Сборник_ФЭУ_ППС_2015

331

венная речь имеет свой язык – систему образных форм, выражаемую языковыми и экстралингвистическими средствами. Художественная речь наряду с нехудожественной речью выполняет номинативно-изобразительную функцию. Функция стиля художественной речи средствами образно-эстетической трансформации языка создать чувственное восприятие действительности, зримо ощутить предмет в его связях и отношениях. Однако, это не значит, что такое восприятие, созданный образ «избавляет нас от абстрагирования». Здесь процесс значительно сложнее [4, с. 8-11].

Вхудожественном стиле речи очень широко используется речевая многозначность слова, что открывает в нем дополнительные смыслы и смысловые оттенки, а также синонимия на всех языковых уровнях, благодаря чему появляется возможность подчеркнуть тончайшие оттенки значений. Это объясняется тем, что автор стремится к использованию всех богатств языка, созданию своего неповторимого языка и стиля, яркому, выразительному, образному тексту. Автор использует не только лексику кодифицированного литературного языка, но и разнообразные изобразительные средства из разговорной речи и просторечия.

На первый план в художественном тексте выходят эмоциональность и экспрессивность изображения. Многие слова выступают в художественной речи как конкретно-чувственные представления. Для художественной речи, особенно поэтической, характерна инверсия, т.е. изменение обычного порядка слов

впредложении с целью усилить смысловую значимость какого-либо слова или придать всей фразе особую стилистическую окраску. Варианты авторского порядка слов разнообразны, подчинены общему замыслу.

Вхудожественной речи возможны и отклонения от структурных норм, обусловленные художественной актуализацией, т.е. выделением автором какойто мысли, идеи, черты, важной для смысла произведения. Они могут выражаться в нарушении фонетических, лексических, морфологических и других норм.

Выразительность, образность придают речи не только лексические, но и грамматические средства, а также приѐмы их использования. Важное место среди них занимают фигуры (от лат. ―figura‖ – образ, вид).

Фигуры – это формы речи, усиливающие еѐ воздействие благодаря определѐнным лексическим средствам и синтаксическим построениям. К фигурам относятся антитеза, оксюморон, градация, параллелизм, инверсия, многосоюзие и бессоюзие и др.

Антитеза (от греч. ―antithesis‖ – противопоставление, противоположение)

– стилистическая фигура контраста, резкого противопоставления предметов, явлений, их признаков. Противоположность подчѐркивается союзами, интонацией и выражается обычно антонимами.

Градация (от лат. ―gradatio‖ – постепенное возвышение) – расположение близких по значению слов в порядке нарастания или ослабления их эмоцио- нально-смысловой значимости.

Параллелизм (от греч. ―parallelos‖ – идущий рядом) – фигура, которая представляет собой однородное синтаксическое построение соседних предло-

332

жений или их частей. Параллелизм – одна из наиболее характерных черт поэтической речи. Сходство в построении предложений подчѐркивает связь образов. Разновидностями параллелизма являются анафора и эпифора.

Анафора (от греч. ―anaphora‖ – вынесение вверх, повторение), или единоначатие, – повторение начальных частей (слов, словосочетаний, частей предложения) в тексте или его фрагменте.

Эпифора (от греч. ―epiphora‖ – концовка) – фигура, обратная анафоре. Это выразительное повторение слов или словосочетаний в конце предложений и абзацев одного текста.

Бессоюзие и многосоюзие – фигуры речи, основанные на намеренном пропуске или, напротив, повторении союзов. В первом случае речь становится лаконичной и динамичной. Во втором случае – при многосоюзии – речь, напротив, замедляется, повышается смысловая значимость перечисляемых элементов.

Различные фигуры речи могут сочетаться в одном тексте и взаимодействовать с тропами, они позволяют глубже понять смысл произведения, увидеть изображаемое многоплановым.

