Сборник_ФЭУ_ППС_2015

341

In the sea separating North Africa from the European Union, the phrase ―calm waters‖ now has an ominous ring. After the weather improved this week, almost

8,500 illegal migrants were rescued. Some brought tales of horror: of chaos in Libya, of mistreatment and torture at the hands of people – smugglers, and of deaths at sea. As many as 400 died on April 12th when their boat capsized, apparently because they rushed to one side when rescuers appeared.

Migrants sometimes lie to get sympathy. But the Italian authorities are taking seriously a claim that a trafficker threw to sharks the body of a dead (or perhaps unconscious) migrant, apparently overcome by fumes.

The latest wave of arrivals confirms that the EU faces a challenge of unprecedented proportions. According to the International Organisation for Migration, more than 15,000 people have reached Italy since the start of the year. The UN High Commissioner for Refugees says not enough is being done to save lives [3, с. 14].

При переводе самого заголовка не удалось компенсировать эстетическую информацию, заложенную в игре слов, однако, эмоционально окрашенная лексическая единица ―nightmare‖ была компенсирована соответствующим русским прилагательным «кошмарная».

Нередко для адекватного перевода атрибутивного сочетания, содержащегося в заголовке, требуется применение такой радикальной трансформации, как целостное преобразование. Данная трансформация подразумевает, передачу речевых соответствий лексическими средствами, не имеющими общих семантических компонентов, обладающими различной внутренней формой и в тоже время передающих одно и то же содержание средствами разных языков. Ярким примером является перевод заголовка ―Commitment anxiety‖ как «Готов ли Брюссель дать гарантии Украине?»

Перевод с сохранением лексических единиц оригинала нарушил бы литературную норму русского языка и не выполнил бы функцию передачи когнитивной и эмоциональной информации, содержащейся в заголовке в краткой форме. В связи с этим перевод был выполнен с использованием трансформации целостного преобразования с опорой на широкий контекст.

В данной статье речь идет о сложных взаимоотношениях Украины и Евросоюза, ключ к переводу заголовка содержится в первых абзацах статьи:

―Brussels and Kiev both want more from their relationship than they are get-

ting‖.

The romance between Ukraine and the European Union is full of unmet expectations. Ukraine wants commitment from the EU; the EU wants proof that Ukraine has really changed. When EU officials visited Kiev on April 27th for a joint summit, they snubbed Ukraine‘s requests for a peacekeeping force in the Donbas, for additional military aid and for visa-free travel. Western financial assistance is trickling in, but Ukraine wants more. ―Greece already received $300 billion, with no war, with no Russian tanks‖, Arseniy Yatsenyuk, the prime minister, said after the summit.

Ukraine, he complained, has received just one-tenth as much.

The EU says help will come, but only after reforms. ―You keep reforming, we keep supporting‖, said the European Commission‘s president, Jean-Claude Juncker.

342

European leaders want to see Ukraine implement its new laws and decentralise governance, as agreed in the Minsk peace plan. Some worry that failure to do this will invite Russia to relaunch the war. Already violence is ticking up near the rebel capital of Donetsk and the Ukrainian-held port of Mariupol [3, с. 38].

Итак, при переводе атрибутивных сочетаний, содержащихся в заголовках, необходимо стремиться к передаче не только когнитивной, но, если это возможно и эмоциональной, и эстетической информации. Например, перевод заголовка ―The Mystery Machine‖ – «Машина Тайн» выглядит очень просто. На первый взгляд, здесь применялось только одно переводческое решение – перестановка. На самом деле такой перевод стал возможным только благодаря учету экстралингвистической информации, содержащейся в данном словосочетании. При переводе необходимо было сохранить авторскую иронию, заложенную в аллюзии на американский мультипликационный фильм, хорошо известный в России. Основной смысл заголовка раскрывается во втором абзаце. Речь идет о предвыборной гонке кандидатов на пост президента США, в частности о стратегии г-жи Клинтон, разъезжающей по территории США на фургоне, раскрашенном в яркие цвета. Прообразом этого автомобиля послужил Chevrolet Sportvan 108 образца 1968 года с надписью на бортах ―The Mystery Machine‖ из вышеупомянутого мультфильма. Ничего таинственного в себе этот фургон не содержит, если не считать того, что на нем ездят говорящий немецкий дог Ску- би-Ду и четверо его друзей, вместе называющих себя корпорацией «Тайна» и увлекающихся расследованием разных мистических происшествий с участием привидений, монстров и прочей нечисти.

