3Й шлях

Складність конс.рев. полягає в тому, що вона критикувала не тільки лібералізм, капіталізм, техніку як прояви зах.цивілізації. Вона виступала ще й проти соціалізму, являючи собою т.зв. 3й шлях. Конс.рев. дійсно репрезентує компромісні рішення між часто протилежними позиціями лібералізму та соціалізму.

• Одночасне засудження індивідуальних поривів у лібералізмі та аристократична ненависть до мас примиряються в культі «народу» (volk) шляхом мобілізації мас в органічну єдність.

• Відмовляючись одночасно від пролетаря та буржуа, конс.революціонери розробляють новий тип «робітника», в якому будуть ліквідовані як індивідуальні цінності, так і цінності мас. Цей робітник буде підпорядковуватись «органічній суспільній конструкції», причому абсолютно свідомо.

Ідеї третього щляху, повернення до природного, тенденції до расизму, тотальності конс.революціонерів дуже часто використовуються дослідниками як аргументи на підтвердження того, що конс.революція ті імперативи , які в результаті розвинутися в нацистську ідеологію.

Чи дійсно це так? Давайте розглянемо.

Дійсно, без активної діяльності конс.революціонерів н-с не дістав би такої підтримки в нім.народу. Вони однаково боролись за відродження німецької нації, за крах Веймарської республіки та проти ліберально-демократичної системи. Можна сказати, що конс.революція підготувала легітимацію приходу н.с. до влади.

Однак, якщо дивитись на головні положення конс.рев. та н.с., вони виявляться відмінними:

• В основі н.с. лежить расова теорія, за якою всі нації поділ.на повноцінні та неповноцінні та німці як найздоровіша та найблагородніша нація має правити світом та боротись проти неповноцінних рас. Конс.революціонери заперечували цю расову біологію як примітивний натуралізм. З цієї кровної єдності німців для конс.рев. випливає тільки один висновок – всі німці мають допомагати один одному в ім*я відновлення нім.духу і функціонування тієї органічної народної єдності. Ніхто не говорить про гегемонію однієї раси над іншими.

• Із першої відмінності випливає друга. Конс.рев. вважали творцями та носіями цього духу дворянство, яке мало кровний зв*язок з землею, а отже із споконвічним пруським духом. Вони вважали, що саме ця «духовна аристократія» має очолити державу і покликана здійснити духовне об*єднання нації. Нацизм же носив «плебейський характер».

• Також, обидві течії позитивно оцінювали тотальне підкорення індивіда державі. Проте в ролі держави для н.с. виступає нація, а для конс.рев. – органічна суспільна єдність.

Тому, можемо зробити висновок, що хоч конс.рев. і стала трампліном для н.с. ідеології та її легітимації, однак остання дуже відступила від конс-революційної ортодоксії, яка розуміла єдність німецької нації не бюрократично і адміністративно, і тим більше мононаціонально, але духовно та етнічно.

15. Сутність “німецького” соціалізму у концепції о.Шпенглера.

Сутність “німецького” соціалізму у концепції о.Шпенглера.

Одним из идейных предтечей феномена немецкого национал-социализма по праву является Освальд Шпенглер. Безусловно, наиболее показательной его работой в этом плане является “Пруссачество и социализм.”(1919), которая представляет собой реакцию автора на Версальский договор. Эта работа в общих чертах наметила те императивы, которые в итоге развились в нацистскую идеологию. Этот труд, который был написан между первым и вторым томами его главной книги “Закат Европы”, хорошо показывает ту идейную почву, из которой в итоге вырос 3й Рейх.

Собственно, о самой работе: 

Шпенглер приравнивает политические противоречия государств к расовым различиям их наций. По нему только из особенностей расы исходит специфика национального устройства, только немец может стать настоящим социалистом, а индивидуализм – это уже прерогатива англичан. У немцев главная ценность – государство, у англичан – личная свобода, которая отрицает само государство, поэтому западную демократию Шпенглер именует анархизмом. Англичане – это потомки викингов, их промысел разбой, именно это стало, по мнению Шпенглера, одной из причин, Первой мировой войны. Произошел конфликт национальных мирвоззрений, хотя автор не отрицает того, что оба народа происходят из одного “германского” корня. На основании различий между немцами и англичанами Шпенглер рассматривает конфликт между социализмом и либерализмом. По Шпенглеру культурно немцы произошли от пруссаков. Он ставит знак равенства между социализмом и пруссачеством, фактически, немецким народом. Поэтому немецкий либерализм, по мнению Шпенглера, может играть на руку только Англии, а Германии только во вред, он инороден немцам.