Что же сближает и различает тропы и фигуры? И то и другое – намеренное отклонение от обычной речи с целью привлечь к себе внимание, замедлить чтение, задуматься, глубже понять смысл. И тропы, и фигуры – образные средства художественной речи. Но между ними есть и различия.

Троп – это изменение основного значения слова, перенос названия с традиционно обозначаемого предмета или явления на другой, связанный с какимито смысловыми отношениями с первым. Одно воспринимается через другое, более известное. Троп, таким образом, представляет собой определѐнную форму поэтического мышления; он обогащает мысль новым содержанием.

Фигура, напротив, форма речи, а не поэтического мышления: она не вносит ничего нового, расширяющего наше познание. Еѐ главное назначение – усилить впечатление от чего-либо, сделать его более ярким, выразительным, наглядным. Особая группировка слов, их определѐнное расположение способны во много раз увеличивать эмоциональное воздействие текста.

Эффективность межъязыковой коммуникации во многом определяется степенью близости перевода к оригиналу. Вопреки презумпции их идентичности, которая лежит в основе использования рецепторами текста перевода в качестве полноправного репрезентанта оригинала, языковые и культурные различия приводят к нетождественности этих текстов. Коммуникативное приравнивание разноязычных текстов в процессе перевода сопровождается более или менее существенными опущениями, добавлениями и изменениями. Переводчику постоянно приходится решать, какими элементами оригинала можно пожертвовать, чтобы сделать возможным полноценное воспроизведение других, коммуникативно более значимых его частей. В связи с этим одним из центральных понятий теории перевода является понятие «эквивалентность перевода», которое обозначает относительную общность перевода и оригинала при отсутствии их тождества.

333

Различается теоретически возможная эквивалентность, определяемая соотношением структур и правил функционирования двух языков, и оптимальная

– близость, достигаемая в конкретном акте перевода. И в том, и в другом случае эквивалентность не представляет собой фиксированную величину: степень близости перевода и оригинала может быть различной и эквивалентность перевода устанавливается на разных уровнях. Иначе говоря, существуют разные типы эквивалентности, различающиеся по степени близости двух текстов.

Степень эквивалентности может быть достаточно объективно определена путем сопоставления текста перевода с оригиналом, и она служит одним из критериев при оценке результатов переводческого процесса. Однако, в целом, такая оценка выводится на основе целого ряда факторов. В ряде случаев для успеха межъязыковой коммуникации достижение максимальной эквивалентности оказывается необязательным, а иногда даже нежелательным. Это вызвало необходимость во введении оценочного термина «адекватность перевода», обозначающего соответствие перевода требованиям и условиям конкретного акта межъязыковой коммуникации. В соответствии со значениями терминов «эквивалентность» и «адекватность» адекватный перевод включает определенную степень эквивалентности, но эквивалентный перевод может и не быть адекватным.

Оценочный характер часто носят и широко применяемые термины «буквальный перевод» и «свободный (вольный) перевод». Под буквальным понимается перевод, воспроизводящий коммуникативно-нерелевантные элементы оригинала, в результате чего-либо нарушаются нормы языка перевода, либо оказывается искаженным (или не переданным) действительное содержание оригинала. Свободный перевод – это перевод, выполненный на более низком уровне эквивалентности, чем тот, которого можно было бы достичь при данных условиях переводческого акта, то есть недостаточно точный, слишком «вольный». Как видно из определений, оба термина указывают на неадекватность перевода. Вместе с тем бывают случаи, когда допустимым оказывается как буквальный перевод (например, при составлении глоссы или подстрочника), так и свободный перевод (например, для достижения максимального художественноэстетического эффекта в литературном переводе).

Соотношение эквивалентности и адекватности в каждом акте перевода определяется выбором стратегии, который переводчик делает на основе учета ряда факторов, составляющих переводческую ситуацию. Из числа этих факторов наибольшее значение имеет цель перевода, тип переводимого текста и характер предполагаемого рецептора перевода.

