Uayt_L_Izbrannoe_Nauka_o_kulture_Kulutrolo

колдовством дела будут представлены на рассмотрение военным жрецам для наложения наказаний. Наказанием скорее всего (если не наверняка) будет смертная казнь. Предположим, что кто-то продал белому человеку молитвенную палочку, маску качины или другой объект сакральных

706

принадлежностей либо передал белому человеку информацию (за плату или как-то иначе) об «индейских обычаях». Такой человек совершил преступление против религии народа; его будут судить и покарают военные жрецы.

Относительно преступлений против сакральных обычаев мы можем сделать два обобщения. 1. Все они являются преступлениями общественными, т.е. такими преступлениями, против которых пуэбло как политически организованное сообщество обязано предпринять карательные действия. 2. Нет такого преступления, которое было бы слишком маленьким и незначительным для того, чтобы не обратить на него внимание и не покарать за него.

Мы мало что можем сказать о методе судопроизводства и наказания, применяемом военными жрецами. Такого рода вопросы хранятся в строжайшей тайне, и информаторы старательно избегают даже и касаться этого вопроса. Свои судебные разбирательства Масеви проводит в хотка-нитсе. Информаторы говорят, что он может приказать человеку стоять на коленях «до тех пор пока не пообещает больше этого не делать; он может заставить его стоять на коленях и дольше — в качестве наказания». Однако, по всей вероятности, это в высшей степени неадекватное (если не сказать неточное) изложение сути дела36.

В юрисдикции губернатора находятся гражданские дела: ссоры, волнения в пуэбло или проблемы в отношениях между членом пуэбло и кем-то не входящим в общину. Однако губернатор всячески уклоняется от рассмотрения каких-либо внутренних недоразумений или трудностей. «Он всегда хочет, чтобы люди улаживали свои трудности сами», как сказал об этом один информатор. Предположим, что между двумя семьями возникла ссора. Губернатор не будет вмешиваться до тех пор, пока будет сохраняться хоть какая-нибудь вероятность того, что семьи и их соответствующие родственники и друзья уладят свои трудности. Этому, судя по всему, имеются две причины. Вопервых, решение конфликта скорее будет окончательным и удовлетворительным в том случае, если спорящие примут решение сами. И во-вторых, губернатор, который в этом году принимает меры, вмешиваясь в семейную ссору, на будущий год станет частным лицом и может пострадать (всего лишь от недоброжелательности и неприятных замечаний — но и этого более чем достаточно в малень-

707

кой общине) за свои поступки в качестве губернатора. Если же, однако, раздоры в пуэбло примут такие размеры, что возникнет угроза разделения общины на две враждующие партии и наступит опасность для единства пуэбло, то тогда губернатору, конечно, придется вмешаться и принять меры.

На попечении губернатора находится маленький домик, известный как команира (см. Глоссарий). Он использует его и как место отправления правосудия, рассмотрения судебных дел, и как тюрьму. Согласно одному информатору, дела рассматривались заместителем губернатора в команире, в присутствии губернатора и капитанов. Если заместитель губернатора не может принять решение по делу, то тогда он «передает его на рассмотрение дапопу [губернатору]», который примет решение. Другие информаторы говорили, что дела рассматриваются губернатором.

Информация о наказаниях, налагаемых губернатором, довольно неопределенна (если она вообще имеется). Однако очевидно, что тем единственным «наказанием», к которому прибег губернатор, было запереть в команире тех молодых людей, которые как-то напились и буянили в выходной или праздничный день (а это было почти единственный раз, когда такое случилось). Губернатор продержал парней взаперти до тех пор, пока они не протрезвели, а потом их отпустил. Судя по всему, штрафов губернатор не налагает. Рассматривая дела о ссорах в пуэбло, губернатор выносит по ним решения, говоря, кто прав, а кто виноват, стараясь исправить зло и, самое главное, примирить спорящих. Говорят, что губернатор приказывал «капитанам» бичевать людей, но теперь это запрещено правительством Соединенных Штатов. Вот краткий рассказ о деле, которое не так давно рассматривалось губернатором Тамайи.

«Мексиканец с ранчо близ Санта-Аны потерял корову. Он полагал, что его корову украл один индеец из Санта-Аны; он ее забил, а ее мясо (или, во всяком случае, его часть) продал нескольким мексиканским семьям близ Санта-Аны и Берналильо. Поэтому мексиканец пришел к губернатору

иобвинил этого человека в воровстве. Губернатор призвал человека к суду и нашел его виновным. Мексиканец сказал, что он только хочет, чтобы ему дали другую корову или что-то равноценное. У вора не было возможности расплатиться с мексиканцем, и потому, чтобы удовлетворить

708

иск, друг или родственник вора отдал мексиканцу корову. Тогда губернатор забрал у вора ружье и

часть земли и отдал это человеку, который отдал корову мексиканцу. Этим дело было закончено. Вскоре после этого вор случайно убил себя из дробовика, когда был на охоте»37.

