3.II.41.

Родные наши, сейчас получилось письмо Ваше от 6-го — 9-го янв[аря], дошедшее, как видите, по нынешним временам чрезвычайно быстро. Вы пишете, что получили сразу письма наши от 30-го сент[ября], 9-го, 15-го и 24-го нояб[ря], а в предыдущем Вы писали о получении наших писем от 10-го и 20-го окт[ября], значит, Вы, по-видимому, не получили наши письма от октября 30-го. При такой иррегулярной доставке писем должны в делах получаться большие и прискорбные недоразумения.

Теперь можем Вам сообщить еще более печальный факт. Ваша телеграмма от 9-го янв[аря] нам была доставлена лишь двадцать девятого января, уже после двух Ваших телеграмм от 22-го янв[аря] и 27-го янв[аря]. На две последние телеграммы мы немедленно ответили последовательно двумя телеграммами, из которых одна, последняя, была даже “экспресс”, но по Вашей последней телеграмме от 29-го янв[аря] мы видим, что наши ответы Вами были получены слишком поздно, хотя мы и отвечали на Ваши телеграммы немедленно же. До сих пор никогда не было, чтобы телеграмма из Америки шла двадцать дней! Со своей стороны, мы делаем расследование, а Вы, с Вашей стороны, пожалуйста, храните квитанции от телеграмм и в особенности от 9-го янв[аря], которая была доставлена нам лишь 29-го янв[аря]. Спросите у юристов, кто же отвечает за такую задержку в телеграмме, задержка которой, по-видимому, Вам обошлась в 2300 долларов! Все адвокаты и прочие лица, которые не принимают во внимание небывалую иррегулярность почтовых сношений, должны же, наконец, понять, насколько затруднены деловые сношения и какое большое время нужно давать на оборот! Потому отложение на 60 дней совершенно не отвечало существующим условиям. Послали Вам последнюю телеграмму от 29-го января экспрессом ввиду новых обстоятельств. Все-таки странно, что Гул. сразу подметил два важных обстоятельства в неправильном решении, неужели же другие настолько небрежны и не хотят использовать лучшие данные?! Имейте в виду, что Вашу последнюю телеграмму от 29-го янв[аря] мы получили здесь 30-го янв[аря] и не знаем, успела ли дойти вовремя наша экспресс-телеграмма, посланная отсюда 29-го янв[аря]? Сверьте Ваши и наши телеграммы и сопоставьте их в последовательности.

Родные наши, нас глубоко тронули и порадовали Ваши последние письма. Сколько истинной преданности звучит во всех Ваших вестях. Друг наш очень ценит Вашу верность и просил Вам это передать. Как удачно Зина устроила выставку Святослава в Чикаго. Нужно надеяться, что отношения с Третьяковым выльются вообще в доброе сотрудничество. Наверное, в пути находится письмо Зины с описанием открытия выставки и всех возникающих возможностей. Будем надеяться, что если и не на самой выставке, то после нее Третьякову удастся устроить продажу или заказы на портреты, ибо именно Уатсон отмечал его [Святослава] исключительное дарование как портретиста. Хорошо, что отношения Ваши с Катрин и Инге опять улучшились.

Святослав продолжает верить в возможности и исполнительность Трудного Человечка, потому я посоветовала Катрин предложить Трудному Человечку устроить его выставку в Южн[ой] Америке и предоставить все необходимые “демарши” ей одной. Пусть она выявит, что она может сделать, не будем в это вмешиваться. Причем, предложение об этой выставке должно идти не от меня, но от Катрин. Увидим. Не думаете ли Вы, что ввиду деятельного участия Дедлея во всех делах С[офья] М[ихайловна] могла бы передать ему свою share Музея? Впрочем, это должно быть обставлено юридически, и Вам виднее на месте, какою процедурою это можно сделать. Милый Дедлей, он так во всем близок, и, конечно, хотелось бы видеть его полным участником во всем.

У нас находится целая серия присланных Вами томов судебной процедуры, не нужны ли будут Вам эти тома? В обратном письме ответьте определенно на этот вопрос. Если они Вам нужны или полезны, будем пытаться переслать их Вам вместе с архивом “Flamma”. Интересно будет получить газетные отзывы о выставке Святослава, было ли что в “Рассвете”? Здесь все по-прежнему, печатаются статьи и книги о нашем искусстве — очень хорошие статьи. Святослав приедет к Вам скоро. Все живет и движется, чуем, идут большие события, которые помогут и Вашим делам. Убеждены, что грабители скоро почувствуют Руку Справедливости. Будете писать Джину, передайте ему и его семье наш самый сердечный привет, какие они славные люди, ценим их верность. Это ценнейшее и редчайшее качество, которое охранит и оградит от многого. Морис писал, жалуясь, что в малом месте ему трудно доставать уроки. С самого начала мы писали ему, что Санта-Фе не может способствовать развитию дела. Косность в маленьких местах велика. Пишем это письмо, как всегда, вместе и вместе же посылаем Вам и всем друзьям наши лучшие мысли и пожелания. Счастливы, что рука [Зины] прошла и Катрин удачно поправляется, ей нужно очень беречься. Передайте ей и Инге нашу сердечную любовь. Крепко обнимаем Вас и Дедлея. Привет сердца С[офье] Мих[айловне]. Радость впереди. Много радости впереди.

Всем сердцем с Вами,

Е. Рерих.