кацва3

Предприятия переводились на хозрасчет, основными принципами которого являлись самоокупаемость, самофинансирование и самоуправление. Выплатив зарплату и перечислив обязательные платежи в бюджет, предприятие могло само распоряжаться полученной прибылью, создавая фонды материального стимулирования: фонд развития производства, фонд строительства объектов культурно-бытового назначения (жилье, больницы и профилактории, дома отдыха, детские летние лагеря, турбазы, клубы и т.п.), фонд материального поощрения (премиальный). Для низкорентабельных отраслей и производств предусматривались дотации и льготы. За выпуск сверхплановой продукции были установлены высокие премии.

Предполагалось, что все это повысит заинтересованность каждого работника в результатах работы всего предприятия.

Реализация реформы и ее неудача

XXIII съезд КПСС, прошедший в марте 1966 г., постановил в восьмой пятилетке повысить производительность труда на 34–36% и добиться за счет этого 80% прироста промышленного производства (в 1961–1965 гг. повышение производительности труда обеспечило 62% прироста продукции).

К середине 1966 г. на новые условия хозяйствования перешли первые 250 предприятий. К концу пятилетки хозрасчетными были 41 тыс. предприятий из имевшихся в стране 49 тыс. Они производили 93% промышленной продукции.

Официальные итоги восьмой пятилетки оказались сравнительно благоприятными. Началось освоение нефтяных месторождений Западной Сибири. Вошли в строй крупнейшая в мире Красноярская ГЭС, Западно-Сибирский и Карагандинский металлургические комбинаты. На Волжском автозаводе в Тольятти (ВАЗе), развернулось производство легкового автомобиля «Жигули»[2]. В целом за пятилетку в СССР было построено 1900 крупных промышленных предприятий. С 1968 г. все отрасли промышленности стали рентабельными. По словам Н.И. Рыжкова (главы правительства

СССР в 1985–1991 гг.), работавшего в 60-х гг. главным инженером Уралмашзавода, «экономическая реформа дала заметный толчок буксовавшему народному хозяйству… Темпы роста товаров народного потребления наконец-то сравнялись с темпами роста средств производства, которым всегда отдавалось предпочтение».

Экономическая эффективность промышленного производства

·Проанализируйте эти данные

Однако многие современные историки и экономисты дают принципиально иные оценки результатам восьмой пятилетки.

Из статьи В. Селюнина и Г. Ханина «Лукавая цифра» («Новый мир», 1987 г., №2)

«По нашим расчетам, ключевые показатели ухудшились тогда даже сравнительно с первой половиной 60-х, не говоря уж о 50-х годах. Национальный доход увеличился на 22% против 24 за предреформенное пятилетие, производительность труда — на 17% против 19 и т.д. Хуже стали использоваться основные производственные

211

фонды, возросла материалоемкость. Особенно быстро ухудшались показатели в машиностроении… Оптовые цены на продукцию по-прежнему устанавливались в директивном

порядке. Между тем предприятия стали работать от прибыли. А ее можно получить как за счет снижения себестоимости, так и путем завышения цен. Добавочный стимул к такому завышению сработал безотказно: неучтенный, скрытый рост оптовых цен, к примеру, на продукцию машиностроения достиг в пореформенной пятилетке 33 против 18% в предшествующем пятилетии. (Вот, кстати, откуда взялись красивые показатели эффекта реформы.) Никакой контролер сверху не помогал, а единственно всемогущий контролер — его величество покупатель был напрочь устранен от установления цен. В итоге реформа скорее разладила старый хозяйственный механизм, чем создала новый».

Вконце пятилетки обнаружилось, что три четверти крупных строек начались еще до 1966 г., а для их завершения потребуется минимум семь лет. Из-за длительных сроков строительства распылялись средства, а к моменту пуска предприятия его техника и технология безнадежно устаревали. Нормативные сроки выхода на проектную мощность не были чрезмерно жесткими — на передовых предприятиях их удавалось сокращать в 2–3 раза, но в целом по народному хозяйству они превышались в 1,5–2 раза. «Долгострой», разорительный для страны, оказывался выгоден ведомствам, позволяя им «осваивать» громадные средства: приобретать технику, платить зарплату и премии строителям, а главное — армии чиновников[3].

