1.6. Проблемы культуры в немецкой классической философии

Выход из коллизии между человеческим идеалом и «гримасами» цивилизации попытались найти в своих культурологических программах И. Кант, Ф. Шиллер, Ф. Шеллинг и Г.В.Ф. Гегель.

Традицию связывать разум с содержанием культуры продолжает известный немецкий философ Иммануил Кант (1724-1804), который считает, что лицо культуры определяется моралью, точнее, тем, насколько человек готов следовать нормам морали в своей практической деятельности. Широко известно в этой связи его программное признание: «Две вещи наполняют душу всегда новым и все более сильным удивлением и благоговением, чем чаще и продолжительнее мы размышляем о них, это звездное небо надо мной и моральный закон во мне»². Сделав особый акцент на моральной стороне бытия, считая культуру данной Богом способностью человека подняться от «животного», чувственного состояния к высоконравственному существованию, подчиняясь внутреннему повелению к добру, он называет это «категорическим императивом».

При этом центром всей культурологической проблематики немецкого философа становится проблема человека, который изначально оказывается противоречивым существом, поскольку одновременно принадлежит и миру природы, и миру свободы. Только последний из них и есть подлинно человеческий мир, т.е. мир культуры. Как естественное существо человек не свободен – он находится целиком во власти внешних для него причин и следствий, во власти времени. Именно в природе, где господствуют законы зоологии, и лежит источник зла. Но зло не фатально. Оно может и должно быть преодолено, побеждено культурой: моралью, всеобязательной силой морального долга (категорическим императивом). Однако теория морали не может быть простым объяснением человеческого поведения и его причин, стремлений и желаний индивида, поскольку мораль не является неотъемлемой характеристикой человека. На практике человек, обладающий знанием, что такое хорошо и что такое плохо, вполне может совершать дурные поступки, противоречащие моральным принципам. И. Кант исходит из признания неморальности обычного человека и не питает иллюзий относительно врожденного человеческого благородства.

Мораль, по мнению философа, не может являться тем, что побуждает индивида психологически, что образует внутренний механизм его естественных склонностей и стремлений. Наоборот, она предписывает личности определенные нормы поведения, предъявляет ей требования, обязывает выполнять долг и ограничивает влечения. Таким образом, нравственность – это долженствование, обращенное к человеку, а не заложенное в нем природой чувство или стремление.

Человек не может претендовать на «святость», на то, что он в своем естестве несет нравственное начало. Той нравственной ступени, на которой стоит человек, соответствует самоограничение и самоподчинение долгу. Если человек в своей повседневной жизни не достоин сам себя, то нравственность возвышает его над повседневностью бытия и над природой, тем самым, делая человека культурным существом.

Итак, моральный закон (долг) имеет объективный характер, он определяет психику человека извне и лишь в самом сознании может выступать как нечто внутреннее, коренящееся в самой душе человека. И здесь И. Кант делает очень важный вывод: если мы воспринимаем принципы как свойства нашего разума, то в силу этого мы должны добровольно выполнять нравственные принципы, а не делать это из-под палки. Развивая дальше свою теорию, философ доказывает, что нравственные поступки может совершать только свободный человек, внутренняя свобода которого и служит мерой его достоинства и самоуважения. В этом положении И. Канта заключена суть его гуманистической концепции культуры.

Далее И. Кант говорит о том, что, возможно, мир природы (зла и жестокости) и мир свободы (морали и культуры) так бы и разошлись, не встретив друг друга, если бы их не соединила, не связала великая сила Красоты (сила искусства). Высшее проявление культуры есть ее эстетическое проявление – этот вывод И. Канта был восторженно принят и положен в основу общего представления о сущности и назначении культуры всем европейским романтизмом конца XVIII – начала XIX века.

Другой актуальный для культурологии вопрос, который затрагивает И. Кант, – вопрос об опасности цивилизации. Во многом, разделяя точку зрения Ж.-Ж. Руссо, он, однако, четко осознает, что пути назад у людей нет. Человек, согласно И. Канту, делает себя человеком именно благодаря тому, что постепенно побеждает в себе «природное», т.е. животное, начало, «выдавливает из себя раба» и становится человеком, когда начинает уважать человека в другом, т.е. из «дикаря» превращается в личность. Интересуется философ и различием человеческих рас и национальных характеров. Его выводы в данной области абсолютно современны и однозначны: все расы и народы, хотя и не похожи друг на друга, но происходят из единого корня природы, а, следовательно, среди них не может быть «высших» и «низших». Что касается эстетических воззрений немецкого мыслителя, то он считает, что сфера искусства как важнейшая составная часть культуры несводима к тем же принципам, которые действуют в области науки и морали. В отличие от них, искусство имеет свой «бескорыстный» смысл и живет «незаинтересованными» людскими удовольствиями.

Актуальны взгляды И. Канта и на вопросы гражданского устроения общества и взаимоотношений между государствами. Он выдвигает диалектическое положение о том, что именно поиск согласия и сглаживание антагонизмов между людьми и странами в процессе их примирения формируют столь модную ныне «политическую культуру».