«Хозяин канавы» отвечает за оросительную систему. Он отдает приказы, чтобы регулировать использование воды для орошения. Если кто-то не подчинится его приказаниям, то «хозяин канавы» поговорит с ним и постарается убедить его «делать что нужно». Однако у него нет власти судить или карать нарушителей. Если убеждение не поможет, то «хозяин канавы» передаст нарушителя губернатору. Сходным образом «хозяин канавы» попытается уладить всякую ссору, возникающую по поводу использования воды. Однако, если его усилия ни к чему не приведут, он передаст это дело губернатору.

«В старые времена» дела рассматривал главный фискал. Как правило, это были дела, касающиеся

Римско-католической церкви. Он бичевал людей, которые не подчинялись правилам [Римскокатолической церкви] и не ходили в церковь38. Имелась длинная изготовленная из сыромятной кожи плетка с деревянной рукояткой, которая до сих пор висит на стене церкви в Тамайе39.

Именно этой плеткой пользовался раньше главный фискал. Но больше они к этому [т.е. к бичеванию] не прибегали.

Слухи — это способ, применяемый всяким маленьким сообществом, чтобы обсудить поведение своих членов и вынести по этому поводу приговор. Это эффективное средство социального контроля. В социальной жизни слухи играют существенную и важную роль. Ниже приводится пример того типа слухов, которые циркулируют даже и между пуэбло.

Джонни, донжуан из Зуньи

«Джонни40 был парнем [мужчиной] из Зуньи. Он приехал в Сан-Фелипе, женился там на женщине

иимел от нее ребенка. После смерти жены Джонни уехал из Сан-Фелипе и переселился в Сандиа. Там он повстречался с Марией, индейской девушкой из Сандиа, которая работала в дневной школе. Он стал за ней волочиться. Он сказал ей и другим, что он крупный предприниматель, что у него в Оклахоме два ювелирных магазина, а в Зуньи — большое ранчо с тысячью овец, тремястами коровами и множеством лошадей. Он ска-

709

зал, что тратит довольно времени, курсируя между своим магазином в Оклахоме и своим ранчо в Зуньи. Вскоре Мария согласилась стать женой Джонни.

Джонни пришел к должностным лицам Сандиа и сказал им, что собирается жениться на Марии и устроить большой свадебный пир. Для этой цели он позаимствовал 300 долларов из фонда пуэбло, потому что, как он объяснил должностным лицам, он много путешествовал и потратил все деньги, которые взял с собой в дорогу. Так они поженились и отпраздновали это событие пышным пиром. Он сказал должностным лицам пуэбло, что ему нужны четыре человека, чтобы, отправившись с ними в Зуньи, перегнать в Сандиа своих коров и овец. Однако вскоре после свадьбы слух о ней пошел по окрестностям. Из Лагуны дошли слухи о том, что какое-то время назад Джонни пообещал тамошней женщине на ней жениться, и теперь у нее есть ребенок. Из Зуньи дошла весть о двух его невыполненных обещаниях жениться. В результате небольшого расследования выяснилось, что Джонни был без гроша в кармане. В пуэбло приехал судебный [неиндейский] чиновник и забрал Джонни. Мария осталась одна, а пуэбло "надули" на 300 долларов.

Потом Мария вышла замуж за Хуана Чанеса из Сан-Фелипе. Он перебрался на жительство в Сандиа. Он всегда говорил не знавшим его людям, что в Хаскелле [в правительственной школе для индейцев в Лоуренсе, Канзас] он был великолепным футболистом. Он много пил. У Марии был зеленый франклин-седан. Хуан часто отгонял его в Альбукреке. Он покупал бензин в кредит. Потом эта машина столкнулась с другой. Он отвез машину в гараж, чтобы там ее починили. Хуан не смог заплатить по счету, так что гараж забрал машину.

Хуан ходил в дневную школу в Сандиа, где работала Мария, и требовал, чтобы ему авансом выплатили жалованье его жены, чтобы он мог его тратить. Заведующая или учительница сказала Марии, что если ее муж не перестанет ходить в школу и нарушать порядок, то она потеряет работу. Мария сказала Хуану, чтобы он перестал ходить в школу, но он ее не послушал. Так Мария и потеряла работу.

Мария и ее мать были теми двумя женщинам из Сандиа, которые принимали участие в танце в

честь святой Анны, проводившемся в Тамайе 26 июля 1934 г.»41.

710

Кукуруза и космос

Индейцы-пуэбло получают жизнь от naiya ha-'atse, матери-земли. И кукуруза тоже — их мать; они получают жизнь от матери-кукурузы. Давным-давно, когда люди только что вышли из четырежды сложенной матери-земли, когда они только собирались предпринять свое путешествие к югу, Иатику, их мать, сказала им: «Я не пойду с вами, но вот возьмите с собой эту кукурузу. Это мое сердце. Оно будет вам как молоко из моих грудей»1. Так люди и взяли с собой сакральную кукурузу, каждый год ее сажали и получали от нее жизнь и пропитание. Совершенной формы кукурузный початок, завернутый в хлопок, украшенный перьями и нанизанными бусинами (т.е. иарико), замещает их мать в Шипапе, к которой они должны вернуться после смерти. А мука, образовавшаяся после помола сакральной кукурузы, является средством и инструментом молитвы. Кукуруза — это тело и дух жизни пуэбло.

