Научные стремления 2011-2
.pdfУДК [32(41): 341.181(443.611)«1919»](475+474.5)
Дубровко Е.Н.
БРИТАНСКАЯ ПОЗИЦИЯ ПО ПРОБЛЕМЕ РАЗГРАНИЧЕНИЯ НА ПОЛЬСКО-ВОСТОЧНОСЛАВЯНСКОМ ПОГРАНИЧЬЕ В ПРЕДДВЕРИЕ ПАРИЖСКОЙ КОНФЕРЕНЦИИ 1919 ГОДА
Гомельский государственный университет имени Франциска Скорины, Гомель
На Парижской конференции 1919 года рассматривался ряд проблем, появившихся в связи с новой расстановки сил в Европе, возникшей после первой мировой войны. Среди них -- проблема разграничения на польсковосточнославянском пограничье, вызванная к жизни появлением Польского государства и необходимостью его территориального оформления. Восточные границы Польши должны были отделить еѐ от России, находившейся в условиях острого социально-политического кризиса, и пройти, в том числе, по территориям современной Беларуси и Украины. Среди великих держав, обладавших решающим голосом в Париже, ведущее место занимала, несомненно, Великобритания. Именно еѐ позиция по этой проблеме вызывает особый интерес с точки зрения понимания влияния политических интересов мировых держав на судьбу восточноевропейского региона.
Цель данной работы состоит в том, чтобы проанализировать британскую позицию по проблеме разграничения на польско-восточнославянском пограничье в преддверие Парижской конференции 1919 года как фундамент, на котором базировалось выстраивание британской политики при еѐ решении в ходе мирной конференции.
Вплоть до начала 1918 года Великобритания при декларировании своей позиции по «польскому вопросу» следовала в фарватере российского правительства – сначала царского, потом Временного. Об этом свидетельствуют все публичные заявления британского ведомства иностранных дел по этой проблеме 1916-1917 годов, сводившиеся к признанию необходимости решения «польского скандала», длившегося со времѐн разделов, и создания польского государства, тесно связанного с Россией. [2, s. 37-38; 16, c. 72; 15, c. 59; 13, s. 97; 4] Учѐт позиции России в тот период определялся нуждами обороны: Россия выступала в качестве союзницы в войне с Центральными державами.
Сепаратный выход России из войны требовал поиска альтернативной замены русского союзника в борьбе с Германией. В итоге, с начала 1918 года стали появляться публичные заявления британских политиков, в которых фигурироваливысказывания о признании принципа самоопределения в качестве основы послевоенного урегулирования в Восточной Европе. [15, c. 68; 1, p. 189190; 10, s. 73; 13, s. 124; 14, s. 20] Они были нацелены на снискание симпатий наций, не имевших свой государственности, и превращение их в союзников Антанты.В связи с этим сначала 1918 года детальнее начал рассматриваться вопрос о территориальном разграничении в Восточной Европе и был озвучен этнографический принцип определения границ. [7, p. 60-61; 2, s.43-44] Тогда же, к стати, появлялись проекты использования белорусских и литовских
51
крестьян в «балтийских регионах и исторической Литве» в качестве союзника против Германии. Они предполагали принадлежность этих территорий к России при проведении здесь аграрной реформы. [17, c. 12] Такие проекты были созвучны «14 пунктам» американского президента Вудро Вильсона и должны были продемонстрировать готовность к согласованию принципов послевоенного урегулирования и способствовать проантантовской ориентации США. Кроме того, они улучшали имидж британского правительства как внутри страны, так и за рубежом, и соответствовали декларациям Временного правительства и СНК в России по национальному вопросу.