У Шпенглера немцы – народ-рабочий, и только построение истинного социализма может быть их национальной целью. Автор поет осанну социалистическому, фактически тоталитарному, государству, где не существует ни классов, ни сословий, а есть только чины и ранги. По Шпенглеру в идеальном немецком социалистическом государстве, не существует ни буржуа, ни крестьянина или интеллигенции, а есть только чиновники и служащие, выполняющие эту социальную роль, чья цель – служение государству. Нация духовно приравнивается к рыцарскому ордену. Подлинной национальной революцией Шпенглер считает 1914, когда нации пошли отстаивать свои интересы на поле брани, когда немцы воевали за свои идеалы. По нему это настоящая национальная революция, в которой немцы проиграли, благодаря английским “агентам”.

Здесь необходимо вспомнить и отношению автора к России, на формирование которого наложили очень большой отпечаток работы Данилевского, Достоевского, славянофилов. Шпенглера в определенном плане даже можно назвать русофилом, в молодости он изучал русскую культуру и литературу, пытался учить русский язык. Соответственно, и его понимание России и русских вышло из этих книг, из мирка русской интеллигенции девятнадцатого века, которая сама по себе мало понимала, что есть Россия и русские. Фактически, Шпенглер познавал Россию по работам таких же, как он, иностранцев. Отсюда вышло представление о смирении и терпеливости русского человека, о его азиатском, неевропейском менталитете, о Петре и большевиках, как попытках насаждения “Европы” в России, которые и вызвали катастрофу из-за своей инородной “европейской” специфики. По мнению Шпенглера, Европа русским чужда. На примере генезиса взглядов Шпенглера о России мы вообще можем проследить тот факт, что европейская “русофобия” во многом исходит из работ отечественных авторов, которые известны заграницей и так же оторваны от своей родины, как и их зарубежные читатели.

Дефиницию “западник-славянофил” Шпенглер перенес и на свои взгляды, что в принципе не было редкостью в культурной традиции течения немецкой “консервативной революции”. По Шпенглеру западники в Германии – это сторонники либерализма и демократии, чуждых Германии течений и интересов. Своей деятельностью они подрывали единство Германии и немецкого народа. Это английские агенты, которые способны принести только вред, ибо их дело работает только на руку Англии. Революцию 1917-1918 годов Шпенглер как раз считает делом этих английских агентов, которые закономерно довершили развал Германии. Это национальный позор Германии. И именно в борьбе с внутренними “англичанами”, в возрождении подлинно немецкого духа Шпенглер видит возрождение Германии.

Примечателен и взгляд Шпенглера о Марксе. По его мнению, Маркс – первоклассный критик, но никакой творец. Он способен только критиковать, но не может творить. Творчество, по Шпенглеру, это дар Божий, которого Маркс был лишен. Поэтому марксизм не несет позитивного начала. Критикует, Шпенглер, и его культурную принадлежность. По мнению Шпенглера, марксизм представляет из себя критику английской системы и ничего более того. Шпенглер же считает, что каждая национальная система уникальна так же как нация, которой она принадлежит. По своему мышлению Маркс – англичанин, по происхождению – немец, но, на самом деле, он стоит вне обоих наций, и не в состоянии понять ни английского либерализма, ни немецкого социализма. Отрицая фактор национальности, марксизм, по Шпенглеру, является ничем иным, как капитализмом пролетариев, ибо цель марксизма – добиваться наибольшей прибыли при наименьшей затрате труда. Маркс исказил социализм, и наполнил его лживыми идеологемами. Примечательно и мнение Шпенглера насчет интернационализма, по его мнению, интернационализм может восторжествовать только тогда, когда в мире победит какая-то определенная нация и построит мировое общество по своим лекалам.