Однако полевые работы не исчерпываются только посадками, окучиванием и сбором урожая. Они включают в себе и многое другое. Солнце, наш отец, должно согревать землю и делать ее плодородной. Его движением по небу можно управлять и его контролировать. Тучи должны прийти и пролить на поля свою животворную влагу. Ботровикти, молния, должна насытить их йаньи. Боги направлений, бог Сакак — севера и Маййотсика — юга, боги востока и запада, шиваны в Вениме, Тситс Крови и все копиктайа и маййаньи в горах, реках и повсюду должны помогать кукурузе расти. Даже те боги и маййаньи, которых дали индейцам испанцы - Иисус, Бог, Дева Мария, святая Анна, Сантьяго и Бокаййаньи2, — даже и они должны внести свою лепту. Земледелие — это как религия и философия, так и практическое искусство. Земледелие не ограничивается мотыгой и кукурузным полем. Оно объемлет собой всю Вселенную.

Таким образом, мы видим индейцев, обращающихся как к небесам, так и к земле, использующих и молитвенные палочки, и мотыги, как совершающих обряды, так и орошающих свои поля. Солнцем управляют посредством

711

церемоний солнцестояния. Его ежедневно на рассвете просят о помощи в молитвах. Знахарские сообщества удаляются от мира и идут обратно в Шипап просить Иари-ко, их мать, послать шиван и дождь. Весной Кошаири открывают и чистят оросительные канавы. «Хозяин канавы» ежедневно молится Змее Воды и охраняет систему канав и каналов. Мужчины и женщины танцуют и поют — с масками и без них, чтобы получить йаньи, получить силу, благословение и дождь. Иисуса в Рождество и святую Анну в день ее памяти чествуют и просят о помощи. Сантьяго и Бокаййаньи приходят для того, чтобы способствовать плодородию. Обряд «выхвати петуха» вызывает дождь. Песчаная живопись и алтарь, молитвенная палочка и кастоткома, пост и очищающая рвота — все это, вместе взятое, служит достижению общей цели — Gawai' 'aiti, урожаю и жизни.

Обратимся же теперь к описанию различных аспектов того образа жизни, каким является земледелие пуэбло, — того комплекса, центром которого является кукуруза, а сферой — Вселенная.

Церемонии солнцестояния

Надлежащее время для церемоний солнцестояния определяет Масеви благодаря наблюдениям за восходом солнца. Зимнее солнцестояние проводится около 13 или 15 ноября — «вскоре после праздника хемесов [12 ноября]», как сказал один информатор. Летнее солнцестояние отмечается «когда-нибудь в мае». Один информатор сказал, что иногда оно проводится даже во второй половине апреля, — «иногда Масеви торопит с его проведением, чтобы сделать лето длиннее». Во время зимнего солнцестояния солнце достигает своей самой южной точки восточного горизонта, а во время летнего солнцестояния — самой северной точки. Это время и место жители Санта-Аны, равно как и другие ке-ресанские индейцы, называют hanyiko (восток-юг) euk'° (угол) и haniyikikiya (восток-север) с\Ж'° соответственно. Под «углами», конечно, подразумеваются два из четырех углов земли, которая имеет форму квадрата (см. рис. 5).

712

Датами, когда в настоящее время отмечаются зимнее и летнее солнцестояния, являются 21 декабря и 21 июня соответственно. Неизвестно, почему каждая церемония солнцестояния в Санта-Ане проводится примерно за месяц до наступления реального солнцестояния.

Как и все другие земледельческие народы, индейцы-пуэбло в значительной степени зависят от солнца3. Следовательно, их очень интересует движение солнца. Солнце — это мощное

сверхъестественное существо, и потому естественно проводить эти торжественные церемонии, празднуя дважды в год моменты достижения им поворотных пунктов. Во время этих церемоний, как сказал один информатор, все люди и все живые существа становятся под солнце, чтобы можно было получить от него йаньи [силу, благословение]. Две приводимые ниже песни дают нам некоторое представление о природе солнца и цели церемоний солнцестояния.

1.

Мать Солнце!

Ты спустилось вниз В южный угол. Ты забрало с собой

Хано сикти4, принадлежащий Масеви; Ты о них заботишься.

Дай им свое йаньи, Чтобы они могли пережить зиму И вынести ее холода.

Второй куплет такой же, как и первый, за исключением того, что вместо хано сикти здесь фигурируют гойаи-ти (дикие животные).

2.

Всеверной стороне,

ВКай5, находящийся в Шипапе, сидит* наша мать Иарико. Масеви спрашивает ее совета,

как заботиться о его хано сикти.

Он вопрошает посредством маййаньи7 И посредством песни.