Вгоды восьмой пятилетки был осуществлен так называемый щекинский эксперимент. Предприятию определялся стабильный фонд заработной платы, а средства, сэкономленные за счет повышения производительности труда и высвобождения работников, использовались для увеличения оплаты труда остальных членов коллектива. За 1967– 1975 гг. численность работающих на Щекинском химическом комбинате сократилась на 1,5 тыс. чел., объем производства возрос в 3 раза, производительность труда — в 3,4 раза, а зарплата увеличилась на 45%. Щекинский метод был официально одобрен ЦК КПСС. Тем не менее из-за сопротивления чиновников широкого распространения он не получил.

По-прежнему медленно осваивалась новая техника. Если на Западе ассортимент промышленного производства полностью обновлялся за 6–7 лет, то в СССР это требовало 15–20 лет.

Ряд современных исследователей полагает, что успехи первых лет восьмой пятилетки объясняются не столько воздействием экономической реформы, сколько тем, что на короткое время предприятия освободились от диктата и со стороны совнархозов, и со стороны восстановленных, но еще не набравших силу министерств и ведомств. Когда же ведомственная вертикаль возродилась в полном объеме, самостоятельность предприятий была резко ограничена и положительный импульс в экономике стал затухать.

Идеи реформы разрабатывались в первой половине 60-х гг. Тогда предполагалось сначала передать основные управленческие функции местным совнархозам, а затем расширить права предприятий. Произошло же иное: предприятия перешли на хозрасчет, но одновременно возродилось полновластие министерств. Чиновники, привыкшие к стилю руководства, сложившемуся в годы индустриализации, опасались, что рост самостоятельности предприятий вызовет сокращение управленческого аппарата. Реформа угрожала лишить их должностей. В результате уже с конца 60-х гг. постепенно, исподволь, под рапорты об успешном осуществлении реформы начался отказ от ее основных принципов. Стал нарастать вал ведомственных инструкций, вновь увеличилось число обязательных плановых показателей. Фонды экономического стимулирования были ограничены лимитами. Сверхлимитную прибыль следовало отчислять в государственный бюджет. От этого страдали самые рентабельные

212

предприятия и их работники. Оплата труда по-прежнему базировалась на тарифах и нормативах и практически не зависела от успехов трудового коллектива.

Премирование за производство сверхплановой продукции обернулось «планированием перевыполнения плана». Завод принимал социалистическое обязательство превысить плановое задание на столько-то процентов, затем руководство всеми правдами и неправдами добивалось снижения плана и успешно рапортовало об успешном выполнении «повышенных обязательств»[4].

Успеху реформы не способствовало и то, что Л.И. Брежнев, избранный на XXIII съезде КПСС Генеральным секретарем ЦК, был сторонником жесткой централизованной экономики и отдавал приоритет не подъему легкой и пищевой промышленности, а развитию военно-промышленного комплекса. Идеи реформы отстаивал Председатель Совета Министров А.Н. Косыгин (не случайно и саму реформу нередко именуют «косыгинской»). По мере укрепления позиций Брежнева, чрезвычайно ревнивого ко всему, что могло поколебать его власть, Косыгин все чаще вынужден был уступать и идти на компромиссы. Впрочем, и сам Косыгин, ставший наркомом еще в 1939 г., считал возможным сочетать самостоятельность предприятий с усилением централизованного управления и был одним из главных инициаторов восстановления отраслевых министерств.

Наконец, на проведении реформы неблагоприятно сказалось обнаружение в Западной Сибири колоссальных залежей нефти и газа. Советское руководство предпочло не заниматься глубоким реформированием экономики, а использовать доходы от экспорта природных ресурсов для закупки оборудования, предметов потребления и продовольствия за рубежом. В высших эшелонах власти не желали задуматься о том, что проблема таким образом лишь загоняется вглубь.

3. Индустриальное развитие СССР в 70-х — начале 80-х гг.

Экстенсивный путь развития

К началу 70-х гг. Советский Союз вышел на первое место в мире по производству угля и железной руды, стальных труб, цемента, гидравлических турбин, тепло- и электровозов, тракторов и комбайнов. В 1976 г. начался выпуск большегрузных автомобилей на автозаводе в Набережных Челнах (КамАЗ). Появились новые пассажирские и транспортные самолеты: Ил-86, Як-42, Ту-154. В 1977 г. атомный ледокол «Арктика» достиг Северного полюса, доказав возможность проводки грузовых и транспортных караванов в высоких широтах.

