Глава 1

комым «приятелем», сопровождающим чувство вины, но вряд это можно отнести к Рико, по крайней мере, так показалось мне. Это отнюдь не погруженный в себя, за­нимающийся самобичеванием человек. Не утратил он и своего мужества, столкнувшись с обществом, которое кажется ему расколотым на фрагменты. Правила, кото­рые он формулирует для человека с настоящим харак­тером, могут показаться упрощенными или даже дет­скими, но, опять-таки, и с такой точки зрения нельзя су­дить его. Он в известной мере реалист: так, он не видел никакого смысла в том, чтобы известить письмом своих нанимателей о том хаосе, в который они ввергли его се­мью. Поэтому Рико сосредоточился на своей собствен­ной всеохватной решимости сопротивляться, не желая плыть по течению. Он особенно хотел противостоять «кислотной» эрозии таких качеств личности, как вер­ность, причастность, целеустремленность и решитель­ность, которые по самой своей природе долгосрочны. Тем самым он утверждал вневременные ценности, кото­рые как раз и свидетельствуют, кто он есть - навсегда, постоянно, сущностно. Его воля стала статичной; он по­пал в ловушку абсолютного утверждения ценностей.

Что отсутствует в пространстве между полярными противоположностями текучего опыта и статичного утверждения? Это нарратив, который мог бы организо­вать поведение человека. Нарративы - это больше, чем простые хроники событий, они дают форму движению

Пассивность 29

времени вперед, предполагая объяснение причин, почему все происходит именно так, а не иначе, показы­вают последствия. У Энрико был нарратив для своей жизни, линейный и кумулятивный, некий нарратив, который имел смысл в высшей степени бюрократизо-ванном мире. Рико же живет в мире, отмеченном крат­косрочной гибкостью и текучестью; этот мир не пред­лагает многого в экономическом или в социальном плане, в отношении нарратива. Корпорации распада­ются и сливаются, работы возникают и исчезают, и, та­ким образом, событиям не хватает связи. Созидательная деструкция, как утверждал Шумпетер, размышляя о предпринимателях, нуждается в людях, которые чувст­вуют себя комфортно, не размышляя о последствиях изменений или просто не желая знать, что произойдет дальше. Хотя большинство людей будет чувствовать себя достаточно неуютно, имея дело с переменами в такой беспечной и небрежной манере.

Конечно, Рико не хочет жить, как «человек Шумпе-тера», хотя в этой жестокой борьбе за выживание он показал себя не так уж плохо. «Изменение» означает просто медленное течение; Рико тревожится, что его дети будут «течь» этически и эмоционально, но, как и тогда, в истории с работодателями, у него нет ничего вроде письма, которое он мог бы написать своим детям, чтобы оно послужило им «руководством» во времени. Уроки, которые он хочет преподать им, столь же вне-

временны, как и его собственное чувство решимости, которое означает, что его этические принципы приме­нимы, как ему кажется, к любому случаю. Смятение и волнение, которые несут перемены, заставили его впасть в противоположную крайность; возможно, поэ­тому он не может преподнести своим детям собствен­ную жизнь в виде иллюстрированного рассказа, воз­можно, поэтому у того, кто его слушает, не возникает чувства, что перед ним человек, характер которого рас­крывается в процессе жизни или что его идеалы со вре­менем эволюционируют.

Я описал эту встречу, потому что опыт Рико со вре­менем, местом и работой не уникален; не уникальна и его эмоциональная реакция. Обстоятельства времени при новом капитализме создали конфликт между хара­ктером и опытом, опыт «вывихнутого» времени угрожа­ет лишить людей способности придавать своему харак­теру форму некоего устойчивого нарратива.

В конце XV века поэт Томас Хоклиф в своей поэме «Правление князей» восклицал: «Увы, где эта неизмен­ность мира?». Еще раньше этот возглас звучал и у Гоме­ра, и у Иеремии в Ветхом Завете⁹. На протяжении поч­ти всей своей истории люди принимали как должное тот факт, что их жизни могут претерпеть неожиданные метаморфозы из-за войн, мора или других несчастий, и поэтому, чтобы выжить, они должны были импровизи­ровать. Наши родители и деды были полны тревоги и

30