713

Зимнее солнцестояние, ханийко. Когда Масеви благодаря наблюдению за солнцем определит, что наступило время для зимнего солнцестояния, он пошлет гаотканьи на хутора в Ранчитос, потребовав от всех должностных лиц собраться на вечернюю сходку в его резиденции (в Ранчитос). Когда все они соберутся, Масеви скажет должностным лицам, что пришло время для ханийко. Все они «поговорят об этом». На следующий день Масеви пошлет гаотканьи обойти хутора, оповестив главу каждого знахарского сообщества о том, что в определенный срок (как правило, через несколько дней после собрания должностных лиц), вечером, ему нужно быть в хотканитсе (в старом пуэбло, разумеется). На этом собрании Масеви скажет главам сообществ, что настало время для ханийко, что он уже созвал собрание всех должностных лиц, что они дали свое согласие, и что теперь он собрал их, наваи <глав> ткайаньи, и просит их — вместе со своими сообществами — совершить приличествующие случаю церемонии. Наваи «говорят об этом» и, конечно, соглашаются проводить церемонии. Перед окончанием собрания Масеви дает каждому наваи по вязанке жареных и вяленых кроликов; он берет их из припасов в хотканитсе, которые образовались в результате общинной охоты на кроликов. Во время церемонии эти кролики будут употребляться в пищу.

На следующий день рано утром члены каждого знахарского сообщества пьют рвотное и вызывают у себя рвоту; они делают это каждое утро в течение четырех дней подряд. Кроме того, в течение четырех дней они постятся. На протяжении этого времени каждое сообщество готовится к заключительной церемонии, которая будет проведена вечером четвертого дня, т.е. они изготавливают молитвенные палочки, готовят свои сакральные принадлежности. Знахарские сообщества будут отмечать эту церемонию одновременно — каждое в своем церемониальном доме. Собрание открыто для всех; на них присутствуют все желающие; каждый человек (или семья?) отправляется в выбранный им церемониальный дом.

Когда люди входят в церемониальный дом, знахари дают мужчинам маленькие дубинки (драйте), чаши и стрелы, а женщинам — связки из молитвенных перьев (тсива-

714

паткраньи). Зрители занимают свои места на полу, садясь лицом к алтарям знахарей. Шаманы выкладывают на полу свои картины из муки и красителей, воздвигают свои алтари из планок, а поверх картины на полу (или около нее) кладут фигурки животных и антропоморфных существ, кремни, конкреции минеральных образований округлой формы, знахарские чаши и т.д. Церемония начинается: знахари курят, поют и молятся; в определенное время во время церемоний они танцуют. Люди сидят и смотрят.

По окончании церемонии знахари начинают расхаживать среди зрителей, давая каждому выпить

знахарской воды и вручая молитвенную палочку; потом они их отпускают. Перед тем как идти домой, люди «идут в горы» молиться. Мужчины приносят молитвы «любому из каййаи-ков», т.е. Gotsa, Gockoma (сердцевина кукурузного початка), Mit*1, Горному Льву, Дикой Кошке и другим диким животным «или Ойойеви, Tsamahiya, Tsarahoya, Yumahia, Wamahia8 и т.д». Женщины приносят молитвы тем же духам, однако они не могут получить благословение непосредственно. Поэтому они просят богов охоты и войны помочь тому близкому родственнику мужского пола, которого они назовут по имени. Потом они возвращаются по домам и уединяются. Тем временем знахари собирают свои принадлежности и убирают их. Этим все и заканчивается.

Летнее солнцестояние, ханийкикша. Говорят, что эта церемония «точно такая же, как и ханийко, за исключением того, что здесь другие песни»9.

Уединения и танцы катсин

Самыми важными из обрядов, которые в Сайта-Ане способствуют дождю и росту урожая, являются, мы полагаем, уединения знахарских сообществ и маскированные танцы, в которых персонифицируются катсины. Каждое лето знахарские сообщества уединяются в своих церемониальных домах, где они остаются на четыре дня и четыре ночи, постясь и совершая обряды, чтобы принести дождь на иссохшие поля. Это - «уединение». Полное названия «уединения» покересански — kacaiti (лето) ociwanadanyi10, но обычно о них говорят просто как о kacaiti или,

пожалуй, как о ociwanadanyi11.

715

Знахарское сообщество уходит в уединение по просьбе Масеви. Каждое утро, в течение четырех дней после получения просьбы, знахари пьют воду, в которой вымачивались определенные растения12, и вызывают у себя рвоту для духовного очищения. На пятый день они удаляются в свой церемониальный дом, где остаются на четыре дня и четыре ночи. Все они, за исключением сообщества Огня (заканчивающего подготовку вскоре после полуночи13), выходят вечером четвертого дня. Масеви посылает гаотканьи охранять сообщество во время уединения. Во время уединений сам Масеви присоединяется к сообществу Кремня, а Ойой-еви — к сообществу Огня. Во время уединений знахари едят только хоткаотс (густую кашу, изготавливаемую из кукурузной муки; становясь холодной, она загустевает; соли в ней нет). Этого рода пост называется hotyacmyi. Знахари «держатся подальше от женщин», т.е. воздерживаются от половых отношений; это называется kotcininako («женщина») hotyacinyi14. В начале уединения знахари воздвигают свой деревянный алтарь из планок (аитсин), выкладывают на полу картину из муки и пигмента (йапаисиньи) и раскладывают свои священные фигурки и другие принадлежности. Много времени они тратят на пение15, курение и совершение своих обрядов. Они изготавливают молитвенные палочки для танца качин, который последует за уединением. На третий вечер после уединения они посещают мужчин и женщин, которые репетируют танец качин. Вечером (в какой именно из вечеров, установить не удалось) один из знахарей совершает поход к источнику в горах или Хемеса, или Сан-диа (знахарь сообщества Квиника-Сикаме идет к источнику южнее Тамайи). Набрав воды, он приносит ее своему сообществу для использования в обрядах; воду он приносит в глиняной фляге (клоне). В этом путешествии знахаря сопровождает гаотканьи, которого оставляли охранять сообщество во время уединения (Масеви будет сопровождать знахаря из сообщества Кремня, а Ойойеви — из сообщества Огня). И знахарь, и гаотканьи старательно отмечают все, что они видят, и все, что происходит во время этого путешествия по пути туда и обратно16. Согласно одному информатору, если один из них во время этого путешествия поймает птицу или дикое животное, то он должен отнести его туда, где он ее нашел17.