После заключения перемирия с Германией на протяжении второй половины ноября 1918 – начала января 1919 года, то есть до начала мирной конференции, проблема разграничения на польско-восточнославянском пограничье рассматривалась в Великобритании как подлежащая решению на мирной конференции. [11, p. 468] Подготовка к ней включала детальное изучение ситуации в Восточной Европе и выработку собственного проекта территориального разграничения там. В декабре 1918 года в ведомстве иностранных дел появился меморандум, в соответствие с которым восточные границы Польши должны были проходить от польского района Сувалки к югу через Гродно и по реке Буг к старой границе между Польшей и Галицией, далее на запад к реке Сан, вдоль которой – на юг. Города Гродно, Брест, Пшемысль отводились Польше, как и вся Западная Галиция и большая часть Тешина. Прибалтийские земли из потенциальных границ Польши исключались. Британские эксперты отмечали стремление «польских имущих классов» к установлению господства над «западными россиянами» (Rosjanie zachodnie), однако передача Польше земель, чьѐ население «хочет принадлежать России» рассматривалось как повод к новому разделу Польши. [7, р. 60-67; 5, р. 39-40; 105; 2, s.43-44]
При описании ситуации к востоку от Польши эксперты то выделяли белорусские -- Витебская, Могилѐвская, Минская -- и литовские -- Гродненская, Виленская, Ковенская – губернии, которые составляли ранее Великое княжество Литовское; то называли эти шесть губерний «российскими». При этом признавалось, что этническая Литва включала лишь Ковенскую губернию и северо-западную половину Виленской. Вся остальная территория подпадала под термин «Белая Русь» -- территория со славянским населением. Представленная информация о белорусских губерниях и белорусском населении не давала повода рассматривать эти земли как потенциальную территорию для создания национального государства. Территории с белорусским населением описаны лишь как объект претензий польского и литовского национальных движений. Преподнесено и решение этого спора. «Белорусы -- народ, который по признакам нации, языка и (в восточных губерниях) религии, теснее связан с иными ветвями русской нации, чем с поляками либо литовцами. Польские требования, включающие все территории исторической Литвы, таким образом, простираются на земли [acountry], чей центр притяжения должен неизбежно лежать в России. Владение
52
белорусскими районами будет постоянной угрозой миру в Польше и Европе в целом» [12, р.12, 40, 60]
К юго-востоку от очерченной в декабрьском меморандуме границы Польши располагалась территория Восточной Галиции, имевшая особый статус в силу вхождения в состав Австро-Венгрии. По проблеме Восточной Галиции был подготовлен дополнительный меморандум, предполагавший возможность создания независимого украинского государства по обе стороны от Карпат. [7, p. 63-64, 66-67]
Наряду с экспертами ведомства иностранных дел вопрос о разграничении в Восточной Европе рассматривали и члены британского кабинета. Происходило это в рамках определения британской политики в отношении «западных пограничных государств России». Признавалась недопустимость поглощения этих государств и их инкорпорация «Центральной Россией», указывалась при этом основная опасность – «сочетание вторжения и революции» в этом регионе [9, p.3-5]. Пограничные государства рассматривались с точки зрения создания «пояса изоляции» вокруг России, хотя в вопросе выбора средств реализации такой политики полного единства не было [3; 9, p.3-5; 8, p. 3-4; 6]. Всѐ обсуждение завершилось констатацией необходимости первоначальной выработки общесоюзнической политики в отношении России. [8]
Таким образом, проблема разграничения на польско-восточнославянском пограничье оказалась на повестке дня британского руководства после вступления России в сепаратные переговоры с Германией, подписания перемирия и мира, которые ознаменовали выход еѐ из состава воюющих стран. Апелляция в тот период к этнографическому принципу в этом вопросе определялась, прежде всего, интересами британской безопасности в условиях мировой войны. После подписания перемирия с Германией этот вопрос перешѐл для Великобритании в разряд вопросов, подлежащих рассмотрению в ходе мирной конференции. Не смотря на его детальную разработку экспертами, говорить о наличии единой чѐтко очерченной позиции Великобритании на рубеже 1918-1919 годов не приходится. Рассмотрение этого региона в контексте необходимости предотвращения продвижения большевизма на запад показывает, что решение проблемы разграничения однозначно ставилось в зависимость от выработки согласованной политики союзников в отношении России, переживавшей острый социально-политический кризис. В такой интерпретации «российский фактор» накануне мирной конференции в Париже предопределил стремление британского руководства сохранять «открытость» ряда территориальных вопросов на польско-восточнославянском пограничье до момента стабилизации ситуации в России.
Литературные источники
1.A history of the Peace Conference of Paris: in 6 vol./ed. by H.W.V. Temperley. – London: OxfordUniversity Press, 1920-1924. – Vol. 1. –1920. – 518 p.