Структура народного хозяйства СССР была характерна для индустриально развитых стран. 62% валового общественного продукта создавалось в промышленности. Здесь сосредоточилось 49% основных производственных фондов народного хозяйства и 38% рабочих и служащих. Однако эта индустрия обслуживала в основном свои собственные потребности. Новые миллионы тонн добытой нефти и миллиарды кВтчасов электроэнергии позволяли производить новые машины, которые использовались для дальнейшего роста производства нефти, электроэнергии или военной техники.

Между тем, в 70-х гг. в мире начался новый этап научно-технической революции (НТР). Его важнейшими чертами стали развитие наукоемких отраслей, ресурсосберегающих технологий. Уровень экономического развития теперь зависел не столько от количества производимых топлива, металла, станков, сколько от широкого внедрения промышленных роботов, средств обработки информации, автоматических систем управления (АСУ).

В этих условиях в СССР в 70-х гг. был провозглашен курс на повышение эффективности и интенсификацию производства. В Отчетном докладе ЦК XXIV съезду КПСС (1971 г.) даже появился специальный раздел «Научно-техническая революция. Соединение науки с производством». В течение 70-х гг. были приняты сотни

213

межотраслевых программ, направленных на внедрение новой техники и технологии, комплексную автоматизацию производства, особенно в области машиностроения.

Но на практике в 70-х гг. советская экономика развивалась экстенсивно, используя все новые и новые людские и материальные ресурсы. Плановое государственное хозяйство оказалось слишком неповоротливым для быстрого внедрения достижений НТР. Легче было идти проторенным путем: наращивать производственные мощности и количественные объемы производства.

Строительство БАМа

Крупнейшей стройкой Х пятилетки стала 3200-километровая Байкало-Амурская магистраль (БАМ). Строителям приходилось пробивать многокилометровые туннели в скалах, прокладывать пути через болота. Бытовые условия на БАМе оставались крайне тяжелыми. Официально объявлялось, что БАМ станет основой нового Южно-Якутского территориально-производственного комплекса, позволит освоить обширные территории Восточной Сибири и Дальнего Востока. На самом деле строительство БАМа преследовало прежде всего военно-стратегические цели: продублировать Транссибирскую магистраль, проходившую в опасной близости от границы с Китаем. Колоссальные средства, затраченные на сооружение БАМа, экономически не оправдались.

Топливно-энергетический комплекс

В 70-х гг. интенсивно росла электроэнергетика, особенно на востоке СССР. В 1974 г. состоялся пуск Усть-Илимской, а в 1978 г. — Саяно-Шушенской ГЭС. В 1979 г. вышла на проектную мощность крупнейшая в Средней Азии Нурекская ГЭС. На тепловых электростанциях стали устанавливаться мощные энергоблоки: по 500, 800 и 1200 тыс. кВт. (В девятой пятилетке применялись в основном энергоблоки мощностью 300 тыс. кВт.).

Самой динамичной отраслью стала атомная энергетика. В 70-х гг. были введены новые энергоблоки на Белоярской и Нововоронежской АЭС, вступили в строй Ленинградская, Курская, Армянская, Чернобыльская и другие АЭС. На Белоярской АЭС в 1980 г. был установлен крупнейший в мире реактор на быстрых нейронах. К началу 80-х гг. в СССР работали 12 АЭС общей мощностью 8 тыс. МВт и строились еще 12 мощностью 25 тыс. МВт. В 1980 г. АЭС выработали 73 млрд. кВт-час. электроэнергии, т.е. более 5,5% ее общего производства в стране. Большинство АЭС работали на европейской территории СССР, в развитых энергопотребляющих районах, испытывающих нехватку энергоносителей. В г. Волгодонске был сооружен завод атомного машиностроения, рассчитанный на серийное производство атомных реакторов. В 1981 г. на Атоммаше выпустили первый реактор.

Общее производство электроэнергии в СССР с 1970 по 1980 гг. возросло на 75%, в том числе на гидроэлектростанциях на 48%. Тем не менее ни энергетика в целом, ни атомная энергетика не достигли рубежей, намеченных на конец Х пятилетки.