Осуществляя межъязыковую коммуникацию, переводчик может ставить перед собой различные цели, стремиться достичь определенных результатов. В основном, эти результаты можно свести к четырем группам. Во-первых, задача переводчика может заключаться в обеспечении адекватного понимания рецептором передаваемой информации. Во-вторых, переводчик может стремиться добиться определенного коммуникативного эффекта, создать у рецептора желаемое эмоциональное отношение к передаваемой информации, вызвать у него

334

соответствующие ассоциации. В-третьих, переводчик может поставить перед собой цель побудить рецептора к каким-то конкретным действиям, вызвать у него определенную практическую реакцию. И, наконец, переводчик может использовать свой перевод с целью достижения какого-то «экстрапереводческого» результата, решения каких-то идеологических, политических или бытовых задач, не имеющих ничего общего с адекватным воспроизведением оригинала. И в каждом переводе переводчик может преследовать одну или несколько подобных целей. И каждая из них может потребовать особой прагматической адаптации текста перевода, возможного отказа от максимальной эквивалентности.

Очевидна зависимость стратегии переводчика от типа переводимого текста. Несомненно, перевод художественного романа и перевод технической инструкции требуют разного подхода, разного уровня эквивалентности и разной квалификации переводчика. Выбор стратегии основывается на классификации видов перевода, и переводчик нередко специализируется на переводах определенного вида [3].

В целом художественный стиль обычно характеризуется образностью, выразительностью, эмоциональностью, авторской индивидуальностью, конкретностью изложения специфичностью использования всех языковых средств. Перевод в художественном стиле – одна из нелегких задач переводчика, так как необходимо выдержать эмоциональную окраску текста-оригинала, а это не так просто. Следовательно, перевод произведений художественной литературы выполняется только высококвалифицированными переводчиками.

Список литературы

1.Будагов, Р.А. Очерки по языкознанию / Р.А. Будагов. – М.: Изд. АН СССР, 1993. –

72 с.

2.Бэн, З. Стилистика и теория устной и письменной речи / З. Бэн. – М.: Книжный дом «Либроком», 2012. – 320 с.

3.Комиссаров, В.Н. Современное переводоведение / В.Н. Комиссаров В.Н. – М: Эст, 2004. – 424 с.

4.Левин, В.Д. О некоторых вопросах стилистики. // Вопросы языкознания. – 1994. – №5. – С. 8-11.

УДК 81‘115

М.М. Демидова

доцент Брянского государственного технического университета

ПРЕДЛОЖЕНИЯ КАК НОМИНАНТЫ КОНЦЕПТА «ПРАВЕДНИК» В РУССКОМ И АНГЛИЙСКОМ ЯЗЫКАХ (НА МАТЕРИАЛЕ РОМАНА Л. УЛИЦКОЙ «ДАНИЭЛЬ ШТАЙН, ПЕРЕВОДЧИК»)

Рассматривается репрезентация различных сем концепта предложениями разных типов и структур.

В когнитивной лингвистике концепт рассматривается как сложная мыслительная единица, которая может иметь номинанты на разных языковых уровнях. Ядро концепта представлено ключевым словом-репрезентантом (термин

335

З.Д. Поповой), ближняя периферия вербализуется синонимами и дериватами ключевого слова. Дальняя периферия может быть выражена единицами синтаксического уровня, в частности словосочетаниями и предложениями. Опираясь на мнение лингвистов Воронежской школы, мы полагаем, что «синтаксические построения имеют свою знаковую природу и свои означаемые – синтаксические концепты» [2, с. 78].

Ванализируемом произведении концепт «Праведник» достаточно широко представлен на синтаксическом уровне. В тексте можно выделить большое количество предложений, участвующих через специфику своих структурных схем в репрезентации концептуальной семантики.

Есть несколько сем, без которых невозможно представить образ праведника. Смирение, с церковной точки зрения, очень значимо и требует больших душевных усилий. Посмотрим, как синтаксис представляет ее.

