и другое: в рамках какой именно деятельности личности совершались эти преступ­ ления, во имя удовлетворения каких именно потребностей и ин­ тересов это происходило, какие нравственные качества личности находили свое проявление в преступлениях?

Поэтому при изучении личности как определенной целостно­ сти, в единстве ее сознания и деятельности, во взаимодействии ее с социальной средой предмет изучения стал выглядеть иначе. Учитывались опыт и результаты криминологических исследова­ ний.

В качестве предмета исследования стали выделяться следую­ щие характеристики: 1) «объективные»: социальные позиции и роли, деятельность личности; 2) «субъективные»: потребностномотивационная сфера, ценностно-нормативная характеристика сознания. В рамках первой группы характеристик анализируются социально-демографические, уголовно-правовые признаки.

§3. Изучение социальных позиций, ролей

идеятельности преступников

Криминологические исследования фиксируют особенности социальных позиций и ролей личности, ее социально-ролевого поля.

Социально-ролевой подход стал получать все большее распро­ странение в криминологии 70-х гг., хотя как бы стихийно приме­ нялся и раньше при изучении социально-демографических ха­ рактеристик личности.

Существует четыре подхода к определению и пониманию соци­ альных ролей.