Огромные средства в 70-е гг. были вложены в освоение топливных месторождений Западной Сибири. В 1980 г. здесь было добыто 312 млн. т нефти и 156 млрд. м3 газа против 31 млн. т. и 9,5 млрд. м3 в 1970 г. За 1960–1985 гг. доля сырья и топлива в советском экспорте возросла втрое, а доля машин и оборудования сократилась вдвое. СССР

постепенно превращался в сырьевой придаток развитых стран. Ради увеличения экспорта нефтяники с середины 70-х гг. увеличивали глубину скважин, осваивали более отдаленные районы, строили новые поселки, дороги, трубопроводы. Между тем, строительство 1 км железной или шоссейной дороги в Приобье обходилось в 500 тыс. руб. против 40–50 тыс. руб. в Татарии. В условиях Севера быстро изнашивалась техника, дорого обходилось отопление жилья и предприятий, снабжение жителей. Высокие нефтяные цены на мировом рынке, казалось, оправдывали затраты, но ученые предупреждали, что бесконечно наращивать производство не удастся. Уже в конце 70-х гг. прирост нефтедобычи замедлился, а в 1983–1984 гг. сошел на нет.

214

С конца 70-х гг. начался спад и в угольной промышленности, в то время как в мире добыча угля росла. В начале 80-х гг. США и Китай обогнали Советский Союз по объему угледобычи. К тому же, из-за изношенности многих шахт себестоимость угля была очень высока, несмотря на то, что свыше трети его добывалось открытым способом.

Технологическое отставание

Рост производительности труда и повышение эффективности производства зависел в основном от новой техники. На первый взгляд, внедрение современного оборудования проходило успешно. Так, к 1977 г. количество автоматических поточных линий достигло 20,5 тыс., вдвое превысив уровень 1970 г. На промышленных предприятиях СССР насчитывалось 44,5 тыс. станков с числовым программным управлением (ЧПУ), т.е. больше, чем в США. Началось производство промышленных манипуляторов (роботов), с помощью которых предполагалось механизировать тяжелые физические работы (в частности, погрузочные). Однако полученный от их применения экономический эффект оказался незначителен. В конце 70-х гг. около 40 млн. чел. все еще были заняты ручным трудом (в промышленности — около 1/3 всех работников, в строительстве — 1/2. Стоимость техники росла быстрее ее производительности. Между тем, в США новые станки вводились лишь при условии, что их производительность была выше на 10–15%, а цена — ниже минимум на 15%, чем у прежних.

Предприятиям было невыгодно осваивать новую, технически сложную продукцию, так как государственные планы не предусматривали выделения для этого средств и мощностей. Между тем, в 1979–1980 гг. треть из 20 тыс. выпускаемых отечественной промышленностью станков и машин нуждалась в снятии с производства или существенной модернизации. Особенно велико было отставание от ведущих промышленных стран в электронике, вычислительной технике, автомобилестроении.

2/3 стали в СССР выплавлялось в мартеновских печах. Производство мартеновской стали продолжало расти. Между тем, на Западе и в Японии на смену мартену приходили электроплавильный и кислородно-конвертерный (изобретенный советскими учеными) способы производства стали.

В СССР затрачивалось значительно больше сырья, топлива и материалов на единицу конечного продукта, чем в передовых странах. Материалоемкость продукции за 1960–1980 гг. возросла на 3,4%, а доля интенсивных факторов в приросте национального дохода сократилась с 40% до 25%. Эффективность капиталовложений в 70-х гг. неуклонно падала, фондоотдача[5] снижалась.

Эффективность производства 13 важнейших видов продукции

Наконец, серьезные экономические затруднения объяснялись непомерными военными расходами (до 20% валового национального продукта), вызванными стремлением советского руководства поддерживать военный паритет с более мощными экономически США и странами НАТО. Большая часть отечественного машиностроения работала на нужды военно-промышленного комплекса, а гражданское производство финансировалось по остаточному принципу. Работники оборонных предприятий получали самые высокие зарплаты, в первую очередь обеспечивались жильем и снабжались дефицитными потребительскими товарами, на военные заводы направлялось лучшее оборудование, там трудились самые квалифицированные инженеры и рабочие. Но и военное могущество СССР прирастало в основном экстенсивными методами. Так, Советский Союз далеко превзошел западные державы по количеству вооружений обычного типа,

215

прежде всего танков, производство которых требовало огромного количества металла и рабочих рук, но значительно отстал в разработке высокоточного оружия.

