2. «Глубинные уровни» социальной реальности.
Социальная реальность, согласно Гурвичу, подразделяется на различные слои, этажи, или «глубинные уровни» (paliers en profondeur), которые призвана изучать особая отрасль социологии — «глубинная социология»308. Деление на «глубинные уровни» представляет собой «вертикальный» срез социальной реальности. Этапы изу-
222
Коллективные умственные состояния и психические акты.
Коллективные идеи и ценности.
Бурные, новаторские и творческие коллективные действия.
Социальные символы.
Коллективные установки.
Сети социальных ролей.
Коллективные действия определенной регулярности, но осуществляемые вне организованных аппаратов.
Социальные модели, включая коллективные знаки, сигналы, правила (типичные образцы поведения).
Организованные аппараты (социальные институты).
Морфологическая и экологическая основа.
чения «целостного социального феномена» должны осуществляться последовательно от наиболее доступного к наименее доступному из «глубинных уровней», т.е. от морфологической и экологической основы до коллективных умственных состояний и психических актов. Гурвич считает необходимым выделение десяти таких уровней, которые могут находиться между собой в состояниях различного рода диалектических взаимодействий. Общую картину «глубинных уровней» в представлении Гурвича можно нагляднее всего представить в следующей схеме.Гурвич дает более или менее подробное описание каждого «глубинного уровня», подчеркивая при этом, что предлагаемая им классификация является далеко не завершенной.
Прежде всего необходимо подчеркнуть, что в связи с плюрализмом и релятивизмом общей методологии Гурвича в его концепции не ставится вопрос о детерминированности одного «глубинного уровня» другим: речь может идти лишь о взаимодействии различных уровней, где в зависимости от «конкретных» обстоятельств на первый план могут выступать то одни уровни, то другие, и вся их иерархия находится в непрерывном движении. Подобный подход, в сущности, не дает никаких теоретически рамок, никакой «системы координат», которые бы позволяли оценить значимость, место и удельный вес тех или иных «глубинных уровней», а следовательно, и их совокупности. Отсылка к конкретным исследовательским ситуациям означает не что иное, как принципиальный отказ от теоретического решения вопроса. Что касается ценности подобной отсылки для эмпирических исследований, то она вообще нулевая, так как апелляция к конкретным и изменчивым ситуациям ‑ это либо трюизм, который не нуждается ни в доказательстве, ни в опровержении, либо приглашение эмпирическому исследованию обратиться к самому себе.
Сам метод классификации «глубинных уровней» заслуживает
223
серьезной критики. Прежде всего заслуживает критики полное растворение такого определяющего «глубинного уровня» социальной реальности, как экономический базис, в эколого-морфологическом слое. Критерии выделения тех или иных уровней в качестве самостоятельных у Гурвича крайне неопределенны. Можно согласиться с американским исследователем Ф. Боссерманом, который указывает, что «Гурвич не ясен в отношении того, что составляет значимые различия между уровнями»309.
Действительно, отдельные элементы изложенного деления отнюдь не исключают друг друга, взаимопроникают и совпадают друг с другом. Между тем их взаимное исключение является необходимым условием; в противном случае отделение одних уровней от других теряет смысл. Последнее обстоятельство также свидетельствует о несостоятельности подхода Гурвича к «глубинным уровням» социальной реальности.