Uayt_L_Izbrannoe_Nauka_o_kulture_Kulutrolo

ми <amak'aiyami> — кукурузную кочерыжку, в толстый конец которой вставлены два пера из крыла орла; вокруг каждой кочерыжки обмотана нитка с нанизанными на ней раковинами (старина)29. Танцуя, женщина поднимает и опускает руки (почти так же, как это делают женщинытанцоры во время «кукурузного» танца в день святой Анны 26 июля); раковины нежно позвякивают.

Первым всегда выходит сообщество Кремня (если, конечно, сообщество Кремня не было избрано Масеви для участия в танце; как мы отмечали, по этому вопросу существуют определенные сомнения). Затем выходят танцоры, двое мужчин и две женщины, в сопровождении барабанщика и певцов. Когда они доходят до того места на площади, где им предстоит танцевать, барабанщик и певцы остаются стоять на месте, меж тем как танцоры во время танца передвигаются назад и вперед. Мужчины-танцоры танцуют вместе, бок о бок, двигаясь вдоль одной линии назад и вперед (скажем, с востока на запад). Дойдя до одного конца своей шеренги, они поворачиваются назад и танцуют в сторону другого конца. Женщины-танцоры танцуют по одной по обе стороны от мужчин. Сначала они, передвигаясь в танце, уходят от мужчин шеренгой под прямыми углами по отношению к линии передвижения мужчин-танцоров. Удалившись на определенное расстояние от мужчин, они повернут назад и пойдут в танце по направлению к мужчинам, постоянно держась в одной линии с ними. Когда мужчины-танцоры достигают конца своей шеренги, женщинцытанцоры меняются местами, как это указано стрелками на рис. 34, и снова, в той же манере, что и прежде, передвигаются в танце назад вместе с мужчинами. Протанцевав какое-то время, эти

танцоры и певцы удаляются, и выходит другая группа, предводительствуемая другим священнодействующим знахарским сообществом; таким образом они чередуются все утро. После обеда танцевавшие утром пары замещаются новыми, и попеременно, до вечера, танцуют две группы. Танец Аийадотс длится весь день — но всего лишь один день.

Почти наверняка этот танец сопровождается каким-то важным обрядом — обрядом, связанным с подготовкой танцоров; обрядом, сопровождающим окончание танца и переодевание танцоров, и, возможно, другими обрядами. Однако никаких данных на этот счет нам получить не удалось.

842

Опи В некоторых кересанских пуэбло сообщество Опи исчезало со смертью последнего из снимавших

скальпы. Однако в Тамайе это общество сохранялось благодаря приему в него мужчин, которые убивали горного льва, медведя или орла30. Эти люди не имели такого же высокого статуса, как те, кто прежде убивал людей, однако тем не менее их тоже считали Опи. Насколько нам удалось узнать, в настоящее время у них нет иных функций, кроме как появляться в танцах скальпов. Если мужчина на охоте убивает горного льва, ягуара, орла или медведя, то он должен стать Опи — если только охота не является общинной охотой кроотсе <cro'otse>; в этом случае члены сообщества Каййаика нарушают это требование. Далее приводится рассказ о том, что имеет место в связи с убийством медведя, однако обряд будет по сути тем же самым в случае, если речь идет о других животных и орле.

Убив медведя, охотник с известием об этом посылает своего напарника обратно в пуэбло. Убивший медведя остается рядом с ним. Напарник быстро передает весть. Приближаясь к пуэбло, он издает боевой клич: «А-аи <A--ai>!»31. Этот клич положено издавать в качестве предупреждения о нападении или убийстве врага. Вестник идет прямиком в дом того человека, который убил медведя, и сообщает об этом его отцу и матери. Затем с сообщением об этом отец идет к ткаййаньи сообщества Хаканьи (Огня), поскольку именно ему предстоит принять медведя, когда того принесут в пуэбло.

Новость об убитом животном распространяется по деревне со скоростью пожара, и вскоре образуется большой отряд из мужчин и юношей. Они покидают пуэбло «словно боевой отряд» —

с оружием в руках — и идут в горы, где лежит убитый медведь, время от времени стреляя по пути из ружей32.