Проблема трудовых ресурсов

Экстенсивное развитие производства требовало все новых и новых рабочих рук. В девятой пятилетке в трудоспособный возраст вступало многочисленное поколение, родившееся в 50-х гг., но во второй половине 70-х гг. прирост рабочих кадров стал снижаться вследствие более низкой рождаемости в 60-х гг. В 80-х гг. прирост трудоспособной молодежи уменьшился еще значительнее.

Вэтих условиях особое значение приобретали методы, позволявшие сократить занятость. Важнейшим среди них стал бригадный подряд, впервые внедренный бригадой строителей под руководством Н. Злобина. Хозрасчетные бригады, работавшие на подряде, возводили дома и предприятия «под ключ» в жестко определенные сроки, получали оплату по конечному результату, самостоятельно распределяли заработок. Производительность труда у них была в среднем на 16% выше, чем в обычных бригадах,

асебестоимость работ — ниже. Метод Злобина широко пропагандировался в печати, внедрялся не только в строительстве, но и в промышленности. Однако повторилась история щекинского эксперимента: самостоятельность и высокие заработки подрядных бригад вызывали недовольство управленческих работников. Особый ущерб подрядным бригадам наносили систематические задержки поставок материалов. Подчас при переходе на новый метод работы самые квалифицированные рабочие проигрывали в зарплате. Это дискредитировало саму идею бригадного подряда.

Между тем, в девятой пятилетке прирост производительности труда составил 34% против намеченных по плану 36–40%, в десятой пятилетке — лишь 17% против запланированных 34%.

Вэкономике возникал порочный круг: технологическая отсталость требовала использования новых ресурсов, которые обходились все дороже, что еще больше снижало эффективность производства.

4.Сельское хозяйство СССР во второй половине 60-х — начале 80-х гг.

Пожалуй, самой неблагополучной отраслью советской экономики оставалось сельское хозяйство. После отставки Хрущева была предпринята попытка исправить сложившееся на селе положение. Пленум ЦК в марте 1965 г. принял ряд решений, направленных на ослабление контроля над колхозами. Теперь они получали на 5 лет план продажи продукции по стабильным ценам. Вся сверхплановая продукция должна была реализовываться по ценам, увеличенным на 50%. Закупочные цены на сельскохозяйственную продукцию увеличились на 20%.

Были значительно ослаблены (но не отменены) ограничения, касавшиеся личного подсобного хозяйства колхозников, а сами приусадебные участки увеличены с 0,25 до 0,5 га.

Решения мартовского Пленума ЦК 1965 г. были ориентированы на достижение реальных сдвигов в сельскохозяйственном производстве на основе межхозяйственного кооперирования и агропромышленной интеграции. Это рассматривалось как принципиально новая аграрная политика. Объединение в единую цепочку непосредственных производителей сельскохозяйственной продукции и ее переработчиков действительно позволяло уменьшить потери при транспортировке и хранении, обеспечивало более тесную взаимосвязь сельского хозяйства и пищевой промышленности. Межхозяйственное кооперирование позволяло колхозам и совхозам специализироваться на отдельных направлениях производства, совместно осуществлять крупные дорогостоящие проекты, непосильные или невыгодные одному хозяйству (например, строительство специализированных откормочных комплексов).

216

Всельское хозяйство в 1965–1985 гг. были вложены колоссальные средства. Неоднократно увеличивались закупочные цены: за 1965–1985 гг. они поднялись вдвое. Колхозы и совхозы получали огромные кредиты и субсидии. Энерговооруженность одного работника сельского хозяйства увеличилась с 7,7 л.с. до 32,6 л.с. Но если в 1970 г. колхозы получили 8,1 млрд. руб. прибыли, то в 1980 г. — 0,2 млрд. руб. убытка. Убыточным стало все животноводство (кроме производства яиц). Это объяснялось тем, что цены на промышленную продукцию для сельского хозяйства (машины, удобрения, комбикорма, средства защиты растений) возросли в 2–5 раз. Удорожание техники не компенсировалось ростом ее производительности и качества. СССР производил больше всех в мире тракторов и комбайнов, но их постоянно не хватало: они постоянно ломались и подолгу простаивали из-за нехватки запчастей.