The Mystery Machine A political megastar goes low-key.

OLD businesses find it hard to redefine their brands. The task is not much easier for politicians. On April 14th Hillary Clinton held her first campaign event since announcing that she is running for president. It was at a community college in Monticello, a town of 3,800 people in Iowa. The idea was to appear modest and low-key – to make out that she is just like any other politician trying to earn an honest vote. Yet as scores of journalists (and a few protesters and supporters) sprinted across the grass outside the college in the hope of capturing a glimpse of her, the difficulties of this rebranding were apparent.

Unlike the three Republicans who have declared so far (Marco Rubio, Rand Paul and Ted Cruz), she declined to hold a rally to kick off her campaign. Instead, the former secretary of state tweeted and then uploaded a short video to a new website, in which she appeared with several Iowans who talked about their dreams for the future.

Mrs Clinton‘s team then announced that rather than taking a private jet, she would drive to Iowa from New York in a van called ―Scooby‖ after the children‘s cartoon ―Scooby-Doo‖. (Her husband presumably plays the role of Shaggy.) In this van she arrived in Monticello, along with two cars of Secret Service agents [4, с. 8].

Данный мультфильм уже переведен на русский язык, и выражение ―the mystery machine‖ звучит в нем как «машина тайн». В связи с этим, с целью сохранения эмоциональной и эстетической информации, заложенной в таких сти-

343

листических приемах как аллюзия и ирония, было принято решение воспользоваться уже традиционно сложившимся переводом данной фразы, заимствованной из мультфильма.

Все вышеприведенные примеры свидетельствуют о том, для достижения адекватного перевода атрибутивных сочетаний, содержащихся в газетножурнальных заголовках, необходимо ставить своей задачей передачу не только когнитивной, но и эмоциональной и эстетической информации. Достижение этой цели возможно благодаря применению различных переводческих трансформаций. В этом случае такие заголовки будут выполнять не только информативную, но и аналогичную прагматическую функцию (формирование общественного мнения по поводу описываемых событий) как в тексте оригинала, так и в тексте перевода.

Список литературы

1.Гуревич, В.В. Актуальное членение предложений в его разных проявлениях / В.В. Гуревич // Вопросы языкознания. – 2004 – 05/2004. №3. – С. 69-87.

2.The Economist: Dynasties. The enduring power of families in business and politics (April 18th 2015).

3.The Economist: Britain`s choice. Risk the economy or risk Europe (May 2nd 2015).

4.The Economist: America`s new aristocracy (January 24th 2015).

УДК 81‘25

Л.Н. Козлова

доцент Брянского государственного технического университета

ЭКСПРЕССИВНОЕ ПРОСТОРЕЧИЕ КАК ЭЛЕМЕНТ ЛЕКСИЧЕСКОЙ СИСТЕМЫ РАЗГОВОРНОЙ РЕЧИ

Рассмотрена структура лексической системы разговорной речи. Особое внимание автор уделяет особенностям функционирования просторечной лексики как элемента данной системы в художественном тексте.

Лексика разговорной речи (далее – РР), разнообразная как по семантике, так и по структуре, весьма отличается стилистической неоднородностью. «…От современной РР, в еѐ нейтральном слое, невозможно (со стилистической точки зрения) отсечь обширный репертуар нелитературных и окололитературных – снижено-обиходных, просторечно-профессиональных, жаргонных и полужаргонных средств, которые, в качестве стилистически отмеченных, регулярно действуют в современном разговорном общении» [1, с. 54].