Первые двое мужчин, коснувшиеся медведя, становятся первым и вторым Опи соответственно33. Убивший медведя не обязан становиться первым, кто его коснется, однако он должен быть одним из первых двух. Как правило, судя по всему, именно убивший зверя и его напарник бывают теми, кто касаются медведя первыми.

843

Когда «боевой отряд» из пуэбло прибывает, знахарь (какого-либо сообщества) обдирает медведя, оставляя его голову на шкуре, разделывает скелет, закапывает внутренности34. Когда говорят об убийстве медведя, снятии с него шкуры или поедании его мяса, употребляют определенные фигуры речи. Так, говорится: «Соваикийа» <so-waikya> «Я снял [кукурузный] початок со стебля», что означает: «Я убил медведя»; «Говакакаийотс» <G'owa-kakaf yots> — «Он разорвал початок», что означает: «Он отрезал лапы медведя»; «Кодиодиа дисками» <kodyo-dya dickami> — «Он очистил початок», что означает: «Он ободрал медведя»; «Кинатионе» <kinati so-'pe> — «Я ем жареную кукурузу», что означает: «Я ем медвежье мясо». Говоря о медведе (но не о горном льве, ягуаре или орле), всякий употребляет этого типа фразы. Причину этого обнаружить не удалось.

Отряд возвращается в пуэбло. Во главе процессии идут убивший медведя и его напарник, которые несут медвежью шкуру. По пути они поют песни. Когда они входят в пуэбло, исполняется особая песня, которую поют только в этом случае. Отряд идет прямиком в дом того человека, который убил медведя. Там их встречают ткаййанъи сообщества Хаканьи и сестра35 того человека, который убил медведя. На сестре надеты церемониальная белая манта и бусы, а на голове у нее - два пера кпайак и одно — кроват-каййа, сороки (Pica pica hudsonid). Она представляет коо-ко <K'6'-ko>36. Ткаййаньи Хаканьи и кооко <K'6'-ko> делают из муки дороги для медведя, по которым он мог бы «войти» в дом. Кооко <K'6'-ko> делает вид, будто она хочет внести в дом медведя в своей корзине с мукой; она говорит: «Натиу-о [Добро пожаловать]», когда вносят медведя и входит мужчина, которому предстоит стать Опи.

Медведя (т.е. его шкуру, к которой все еще прикреплена голова) кладут на пол перед очагом. К нему относятся с величайшим почтением, обращаясь к нему: «Скапа-па», «наш дедушка». Медведя покрывают красивой ман-той, на которую кладут связки бус37. Навестить медведя приходят мужчины и женщины. Под каждым глазом мужчины сажей изображают горизонтальную линию, а женщины — вертикальную линию.

После того как все посетители уйдут, ткаййаньи Хаканьи относит медведя (шкуру) в свой церемониальный

844

дом. Там он держит его четыре дня, обдирает шкуру головы, а также готовит, дубит шкуру. Вечером четвертого дня он устраивает церемонию для медведя. По завершении церемонии ткаййаньи Хаканьи набрасывает шкуру медведя на спину того, кто его убил, и говорит: «Я принимаю тебя в сообщество Опи». Затем он дарит ему окает38, несколько вабуньи и ожерелье из бусин и когтей [горного] льва с привязанным к нему свистком; к каждому локтю и к каждой ноге под коленом он прикрепляет вабоктку (птичий пух). Потом он проделывает то же самое с напарником того человека, который убил медведя. Потом ткаййаньи Хаканьи обращается к Масеви и Ойойеви, говоря им, что теперь эти люди стали Опи и что если военным вождям когда-либо потребуется какой-нибудь Опи, то они будут знать, на кого им рассчитывать. Новые Опи получают от своих сестер новые имена (по крайней мере, это относится к тому, кто убил животное), и с тех пор медвежья шкура получает то же имя, что и убивший медведя. Ткаййаньи Хаканьи наделяет новых Опи правом изготавливать молитвенные палочки и связки из молитвенных перьев. В случае войны «животные Опи» должны сражаться в одном строю с Опи, сражающимися против мо-акоми. Кроме того, они принимают участие в танцах Опи. «Они являются Опи, но не занимают такого же высокого положения, как Опи, убивающие моакоми».