Значительная часть средств, направленных в аграрную сферу, использовалась на неэффективные проекты, нужные только конкретным ведомствам. Например, мелиоративные работы, развернутые по инициативе Минводхоза на миллионах гектаров, привели во многих случаях не к росту плодородия, а к тяжелейшим экологическим последствиям, в частности, к резкому сокращению акватории Аральского моря. Только благодаря усилиям ученых и общественности в середине 80-х гг. удалось остановить широко разрекламированный проект поворота северных рек в Каспийское море. В случае осуществления эта безумная затея привела бы не только к многомиллиардным затратам, но и к невиданной экологической катастрофе.

Плохое состояние дорог, нехватка хранилищ и тары вели к огромным потерям продукции (на пути от поля к прилавку терялось 20% зерна, 40% картофеля, 2/3 овощей).

Село по-прежнему резко уступало городу по уровню комфорта. В большинстве сельских домов отсутствовали центральное отопление, газ, водопровод и канализация. Решить эту проблему пытались, ликвидируя «неперспективные деревни» и сселяя их жителей на центральные усадьбы колхозов. В результате прекращалась обработка удаленных угодий и сокращалось землепользование. Тяжелые условия быта и труда, а также однообразность досуга вели к растущему оттоку деревенской молодежи в города. Сельское население катастрофически старело.

Но главное заключалось в том, что изменения аграрной политики не затрагивали принципиальных основ колхозной системы. Декларирование самостоятельности колхозов не было подкреплено законодательно. Установленный в 1965 г. единый план продажи сельхозпродукции стал обрастать дополнительными заданиями. Чем больше снижались темпы роста производства, тем сильнее нажимали на хозяйства партийные и государственные органы. Не случайно призывы к освобождению крестьянина от мелочной опеки повторялись на пленумах ЦК в июле 1978 г. и в мае 1982 г. почти в тех же привычных формулировках. Поэтому все попытки заинтересовать колхозников в результатах общественного производства оставались безуспешными (исключение составляли лишь немногочисленные передовые хозяйства). В деревне все шире распространялись хищения, пьянство, тунеядство.

Врезультате рост сельскохозяйственного производства шел крайне медленно. В 1966–1970 гг. он составил 21%, в 1976–1980 гг. — 9%, а в 1981–1985 гг. — всего 6%, что никак не могло обеспечить растущие потребности населения в продовольствии, а промышленности — в сельскохозяйственном сырье.

СССР ежегодно приобретал зерно, мясо, животное и растительное масло в США, Канаде, Аргентине и других странах. В 1973 г. закупки зерна за рубежом составили 13,2% от его производства в стране, в 1975 г. — 23,9%, в 1981 г. — 41,4%. За 1970–1987 гг. импорт зерна возрос в 13,8 раз, мясопродуктов — в 5,2 раза, сливочного масла — в 183,2 раза. Несмотря на это, во многих районах страны на прилавках годами отсутствовали мясо, колбаса, молочные продукты, бывали перебои с овощами, крупами и даже хлебом. За

217

продуктами выстраивались огромные очереди. Нормой стали талоны, ограничение отпуска продуктов в одни руки. Население областей, расположенных сравнительно недалеко от Москвы, систематически ездило в столицу за продуктами. Появилось даже наименование «колбасные электрички».

В мае 1982 г. Пленум ЦК КПСС принял Продовольственную программу, поставив задачу в течение 10 лет полностью обеспечить страну продовольствием. Однако провозглашенное в программе усиление агропромышленной интеграции свелось в основном к бюрократическим изменениям. Пять сельскохозяйственных министерств объединились в Госагропром, на местах были созданы агропромышленные объединения (РАПО). Все это привело лишь к созданию новых бюрократических ведомств, бесконтрольно распоряжавшихся огромными финансовыми потоками.

Были установлены надбавки к закупочным ценам для убыточных и низкорентабельных колхозов и совхозов. Однако надежды на то, что это поможет отстающим укрепить производство, не оправдались. Напротив, государственные дотации позволили слабым хозяйствам не заботиться о прибылях. В 1980 г. только на оплату труда колхозы тратили 96% своего валового дохода (в 1965 г. — 64%), а в ряде случаев выплаты колхозникам превышали валовой доход колхозов.