При этом практически все исследователи РР указывают на преобладание нейтрального лексического пласта разговорной лексики. Концентрация разговорных слов редко превосходит 8-10% всей лексики высказываний РР. При всей существенности и реальной неотъемлемости разговорно-маркированных лексем, они до некоторой степени факультативны. Передача основной информации рационального (неэмоционального) характера не исключена и без них, только фактически это реализуется редко. При этом не наличие в тексте слов разговорного характера является решающим показателем разговорности, а воз-

344

можность включения таких слов без нарушения стилистической тональности высказывания.

В.Д. Девкин выделяет следующие лексические пласты РР: 1) общеязыковой нейтральный пласт, 2) разговорно окрашенный, связанный с «бытовой номенклатурой», то есть названиями неактуальными для официального общения и специализирующимися на повседневном обиходе, 3) разговорные дублеты и синонимы нейтральных номинаций и 4) «несловарные» лексические средства, привлекаемые в живой беглой речи как замены регулярно применяемых лексем

[2, с. 152].

А.Н. Ерѐмин, разграничивая разговорно-литературный язык (РЛЯ) и оби- ходно-разговорную речь (ОРР), предлагает следующую лексическую структуру:

1.КЛЯ: а) нейтральная лексика, б) книжная лексика.

2.РЛЯ: а) нейтральная лексика, б) разговорная лексика, в) вкрапления экспрессивного просторечия.

3.ОРР: а) нейтральная лексика, б) разговорная лексика, в) экспрессивное, реже естественное просторечие, г) вкрапления из общего жаргона, диалектов, обсценной лексики и др. [3, с. 53].

В то же время, в состав лексической системы РР, неоднородной со стилистической точки зрения, входят, помимо прочего, и элементы просторечия.

Важно упомянуть, что влияние просторечия (прежде всего лексики) на иные формы существования национального языка имело место всегда, а в последнее время стало особенно заметным. За последние 50 лет структура, функции, место просторечия в национальном языке существенно изменились. Из относительно обособленной речи малограмотных горожан, оно превращается на наших глазах в общий субстандарт, который имеет иную лексическую основу и общественную значимость [3, с. 8].

В русской лингвистической традиции рассматриваются две разновидности просторечия. Первая – социальное просторечие, т.е. речевые ошибки малообразованных людей, чаще пожилых, обычно негородского происхождения, тех, кто говорит «как может». <…> Социальному просторечию противопоставлен другой его тип – функционально-стилистическое просторечие, природа которого заключается в сознательном, преднамеренном использовании субстандартных единиц – грубых, вульгарных или непристойных слов и идиом (включая и простонародные имитации) [4, с. 8]. При этом сигнальная роль при стилизации РР отводится непосредственно экспрессивному просторечию, под которым понимаются стилистические средства языка, используемые в художественно литературе, прессе и пр.

«Экспрессивное просторечие (с разной степенью экспрессивности, но в любом случае экспрессивное – даже если в естественном просторечии это номинативная единица) стоит на границе литературного языка и внелитературного просторечия. Оно не принадлежит ни собственно литературному языку, ни просторечию. Такие единицы являются разг.-прост. Поэтому в разных словарях они даются то как разговорные, то как просторечные» [3, с. 28].

345

Г.Н. Скляревской, И.Н. Шмелѐвой также утверждалось, что заключѐнные в современных словарях русского литературного языка пласты разговорных, просторечных и областных слоѐв состоят из разнообразных лексических групп, которые отличаются друг от друга не только интенсивностью, но и качеством своей стилистической окраски. Границы этих групп не совпадают с традиционной классификацией «разговорное – просторечное – областное».

Подобной точки зрения придерживается и Д.Н. Шмелѐв. Согласно ему, соотношение помет «разговорное» и «просторечное» и действительная употребимость многих из снабжѐнных этими пометами слов именно в устной РР не представляется однозначным. «Посредством этих помет объединены (и соответственно – выделены в общем словарном составе) настолько разнородные именно в стилистическом соотношении группы слов, что признать, что они (или только те из них, которые отмечены как «разговорные») представляют главные лексические ресурсы РР нельзя» [5, с. 85].