Убившему медведя позволено оставлять себе медвежью шкуру, но ткаййаньи Хаканьи оставляет себе медвежьи когти (и, возможно, медвежьи лапы). Убившему горного льва или орла позволено брать себе или продавать их шкуры, однако убившему медведя продавать медвежью шкуру не разрешается.

Таким образом, в настоящее время в Санта-Ане мало что осталось от культа войны. Сражения остались в пошлом. Опи уже не убивают людей. Говорят, что скальпы лежат заброшенными в задней комнате. Обязанности военных вождей уже не являются военными. Танцы в честь скальпов проводятся почти исключительно для развлечения. Старые военные щиты все еще хранятся в кладовых. Но ничего другого почти не осталось — разве что память, которая быстро исчезает после смерти. Некоторые из этих воспоминаний мы и приводим ниже.

845

Рассказы о войне и сражениях

1. Гидараве <Gioarawe>, вождь коматей.

ДавнЫм-давно команчи сражались с ивдейцами-пуэбло. Они сражались около Доминго39; с ними сражались индейцы из нескольких пуэбло40. Во главе команчей стоял великий вождь по имени Гидараве <Gioarawe>. Они потерпели поражение. Когда Гидараве увидел, что они несут потери, он удалился в пещеру на берегу ручья северо-восточнее Доминго. Воины из нескольких пуэбло преследовали его и начали окружать его стеной. Гидараве обратился к ним с речью. «Оставьте в стене дырку для меня», — попросил он их. Они оказали ему эту милость. Тогда он подошел к дырке и обратился к ним с речью. «Я был великим воином и охотником. Я был славен своей мудростью, и все знают, что я — великий воин и охотник. Я сражался со многими племенами, и только в первый раз я потерпел поражение. А теперь я уже не могу идти дальше. Впредь я буду жить здесь. Если кто-нибудь из ваших захочет стать великим охотником, воином или мудрецом, то, если он принесет мне тсивапаткраньи, петану, оленью шкуру и еду, я ему помогу. Я прошу вас оказать мне милость и позволить тем моим людям, которые остались в живых, возвратиться домой, не убивая их».

Индейцы-пуэбло согласились сделать это. Команчи плакали потому, что они потеряли своего вождя. Перед тем как уйти, они хотели поговорить с ним, и поэтому воины-пуэбло перешли на вершину ближайшего холма, где они оставались до тех пор, пока команчи прощались с Гидараве. Гидараве послал свою сестру41 домой с известием о том, что он не вернется обратно, но останется и будет жить среди пуэбло. Потом команчи отправились к себе домой, а Гидараве остался в

пещере. Он стал маййаньи (духом). Теперь это место называется Гидараве Гама <G'a-ma> (его дом). Когда мимо него проходят люди, они оставляют ему немного еды и, пожалуй, других приношений и говорят: «Гидараве, помоги нам и защити нас».

2. Битвы с индейцами-навахо.

Мужчина, который был последним говийе, был дважды ранен в детстве. Они находились на овечьем пастбище на некотором расстоянии к югу от Тамайи. Там были только

846

он, другой мальчик и старик; другой мужчина (обычно там находившийся) ушел в пуэбло упражняться в танцах. Дело было ночью. Овец и коз загнали в имевшийся там скотный двор. У них была небольшая хижина наподобие маленького хогана [жилища навахо]. Мужчина и двое мальчиков находились в доме. Старик, развлекая мальчиков, вертел юлу на овечьей шкуре. Становилось поздно. «Давайте выпьем немного теплого молока и ляжем спать», — сказал старик. И как раз в это время залаяли собаки. Старик знал, что вокруг пастбища блуждают чужакиграбители. Он сказал мальчикам: «Будьте мужчинами»42 — так он им сказал. Они быстро схватили свои луки. Они надели свои плащи, потому что было холодно. Он развел огонь, чтобы они его смогли лучше разглядеть, когда окажутся в поле, а также для того, чтобы всякому постороннему было их труднее заметить. Он велел мальчикам держаться поблизости от него и следовать за ним туда, куда бы он ни пошел. «Не бойтесь, — сказал он им. — Когда мы побежим, вы окажетесь прямо за мной. Если вас ранят, не кричите. Просто скажите: "И!" <1>, и я остановлюсь, и, если смогу, понесу вас».