716

В прежние времена, когда люди еще жили в Тамайе, знахарские сообщества уходили в уединения по одному: группа Кремня — Кошаири уходила первой, а потом удалялись сообщества Огня, Квиника-Сикаме — Квирайны, Кви-ника-Хакавы Сикаме — Квирайны и Орла. Теперь же, когда люди почти весь год живут в Ранчитос, все знахарские сообщества уходят в уединение одновременно — между 24 июня, днем святого Иоанна, и 29 июня, днем святого Петра. Поскольку уединения могут проводиться только в старом пуэбло и поскольку знахари, как и другие люди, живут и работают на своих фермах в Ранчитос, гораздо удобнее проводить все уединения одновременно — пока люди находятся в Тамайе, празднуя дни святых Иоанна и Петра. После дня святого Петра люди возвращаются в Ранчитос. С ними возвращаются и знахари.

Существует тесная связь между уединениями и маскированными танцами, однако точную природу этого отношения определить трудно18. Маскированные персонификации катсин осуществляются пятью группами мужчин и женщин, причем каждая группа, так сказать,

«управляется» одним из знахарских сообществ (см. «Организация качин»). Пока знахарское сообщество находится в уединении, его танцевальная качина-гругша репетирует предстоящий танец; танец проводится за день до окончания уединения. Во время уединения знахарское сообщество изготавливает молитвенные палочки для танцоров-качин; после танца танцоры отдают их на хранение.

Говорили, что в прежние времена, перед переселением в Ранчитос, маскированный танец проводился летом после каждого уединения. Теперь после уединений в конце июня они могут проводить или не проводить маскированные танцы; один информатор заявил, что они «их больше не проводят»; другой утверждал, что их (иногда?) проводят, и сослался на два танца, проводившихся в прошлом году. Переселение людей в Ранчитос сильно нарушило церемониальную жизнь обитателей Санта-Аны. Все церемонии по-прежнему должны проводиться в Тамайе. Однако летом люди «слишком заняты на своих фермах», чтобы оставлять их и отправляться в старый пуэбло. Вследствие этого им пришлось изменить свое расписание церемоний. Время проведения летних уединений и танцев

717

было ужато и составляет теперь краткий период в конце июня. Кроме того, представляется вероятным, что некоторые из танцев катсин были передвинуты с лета на зиму, поскольку некоторые проводятся в Тамайе в январе и начале февраля, пока люди еще остаются в старом пуэбло. Танцы катсин — это маскированные персонификации антропоморфных духов-существ, называемых катсинами, или шиванами. Шиваны живут в пуэбло в месте «на западе», называемом Wenima. После смерти человек в конце концов становится катсиной. Главная функция шиван — приносить дождь. Они приходили в пуэбло собственной персоной, чтобы танцевать для людей и приносить на их поля дождь. Однако по какой-то причине они уже давно перестали приходить. Теперь же, чтобы получить имеющуюся у шиван силу приносить дождь, мужчины и женщины надевают маски и костюмы и персонифицируют их в танцах. Когда они это делают, они обладают силой реальных шиван; их танец приносит дождь19.

В Санта-Ане существуют пять танцевальных качина-групп, у каждой из них имеются свой глава, или отец (опго), и добровольно, пожизненно состоящие в ней мужчины и женщины (см. «Организация качин»). Каждая группа персонифицирует одного главного катсину и одного младшего, или вспомогательного, катсину (или нескольких). Как мы уже видели, танцы катсин могут проводиться после уединений во второй половине июня, а могут и не проводиться. В январе, как правило, проводится четыре маскированных танца: согласно одному информатору, катсин Утки персонифицируются в День Царя (6 января) в честь вступающих в должность должностных лиц; катсины Оленя танцуют 10 января «для дождя и снега»; 15 января танцуют катсины Ваййаика - «для урожая», а примерно неделей позже танцуют Тсайатиуви— «для дождя летом». В начале февраля танцуют катсины Акувы — ради посадок и урожая. Кошаи-ри выходят во всех этих танцах, которые проводятся в дневное время, на виду у всех, в старом пуэбло. Иногда маскированный танец они проводят на Пасху. И в сентябре тоже они иногда проводят танец шиван, чтобы отпраздновать жатву. Время от времени они устраивают без масок танец катсин Тсайатиуви - обычно в сентябре или январе.