2.Ciechanowski, J. Polityka brytyjska wobec Polski w okresie konferencji pokojowej w Wersalu/ J. Ciechanowski. // Wielka Brytania i Polska. Od Wersalu do Jaіty. Wybór
53
artykuіуw, dokumentów i recenzji. – Puіtusk: Akademia Humanistyczna im. A. Giejsztora, 2008. – S. 37-51
3.Do MSZ w Warszawie w sprawie stosunku Anglii do Polski. Bern 14.01.1919 // Arhiwum Akt Nowyh w Warszawie (AAN). - Zespuі 322. – Sygn. 5068a. – S. 5-7.
4.HC Deb 26 April 1917[Electronic resource]. – Mode of access: http://hansard.millbanksystems.com/sittings/1917/apr/26#commons -- Date of access: 20.09.2009.
5.Hovi, O. The Baltic Area in British policy, 1918-1921. In 3 vol. /O. Hovi. – Vol.1.: From the Compiegne Armistice to the Implementation of the Versailles Treaty, 11.11.1918 – 20.1.1920. – Helsinki, 1980. – 231 p.
6.List H.H. Wada‘a do J. Piіsudskiego od 10 stycznia 1919 //Archiwum Polityczne Ignacego
Paderewskiego: w 6 t. – T. 5: 1909-1941/ red. A.G. D№mbrowski – W-wa: Wyd-wo Neriton, 2001. – S. 25-26.
7.Lundgreen-Nielsen, K. The Polish problems at the Paris Peace Conference. A study of the policies of the Great Powers and the Poles, 1918-1919./ K. Lundgreen-Nielsen. – Odense: University Press, 1979. – 606 p.
8.Minutes of a meeting of the War Cabinet , January 10, 1919 [Electronic resource]. – Mode of access: http://www.nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/ -- Date of access: 21.09.2011.
9.Minutes of a meeting of the War Cabinet, November 14, 1918 [Electronic resource]. – Mode of access: http://www.nationalarchives.gov.uk/cabinetpapers/ -- Date of access: 21.09.2011.
10.Nowak-Kieіbikowa, M. Stanowisko mocarstw angіosaskich wobec powstania paсstwa polskiego w 1918 roku/ M. Nowak-Kieіbikowa, I. Spustek//Kwartalnik Historyczny. –
1979. -- №1 – S. 68-87.
11.Papers relating to the Foreign Relations of the United States. 1919. The Paris Peace Conference: in 13 Vol./ Department of State. – Washington: US Government Printing Office, 1942-1947. – Vol. 2. – 1942. --P. 468.
12.Peace Handbooks: in 25 vol./Is. by the Historical Section of the Foreign Office. – London: H.M. Stationery Office, 1920. – Vol. VIII: Poland and Finland. – №44: Russian Poland, Lithuania, and White Russia. – 1920. – 144 p.
13.Pobуg-Malinowski, Wі. Najnowsza historia polityczna Polski: w 3 T./ Wі.PobуgMalinowski. – 3-e wyd. – Londyn, 1985. – T. 2: 1914-1939. – 900 s.
14.Sprawy Polskie na Konferencji Pokojowej w Paryїu w 1919 r. Dokumenty i materiaіy: w 3 t./red. K.R. Bierzanek.– W-wa: Paсstwowe wydawnictwo naukowe, 1965.–T. 1. – 644 s
15.Ллойд Джордж, Д. Правда о мирных договорах: в 2 т. / Д.Ллойд Джордж. – М.: Издательство иностранной литературы, 1957. – Т. 1. – 656 с.
16.Тардье, А. Мир./А. Тардье. – М.: ОГИЗ Госполитиздат, 1943. – 432 с.
17.Як уяȳляла Еэропа беларусаȳ перад абвешчаннем БНР// Новы Час. – 2003. -- №20(25).
– С. 12
Dubrouka A.M.
BRITISH POSITION ON A PROBLEM OF POLISH-EASTSLAVONIC BORDER ZONE DELIMITATION ON THE EVE OF THE 1919 PARIS CONFERENCE
Gomel State University named after F. Skorina, Gomel
Summary
The article is devoted to the analysis of Great Britain position on a problem of territorial delimitation in Eastern Europe, and in particular – delimitation on polish-eastslavonic border zone on the eve of the 1919 Paris conference. Its connection with British safety interests in the conditions of World war I is traced, the projects of delimitation which appeared in the end of 1918 are considered, and also «the Russian factor» influence on the delimitation problem solution in 19181919 is underlined.