Они начали выходить из домика. Но как раз в этот момент стрела со свистом влетела в дверь. Мужчина и мальчики стояли как раз у выхода, около двери. Они смогли увидеть нескольких навахо, которые пытались открыть ворота скотного двора, чтобы выгнать оттуда овец. Старик выстрелил в двоих навахо, что заставило других на время отступить. Затем мужчина из Санта-Аны и мальчики кинулись туда. Когда они собирались побежать вверх по склону холма, одна из стрел вонзилась в правое плечо младшего мальчика, а другая вошла в его правое бедро; обе они были выпущены в спину. Старик поднял мальчика и отнес его вниз, в каньон. Там он остановился. Мальчику, который не был ранен, он велел бежать в пуэбло. «Когда ты окажешься около пуэбло, крикни: "А-аи!" <a-ai>43 и продолжай так кричать все время по дороге в пуэбло». И мальчик побежал.

Старик вернулся к раненому мальчику. Он отломил оперенные концы стрел, схватил за них, потянул их к себе и вытянул их из тела. Потом он наложил на раны снадобья и перевязал их. Потом они снова направились к Тамайе и бежали так быстро, как это только было по силам маленькому мальчику.

847

Наконец они достигли склона горы близ пуэбло. До сих пор они не слышали криков другого мальчика, так что старик закричал: «А-аи!» <a--ai>. Потом они услышали, как кричит мальчик впереди них. Он шел и кричал. А потом они услышали, как он кричит в пуэбло. Вскоре перед тсикиой [кивой] вспыхнул костер. Люди из пуэбло схватили свое оружие и бросились навстречу старику и мальчику. Пока мужчина вел воинов обратно на овечье пастбище, кто-то отнес раненого мальчика в пуэбло.

Раненого мальчика они не понесли прямиком в пуэбло и к нему домой. Они сделали крюк и вошли

впуэбло близ дома знахарского сообщества Огня. Они отнесли его в этот дом, где его передали знахарям сообщества Огня, лечившим его четыре дня и четыре ночи. Потом они отпустили его домой.

Раненый мальчик в конце концов стал говийе. Став стариком, он с гордостью показывал рубцы от полученных им тогда ран.

3. Давным-давно несколько воинов из Санта-Аны предприняли поход против навахо, двинувшись

всторону страны хопи. Предводительствовал ими человек, который славился как среди навахо, так и среди пуэбло и был известен своей храбростью, хитростью и силой. Навахо напали на воинов из Санта-Аны в узкой теснине. Они выпустили стрелу, которая вонзилась в спину их храброго воина, а потом бросились к нему, чтобы его добить. Один навахо споткнулся и упал прямо к ногам раненого индейца из Санта-Аны. Хотя тот и был ранен, он слез с лошади и убил индейца-навахо. Однако на него бросились другие навахо и убили его. Теперь он стал маййаньи и живет в этой теснине. Когда бы этой тесниной ни проходил человек, он рассыпает муку и просит его о помощи. 4. Однажды навахо устроили набег на пастбища близ Санта-Аны и увели нескольких овец. Воины Санта-Аны бросились их догонять, настигли их и убили их военного

ткаййаньи позволил ей повидаться с ним как раз перед самой его смертью».

Если бы Дан выздоровел, то ему бы пришлось вступить в сообщество Змеи из Сан-Фелипе (согласно информатору из Санта-Аны, «потому, что туда его ввела змея [очевидно, та, которая его укусила]»). Однако если бы Дана приняли в сообщество Змеи из Сан-Фелипе, то он бы не имел права лечить людей от змеиных укусов в Санта-Ане; ему пришлось бы отвозить их в Сан-Фелипе, чтобы там их лечило местное сообщество Змеи. Масеви Санта-Аны «признал бы Дана как ткаййаньи сообщества Змеи, но он бы не мог попросить его отправиться с ними в уединение». Если бы Масеви из Сан-Фелипе попросил тамошнее сообщество Змеи отправиться в уединение, то наваи сообщества Змеи послал бы в Сайта-Ану за Даном и он был бы обязан отправиться в СанФелипе и к ним присоединиться5.