На наш взгляд, определяющая роль при разграничении элементов экспрессивного просторечия и естественного просторечия отводится ситуации общения, а в художественном произведении – контексту повествования, задающему ситуацию. «Квалификация речевого слова (асимметрия стилистической маркированности в языке и речи) может зависеть и от ситуации (контекста) его применения. Если о крупной, неаккуратной в движениях женщине за глаза сказать, что она лошадь, то такое употребление слова можно считать разговорнопросторечным. Если в автобусе такая женщина (или вообще женщина) наступит кому-нибудь на ногу, и жертва хамски кричит: ―Поаккуратней, лошадь!‖, то такое употребление лексемы можно считать только грубо просторечным, хам-

ским» [3, с. 29].

Следовательно, определѐнного рода критерием подобного разграничения выступает снижено-грубая маркированность слова. Однако следует оговориться, что отрицательная экспрессия слова и его сниженность – не всегда одно и то же, так как просторечные лексические единицы могут быть лишены грубости и резкости оценки в своей семантике [5, с. 87].

В данной статье элементы экспрессивного просторечия рассматриваются нами в качестве лексических средств создания разговорности, стилизации РР на примере художественных произведений Л. Улицкой.

Стилистическая принадлежность слов к группе экспрессивного просторечия определялась по ряду лексикографических источников, в том числе по «Большому словарю русской разговорной экспрессивной речи» В.В. Химика, основу которого составляет непосредственно функционально-стилистическое просторечие, а также с учѐтом контекста их употребления в художественных произведениях.

Рассмотрим примеры:

«Но Николай брать не велел, не бери, говорит, потом от ихних денег не отмоешься» («Сквозная линия»).

«Их двое братьев с неделѐнным хозяйством и ещѐ один мужик пожилой. Бабы ихние бегут, дети» («Медея и еѐ дети»).

346

«Идѐм отсюдова, от народу, – зашипела со значением Марья Игнатьев-

на…» («Сонечка»).

«Твой Славка – шпана шпаной, а я от моего Валерки во всю жизнь дур-

ного слова не слыхала…» («Медея и еѐ дети»).

«Наливайте! Толик, деду с бабкой налей! Маша, ты что как неродная? Рюмку-то подыми! – командовал тесть, наливая тем, кто сидел рядом с ним»

(«Искренне ваш Шурик»).

В исследуемых нами художественных произведениях подобное нарушение лексико-грамматических норм русского языка с использованием экспрессивного просторечия встречается довольно часто в речи людей с низким соци- ально-культурным фоном:

«Вкусный ты суп варишь, Марина Борисовна, – сказала Надежда Ивановна. И чего ты только в него ложишь?» («Сквозная линия»).

«Матушка Дуся, убѐг я. Нет мочи» («Семеро святых из деревни Брюхо»). «Я-то простая, я простю…» («Семеро святых из деревни Брюхо»).

«Я боюся его, он страшный» («Семеро святых из деревни Брюхо»).

«Мань, ты чего обижаешь-то еѐ? Она, может, за помочью пришла,

цельный день ждѐт, ты за что еѐ…» («Семеро святых из деревни Брюхо»).

«Хуже-то, чем теперь, ни при ком не буде…» («Медея и еѐ дети»).

«Вот. Натирку новую сделала и дыхалку. А эта – на ноги. Тряпочку намочишь и к стопочкам приложишь, а сверху мешочек цельнофановый, и завя-

жи» («Весѐлые похороны»).

Помимо употребления экспрессивного просторечия привлекает внимание также воспроизведение особенностей речи персонажей собственно графическими способами. Эти способы служат: во-первых, имитации индивидуальной манеры произношения слов и интонирования фразы; во-вторых, изображению экспрессивных (эмоциональных) качеств разговорного высказывания. Однако с точки зрения звуковой реализации отношение искусственно созданных художественных эквивалентов спонтанной устной речи к их естественным образцам принимает характер конфликта письменной формы с более или менее сознательным и интенсивным стремлением автора создать реально ощутимую иллюзию живого устного высказывания.

Нами были выявлены следующие случаи употребления экспрессивного просторечия как лексико-орфоэпических сигналов разговорности:

«Здрасьте! Среди ночи свет дали» («Русское варенье»).