54
УДК 94+325.83+329
Железнова М.П.
ВЛИЯНИЕ ВТОРОЙ МИРОВОЙ ВОЙНЫ НА АНТИКОЛОНИАЛЬНУЮ БОРЬБУ НАРОДОВ АФРИКИ
Белорусский государственный университет, Минск
ВXX веке все человечество пережило огромное количество различных изменений, но нигде они не были заметны так сильно как на Африканском континенте. «Многие народы там прошли за это столетие путь от родового общества до современной государственности»[1, с. 10]. Вторая мировая война, затронув африканский континент, серьезно повлияла на его последующее развитие.
Вгоды второй мировой войны военные действия в Тропической Африке велись только на территории Эфиопии, Эритреи и Итальянского Сомали[3, с. 56]. В 1941 г. английские войска вместе с эфиопскими партизанами и при активном участии сомалийцев заняли территории этих стран. В других странах Тропической и Южной Африки военных действий не велось. Но в армии метрополий были мобилизованы сотни тысяч африканцев. Еще большему числу людей приходилось обслуживать войска, работать на военные нужды. Африканцы сражались в Северной Африке, в Западной Европе, на Ближнем Востоке, в Бирме, в Малайе.
Политика метрополий по отношению к участию африканцев в войне была двойственной: «с одной стороны, стремились использовать людские ресурсы Африки как можно полнее, с другой - боялись допускать африканцев к современным видам оружия» [1, с. 20].
Главные изменения, произошедшие в колониальных странах, связаны с окончанием войны и созданием ООН, т.к. данные события положили начало эре ликвидации колониализма. На фоне распада колониальных империй в Азии,
вАфрике происходит подъем национально-освободительной борьбы и создание политических партий, которые координировали эту борьбу.Самый главный результат – это, без сомнения, отказ метрополий от прежних методов господства.
Впоследнее время в современном мире возрос интерес к Африканскому континенту, что обуславливает написание данного исследования.
Для большинства стран Африки послевоенные годы стали порой создания политических партий. Они появлялись в Африке, но «зачастую по своему характеру больше походили на дискуссионные кружки и не имели тесных связей с народными массами» [1, с. 18]. Партии и организации, возникшие на исходе второй мировой войны и особенно после ее окончания, были, как правило, уже иными. Они сильно отличались друг от друга – это отражало и пестроту самой Тропической Африки и отличия в уровнях развития ее народов. Но среди этих партий и организаций были весьма сплоченные и довольно долговечные, тесно связанные с практической антиколониальной деятельностью. Они устанавливали связи с рабочим и крестьянским движением, постепенно расширяли социальную базу и приобретали черты
55
общенациональных фронтов, хотя порой и на моноэтнической базе. Тактика партий также изменилась. Они начали обращаться непосредственно к массам. Проводились митинги, кампании неповиновения, широкие бойкоты иностранных товаров.
С конца 40-х – начала 50-х гг.«массовые демонстрации, переходящие в кровавые столкновения с полицией, стали характерной чертой времени»[4, с. 28]. Вооруженные выступления произошли в 1947 г. на Мадагаскаре и в 1949 г. на Береге Слоновой Кости. В 50-х гг. развернулась вооруженная антиколониальная борьба народов Кении и Камеруна. Вторая половина 50-х гг. стала временем борьбы за свержение колониальных режимов.
Все это происходило на фоне распада колониальных империй в Азии, кровавых войн во Вьетнаме, Алжире и других колониальных и зависимых странах. Метрополии шаг за шагом отказывались от прежних методов господства. В 1957 г. провозгласил свою независимость британский Золотой Берег, назвав себя Ганой, в память средневекового западноафриканского государства. В 1958 г. этому примеру последовала Французская Гвинея. Эти первые шаги были восприняты всей Африкой как символ грядущей деколонизации континента. Одна за другой проводились общеафриканские конференции с главным требованием: добиться свержения колониальных режимов.