Этот случай весьма показателен, поскольку он свидетельствует о силе туземных представлений, по-прежнему остающихся незыблемыми, несмотря на вторжение чужой культуры. Дан Отеро был молодым и, как говорят, хорошо образованным человеком. Он свободно говорил по-английски и много общался с белыми людьми. Чтобы отвезти его к американским врачам в больницу в Альбукерке, понадобилось бы меньше времени, чем это было необходимо, чтобы доставить его в Сан-Фелипе. И тем не менее он предпочел (или ему это приказали), чтоб его отправили к туземным знахарям сообщества Змеи соседнего индейского пуэбло, но только не прибегать к помощи современной медицины.

Раны, полученные на войне. Сейчас в Санта-Ане мало кто знает о том, как нужно лечить полученные на войне раны, поскольку со времени окончания последних набегов или нападений прошло слишком много лет. Как мы уже отмечали раньше, у кересов именно сообщество Кремня было, как правило, тесно связано с войной. В результате прямого опроса мы не получили никакой информации о лечении ран от огнестрельного оружия или от стрел6, однако в приводившихся выше рассказах о битвах с врагом мы находим упоминание о сообществе Огня. В одном случае раненого мужчину отнесли в дом сообщества Огня, где его лечили четыре дня. В другом случае одежды убитого «военного

851

вождя» навахо отнесли в дом сообщества Огня, где, как говорят, их хранят даже и по сей день. «Болезни от муравьев». Муравьи должны вызвать болезнь, «если вы их потревожили» (т.е. порушили их «дома»). Говорят, что они «как-то»7 проникают в тело. Люди остерегаются разрушать муравейники8. Если на пути оказывается большой муравейник, то его должен убрать знахарь сообщества Муравья — но только он и никто иной. Людей, страдающих от болезней, которые были вызваны муравьями, лечит знахарское сообщество Орла или Муравья (оба названия употребляются применительно к одному и тому же сообществу). С помощью обряда и имеющейся у знахарей утвари муравьев выводят на поверхность тела пациента, а потом их сметают небольшими метелочками9.

Колдовство. Считается, что большинство серьезных болезней возникает из-за колдовства; большинство проводимых знахарскими сообществами врачебных процедур имеют дело со случаями колдовства. Колдуны10 (канадиаийя11) являются злыми человеческими существами12, наделенными немалой сверхъестественной силой. Будучи колдунами, они желают только одного

— вредить людям13. Это они делают или непосредственно, насылая на них болезни и смерть, или опосредованно, «стреляя» в них такими вещами, как колючки, осколки битого стекла, лоскутки и т. д., которые попадают в тело человека, а также «крадя его сердце». Колдуны имеют силу принимать множество форм; они могут появляться в виде собак, сов, койотов, Кошаре14 или маленьких фигурок колдунов (см. рис. 37).

Эффективно бороться против колдунов могут только знахарские сообщества. Эти группы лечат болезни, причиненные колдунами: они устраняют вещи, которыми «стреляли» в человека, и возвращают украденные сердца. В некоторых случаях знахари сражаются с колдунами в рукопашной схватке, ловят их и убивают. В других случаях знахарские сообщества выгоняют колдунов из пуэбло с помощью своей «силы», передаваемой посредством священных принадлежностей и обрядов.

Существуют две разновидности лечебных обрядов, к которым прибегают в случаях колдовства. Один из них является простым и коротким обрядом, именуемым «канадиам» <k'anadyam>15, а другой - гораздо сложнее и дольше; он назы852

вается «синаманойа» <srnamanoya> (в дальнейшем мы будем приводить это слово в форме «сунаманойа»), или «полночь»16. Ритуал «канадиам» может проводиться как в Ранчитос, так и в Тамайе. Ритуал «сунаманойа» может проводиться лишь в старом пуэбло. Если человек заболевает, полагая, что он стал жертвой колдовства, то ему следует обратиться за помощью к знахарям избранного им сообщества. Кроме того, ему нужно будет уточнить, к какому именно обряду он хотел бы прибегнуть, — к простому врачебному обряду или к обряду «сунама-Рис. 37. Колдун; разнойа». (Или, разумеется, принять ре-мер - 8x18 дюймов (ри- шениеивзятьнасебяинициативумо-сунок аборигена) _ . J

•, • жег только семья больного.)