Намеченная в программе поддержка личного хозяйства предусматривала отмену ограничений на размеры приусадебных участков колхозников, содержание скота в индивидуальном владении. Однако руководство колхозов и РАПО препятствовало ведению подсобного хозяйства. Трудиться на подворье разрешалось лишь в свободное от основной работы время. Продовольственная программа оказалась мертворожденным документом — увеличить производство сельскохозяйственной продукции не удалось.

К середине 80-х гг. развитие сельского хозяйства страны зашло в тупик. Решительный перелом был невозможен без отказа от неэффективной колхозносовхозной системы и превращения крестьянина в подлинного хозяина на своей земле.

ВОПРОСЫ И ЗАДАНИЯ

1.Каковы основные принципы хозяйственной реформы второй половины 60-х гг.?

2.Объясните понятия: хозрасчет, самоокупаемость, самофинансирование, объем валовой продукции, объем реализованной продукции, прибыль, рентабельность, фондоотдача, основные производственные фонды, фонды материального стимулирования.

3.В чем состояла внутренняя противоречивость хозяйственной реформы?

4.Каким социальным группам была выгодна и каким невыгодна хозяйственная реформа?

5.Дайте обобщенную характеристику индустриального развития СССР в 70-х — начале 80-х гг.

6.Какое влияние на развитие народного хозяйства СССР оказало освоение нефтегазовых ресурсов Западной Сибири?

7.Почему, несмотря на обостряющуюся нехватку трудовых ресурсов, не получили широкого практического применения «щекинский метод» и бригадный подряд?

8.Как изменилась аграрная политика во второй половине 60-х гг.? Объясните понятия «агропромышленная интеграция» и «межхозяйственная кооперация».

9.Почему, несмотря на все усилия, в 70-х — начале 80-х гг. не удалось обеспечить полноценное снабжение населения СССР продуктами питания?

[1]Рентабельность — отношение прибыли к себестоимости продукции или к стоимости основных фондов предприятия.

[2]Автозавод в Тольятти строился специалистами итальянского концерна «Фиат». Первая модель «Жигулей» была точной копией «фиата», признанного лучшим европейским автомобилем

1966 г. Увы, в дальнейшем обновление производства на ВАЗе происходило медленно, а

218

технический уровень и качество новых моделей «Жигулей» не позволяли им конкурировать с западными марками автомобилей.

[3]Основные средства выплачивались не после пуска объекта, а на стадии сооружения нулевого цикла. Поэтому нередко после возведения фундамента и «освоения средств» строительство замораживалось и начинались работы на следующем объекте. При этом дорогое оборудование нередко годами хранилось в неприспособленных условиях, ржавело, портилось и разворовывалось.

[4]Так появился фантастический термин «недоперевыполнение плана».

[5]Фондоотдача — отношение стоимости произведенной продукции к стоимости основных производственных фондов.

§68. Советское общество второй половины 60-х — начала 80-х гг.

1. Урбанизация и жилищная проблема

Во второй половине 60-х — 70-х гг. быстро увеличивалось городское население. К 1980 г. оно составило 180 млн. чел., т.е. 62% жителей страны. Официально провозглашался курс на развитие малых и средних городов, но на практике люди старались перебраться в крупные индустриальные центры: там было лучше снабжение продовольствием и промышленными товарами, больше возможностей получить благоустроенное жилье, образование, найти интересную работу. Если в 1960 г. лишь в Москве, Ленинграде и Киеве проживало более 1 млн. жителей, то в 1980 г. таких городов было уже 23. Прописка в крупнейших городах была ограничена, но предприятия постоянно набирали работников (особенно неквалифицированных) по «лимиту». «Лимитчики» годами жили в общежитиях в надежде получить постоянную прописку и собственное жилье.

· Как вы считаете, следовало ли сдерживать ускоренный рост крупнейших городов? Чем вы объясняете свое мнение? Если вы дали положительный ответ, предложите способы действий, возможных в 60–70-х гг.

Адаптация выходцев из деревень и поселков к городскому образу жизни, городской культуре нередко проходила непросто. С другой стороны, горожане (зачастую сами — дети выходцев из деревни) были недовольны наплывом «лимитчиков», видя в них конкурентов в очереди на жилплощадь. Острота жилищной проблемы теперь, конечно, не шла ни в какое сравнение с послевоенным периодом, однако очереди на жилье не уменьшались. В начале 80-х гг. 27 млн. горожан ютились в общежитиях, бараках, полуподвалах или снимали комнаты и углы в частном секторе. Отдельная квартира тоже не всегда являлась решением вопроса: три миллиона семей, состоявших из четырех и более человек, жили в однокомнатных квартирах.