Изменение характера антиколониальной борьбы сказалось в первые же послевоенные месяцы. В октябре 1945 г. в Манчестере состоялся V Панафриканский конгресс. Он знаменовал собой наступление качественно нового этапа в борьбе африканских народов. Африку представляло неизмеримо больше стран и организаций, чем на предыдущих конгрессах. Среди 200 участников были Кваме Нкрума, Джомо Кениата, Хастингс Банда – впоследствии президенты Золотого Берега, Кении, Ньясаленда, южноафриканский писатель Питер Абрахамс, видные общественные деятели. В общей сложности около 1/3 составляли профессиональные профсоюзные деятели. «Из 60 организаций, представленных в Манчестере, 1/3 составляли профсоюзы африканских территорий, 11 стран Карибского бассейна и профсоюзные объединения выходцев из колоний в самой Великобритании»[5, с. 71-74]. Председательствовал на большинстве заседаний Уильям Дюбуа, которого называли "отцом панафриканизма". Такой состав дискуссии, как указывает академик РАН Н. Г. Щербаков, «формировал особый ход дискуссии и характер итоговых документов»[2, с. 100].
Победа антигитлеровской коалиции окрылила участников конгресса надеждой на перемены во всем мире. Антиколониальный и антиимпериалистический дух возобладал на конгрессе. Было обсуждено положение во всех регионах Африки, во многих африканских странах. Представители африканских колоний заявляли, что колониальные народы должны сами решать свою судьбу, исходя из конкретных вопросов реальной жизни.
56
На повестку дня был вынесен вопрос «империализм в Северной и Западной Африке». Докладчиком по теме был избран К. Нкрума – будущий лидер Ганы. Он открыто называл главной причиной завершившейся Второй Мировой войны империализм, перенося часть вины на европейские страныметрополии и США. Именно против политики, направленной на удержание колоний, он призывал направить борьбу зависимых народов [5, с. 32]. Так представитель французских колоний заявлял: «Все жители Французской Западной Африки убеждены, что лучше плохо, но самому управлять своей страной, чем быть объектом хорошего управления, но кого-то другого»[5, с. 36]. С такой же точки зрения смотрели на эту проблему и представители других частей континента и Африки в целом. Единственный выход из создавшейся ситуации участникам конгресса виделся в достижении политической независимости.
Среди резолюций наибольшее значение имели три: «Вызов колониальным державам», «Обращение к рабочим, крестьянам и интеллигенции колониальных стран» и «Меморандум к ООН». Конгресс выступил с новыми, революционными требованиями и сформулировал их как в масштабе континента, так и конкретно для всех крупнейших регионов и стран.
«Меморандум к ООН» был прежде всего нацелен на привлечение внимания мировой общественности к назревшей потребности в «разумном гражданском устройстве, способном демократическими методами управлять действиями людей»[5, с. 254].Он должен был помочь преодолеть все трудности и проблемы, враждебность, с которыми сталкиваются негры. В «Меморандуме» вместо изложения существа требований колониальных народов давались ссылки на прошлые панафриканские конгрессы «как доказательство заслуг и авторитета панафриканского движения»[2, с. 104].
Не смотря на то, что «Меморандум к ООН» был принят как программный итоговый документ Конгресса, он оказался лишь одним из многих неэффективных документов на конференции в Сан-Франциско по созданию Устава ООН.
Главным результатом V Конгресса явились не столько идеи и призывы, сколько «живые люди, разъехавшиеся после конгресса по своим в то время еще зависимым от метрополий отечествам и очень скоро сделавшие их самостоятельными частями новой Африки»[2, с. 106].
Таким образом, V Панафриканский конгресс стал отправной точкой для создания программ развития независимых государств в Африке. Именно после проведения Конгресса начинается активный период создания национальных партий и правительств, взявших на себя руководство национальноосвободительным движением.
Литературные источники
1.Давидсон А. Б. Тропическая и южная Африка в XX веке / А. Б. Давидсон // Новая и новейшая история. – 2000. – №5. – с. 10-29.
57
2.Щербаков Н. Г. Послевоенный панафриканизм: начало пути. / Н. Г. Щербаков // Восток (Oriens). – 2008. – №2. – 94-107 с.
3.Ben-Ghiat R., Fuller M. Italian colonialism. / R. Ben-Ghiat, M. Fuller. – New-York: Palgrave Macmillan, 2005. – 266 p.
4.Jaffe, H. A History of Africa / Hosea Jaffe/ - London: Zed Books, 1985. – 172 p.
5.History of Pan-African Congress. Colonial and Colored Uniti. A Programme of Action. L., 1947. – 384 p.