Ритуал «канадиам» <k'anadyam>. На рассвете отец пациента (или другой близкий родственник мужского пола) берет пригоршню петаны (муки) и относит ее избранному знахарю (избранному или пациентом, или его домашними). Вручая муку врачу, он обращается к нему с молитвенной просьбой приступить к лечению такого-то или такого-то. Знахарь принимает муку и соглашается оказать помощь. Отец возвращается домой. Немного муки врач дает члену своего собственного сообщества; во время врачебного ритуала этому человеку придется быть его помощником. Они выходят и молятся с мукой. Говорили, что если знахарь, которому первоначально была передана мука, не желает «вмешиваться в это дело», то он должен будет принять муку, но впоследствии передаст ее другому члену своего сообщества, которому предстоит провести врачебный обряд. Вечером (того дня, когда была получена мука) двое врачей отправляются в дом больного. Они снимают с себя всю одежду, кроме набедренных повязок (поверх обычного «фартука» они носят еще один, черный). Они выкладывают на полу небольшой йапаисиньи (алтарь из муки и порошкообразных красителей), поверх которого помещают иарико (фетиш кукурузного початка) и несколько маленьких каменных фигурок животных. У живущей в доме жен-

853

Рис. 38. Хиками, перья из крыла орла, используемые знахарями во время лечебного обряда (рисунок местного художника)

щины они заимствуют пару глиняных горшков; в одном из них они смешивают снадобья — измельченные в порошок травы и воду. У каждого врача имеются своя трещотка и два хиками (перья из крыла орла) (рис. 38). Они исполняют несколько песен. Затем они лечат пациента. Они «ощупывают все его тело», чтобы обнаружить объекты, которые были внедрены туда колдуном, а потом их оттуда высасывают. Они берут их в руки и посыпают их петаной, а потом кладут их в чашу. Они отряхивают пациента принадлежащими им перьями орла. Завершив обряд, чашу с «болезнетворными вещами, ваисконо <waf ck'ono>» они куда-то выносят, но что они с ними делают, неизвестно. Возвратившись, врачи дают пациенту выпить из знахарской чаши и с помощью перьев орла распыляют над ним лекарства.

После этого домашние пациента приносят пишу, и врачи ужинают. Кроме того, они приносят врачам корзину с едой; это их плата за лечение. Знахари собирают свою утварь, разметают йапаисиньи, собираются и уходят. По окончании обряда врачам уже больше нечего делать с больным — если только к ним не обратятся с официальной просьбой прийти во второй раз. «Что

будет, если после этого лечебного обряда пациенту станет хуже?» — был задан вопрос информатору. «Это уж как решат его домашние», — был ответ. Обряд «сунаманойа». Если больной или его домашние решат, что стоит прибегать к обряду «сунаманойа», то его отец (или взрослый близкий родственник мужского пола) созовет собрание своих родственников, включая представителей обеих сторон семьи. Когда родственники соберутся (в доме пациента), отец скажет им, что они решили прибегнуть к лечебному обряду «сунаманойа» и что они хотят, чтобы его провело такое-то и такое-то сообщество. Давайте для удобства назовем пациента Хуаном, а сообщество — сообще-

854

ством Кремня. Родственники «говорят об этом», но, судя по всему, ограничиваются тем, что молча соглашаются.