Непосредственным описанием процесса смирения выступает следующее предложение: «Это очень важно, что твоѐ ”Я” сжимается, делается меньше, меньше занимает места, и тогда в сердце остаѐтся больше места для Бога»

(Улицкая). Как представляется, здесь мы имеем дело с уникальной авторской трактовкой понятия смирение. Своеобразная структура предложения с однородными сказуемыми подчеркивает процесс протекания действия, его сложность и длительность.

Впереводе предложение приобретает незначительные трансформации: ―It is very important that your ego is declining, taking up less space, and then more space is left in your heart for God‖ (Ulitskaya).

Смирение как результат борьбы с внутренними страстями, показано сле-

дующей иллюстрацией: «Старец, хотя к старости стал смиреннейшим и умалил своѐ “я” насколько возможно, в молодые годы был образованным человеком, с особыми мнениями и суждениями» (Улицкая). Особый интерес здесь вы-

зывает выражение умалить свое «я», если учесть, что многие современные словари дают этот глагол с пометкой устаревшее: «сделать или представить ме-

нее значительным, чем есть на самом деле, преуменьшить» [4, 722]. Таким об-

разом, речь идет об ущемлении своих интересов для приобщения к Божественным.

Ванглийской версии предложение имеет такую же сложную, многоком-

понентную структуру: ―The elder, although in old age he became very mild and deprecated his ego as much as is possible, in his younger years was an educated man with particular opinions and judgments‖ (Ulitskaya). Главное предложение разби-

вается придаточным уступительным на две части, в результате подлежащие как бы отделено от сказуемого.

Впоследующих примерах рассматривается другая сторона смирения, когда человек принимает любое испытание как проверку приверженности Боже-

ственной воли: «Я был совершенно спокоен, сидел в темноте и молился. Поручил себя Господу и готов принять всѐ, что ни будет мне послано» (Улицкая).

―I was completely calm and sat in the dark and prayed. I commended myself into the hands of the Lord, prepared to accept whatever He might send‖ (Ulitskaya).

336

Как видим, структура предложений практически совпадает, однако в английском, ввиду отсутствия личных окончаний, позиция подлежащего обязательно должна быть заполнена. О серьезности намерений говорящего свидетельствует придаточная изъяснительная часть. Интересно, что русское послано, соответствующее реальной модальности, заменено английским might send, т.е. тут уже модальность возможности.

«И есть ещѐ одна причина, почему я хочу креститься – я стара и хочу полностью отдать себя Его воле» (Улицкая). Многокомпонентное предложение в данном случае трансформируется в два более простых: ‖There is also a further reason why I want to be Christian. I am old and want to surrender myself entirely to His will‖ (Ulitskaya). Усилительное наречие придает предложению определенную эмоциональную наполненность, выражая внутреннее состояние и чувства говорящего.

Слова честный и праведный некогда выступали как синонимы, это отражено в словаре русского языка ХI-XVII веков. На данный момент это значение сохранилось лишь в паремиях и Библейских текстах: Бог – судия праведный и

Бог, всякий день строго взыскивающий [Пс.7:12]; От трудов праведных не наживешь палат каменных; Лучше нищий праведный, чем богач ябедный [3].

Сема честности в важном для нас значении репрезентируется следующим предложением: «Вдруг я понял, что иду на исповедание веры, и готов говорить всѐ, что думаю, ничего не скрывая и не умалчивая» (Улицкая). Здесь особое внимание привлекает выражение исповедание веры, которое означает откровенный и искренний рассказ о своем отношении к религии и о внутренних переживаниях, которые присущи каждому человеку. Последующие придаточные предложения раскрывают и уточняют смысл этого словосочетания, по сущест-

ву, не скрывая и не умалчивая – это перифраз лексемы честность. В переводе сохраняется многокомпонентность предложения, однако деепричастный оборот заменяется причастным: ―I suddenly realized I was going to profess my faith and was prepared to say everything I think, concealing and keeping quiet about nothing‖

(Ulitskaya).