718

Таким образом, мы видим, что большая часть маскированных танцев проходит в январе и начале февраля, когда многие семьи находятся в Тамайе. Остальные танцы могут проводиться или не проводиться на Пасху, в конце июня и в сентябре.

Хотя и представляется, что некоторые маскированные танцы проводятся в определенное время каждый год, однако говорят, что шиваны никогда не приходят [т.е. никаких маскированных танцев не проводится], если только их «кто-то об этом не попросит». Это означает, что маскированный танец проведут только в том случае, когда Масеви формально попросит о его проведении соответствующую танцевальную группу. Однако обычай может потребовать от Масеви (а, вероятно, так оно и бывает) просить о проведении определенных танцев в определенное время. Более того: всякий член пяти танцевальных качина-групп или всякий член знахарского сообщества, отвечающий за танцевальную качина-группу, может «попросить о» маскированном танце. Однако в таких случаях просьбу следует передать Масеви через главу знахарского сообщества, а затем Масеви должен обратиться с ней к главе той танцевальной группы, которая персонифицирует требуемых катсин. Короче говоря, о танце шиван может «просить» всякий из значительного числа людей, но требование должно быть выражено военным жрецом официально. Все маскированные танцы должны получить санкцию Масеви и проходить под его руководством.

Ниже мы приведем рассказ о процедуре проведения уединения и маскированного танца. Предположим, что они проводятся по инициативе Масеви, однако процедура будет точно такой же, как если бы инициатива исходила от знахарского сообщества или танцевальной группы после того, как вызывание шиван стало прерогативой Масеви.

Масеви решает провести маскированный танец и выбирает тот вид катсин, который ему хотелось бы иметь, т.е. Утки, Оленя, Ваййаика, Акувы или Тсайатиуви. Он посылает гаотканьи к отцу (опте) той танцевальной качи-на-группы, которую он выбрал (скажем, группы Утки), и просит его на рассвете следующего утра дожидаться визита Масеви.

719

Вечером, около заката, гаотканьи вдет в дом ому кат-сины Утки. Если кто-нибудь (неважно, кто именно) будет там с ому, то гаотканьи не станет говорить о цели своего посещения или даже сообщать другому человеку, что он пришел с особым поручением. Если через какое-то время гость ому не уйдет, то гаотканьи или постарается подать знак ому, или вернется позже; или же ому может отвести гаотканьи в другую комнату, или попросить своего гостя уйти. Оставшись наедине с ому, гаотканьи формально пожмет ему руку и скажет: «Гуатзина ому». Затем он скажет ему, чтобы на рассвете следующего утра он ждал визита Масеви, чтобы подготовиться к танцу катсин. Гаотканьи опять пожмет руку ому и скажет: «Друвикатси, до свидания», и уйдет.

Гаотканьи возвращается к Масеви и говорит ему, что сообщил его весть ому танцевальной качинагрушты Утки и что последний сказал: «Друвикатси тронаматсанийси — позвольте нам надеяться, что это будет сделано». Масеви отпускает гаотканьи. Затем он вдет к касику и сообщает ему о том, что катсины Утки будут танцевать тогда-то и тогда-то.

После того как гаотканьи получит разрешение от ому катсин Утки, последний пойдет к главе знахарского общества, отвечающего за танцевальную катсина-группу Утки, — в данном случае это сообщество Орла. Он попросит у наваи сообщества Орла разрешения воспользоваться на рассвете следующего утра церемониальным домом сообщества Орла, чтобы принять Масеви, который созовет людей готовиться к приходу катсин Утки. Наваи сообщества Орла даст разрешение или даст ому катсин Утки ключ от церемониального дома, или согласится на следующее утро открыть дом сам.

На рассвете следующего утра Масеви вдет в церемониальный дом знахарского сообщества Орла, где он обнаруживает ожидающего его ому катсин Утки. Ому приветствует Масеви, просит его войти, сесть и закурить. Ому заблаговременно приготовил две сигареты из оболочки кукурузного початка; одну из них он дает Масеви, а другую оставляет себе. Оба мужчины курят, причем Масеви сидит на некотором расстоянии от ому. Пока Масеви не кончит курить, не будет произнесено ни слова. Когда Масеви закончит, он отложит свою сигарету и пододвинется ближе к ому, который отложит свою

720

сигарету сразу же, как только Масеви покончит со своей. Масеви говорит: «Ому, я пришел с тобой повидаться». Ому отвечает: «Я не знаю, почему ты пришел, sanaict5™ [мой отец] Масеви». Масеви говорит ему, что хочет провести маскированный танец и что хочет, чтобы пришли катсины Утки. В ответ ому довольно пространно говорит, что и ему тоже этого хочется и что было бы хорошо, если бы пришли шиваны, что он надеется, что будет дождь, и т.д. Когда он закончит, они снова закурят. Масеви дает ому разрешение попросить наваи сообщества Орла помочь провести танец. Также он говорит ому, что этого наваи вечером этого дня будут ждать в хотка-нитсе. Затем Масеви пожимает руку ому и формально дает ему разрешение.

