Глава 5

Риск

117

ки и бурбон, сокращалась. Роза ухватилась за эту воз­можность, подала документы, и была принята.

Нью-Йорк - это международный дом для рекламно­го ремесла, и людей, занятых в имидж-бизнесе, легко вычисляют другие ныо-йоркцы. Медиа-люди культиви­руют имидж, в котором должно быть чуть меньше от уравновешенного официального лица и чуть больше от процветающего художника, это означает - черные шелковые рубашки, черные костюмы, много всего до­рогого черного. И мужчины, и женщины, занимающие­ся этим ремеслом живут в круговороте обедов, ланчей, встреч за бокалом вина, вечеринок в художественных галереях, клубных тусовок. Как-то агент, который зани­мался вопросами паблисити, сказал мне, что в Нью-Йорке есть только 500 человек, которые на самом деле что-то значат в мире медиа-бизнеса города, потому что они и там, и здесь, они заметны; а тысячи других, кото­рые рабски трудятся в офисах, живут как бы в некоем варианте Сибири. Система элитных связей держится на «жужжании»: высоковольтном потоке слухов, который течет и день, и ночь в этом городе.

Для Розы, казалось бы, - это не самая подходящая площадка, чтобы она могла расправить крылья. Но, с другой стороны, вы можете достичь такой точки, когда вам может показаться, что если вы сейчас не сделаете чего-то нового в своей жизни, то этот уже довольно по­ношенный костюм совсем обветшает. Роза ухватилась

за эту возможность с мудростью собственника малого бизнеса: она не продала, а сдала в аренду «Форель» - на случай, если на новом месте дела пойдут неважно.

«Форель», с точки зрения всех постоянных клиентов, пережила хоть и не очень заметный, но существенный упадок с тех пор, как ушла Роза. Новая управляющая бы­ла бесконечно дружелюбна. Она заполнила подоконни­ки домашними цветами. Жирный арахис, который дол­гое время пользовался успехом у клиентов, был заменен «здоровыми» салатами. Она обладала той комбинацией человеческого безразличия и телесной чистоты, кото рую я ассоциирую с калифорнийской культурой.

Прошел всего только год - и Роза вернулась. Ничем не загораживаемый вид на ноги прохожих почти не медленно занял место домашних растений. Вернулись и жирные орехи. В течение недели женщина из Кали­форнии еще болталась здесь, а потом исчезла так же бесследно, как и ее растения. Мы, конечно, вздохнули с огромным облегчением, но все-таки были удивлены возвращением Розы. Сначала она говорила, что «нельзя сделать настоящие деньги в корпорации»: утверждение по сути, доказательное лишь для безработных актеров В разговорах же со мной Роза была, что нехарактерно для нее, весьма уклончива. Но в эти первые несколько недель с ее губ нет-нет да и срывались горькие слова «об этих глянцевых ребятах из центра». В конце концов она сказала мне: «Я просто струсила».

118

Глава 5

Риск

119

Самой простои причиной того, что Роза вернулась так рано, как я и предполагал, был культурный шок. В полную противоположность ее ежедневным подсчетам успехов и неудач, доходов и убытков, из которых она исходила, управляя своим малым бизнесом, рекламная фирма действовала как-то «таинственно», хотя в этом бизнесе головоломки больше связаны с человеческими успехами и неудачами, нежели с машинами. Через день после возвращения в «Форель» она обмолвилась о «странной вещи», которую делают люди, занятые в имидж-бизнесе. Преуспевающие в рекламном деле -необязательно самые амбициозные, так как каждый, занятый там, влеком успехом. Но по-настоящему преус­певают лишь те, кто лучше других улавливает, когда нужно уйти от неприятностей и оставить других «дер­жать мешок», полный дерьма. Секрет успеха в том, что­бы избегать расчетов бухгалтерского типа, некоего баланса. «Весь фокус в том, чтобы не позволить ничему цепляться к тебе». Конечно, на каждом предприятии, в конце концов, наступает время подведения баланса. Но Розу поразило, что даже после такого расчета чей-то послужной список, состоящий из неудач и поражений, значил в глазах работодателя меньше, чем установлен­ные этим сотрудником контакты и его умение налажи­вать системы связей.

Точно так же не была принята в расчет и ее практи­ческая деятельность. И хотя формально с ней был за-

ключей двухлетний контракт, «они мне дали ясно по­нять, что могут заплатить мне неустойку и «отпустить» меня в любое время». Поскольку бар она сдала в аренду, для нее это не было смертельной угрозой. Но то, что действительно ее доставало там, касалось более тонких вещей: она постоянно чувствовала, что ее как бы экза­менуют, и в то же время она никогда точно не знала, каково ее истинное положение. Не существовало объе­ктивных мерил для оценки хорошо проделанной рабо­ты («ну, кроме этого "жужжания"»), и было непонятно, какой уровень квалификации требуется, чтобы «не поз­волить чему-либо прилипнуть к тебе». Это было осо­бенно тревожно, потому что Роза проводила и личный эксперимент. Она пришла в этот мир не для того, что­бы разбогатеть, а для того, чтобы сделать что-нибудь более интересное в своей жизни. Тем не менее где-то через год она сказала мне: «Я не чувствовала, что я чего-то добилась, я просто не знала, так это или не так».

Во флюидных неопределенных ситуациях, наподо­бие этой, люди склонны копаться в деталях ежедневно происходящих событий, пытаясь обнаружить в них не­кое предзнаменование, как это делали древние жрецы, изучавшие внутренности убитых животных. Ну, напри­мер, как босс говорит по утрам «хеллоу», кого пригласи­ли только на аперитив, а кому предложили остаться на ужин - это были своего рода знамения того, что в дей­ствительности происходило в офисе. Роза смогла бы

120