Непорочность и безгрешность присущи праведнику, а все остальные люди должны стремиться к этому. Эту семантику могут представлять синтаксические единицы, например, следующее предложение со сложной структурой:

«Вы видите, какие у нас обыкновенные лица – не все красивые, не все молодые, некоторые вообще так себе, и представьте себе, что наступит момент, когда у всех нас будут лица, сияющие Божественной Красотой, такие, какими мы были задуманы Господом» (Улицкая). Всем известно, что согласно Божественному замыслу люди рождаются чистыми и безгрешными и лишь их жизненный путь определяет, смогут ли они хоть частично сохранить эти качества. Божественная красота включает в себя нечто большее, чем просто безгрешность, она также свидетельствует о добродетели и благодати, которой обладает человек. Таким образом, сема непорочности выражена имплицитно во второй части предложения. В переводе она выделена в отдельное предложение: ―Then im-

337

agine the moment which will come when we shall all have faces radiant with God`s beauty, such as the Lord intended‖ (Ulitskaya).

Структура конструкции осталась достаточно сложной и включает сразу три придаточных предложения: два определительных и придаточное времени.

«Он сказал, что ныне люди освобождаются от греха, и подтвердил, что в природе человека может присутствовать Дух Божий, если человек того пожелает» (Улицкая). В первой части предложения мы видим прямое указание на данную семантику, но особый интерес представляет вторая часть, где используется описательная характеристика. Присутствие духа Божьего говорит о наличии особого благочестия и дается лишь тем, кто доказал свое целомудрие.

Сема подвижничества репрезентируется в основном сложными синтаксическими конструкциями, такими, как многочленные сложные предложения с разнотипной синтаксической связью, например сочинительной и подчинитель-

ной [1].

«Ты в этом отношении ещѐ богаче меня – скольких истинно святых людей ты знала, какой подвиг совершало твоѐ поколение. Теперешние гонения ни в какое сравнение не идут с теми, которые выпали на вашу долю» (Улицкая). В

данном случае представлена комбинация из двух сложных предложений, связанных одной темой. Микроконтекст говорит о ситуации, которая сложилась в России в первой половине ХХ века, о засилье атеизма и социального упадка.

Так, совершать подвиги и терпеть гонения ради веры – именно то, что соот-

ветствует подвижническому образу жизни.

В английском предложения приобретают другие границы: ―In this respect you are richer even than I. How many truly saintly people you knew and what great spiritual accomplishments attended your generation. The present persecutions bear no comparison with those which fell to your lot‖ (Ulitskaya). Таким образом, здесь мы имеем три более простых по структуре предложения. Однако особый интерес вызывает тот факт, что в английском стилистически нейтральное слово подвиг заменяется эмоционально наполненным словосочетанием spiritual accomplishments, т.е. подчеркивается именно духовная составляющая. Так, spiritual – connected with your spirit rather than with your body and mind [5, с. 1386],

англо-русский словарь Мюллера дает следующие варианты перевода: духовный,

набожный, благочестивый, праведный. Слово accomplishment также имеет дос-

таточно сильную эмотивную окраску – something successful or impressive that is achieved after a lot of effort and hard work [5, с. 9], т.е. подчеркивается именно тяжесть и трудность перенесенных испытаний.

«И по тогдашним временам всѐ это было страшно и удивительно – и то, что скрывался он восемь лет от розыска, и что никто не донѐс на него, и что служил литургию в тайне, в подвале, и собирались к нему по ночам, как в древние времена, ученики, все больше старушки, но ведь и детей своих приводили»

(Улицкая).

Здесь приводится описание жизни человека, которого, без всякого сомнения, можно назвать подвижником. Череда следующих друг за другом придаточных предложений как бы раскрывает нам все новые и новые подробности

338

его героической жизни. Не только структура, но и внутренняя семантика предложения способствует созданию полного образа праведника: скрывался он во-

семь лет от розыска – терпел лишения и испытания; никто не донѐс на него –

пользовался авторитетом и уважением среди людей; служил литургию в тайне

–был набожным, соблюдал обряды.