«Марь Яковлевна! Да я хоть щас! Как щас – так сразу» («Русское варе-

нье»).

«Никакого заявления они не подавали, заплатили по рупь двадцать и получили брачное свидетельство» («Сквозная линия»).

Таким образом, можно сделать вывод, что экспрессивное просторечие выступает в качестве лексических сигналов разговорности в художественном тексте, выражающих отступление от норм литературного языка, и характеризующих персонажей художественных произведений.

Список литературы

1.Винокур, Т.Г. Устная речь и стилевые свойства высказывания / Т.Г. Винокур //

347

Разновидности городской устной речи: сб. науч. тр. – М., 1988. – С. 44-84.

2.Девкин, В.Д. Немецкая разговорная речь. Синтаксис и лексика / В.Д. Девкин. – М.: Международные отношения, 1979. – 783 с.

3.Ерѐмин, А.Н. Проблемы лексической семантики русского просторечия: монография / А.Н. Ерѐмин. – Калуга: Изд-во Калужского гос. пед. ун-та им. К.Э. Циолковского, 2001.

–445 с.

4.Химик, В.В. Большой словарь русской разговорной экспрессивной речи / В.В. Химик. – СПб.: Норинт, 2004. – 768 с.

5.Шмелѐв, Д.Н. Русский язык в его функциональных разновидностях (к постановке проблемы) / Д.Н. Шмелѐв. – М., 1977. – 148 с.

УДК 811.111

И.С. Мартынова

преподаватель Брянского государственного технического университета

СОВРЕМЕННЫЙ ПОДХОД К КЛАССИФИКАЦИИ ФРАЗЕОЛОГИЧЕСКИХ ЕДИНИЦ АНГЛИЙСКОГО ЯЗЫКА

Рассматриваются классификации фразеологических единиц английского языка. Особое внимание уделяется авторским классификациям многокомпонентных фразеологизмов.

В английском языке само понятие «фразеологическая единица» (phraseological unit) используется намного реже, чаще оно звучит как ―set-expression‖, что, в принципе, то же самое. Понятие идиомы (idiom), в отличие от русского языка, идет наравне с фразеологическими единицами и обозначает все устойчивые выражения в целом, а не только фразеологические сращения.

I. В английском языке наиболее распространенной является тематиче-

ская классификация фразеологических единиц, т.е группировка по опреде-

ленной тематике. Например, в группу «испытывать эмоции» будут входить такие составляющие, как «грусть, тоска, радость, симпатия и т.д.»

Wish smb. joy (wish (give) smb. joy (of smth.)) – часто: поздравлять кого-

либо, желать счастья, удачи кому-либо (в чѐм-либо).

“Newcome, my boy... I give you joy” (W. Thackeray, ‗The Newcomes‘, ch. II).

– «Ньюком, мой мальчик, ... я желаю тебе счастья».

“Robin Hill had been sold to some peer or other, and she wished him joy of it - she knew its history as of some unlucky ship!” (J. Galsworthy, ‗Swan Song‘, part I, ch. IX) – «Робин-Хилл продали какому-то пэру, ну и пусть наслаждается, она-то знает историю этого злосчастного владения!»

Good grief! (good (или great) grief!) – Боже мой! Видит бог! Чѐрт побери! (восклицание, выражающее удивление, досаду и т. п.).

“Good grief, I'd never thought of that!” (E. S. Gardner, ‗Bedrooms Have Windows‘, ch. 12) – «Видит бог, это мне никогда не приходило в голову!»

“Good grief, why can't you ever answer me?” (T. Capote, ‗In Cold Blood‘, part I) – «Черт побери! Почему ты никогда не отвечаешь мне?»

Come to grief – плохо кончить, попасть в беду; хлебнуть горя; прогореть, обанкротиться; ≈ вылететь в трубу [упасть с лошади].

348

“„I made certain he'd come to grief over that betting, he said” (J. Galsworthy,

‗The Country House‘, part II, ch. XI). – «Я был уверен, – сказал он, – что игра на скачках не доведет его до добра».

