Поиск этических оснсваний социологического знания

Критическое переосмысление понятия социальной реальности, попытка преодолеть жесткий детерминизм, свойственный позитивистскому подходу, побуждает сторонников гуманистической ориентации подчеркивать освобождающий характер социологического знания. Так, Р. Фридрихс пишет: «...если социальный детерминизм операционально доказывается повторением связанных между собой фактов взаимодействия, а свобода ‑ появлением уникально нового, тогда логика социальной науки в принципе является логикой освобождения, а ее грамматика ‑ грамматикой превзойдения»³⁴⁰.

Социология перестает здесь выполнять функцию простого фиксирования того, что есть. Ее активная роль подчеркивается практически во всех основополагающих работах. Так, например, для П. Бергера социология в своей социальной функции становится именно той «областью конечного знания», которая позволяет преодолеть сковывающие людей формы и значения, созданные ими самими. Роль социолога в обществе, по его мнению, заключается в том, чтобы показать людям, каким образом сами члены общества рутинизируют и институционализируют структуры определенных социальных действий и значений, как эти образования приобретают статус «реального», или «естественного», и в качестве таковых представляются людям изначально существующими и неизменными. Социолог выступает в этой ситуации как агент

271

социального изменения. Его деятельность связана с описанием генезиса и пониманием этих институтов и значений, что само по себе уже считается изменением ситуации. Человек получает возможность выйти за пределы усвоенных норм, предписанных ролей, обусловленных культурой ожиданий и т.п., увидеть и понять их сущность, включить это понимание в систему своего знания и действовать уже на основании этого знания.

Не менее важную роль в социальной жизни отводит социологии А. Гоулднер. Он полагает, что истинный «рефлексивный» социолог может сделать социологию тем, чем она должна быть: наукой о людях и для людей. Социальный мир полон конфликтов и напряжений. Именно стремление наиболее эффективным образом справиться с этими напряжениями, по мнению Гоулднера, порождают социологическую деятельность³⁴¹.

В рамках рефлексивной социологии необходимым становится рассмотрение и «взвешивание» всех факторов, определяющих социальную ситуацию, выявление тенденции ее движения и оценка того, насколько ее последствия будут отрицательными или положительными для человека, а не для системы. Гоулднер видит задачу социологии в помощи всем людям преодолевать исторически и социально обусловленные напряжения, не пассивно приспосабливаясь к ним, но превосходить их в процессе активной познавательной деятельности³⁴².

Такую роль социология может выполнять благодаря своей методологической оснащенности. Социальная наука располагает логическим аппаратом, позволяющим ей выделить повторяющееся и связанное из дискретного мира социального опыта, спроецировать его в будущее и сделать выводы о возможных последствиях каждой из имеющихся альтернатив действия. «Умение выявить порядок во времени, ‑ пишет, например, Р. Фридрихс, ‑ обеспечивает карту, в соответствии с которой мы можем двигаться, зная заранее, что может произойти, и вследствие этого отвечать за последствия нашего поведения»³⁴³. Социальная наука, по мне­нию сторонников этого направления, наделяет человека знанием о представлениях, разделяемых членами общества, обеспечивая людей определенной мерой надежности, которая без ее помощи была бы недостижимой.

272

Другое важнейшее свойство социологии ‑ это способность показать людям меру их свободы. Так, А. Гоулднер, отвергая «империалистическую идеологию людей, которые пытаются господствовать над миром, негласно считая его полностью своим», подчеркивает, что существуют области бытия, действительно принадлежащие (по крайней мере потенциально) людям, ‑ это культура и общество. Рефлексивная социология, по Гоулднеру, «частью своей исторической миссии считает задачу помощи людям в их борьбе за овладение тем, что является их ‑ обществом и культурой ‑ и помощи в том, чтобы познать, кто они и что могут хотеть»³⁴⁴. Такую роль социология будет выполнять, если социологам удастся научить людей понимать, в каких обстоятельствах следует осуществлять свободу индивидуального выбора и в каких условиях более целесообразно руководствоваться общепринятыми стандартами.

Однако та мера свободы, которую социология способна обеспечить человеку, может иметь и негативные, и позитивные последствия. В частности, расширение сферы свободы может привести к расширению границ манипуляции людьми с помощью специальных научно разработанных средств³⁴⁵. Сторонники гуманистического направления социологии признают это и потому весьма важную роль отводят понятию ответственности. Здесь это понятие «не ограничивается применением нормативно данных стандартов к дескриптивно данным ситуациям»³⁴⁶. Смысл его обнаруживается в том, что оно означает умение человека оценить свое поведение и ответить за него перед другими. Считается, что «расширение возможности оценки влечет за собой расширение сферы ответственности. И именно для этого социальная наука имеет уникальные возможности»³⁴⁷.

Свободный индивидуальный выбор, таким образом, диктуется соображениями ответственности перед другими людьми. Однако само понятие свободного выбора заставляет сторонников этого направления искать конечные основания этого выбора главным образом в сфере «экзистенциального», хотя и с оговоркой о важном влиянии социального. Поэтому соотношение свободы и ответственности означает негласное предположение о том, что человек

273

в сущности своей «хорош» и ему присуще уважение и к собственной свободе, и к свободе другого. В связи с этим вопрос о предотвращении использования социальной науки для ограничения меры свободы одной части людей за счет расширения сферы манипуляции другой решается здесь только апелляцией к доброй воле социолога. Его просветительская деятельность помогает научиться человеку уважать «личностную интегрированность» самого себя и других.

Нетрудно заметить здесь черты абстрактного гуманизма, в свое время подвергнутые Марксом резкой критике. Здесь «действительных индивидов сменил «Человек как таковой», а удовлетворение действительной потребности сменилось стремлением к фантастическому идеалу, к свободе как таковой, к “свободе Человека”»³⁴⁸. Однако наука, имеющая целью освобождение абстрактного человека, неизбежно встает на путь идеализма и антиисторизма. Маркс указывал, что в результате использования абстрактного понятия «Человек» и сведения общественного развития к идее развития Человека, «заведомого абстрагирования от действительных условий и стало возможным превратить всю историю в процесс развития сознания»³⁴⁹. Марксизм навсегда покончил с субъективно-идеалистическим культом абстрактного человека, поставив на его место науку «о действительных людях и их историческом развитии»³⁵⁰.

Сторонники «гуманистической», «диалектической» ориентации американской социологии, будучи представителями буржуазной культуры и выражая идеологию буржуазной интеллигенции, продолжают надеяться на возможность изменить капиталистическое общество, расширяя сферу свободы абстрактно понимаемого человека с помощью социологического просвещения. Поэтому, несмотря на провозглашение необходимости существенных изменений истэблишмента, они в принципе не способны выйти за рамки буржуазного либерального просветительства.