Впереводе сложная структура предложения не претерпевает никаких значительных изменений: ―In those times all this was frightening and amazing, both the fact that he hid from those searching for him for eight years, and that nobody denounced him, and that he celebrated the liturgy in secret in the cellar, and that the people gathered with him in the night as in times long ago, his disciples, mostly old ladies, but they also brought their children with them‖ (Ulitskaya).

Таким образом, можно констатировать, что все основные семы концепта получили репрезентацию на синтаксическом уровне.

Список литературы

1.Валгина, Н.С. Синтаксис современного русского языка: Учебник / Н.С. Валгина. –

М.: Агар, 2000. – 416 с.

2.Попова, З.Д.Очерки по когнитивной лингвистике / З.Д. Попова, И.А. Стернин. – Воронеж: Истоки, 2001. – 12 п.л.

3.Пословицы русского народа: Сб. / В.И. Даль.– М.: Гослитиздат, 1957. – 991 с.

4.Толковый словарь русского языка / С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова; Российская академия наук. Институт русского языка им. В.В. Виноградова. – 4-е изд., доп. – М.: Азбуков-

ник, 1997. – 944 с.

5.Longman Dictionary of Contemporary English / third edition. – Longman, 2000. –

1800pp.

УДК 81‘25

О.В. Киева

доцент Брянского государственного технического университета

ОСОБЕННОСТИ ПЕРЕВОДА АНГЛИЙСКИХ СУБСТАНТИВНЫХ АТРИБУТИВНЫХ СОЧЕТАНИЙ, СОДЕРЖАЩИХСЯ В ГАЗЕТНО-ЖУРНАЛЬНЫХ ЗАГОЛОВКАХ

Рассмотрены переводческие решения, осуществляемые при переводе английских субстантивных атрибутивных сочетаний в газетно-журнальных заголовках, с целью сохранения стилистических особенностей текста оригинала.

В современном английском языке атрибутивные словосочетания занимают важное место в материалах газетно-журнальной публицистики, поскольку, как известно, одной из задач этого жанра является передача значительного объема когнитивной информации в сжатой форме, при этом она должна сопровождается явной или скрытой оценкой автора, с целью навязывания читателю определенного отношения к описываемым событиям. Эта задача решается, в том числе, за счет широкого использования атрибутивных сочетаний, ведь благодаря своей структуре они позволяют в максимально сжатой форме передать и факты, и отношение к ним редакции, выпускающей информационный текст, а в

339

случае с заголовками, атрибутивные словосочетания позволяют сделать их броскими, привлекающими внимание читателей. Здесь можно привести огромное количество очень ярких примеров, отобранных из материалов журнала Economist: I hate Hillary T-shirt, Love Our Planet T-shirt, Mine Action Guidelines for Ceasefire and Peace Agreemen, Global e-Sustainability Initiativets, G8 aviation security contact network, Cairo rehabilitation centre, national sacrifice area, needy person, internal tensions.

Перевод английских субстантивных атрибутивных сочетаний в заголовках представляет собой серьезную проблему в связи с тем, что они по своей структуре представляют собой сочетание нескольких имен существительных в общем падеже, образующих подчинительные группы. В.В. Гуревич отмечает, что в этом плане английский сближается с языками изолирующего типа (в которых сополагаются «голые» корни слов, без грамматического оформления) [1].

В русском же языке наиболее обычным типом синтаксической связи для словосочетаний является согласование, в силу его развитой системы словоизменения (когда зависимое слово принимает грамматические формы главного слова, например, пышная шевелюра).

Однако необходимо отметить, что в результате взаимовлияний культур и языков данный лингвистический феномен проникает и сюда. Сегодня в России можно встретить объявления типа ДТП помощь, в устной речи, говоря о ЕГЭ, старшеклассники употребляют такую фразу, как С часть, один из российских фондов называется Горбачев фонд, а на территории Сочи существуют такие географические объекты, как Горки Город и Роза Хутор, кроме того, никого из нас не удивляют такие словосочетания как мангал меню и лаваш house. Однако подобные примеры встречаются крайне редко и не являются нормой русского литературного языка.