“You're all alike: you won't be satisfied till you've got what you want. If you must come to grief, you must; I wash my hands of it” (J. Galsworthy, ‗The Man of Property‘, part I, ch. II). – «Все вы одинаковы: не успокоитесь, пока не добьетесь своего. Если тебе суждено хлебнуть горя, ничего не поделаешь. Я умываю руки».

“It was hard to believe, too, that he had come to grief, lately, on the Stock Exchange. He carried himself with as much swagger and gay assurance as ever” (K. S.

Prichard, ‗The Roaring Nineties‘, ch. 65). – «Глядя на Фриско, вы бы никогда не сказали, что он недавно прогорел на бирже. Он держался как всегда, уверенно и

свеселой непринужденностью».

II. Следующая классификация распределяет фразеологизмы по соотне-

сенности с определенными частями речи. В основу разделения легла принад-

лежность основного слова выражения к какой-либо части речи [3, с. 129]. Выделяют следующие фразеологические единицы:

1) глагольные устойчивые сочетания:

To come to a head, to pull somebody‟s leg, to put one‟s foot down и др.

“It's a boil, you know. There's nothing to do but wait for them to come to a head” (A. Wilson, ‗A Bit off the Map and Other Stories‘, ‗After the Show‘). – «Это фурункул, знаете ли. А с ними ничего не поделаешь. Приходится ждать, пока созреет».

“The economic crisis of 1929 dealt Brazil a heavy blow and greatly intensified the mass discontent. Strikes multiplied. The ferment came to a head in 1930” (W.

Foster, ‗Outline Political History of the Americas‘, ch. 25). – «Экономический кризис 1929 года нанес Бразилии тяжелый удар и значительно усилил недовольство масс. Все чаще и чаще происходили забастовки. Недовольство достигло своего апогея в 1930 году».

2) устойчивые сочетания с прилагательными:

See red, feel empty, feel flat, look alive и др.

“And then I don't know what happened. I was beside myself, I saw red, I seized the revolver and I fired” (W. S. Maugham, ‗Complete Short Stories‘, ‗The Letter‘). –

«Что было потом, просто не знаю, настолько я рассвирепела, себя не помнила. Я схватила револьвер и выстрелила».

“He stood there... his stomach feeling empty...” (R. P. Warren, ‗Flood‘, ch. 27). – «Мортимер Спарлин стоял там ... голодный, как волк».

3) устойчивые сочетания с существительными:

Feel one‟s feet, smell of powder, watch the birdie!, find one‟s tongue и др. “I'm so tired I can't feel my feet. These Saturday nights'll be the death o' me―

(A. Sillitoe, ‗Saturday Night and Sunday Morning‘, part I, ch. I). – «Я так устал, что ног под собой не чувствую. Эти субботние вечера погубят меня».

“The bald, eager little photographer disappeared behind a curtain. He snapped his fingers before us, and said, „Watch the birdie‟” (M. Gold, ‗Jews without

349

Money‘, ch. 1). – «Лысый бойкий фотограф небольшого роста появился из-за портьеры, щелкнул пальцами и сказал нам: Внимание! ―Сейчас вылетит птичка!‖»

4) устойчивые выражения с предлогами:

Look before and after, look before one‟s leaps, look over one‟s shoulder at и

др.

Hamlet: “...What is a man, If his chief good and market of his time Be but to sleep and feed? a beast, no more. Sure, He that made us with such large discourse, Looking before and after, gave us not That capability and godlike reason To fust in us unus'd...“ (W. Shakespeare, ‗Hamlet‘, act IV, sc. 4). – Гамлет: «...Что человек,

когда он занят только сном и едой? Животное, не больше. Тот, кто нас создал с мыслью столь обширной, глядящей и вперед и вспять, вложил в нас не для того богоподобный разум, чтоб праздно плесневел он...» (перевод М. Лозинского).

“Besides, he did not want to go, for the other side of this young Forsyte recoiled from leaping before he looked” (J. Galsworthy, ‗In Chancery‘, part II, ch. V) –

«Кроме того, ему не хотелось идти, потому что в натуре этого юного Форсайта было нечто такое, что удерживало его от опрометчивых поступков».