Темпы роста жилищного строительства в городах

·Как вы полагаете, чем было снижение темпов жилищного строительства?

Вначале 80-х гг. в СССР приходилось 15 м2 общей площади жилья на человека. Соответствующий показатель во Франции составлял 30 м2, в ФРГ — 40 м2, в США — 50 м2. Тем не менее в США ежегодно вводилось в строй вдвое больше жилья, чем в СССР

— 260 млн. м2 против 130 млн. м2. Правда, на оплату жилья и коммунальных услуг в

СССР уходило лишь 6% среднего семейного бюджета, а в США — 26,6%. Советский

219

горожанин для оплаты жилья трудился в среднем 18,2 часа, американец — 45 часов. Но оплата 1 м2 жилья требовала в СССР работы в течение 1,23 часа, а в США — 0,87 часа.

· Какие выводы о жилищных условиях в СССР и США можно сделать на основании этих данных?

2. Система образования

Вследствие роста городского населения общий уровень образования формально возрос. В течение 70-х гг. удельный вес людей, имеющих полное и неполное среднее образование, среди занятых в народном хозяйстве увеличился с 65% до 80%. В 1975 г. было введено обязательное 10-летнее образование. Если в середине 50-х гг. полную среднюю школу закончили менее 40% детей, в конце 60-х гг. — около 70%, то в 1976 г. — 97%. Однако переход к обязательному среднему образованию породил множество проблем. Специализация обучения, даже в старших классах, практически не допускалась. Только немногочисленные математические и языковые школы давали более углубленные знания по профилирующим предметам, но за счет дополнительной нагрузки на учеников. Учебные программы, особенно по техническим предметам, были перегружены. К тому же один день еженедельно старшеклассники обучались рабочим специальностям в учебнопроизводственных комбинатах (УПК). Эффективность такого обучения была низка: профессию, соответствующую профилю обучения в УПК, выбирали лишь 17% выпускников.

Для овладения многими рабочими профессиями в городе и тем более на селе знания в объеме средней школы не требовались. Но все выпускники восьмилетки, в том числе и те, кто решительно не желал учиться, должны были поступать в старшие классы. Правда, наряду со школой среднее образование давали профессионально-технические училища (ПТУ). В конце 70-х гг. в школах ежегодно получали среднее образование 3 млн. чел., а в ПТУ — свыше 500 тыс. Однако основное внимание в ПТУ уделялось профессиональному обучению, а общеобразовательные предметы преподавались формально. Поступали туда, как правило, самые слабые ученики. Престиж ПТУ был крайне низок, а потому большинство родителей стремились, чтобы их дети оканчивали десятый класс в школе. Отчислить неуспевающего школа не могла. Учителям приходилось переводить из класса в класс заведомых двоечников, действуя по системе «три пишем — два в уме».

Школа постоянно находилась под контролем чиновников различных ведомств — от органов просвещения до комсомола. Зато расходы государства на образование оставались невелики. Зарплата работников образования составляла в 1970 г. 81% средней зарплаты в промышленности, а в 1980 г. — лишь 73,3%. Поэтому многие выпускники университетов и пединститутов старались уклониться от работы по специальности. Все это обернулось общим снижением уровня школьного образования.

Большинство выпускников 10-летки, во всяком случае в городах, стремились продолжать образование в ВУЗах. Самые большие конкурсы приходилось выдерживать абитуриентам, поступавшим на гуманитарные факультеты университетов, а также в медицинские институты. Высокой популярностью пользовались ведущие технические ВУЗы: мехмат, физфак и факультет вычислительной математики МГУ, Московские физико-тех- нический и инженерно-физический институты (МФТИ, МИФИ) и т.п. Самыми же престижными стали ВУЗы, выпускники которых могли попасть на работу за границей, прежде всего Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), Институт стран Азии и Африки (ИСАА) при МГУ и Институт иностранных языков.

С 1973 г. при поступлении в ВУЗ стал учитываться средний балл школьного аттестата. Это заставляло школьников более усердно заниматься в школе, но не позволяло им сосредоточиться на любимых предметах. К тому же одни и те же оценки,

220