Вечером отец Хуана отправляется повидаться с одним из ткаййаньи сообщества Кремня; он говорит ему, что они хотели бы, чтобы сообщество Кремня совершило для Хуана лечебный обряд «сунаманойа». На следующее утро этот знахарь сообщества Кремня приходит домой к Хуану с пригоршней петаны; он просит Хуана дунуть на нее17. Затем он заворачивает муку в лист кукурузного початка и уходит. Сверток с мукой он относит наваи сообщества Кремня и говорит ему, что домашние Хуана попросили их совершить для него обряд «сунаманойа». Врачи удаляются и молятся с мукой. Потом они снова собираются в их церемониальном доме, где весь день изготавливают молитвенные палочки и тсива-паткраньи (связки молитвенных перьев). Утром того дня, когда врач попросил Хуана дунуть на петану, отец Хуана посылает к Масеви своего родственника мужского пола, чтобы сообщить ему о том, что они обратились к сообществу Кремня с просьбой совершить для Хуана лечебный обряд «сунаманойа». После этого Масеви созывает собрание всех должностных лиц — губернатора, фискалов и всех остальных — и сообщает им о предстоящей церемонии. В ночь проведения церемонии должностные лица обязаны находиться на дежурстве. В течение дня Масеви время от времени посещает церемониальный дом сообщества Кремня, чтобы посмотреть, как у них обстоят дела, есть ли у них еда и т.д.

Получив сообщение утром, сообщество Кремня «работает» в своем доме весь день и весь вечер; своего пациента они не посещают. Ночь они проводят в своем доме. Весь следующий день они снова проводят у себя дома, не посещая своего пациента. Они «готовятся» к церемонии18. На протяжении этого времени домашние пациента снабжают знахарей продуктами. Затем вечером того дня, когда их оповестили, они отправляются в дом своего пациента. Сначала домашние Хуана дают им поужинать, а потом они начинают готовиться к церемонии.

Они снимают с себя всю одежду, кроме набедренных повязок. Они раскрашивают свои лица, нанося под глазами полоски из красной охры и сткамоны (черного блестящего порошка)19. К макушке они привязывают два кпайа-

855

ка (коротких пушистых пера из туловища орла). Они надевают ожерелье из когтей медведя и вешают на шеи три тростниковые свистульки. На полу они выкладывают йапаи-синьи, поверх которого кладут свои иарико и маленькие каменные фигурки Масеви и Ойойеви, копиктаийа (вра- чей-животных) и т.д. У живущей в доме женщины они заимствуют большой глиняный горшок, от края которого она отламывает кусочек. Это служит указанием на то, что после окончания церемонии его следует разбить. Знахари выкладывают свою утварь, готовясь совершить своими силами церемонию в комнате или же в конце большой комнаты, который отгорожен фанерой для того, чтобы создать своего рода уединение20. Снаружи дом стерегут двое говат-каньи, вооруженные луком, стрелами и йапи. Масеви и другие должностные лица тоже находятся при исполнении обязанностей. Затем начинается обряд (см. рис. 39).

Нам не удалось узнать, что происходит на протяжении большей части церемонии, поскольку информаторы заявляли, что на ней нельзя присутствовать никому, кроме ткаййа-ньи21. Врачи исполняют несколько песен. Некоторое время спустя врачи просят внести пациента. Его домашние его приносят и кладут около алтаря; членам семьи больного разрешено быть свидетелями заключительной части ритуала. Врачи ощупывают его руками, пытаясь обнаружить внедренные предметы. Потом они высасывают колючки, лоскутки, червей и т.д. Они посыпают эти предметы петаной и поливают их знахарской водой (вавой), и кладут их в чашу, от которой был отломлен кусочек. Закончив высасывание, чашу с этими болезнетворными предметами врачи выносят «куда-то» за дверь и, как можно предположить, выбрасывают их. В определенный момент церемонии двое врачей вынимают откуда-то молитвенные палочки и тсивапаткраньи и возлагают их с молитвой о выздоровлении пациента. Все врачи выходят за дверь и произносят молитвы в

четырех направлениях.

Если осмотр22 выявил, что сердце пациента было украдено колдунами, то докторам придется выйти из дома и найти его. Они приносят его назад. Оно представляет собой тряпичный шарик. Врач его разрезает. В середине находится сердце пациента. Это кукурузное зерно. Его дают пациенту, чтобы тот его проглотил, запив водой из знахарской чаши. Теперь его сердце ему возвращено.