III. Согласно классификации А.В. Кунина, в составе фразеологии вхо-

дят три раздела: идеоматика, идеофразеоматика, и фразеоматика. В раздел идиоматики входят собственно фразеологические единицы, или идиомы, то есть устойчивые сочетания лексем с частично или полностью переосмысленным значением [2, с. 26]. С переводческой точки зрения А.В. Кунин предлагает английские фразеологические единицы делить на две группы:

фразеологические единицы, имеющие эквиваленты в русском

языке;

burn one 's boats – сжечь свои корабли in the seventh heaven – на седьмом небе

better late than never – лучше поздно, чем никогда

безэквивалентные фразеологические единицы.

“Better a witty fool than foolish wit”. – «Лучше умный дурак, чем глупый мудрец» (Шекспировское выражение. «Двенадцатая ночь», д. I , сц. 5).

He knocks boldly at the door who brings good news. – Громко стучит в дверь тот, кто приносит хорошие вести.

No one is a fool always (every one sometimes – Никто не бывает всегда ду-

раком, а по временам бывает каждый.

IV. Н.Н.Амосова на основе контекстологического метода анализа выделяет «уникальные» образования английского языка («идиомы» и «фразе-

мы»), а также различные виды серийных и моделированных устойчивых фраз («узуально ограниченные сочетания», «грамматическо-стилистические конструкции», «фразеолоиды», «паремии»), которые выводятся автором за пределы фразеологии.

Every tub must stand on its own bottom. – Живи всяк своим умом да своим горбом. Чужим умом недолго жить.

Between two evils 'tis not worth choosing. – Хрен редьки не слаще.

350

Between the devil and the deep (blue) sea. – Между двух огней. Между мо-

лотом и наковальней.

V. Согласно классификации Дэвиса Томпсона, все фразеологические единицы можно разделить на три группы: фразеологические сочетания, фразеологические единства и фразеологические сращения set-expressions, semifixed combinations and free phrases, что в целом соответствует классификации Виноградова В.В. Данная классификация основана на различной степени идиоматичности (немотивированности) компонентов в составе фразеологизма.

VI. Смирницкий А.И. делит английские устойчивые выражения на

1)те, которые обладают яркой экспрессией и эмоциональной маркиро-

ванностью (imaginative, expressive and emotional);

2)те, которые лишены этого, стилистически нейтральные.

Например: 1) soft in the head, a long head и 2) an apple of one's eye, give a free hand, on the other hand.

VII. Алехина А.И. выделяет семантические фразеологические серии и модели по признаку смысловой близости (но не синонимии), например, по признаку отношения общего понятия к частному. При этом языковед учитывает и структурные особенности устойчивых выражений. Так Алехина выделяет особые глагольные структурно-семантические модели с глаголами to be, to feel, to have и т.д., группируя их в определенные семантические серии, например, чувствования, состояния, бытия и т.п.

VIII. Арнольд И.В. делит английские фразеологизмы на так назы-

ваемые set-expressions, semi-fixed combinations, and free phrases, что в целом соответствует классификации Виноградова В.В. на фразеологические сращения

(to be neck and neck), единства (in the twinkling of an eye, get the upper hand) и со-

четания (one's own flesh and blood), соответственно. Большинство в английском языке составляют фразеологические единства.

Таким образом, каждый автор определяет свои критерии соотнесения того или иного многокомпонентного фразеологизма с той или иной частью речи.

Список литературы

1.Кунин, А.В. Англо-русский фразеологический словарь / А.В. Кунин. – М.: Советская Энциклопедия, 1967. – 1264 с.

2.Кунин, A.B. Курс фразеологии современного английского языка / А.В. Кунин. – М.: Высшая школа, 1996. – 331 с.

3.Литвинов, П.П. Фразеология. Повышаем речевую готовность / П.П. Литвинов. – М.: «Примстрой – М», 2001. – 176 с.

4.Longman Dictionary of English Idioms. – Longman, 1980. – 387 pp.