Для адекватной передачи атрибутивных словосочетаний переводчику требуется проведение значительной аналитической работы с применением комплексных лексико-грамматических, синтаксических, семантических, стилистических, морфологических переводческих трансформаций. Если же атрибутивное сочетание является частью газетно-журнального заголовка, задача переводчика усложняется еще больше, ему также приходится опираться на широкий контекст и экстралингвистическую ситуацию.

Например, заголовок ―Hometown dues‖ был переведен как «Взносы родному городу». При переводе данного заголовка применялись такие переводческие решения как конкретизация dues – взносы и перестановка. Конкретизация обусловлена широким контекстом, для подбора соответствия в русском языке достаточно было прочитать два первых абзаца:

Hometown dues

Struggling parts of the countryside have found a novel way to attract money. Nostalgic twinges.

COUNTRY folk in Japan often say that people in the big cities have forgotten all about them. Yet many city-dwellers still harbour strong feelings towards their furusato, or home town – that rural area which their forebears may have left many dec-

340

ades ago during the country‘s rapid urbanisation. For some lucky rural towns, the unexpected popularity of a scheme called furusato nozei, or hometown tax, is proving a windfall.

Seven years ago the central government began allowing city residents to divert a proportion of their income-tax payments to a furusato of their choice. The response has been overwhelming. In the last fiscal year rural towns earned? 14 billion ($1.2 billion) from such contributions.

Some people choose a furusato not on the basis of any family ties, but simply because they like the area. Many select towns on Japan‘s north-eastern coast that were devastated by the tsunami of March 2011. Sonoe Hasegawa, a 47-year-old accountant from Tokyo, says she wants to help revive the countryside. She has decided to give tax to Ishinomaki, a town in Miyagi prefecture where 3,700 residents drowned in the disaster, as well as five other places.

Shrewd self-promotion by local governments has helped attract furusato money. Some have set up websites offering generous gifts of marbled beef, exotic seafoods and other goodies in return for a share of urbanites‘ taxes. The biggest earner from the contributions, the town of Hirado in Nagasaki prefecture, has a glossy brochure of the local foods it promises to send as gifts. Several towns last year received more than double the amount they raised in levies from local residents [2, с. 31].

Речь идет о новой схеме местного налогообложения в Японии и перераспределения средств в пользу развития сельских регионов. Существительное ―dues‖ можно перевести, как сборы, налоги, пошлины и т.д. Однако наиболее подходящим эквивалентом в данном случае является перевод «взносы». Существительное ―hometown‖ переводим вариантным соответствием – «родной город; там, где родился человек».

―The numbers nightmare‖ – «Кошмарная статистика».

При переводе данного заголовка – атрибутивного сочетания необходимо было передать не только когнитивную информацию. Здесь также содержатся такие виды информации как эмоциональная и эстетическая – игра слов: ―numbers‖ – означает не только «цифры, числа, показатели», но и четырѐхбуквенные радиопозывные торгового судна, эмоционально-оценочная лексика ―nightmare‖. Данный перевод выполнен на основе широкого контекста и с учетом экстралингвистической информации с применением таких трансформаций, как перестановка, конкретизация (nightmare – статистика), грамматическая замена (nightmare – кошмарная). Необходимость применения данных переводческих решений обусловлена именно расхождениями в грамматическом строе английского и русского языков и необходимостью соблюдения русской языковой нормы, предусматривающей согласование в падеже между компонентами словосочетания. Основной смысл данного атрибутивного сочетания раскрывается в третьем абзаце. Речь идет об усугублении ситуации с незаконным пересечением мигрантами границ Европейских государств по воде.

The numbers nightmare

Ever more people are drowning while trying to get to Europe.