856

Иногда врачи выходят и сражаются с колдунами. Иногда они ловят колдуна и живым приводят его назад в дом. Он бывает крошечным - примерно от 8 до 20 дюймов в высоту. Зачастую у него на голове имеются перья «красного дятла, каовы <k'aowa>23» (а возможно, и в руке). Или же он может носить перья совы24 или пустельги воробьиной25. Иногда колдун бывает голым, а иногда он одет в красное и черное. «Колдун» на нашей иллюстрации (рис. 37) одет в красную рубашку и в рваную белую юбку с белым поясом. На нем белые мокасины и красные ноговицы. У него черное лицо с белым кругами вокруг глаз и рта. На голове у него — красные перья из хвоста дятла и перья из хвоста совы. В каждой руке у него — красные перья из хвоста дятла. На нем надето ожерелье из «синих бусин, сделанных из сердцевины (выкрашенной, разумеется, в синий цвет) кукурузного стебля. Он пытается быть похожим на Тсаийати-уви [катсину]» (см. перечень катсин). Про колдуна, которого в этом случае ловят и приносят знахари, говорят, что он живой. «Он визжит. Ткаййаньи [знахари] заставляют его танцевать. Наваи подводит колдуна к пациенту и велит ему (пациенту) плюнуть на него. Потом они его (колдуна) сжигают».

По окончании церемонии врачи собирают свою утварь, разметают свой йапаисиньи и надевают свою одежду. С помощью петаны они обозначают место на полу и велят пациенту четыре дня и четыре ночи лежать на месте, ограниченном этим контуром из муки. Отец пациента «прощается» с врачами. В своем ответном слове наваи говорит, что он надеется на выздоровление пациента, и просит всех молиться за него. После этого женщины, родственницы пациента, приносят корзины с мукой и горшки с приготовленным мясом. Все это они передают врачам, это — плата за церемонию врачевания. Потом врачи уходят. Теперь их дело закончено, и они больше уже не посещают пациента — кроме разве что наваи, который возвращается к нему по истечении четырех дней, чтобы размести линию из муки вокруг пациента. Наваи говорит пациенту, что теперь он может спать где ему хочется. После окончания своего лечебного ритуала врачи уже не несут ответственность за пациента. Если ему станет хуже, то они уже ничего не сделают, если только их, как и раньше, не позовут его близкие. «Это дело домашних».

857

Общинная церемония врачевания. Знахари проводят церемонию для всего пуэбло и всех его обитателей. Она называется «ниеовавикаканьи» <nyeowawikacanyi>. Ее целью является и предотвращение болезней, и излечение от них, и очищение поселка от всех дурных влияний; она призвана способствовать здоровью и благополучию людей. Эту церемонию проводят всякий раз, когда в ней, по мнению Масеви, имеется потребность, однако обычно ее проводят во второй половине зимы, которая, как правило, является временем наибольшего распространения болезней. Ее всегда проводят в старом пуэбло и никогда — в Ранчитос. Если люди находятся в Ранчитос в то время, когда Масеви решает ее провести, то у себя дома он собирает собрание должностных лиц и говорит им о своем решении. Затем он посылает го-ватканьи, чтобы они оповестили глав всех знахарских сообществ, и требует от должностных лиц, чтобы они обошли каждый дом и сказали всем людям, что им нужно идти в Та-майю. В церемонии ниеовавикаканьи <nyeowawikacanyi> участвуют все знахари Санта-Аны, но отвечать за ее проведение будет одно сообщество, избранное Масеви26.

Когда Масеви решит, что есть необходимость в очищении пуэбло, то он пошлет своих говатканьи созвать всех должностных лиц на вечернее собрание в хотканитсе; предположим, что собрание состоялось во вторник вечером. Когда должностные лица соберутся, Масеви обратится к ним, сказав, что в пуэбло очень распространились болезни, что он решил провести церемонию ниеовавикаканьи и что он хочет, чтобы за ее проведение отвечало такое-то и такое-то сообщество (для удобства предположим, что это сообщество Кремня). Затем он отпускает должностных лиц, говоря им, чтобы завтра рано утром они вернулись на другое собрание. Затем Масеви посылает гаотканьи к на-ваи (главе) сообщества Кремня с просьбой о том, чтобы на следующий день рано утром он пришел в свой церемониальный дом принять официальный визит военных вождей. Рано утром в среду Масеви отправляется в хотканитсу, где уже собрались другие должностные лица. Он приносит с собой перья четырех следующих типов — орла, утки, индейки и желтой