Zheliaznova M.P.
THE INFLUENCE OF THE SECOND WORLD WAR ON ANTICOLONIAL STRUGGLE
OF AFRICAN PEOPLE
BelarusianStateUniversity, Minsk
Summary
The article is devoted to a role of the Second World War in liquidation of colonialism in Africa. Influence of results of the Second World War on Pan-African movement and a place of V Pan-African Congress during decolonization of Africa are in detail considered in the article.
58
УДК 94(476)(=172) "19"
Жыгал І.У.
НЕКАТОРЫЯ ДАСЯГНЕННІ САВЕЦКАЙ ЎЛАДЫ Ў СФЕРЫ НАЦЫЯНАЛЬНА-КУЛЬТУРНАГА БУДАЎНІЦТВА СЯРОД ЛІТОЎСКАГА НАСЕЛЬНІЦТВА БССР У 20-Я ГГ. ХХ СТ. У КАНТЭКСЦЕ ПАЛІТЫКІ БЕЛАРУСІЗАЦЫІ
Беларускі дзяржаўны ўніверсітэт, Мінск
Актуальнасць дадзенай тэмы абумоўлена тым, што для «разумення сучасных этнакультурных працэсаў у беларускім грамадстве неабходным з‘яўляецца веданне працэсаў станаўлення і развіцця культуры тых этнічных груп, якія моцна ўкараніліся на беларускай зямлі і звязаны трывалай сувяззю з беларускай гісторыяй і культурай» [1, с. 83].
Нацыянальнае пытанне з‘яўляецца адным з найбольш важных і складаных у грамадстве, асабліва для дзяржаў з шматнацыянальным складам насельніцтва. Расійская імперыя і яе пераемніца СССР – усе яны ўяўлялі сабой шэраг розных этнасаў, культур, моў. Таму незалежна ад існуючых форм палітычнага ладу – манархіі ці дыктатуры пралетарыяту – улады заўсѐды былі вымушаны звяртаць увагу на нацыянальнае пытанне. Ва ўмовах будаўніцтва новага грамадства Савецкі саюз мог разлічваць на поспех толькі ў тым выпадку, калі ў ім мела б месца абгрунтаваная палітыка наконт нацыянальнага пытання, палітыка, якая б «скасавала супярэчнаці, негатыўныя моманты, якія мелі месца ў нацыянальнай палітыцы Расіі» [4, с. 15].
Другая сесія ЦВК БССР у ліпені 1924 г. распачала новы якасны этап у нацыянальнай палітыкі. На гэтай сесіі была прынята пастанова «Аб практычных мерапрыемствах па правядзенні нацыянальнай палітыкі», якія атрымалі ў гістарычнай навуцы назву «палітыка беларусізацыі». «Беларусізацыя азначала не толькі адраджэнне культуры тытульнай нацыі, але і культуры народаў, якія жылі на тэрыторыі рэспублікі»[4, с. 18]. Першы сакратар ЦК КП(б)Б Аляксандр Крыніцкі, выступаючы з дакладам на сходзе актыву Мінскай гарацкой арганізацыі КПБ 25 верасня 1926 г., падкрэсліў наступнае: «…беларусізацыя зьяўляецца самаю значнаю часткай усяе нацыянальнае палітыкі, але ня можа быць пастаўлена на месца ўсяе ў цэлым нацыянальнае палітыкі ў БССР… Такім чынам, актыўная праца па беларусізацыі зараз, больш, чым калі б то ні было, павінна ісьці разам з ажыцьцяўленнем у поўнай меры права роўнасьці усіх нацыянальнасцяў у эканамічным і культурным будаўніцтве»[2, с. 15].
Паводле перапісу насельніцтва 1926 г. агульная колькасць літоўскага насельніцтва БССР складала 6863 чалавека; складаючы 0,14 % усяго насельніцтва рэспублкі і займаючы па сваѐй колькасці 8-е месца сярод іншых нацыянальнасцей [6, с. 11-12]. Таму гэты фактар нельга было не ўлічваць пры распрацоўцы і ажыццяўленні палітыкі беларусізацыі. Пры ЦК КПБ(б)Б было створана Літбюро, а для кіраўніцтва культурна-асветнай працай сярод літоўцаў быў вызначаны пры Наркамасвеце асобны інспектар.
