Добавил:
Upload Опубликованный материал нарушает ваши авторские права? Сообщите нам.
Вуз: Предмет: Файл:
Харт Г. Понятие права. Полный текст..doc
Скачиваний:
25
Добавлен:
26.02.2016
Размер:
1.87 Mб
Скачать

1. Источники сомнении

Идея единства первичных и вторичных правил, которой было отведено столь важное место в этой книге, может рассматриваться как среднее между юридическими крайностями. Ибо правовая теория иногда искала ключ к пониманию права в простой идее приказа, подкрепленного угро­зами, а иногда — в сложной идее нравственности. И с тем и с другим правовая теория определенно имеет многие сходства и связи; однако, как мы видели, существует постоянная опасность их преувеличения, а также затушевывания особых черт, отличающих право от других средств соци­ального контроля. Достоинство той идеи, которую мы приняли в качест­ве центральной, в том, что она позволяет нам увидеть множественные связи между правом, принуждением и нравственностью такими, как они есть, и рассмотреть снова, в каком, если вообще в каком-либо смысле, они являются необходимыми.

Хотя идея единства первичных и вторичных правил имеет эти дос­тоинства и хотя было бы согласно с этим словоупотреблением трактовать существование этого характерного единства правил как достаточное ус­ловие для использования выражения «правовая система», — мы все же не утверждали, что слово «право» должно определяться в этих категори­ях. Именно потому, что мы не требовали указывать и регулировать таким способом использование слов вроде «право» или «правовой», эта книга предлагается в качестве прояснения понятия права, нежели как опреде­ление «права», которое, как было бы естественно ожидать, предоставило бы правило или правила для использования этих выражений. В соответ­ствии с этой целью мы исследовали в предыдущей главе утверждение, выдвигавшееся в ходе судебных процессов в Германии, что названия дей­ствительного права должны быть лишены определенные правила, вслед­ствие их крайней моральной несправедливости, пусть даже они принад­лежат некоторой существующей системе первичных и вторичных пра­вил. В конце главы мы отвергли это утверждение, но сделали это не по­тому, что оно противоречило тому взгляду, что правила, принадлежащее

такой системе, должно называть «правом», и не потому, что это проти­воречило весомой традиции такого словоупотребления. Вместо этого мы подвергли критике попытку сузить класс действительных законов путем исключения того, что является морально несправедливым, — на основа­нии того, что это не продвигало и не проясняло как теоретические иссле­дования, так и нравственные рассуждения. В этих целях более широкое понимание, которое хорошо согласуется с обычным употреблением, по­зволит нам рассматривать правила, какими бы несправедливыми они ни были, как законы, на поверку оказавшиеся неадекватными.

Международное право представляет противоположный случай. Ибо, хотя согласуется с обыкновением последних 150 лет использовать здесь выражение «право», отсутствие международной законодательной власти, судов с принудительной юрисдикцией и централизованных санкций ин­спирировало опасения, во всяком случае в душе правовых теоретиков. Отсутствие этих институтов означает, что правила для государств напо­минают ту простую форму социальной структуры, состоящую только из первичных правил обязанности, которую мы обнаружили среди сооб­ществ индивидов и противопоставили развитой правовой системе. Дей­ствительно, существуют аргументы, и мы это покажем, в пользу того, что международное право не имеет не только вторичных правил изменения и суда, которые необходимы для осуществления законодательной власти и судов, но и унифицирующего правила признания, специфицирующего «источники» права и дающего общие критерии для идентификации его правил. Эти отличия действительно разительны, и вопрос: «Действи­тельно ли международное право является правом?» — едва ли можно оставить в стороне [105]. Однако и в данном случае мы не станем развеи­вать сомнения, знакомые многим, путем простого напоминания о суще­ствующем словоупотреблении; равным образом мы не намерены просто подтвердить их, основываясь на том, что единство первичных и вторич­ных правил есть необходимое и достаточное условие для правильного использования выражения «правовая система». Вместо этого мы под­робно исследуем характер возникших сомнений и, как в случае с герман­скими процессами, спросим себя, затрудняет ли обычное широкое упот­ребление выражения «международное право» достижение какой-нибудь практической или теоретической цели.

Мы посвятим этому сюжету лишь одну главу, однако некоторые ав­торы предлагали еще более краткое толкование проблем, касающихся характера международного права. Им кажется, что вопрос: «Действи­тельно ли международное право является правом?» — возник или про­должал существовать лишь потому, что тривиальный вопрос о значении слов ошибочно принимался за серьезный вопрос о природе вещей. Так как факты, которые отличают международное право от внутригосударст-

216

Глава десятая

МЕЖДУНАРОДНОЕ ПРАВО

217

венного, ясны и хорошо известны, единственный вопрос, который над­лежит разрешить, заключается в том, следует ли нам соблюдать сущест­вующее соглашение или выйти из него; а это такой вопрос, который ка­ждый решает для себя. Но этот краткий путь решения вопроса, конечно, слишком легок. Действительно, среди причин, которые заставили теоре­тиков колебаться в отношении распространения слова «право» на меж­дународное право, некоторую роль сыграл упрощенный и действительно абсурдный взгляд на то, что оправдывает применение одного и того же слова ко многим различным вещам. Разнообразие типологии принципов, которые обычно руководят охватом общих классифицирующих терми­нов, слишком часто игнорировалось в юриспруденции. Тем не менее ис­точники сомнения относительно международного права более глубоки и более интересны, чем эти ошибочные взгляды на использование терми­нов. Более того, две альтернативы, предлагаемые этим простым способом разрешения вопроса («Будем ли мы соблюдать существующее соглаше­ние или откажемся от него?»), не исчерпывающие, ибо, помимо них, су­ществует альтернатива эксплицировать и исследовать те принципы, ко­торые в действительности управляют существующим словоупотреблени­ем [106].

Предлагаемый легкий путь действительно был бы уместным, если бы мы имели дело с именами собственными. Если бы некто спросил, являет­ся ли место, называемое «Лондон», действительно Лондоном, все, что мы могли бы сделать, это напомнить ему о соглашении и позволить ему либо удовлетвориться этим, либо выбрать другое название на свой вкус. Было бы абсурдным в таком случае спросить, следуя какому принципу Лондон был так назван и приемлем ли такой принцип. Это было бы абсурдным, поскольку, в то время как распределение имен собственных покоится только на соглашении ad hoc, охват общих терминов любой серьезной дисциплины всегда имеет свое основание или логический принцип, хотя может быть и неочевидным то, в чем он заключается. Когда, как в на­стоящем случае, этот охват подвергается сомнению теми, кто на самом деле говорит: «Мы знаем, что это называется правом, но действительно ли это право?», — то, что требуется (конечно, туманно), — это чтобы этот принцип был эксплицирован и была исследована его правомоч­ность.

Мы рассмотрим два основных источника сомнений относительно правового характера международного права и с ними те шаги, которые теоретики предпринимают для того, чтобы отразить эти сомнения.

Обе формы сомнений возникают из противопоставления междуна­родного права праву внутригосударственному, которое рассматривается как ясный, стандартный пример того, что такое право. Первая форма имеет свои корни глубоко в концепции права, фундаментальным обра-

зом состоящего из приказов, подкрепленных угрозами, и противопос­тавляет характер правил международного права правилам внутригосу­дарственного права. Вторая форма сомнений возникает из смутного убе­ждения, что государства в принципе не могут быть субъектами правовых обязанностей, и противопоставляет характер субъектов международного права субъектам внутригосударственного права.