Потом ому танцевальной качина-группы Утки вдет к наваи знахарского сообщества Орла и, обратившись к нему с формальной речью, говорит, что Масеви хочет, чтобы катсины Утки пришли танцевать в Тамайю в такой-то и такой-то день, и просит его помочь провести танец. Он также говорит наваи, что его (наваи) этим же вечером ждут в хотканитсе. Наваи по всей форме принимает сообщение и соглашается помочь.

Чтобы представить события в их точной последовательности, давайте предположим, что Масеви начал приготовления в понедельник, послав гаотканьи к ому катсина-группы Утки. Тем же вечером Масеви вдет повидаться с касиком. Утром во вторник Масеви зовет ому катсина-группы Утки в дом сообщества Орла, после чего ому катсин призывает наваи знахарского сообщества. Затем во вторник вечером Масеви собирает должностных лиц в хотканитсе. Здесь присутствует также и касик. Масеви посылает гаотканьи за наваи знахарского сообщества Орла. Гаотканьи входит в церемониальный дом сообщества Орла, говоря: «Гуатзина!» — «Входи! Садись!» — приветствует его наваи. Гаотканьи входит и пожимает руки — сначала наваи, а потом его помощнику.

Потом он пожимает руки сначала присутствующему здесь ому катсина-группы Утки, а потом — каждому из членов знахарского сообщества или катсина-группы, которые могут присутствовать. Ому дает и гаотканьи, и наваи по сигарете из оболочки кукурузного початка. Они ненадолго закуривают. Потом гаотканьи говорит: «Йайа [мать], я пришел за

721

тобой». — «Хорошо», — говорит наваи. Гаотканьи встает и идет к двери, где он ждет наваи. Наваи встает и отправляется к выходу. Все затихают. Дойдя до двери, наваи оборачивается и говорит: «Tronamatsanyici — Давайте надеяться, что это произойдет». Все отвечают: «Нете — Да будет так». Затем гаотканьи ведет наваи в хотканитсу.

Когда они дойдут до двери хотканитсы, гаотканьи входит первым. Проходя сквозь первую дверь, он говорит: «Hawaiko [вот я иду] ko-na [к югу]». Говорят, что это «любезность в адрес наваи». Духи шиван находятся в обеих комнатах хотканитсы. Гаотканьи и наваи входят. Проходя через вторую дверь и входя в «комнату совета», где находятся должностные лица, гаотканьи говорит: «Hawaiko Bvna [по направлению к западу]» (см. рис. 6). Все находящиеся внутри должностные лица восклицают: «Rawa-e! — Хорошо! Садись!» Наваи входит и следует за гаотканьи до тех пор, пока они оба не встанут перед касиком. Наваи пожимает руку касику (который сидел и остается сидеть), говоря: «Guatzina canaiya. — Приветствую тебя, моя мать». Касик отвечает: «Tcokoya, canaiyace — садись, моя мать». Потом наваи пожимает руку Масеви (сидящему), говоря: «Guatzina Masewi canaictyu — приветствую тебя, Масеви, мой отец». — «Rawa-ё! Tca'atanye20. — Хорошо,

садись». Затем таким же образом наваи приветствует Ойойеви и им принимается. Затем наваи говорит: «Aisisai hopa — и вам того же», обращаясь к остальным людям в комнате. Все отвечают: «Rawa-ё! Tca'atanye». Все это время гаотканьи стоял сбоку от наваи; теперь он покидает его и садится с другими должностными лицами. Другой гаотканьи раздает сигареты из оболочки кукурузного початка, давая по одной каждому гостю — сначала наваи, а потом касику, Масеви, Ойойеви и, наконец, — «если он знает правило» — тому гаотканьи, который сопровождал наваи на собрание. Все они курят сигареты — короткие (за исключением той, которую дает гаотканьи), длиной всего в два сустава пальца.

Когда они кончат курить, Масеви говорит касику, что теперь пришло время сказать наваи, чего от него хотят. Масеви также обращается к присутствующим должностным лицам, используя термин caotcanyityemi, или sayaotcamc (мы, должностные лица). Все они отвечают словами: «Нете! ере'ё.

— Хорошо! Да будет так!» Масеви и

722

Ойойеви садятся напротив наваи. Военные вожди, касик и наваи снова курят (однако касик не меняет места). Когда они закончат, Масеви начинает говорить. Или же он может попросить Ойойеви произнести речь, «если он думает, что Ойойеви может это сделать хорошо, и если он [Масеви] хочет, чтобы он это сделал». Это длинная речь, занимающая два или три часа. Время от времени Ойойеви ободряет Масеви, восклицая: «Нете! Нете!» Наваи тоже время от времени отвечает: «Нете!» Когда он дойдет до конца своей речи, Масеви скажет: «Dome Diyo. — Это все». Потом он скажет: «Wi'icei. — Сигарета». Гаотканьи дает сигарету ему, а затем по сигарете — Ойойеви и наваи; другой гаотканьи дает сигарету касику. Все они курят.