59
Адным з галоўных дасягненняў Савецкай улады было развіццѐ адукацыі сярод літоўцаў. Першыя две нацыянальныя літоўскія школы распачалі сваю дзейнасць у 1925/26навучальным годзе ў вѐсках Рукшыніцы і Усомлі Полацкай акругі. У наступным годзе былі адчынены яшчэ 6 школ: у Крупскім р-не – ждзве, Раснянскім, Дубровенскім, Лѐзненскім, Лупалаўскім – па адной. Праз год у Віцебскай акруге былі адчынены яшчэ дзве школы. У 1928/29 навучальным годзе ўжо дзейнічала 11 нацыянальных літоўскіх школ і адзін сталы лікпункт [7, с. 20]. Вялікую ролю ў справе развіцця літоўскай культуры адыграла выдавецкая справа. З 1927 г. ў Мінску пачалося выданне літоўскай сялянскай газеты – «Raudonasisartojas»(«Чырвоны араты»), якая з‘яўлялася першай літоўскамоўнай газетай у СССР. «Raudonasisartojas» карысталася вялікай папулярнасцю і за мяжой, так, напрыклад, літоўцы ЗША у 1928 г. выпісвалі каля 250 экзэмпляраў газеты [5, с. 94-95]. Друкаванне кніг на літоўскай мове ў БССР пачалося з 1927-1928 гг. Згодна з падлікамі В. Скардзіса, усяго з 1928 па 1930 гг. было выдана 14 назваў кніжнай прадукцыі, 38 друкаваных аркушаў, – кніг, падручнікаў, брашур рознага фармата і зместа. Агульны тыраж літоўскай кніжнай прадукцыі за гэты час (з 1928 па 1930 гг.) склаў 28.000 экзэмпляраў. З 1928 г. Мінская радыѐстанцыя распачала рэгулярныя трансляцыі на літоўскай мове [8, с. 118-120]. Са стварэннем у 1926 г. у Інбелкульце (з 1929 г. – Беларуская АН) кафедры гісторыі Літвы пачалося грунтоўнае даследванне яе мовы, літаратуры, гісторыі і археалогіі. З 1929 г. пры Беларускай АН дзейнічаў літоўскі сектар. Варта адзначыць таксама, што пры Беларускай асацыяцыі пралетарскіх пісьменнікаў (БелАПП), створанай у 1928 г., разам з польскай і яўрэйскай секцыямі працавала і літоўская [3, с. 79].
Як бачна, у 1920-я гг. у БССР былі створаны спрыяльныя ўмовы для развіцця культуры літоўскай нацыянальнай меншасці. Гэтае развіццѐ з‘яўлялася састаўной часткай палітыкі беларусізацыі. Але лѐс літоўскага ―адраджэння‖, як і ўсѐй палітыкі беларусізацыі ўвогуле, склаўся вельмі сумна: узмацненне таталітарнай сістэмы прывяло да скасавання ўсіх дасягненняў у галіне нацыянальна-культурнага будаўніцтва, работа ў гэтым накірунку была згорнута, на змену ѐй паступова прыйшла палітыка суцэльнай русіфікацыі.
Літаратурныя крыніцы
1.Гурко, А.У. Беларуская этналогія ў ХХІ ст.: праблемы і перспектывы / А.У. Гурко // Весці Нацыянальнай акадэміі навук Беларусі. Серыя гуманітарных навук. – 2009. - №1. – С. 80-85
2.Крыніцкі, А. Чарговыя пытанні нацыянальнай палітыкі КП(б)Б. – Мн.: Выд. ЦК КП(б)Б, 1926. – 24 с.
3.Лукін, В. Міжнацыянальныя адносіны на Беларусі ў 20-я гг. ХХ ст. (на прыкладзе латышоў і літоўцаў) / В. Лукін // Беларус. гіст. часопіс. – 1997. – №2. – С. 73-80
4.Навіцкі, У.І. Савецкая палітыка ў адносінах да этнічных супольнасцей Беларусі / Уладзімір Навіцкі // Этнічныя супольнасці ў Беларусі: гісторыя і сучаснасць: Навук. канф. (Мінск, 6-7 снеж. 2001 г.) / Навук. рэд.: У. Навіцкі, М. Сташкевіч. – Мн.: Дэполіс, 2001. – 387 с.
60