В целом, можно сказать, что как бы не относился Шпенглер к нацистам, но он действует в той же традиции, что и его идейные преемники. Шпенглер в своем творчестве показал те же принципы, которые в будущем проявились в идеологии немецкого национал-социализма, наиболее приближены к нему, правда, были братья Штрассеры. Гитлер же являлся политическим демагогом, социализм для которого был агитационным приемом.

Настоящего врага Германии Шпенглер усматривает не во Франции, а в Англии, которая в силу своего островного положения отказалась от государства в пользу общества, society. Примат общества над государством, выражающийся в индивидуализме и политике частных лиц, полностью противоположен прусскому "государственному инстинкту". Таким образом, борьба против Веймарской республики и Версальского мира понимается Шпенглером как борьба против "внутренней Англии", которая в 1918 г. привела к победе Англию внешнюю. "Немецкий либерализм в своем нравственном ничтожестве только отрицает государство, не имея способности оправдать свое отрицание столь же энергичным утверждением противного". "Парламентаризм в Германии — или бессмыслица или измена". Отличием прусской идеи, напротив, является принадлежность власти целому, примат государства, где король "первый слуга". Англичане и пруссаки (собственно, так и называется самая большая глава книги) — антиподы и в их отношении к труду. Если в Англии царит дух торгашества, сводящий труд к предприятию, то в Пруссии со времен Лютера труд мыслится как "призвание" и "обязанность" члена общества работать для целого. Лишенная всякого провиденциализма, прусская идея у Шпенглера — это прежде всего воспитательная идея, историческими порождениями которой стали прусская армия, прусское чиновничество и социалистический рабочий.

"…Идея социализма в ее глубочайшем значении: воля к власти, борьба за счастье не отдельных лиц, а целого". В Ноябрьской революции, осуществленной социал-демократами, Шпенглер видит ничто иное, как предательство истинного социализма. Социализм для него — это общее чувство, чувство работы, а не спокойствия. "Каждый истинный немец — рабочий. Таков стиль его жизни". Маркс не только не был первым социалистом, он не был социалистом вообще. Создатель "Коммунистического манифеста" редуцировал противоположность двух германских рас к "материальной" противоположности двух классов, приписав четвертому сословию, "пролетариату", прусскую идею социализма, а третьему — английскую идею капитализма. Так "пролетариат перестал быть названием, он стал задачей. Будущее стало с этих пор рассматриваться под углом зрения литературного произведения". На самом же деле понятие класса, согласно Шпенглеру, не соответствует "прусской идее". Маркс мыслит по-английски: класс — понятие чисто хозяйственное, оттого на его основе в хозяйственное понятие превращается и этико-политическая идея третьего сословия 1789 г., противопоставлявшего себя привилегированным сословиям. Четвертое сословие в этом смысле мало отличается от буржуазии, а частное общество рабочих — от частного общества торговцев. Не понял Маркс и того, что "в государстве труд не товар, а обязанность по отношению к целому": в проповеди презрения к труду он руководствовался своим "еврейским инстинктом". Так Шпенглер выносит свой окончательный приговор: "Марксизм — это капитализм рабочего класса".

"Прусский социализм" Шпенглера представляет собой одно из наиболее ранних и ярких проявлений идеологии "военного социализма" в публицистике Консервативной революции. "Военный социализм" был ответом на начавшийся в августе 1914 г. процесс размывания границ классового государства, который проявился в национализме фронтовиков и социалистически структурированной военной экономике. Например, Э. Юнгер, совсем в духе Шпенглера, писал о "массах тех националистов, которые пережили войну и преодолели бюргерскую идеологию, разрушив одну из мощнейших опор классового государства". Эти националисты претендовали на то, чтобы стать социальной опорой нового государства, не совпадающей с тем "четвертым сословием", на которое возлагала свои надежды социал-демократия. Ганс Церер, главный редактор журнала "Die Tat", в 1931 писал: "Это поколение вернулось домой социалистами — не потому, что прочитало и усвоило Карла Маркса, а потому, что в борьбе не на жизнь, а на смерть отлилось в общность, прочувствовав всю глубину социальной несправедливости и поняв обоснованность того социального ресентимента, который переполнял рабочих". Так "национализм" и "социализм" отрывались от породившей их почвы XIX в. и сливались друг с другом в идее сильного авторитарного государства.