Когда они кончат курить, Масеви поворачивается на своем сидении и спрашивает касика, имеет ли он что-нибудь сказать; если да, то Масеви выражает желание это послушать. Затем касик обращается к наваи, ободряя и его, и — посредством него — людей, которым предстоит персонифицировать шиван в танце; он убеждает их сделать все от них зависящее, надеясь, что у них будет в изобилии дождя и т.д. Когда касик закончит, Масеви встанет и отпустит наваи. Когда наваи приготовится встать, Масеви и Ойойеви помогут ему встать на ноги. Наваи пожимает руку сначала Масеви, а потом — Ойойеви, говоря: «Друвикатси». Затем он идет к касику, пожимает ему руку и прощается с ним. Наконец, обернувшись к другим должностным лицам, он обращается к ним: «Asisai hopa drawicatsi — всем вам до свидания». Масеви доводит наваи до двери, где он опять с ним прощается. Наваи выходит и идет домой один. Масеви возвращается и садится на свое место. Он говорит касику и другим должностным лицам, что их просьба была удовлетворена наваи и что в будущем все должностные лица и касик будут каждое утро молиться маййаньи скайвайотиеньи. Он говорит им, что этой ночью «наша мать» (т.е. наваи) начнет проводить свой длящийся четыре ночи обряд, который должен предшествовать танцу. Собрание закрывается. Потом наваи покидает хотканитсу; после своего визита к касику, военным вождям и другим должностным лицам он возвращается в церемониальный дом сообщества Огня, где его ждут его товарищи, члены того же общества, вместе с ому и качина-танцорами сообщества Утки. Он перед

Масеви возглавляет процессию. За ним следует «делающий дорогу» — человек без маски, который делает дорогу, т.е. насыпает линию из кукурузной муки, чтобы по ней могли пройти качины. Потом гуськом идут шиваны, «линейные танцоры»; «боковые танцоры» никакого порядка не придерживаются. Шествие замыкает Ойойеви.

Достигнув площади, Масеви и Ойойеви оставляют танцоров и занимают места рядом с касиком и говийе, причем каждого охраняет гаотканьи, который сидит, прислонившись к стене дома на северной стороне площади. Люди пуэбло собираются на площади посмотреть на танец. Они садятся на землю около домов; во время танца качин им не разрешается сидеть на крышах24, как это им разрешается в других случаях. До полудня танцоры выходят четыре раза; однако каждый раз, когда они выходят, они могут танцевать два или три раза (то есть во время двух или трех песен25). Каждый раз, выходя танцевать после того, как они это сделали впервые, они идут под предводительством «делающего дорогу»; Масеви и Ойойеви остаются сидеть около касика и говийе. Качина-танцоров всегда сопровождают или Кошаири, или Кви-райна (один информатор сказал, что «иногда они оба») — обычно первый. Неясно, кто именно приглашает их уча-

726

ствовать, — или глава проводящего танец знахарского сообщества, или глава танцевальной качина-группы.

Во время танца губернатор и его помощник стоят на крыше двухэтажного дома, над церемониальной комнатой Квиника-Сикаме: оттуда они видят всякого, кто бы ни приблизился к пуэбло. Поблизости стоит оседланная и запряженная лошадь. Если они видят, что кто-то приближается, то губернатор посылает капитана посмотреть, кто это такой. Если это индеец, то капитан возвращается с ним в пуэбло. Если же, однако, приближается или белый человек, или кто-либо не имеющий права видеть катсин, то капитан продолжает свой путь, в конце концов возвращаясь в пуэбло кружным путем. Тогда губернатор предупреждает присутствующих и маскированные танцоры уходят в свой дом. Губернатор идет встретить посетителя и сказать ему, что ему не разрешат входить в пуэбло26.

Во время последнего дополуденного появления на площади выходят все боковые танцоры. Когда шиваны кончат танцевать и удалятся в свой дом, боковые танцоры пойдут по улицам, загнав всех женщин и детей в их дома. Потом они обойдут улицы, смотря за тем, чтобы те оставались там во время обеда. Это делается для того, чтобы не дать им увидеть, как обедают танцоры-качины27.

Матери танцоров приносят им обед в их дом.

Когда шиваны опять выйдут днем, они принесут с собой подарки: разного рода пищу, сладости, фрукты и «куклы» качин. Перед тем как начать танцевать, они выложат свои подарки на землю перед собой. Когда они закончат танцевать, Кошаири выйдут вперед и раздадут подарки тем людям — обычно детям, — которые были предварительно назначены самими дарящими. Для маленьких детей это огромное событие, поскольку они думают, что получают подарки непосредственно от богов.

Днем танцоры выходят четыре раза. Закончив танцевать, они уходят в свой дом, где снимают маски и костюмы. Молитвенную палочку, которую каждый танцор во время танца держал в левой руке, и использовавшиеся в костюме еловые веточки относят к реке и туда бросают.

Людям очень нравится смотреть на танцы качин. Трудно получить адекватное представление о