Заметный вклад в разработку вопросов культуры романтизма внес Фридрих Шиллер (1759-1805), утверждая, что перед красотой, созданной человеком, никто не сможет устоять. Искусство покоряет и возвышает людей. Ф.Шиллера возмущает тот факт, что общество, разделив людей имущественно, разделяет их и культурно. Польза становится великим идолом времени. Меркантилизм и предпринимательство враждебны красоте. И Ф. Шиллер задается вопросом: как можно спасти целостность и гармоничность человеческого характера, что можно противопоставить натиску торгашества и денежному расчету?

В качестве ответа Ф. Шиллер предлагает концепцию эстетического воспитания. Он считает, что только красота приведет к свободе, добру и справедливости. А красоту создает искусство, в котором жизнь не только воспроизводится, но и идеализируется. В основе идеализации жизни лежит игра творческих сил художника, этот инструмент, с помощью которого человек создает мир прекрасного.

Красота является необходимым условием формирования индивида. Все остальные виды человеческой деятельности развивают лишь его отдельные стороны, делая его односторонним. Следовательно, одна из важнейших задач культуры состоит в том, чтобы подчинить человека форме уже в чисто физической его жизни и сделать его, насколько это возможно, эстетическим, ибо только на основе эстетического, а не физического может развиться моральное состояние.

Мир эстетического идеален, создан искусственно, но он привлекателен для людей, готовых бежать в него от реальности. Все народы, вышедшие из состояния варварства, склонны к наслаждению видимостью, к украшениям в игре. Таким образом, Ф. Шиллер приходит к выводу, что игра творческих сил художника и эстетическая видимость являются основными ценностями культуры, гарантирующей человеку мораль, справедливость, равенство.

Если у И. Канта сущность культуры заключается в преодолении животного, чувственного начала в человеке не только силой разума, но, прежде всего, силой морали, а у Ф. Шиллера сводится к примирению чувственных и рационально-этических начал, то у Фридриха Шеллинга (1775-1854) на первый план выдвигается эстетическое осознание культуры.

В немецкой классической философии фигура Ф. Шеллинга занимает особое место. Его теоретические интересы не менее широки, чем интересы И. Канта или Г.В.Ф. Гегеля. Ф. Шеллинг – поборник красоты и искусства как основных культурообразующих факторов. К концу жизни в связи с глубоким интересом к мифологии, которую он считал источником божественного откровения, философ приходит к мысли о том, что в становлении культуры религия занимает даже более важное место, чем искусство.

Его эстетические взгляды наиболее полно отражены в книге «Философия искусства» (1802-1803), в которой отчетливо прослеживается стремление автора показать приоритет художественного творчества перед всеми другими видами творческой деятельности человека и поставить искусство и над нравственностью и над наукой. Наука лишь «поспешает» за тем, что уже оказалось доступным искусству, – утверждает философ. Несколько упрощенно культура сводится Ф. Шеллингом к искусству, и, прежде всего, к поэзии. Человеку разумному и нравственному он в известной степени противопоставляет мощь человека-художника, человека-творца.

С историко-культурной точки зрения интересно отметить, что в 30-40-х годах XIX века взгляды Ф. Шеллинга имели особенно широкое распространение в России и оказали большое влияние на таких отечественных мыслителей, как П.Я. Чаадаев и В.С. Соловьев. Преклонение Ф. Шеллинга перед интуицией, откровением, Красотой, Природой, его скептическое отношение к рационализму – это те качества, которые созвучны нашей национальной душе и делают его, по выражению Н.А. Бердяева, «в значительной мере русским философом».

Еще один величайший представитель немецкой классической философии Георг Вильгельм Фридрих Гегель (1770-1831) предлагает иной вариант той же («идеалистической») трактовки классической модели культуры, считая, что только человеческая свобода делает культуру возможной. Культура выступает как реализация «мирового разума» или «мирового духа». Учение о «духе» – основа его обширной философской системы – оказало огромное влияние как на обще культурологическую теорию, так и на ее частные разделы, посвященные отдельным народам и цивилизациям.

Для Г. Гегеля само понятие «культура» предполагает особый характер образования индивида, когда он, посредством освоения философии Г. Гегеля, проходит все ступени воплощения абсолютного духа и тем самым закрепляет его в своем мышлении. Так же как и И. Кант, Г. Гегель критикует просветительское понимание культуры за то, что там она сводится к средству достижения частных эмпирических целей человеческого существования. Для самого же Г. Гегеля цель разума – в переходе от единичности гражданской жизни к всеобщности мышления и воления, этому переходу и способствует культура. Тогда роль культуры в жизни отдельного индивида связана с тем, что она лишь внешне является средством для удовлетворения его личных потребностей.

Уже в первых своих работах философ проявляет большой интерес к сменяющим друг друга проявлениям духовной культуры человечества, таким, как иудаизм, античность, христианство и мироощущение нового времени. При этом он нигде не пишет специально о культуре, но, анализируя разные типы проявления сознания (искусство, науку, религию) как этапы исторической эволюции и восхождения духа, он, таким образом, дает понимание самой сущности человеческой культуры, ее пути, ее цели, ее предназначения.

В своей ранней работе «Феноменология духа» (1807) мыслитель оценивает культуру как закономерное развитие, постепенное выявление творческой силы существующего вне человека «мирового разума», отождествляемого с Богом. Г. Гегель возводит разум в ранг основополагающей силы исторического процесса. Разум не только познает мир, но и способен его преобразовывать, подчиняя внешний мир своим целям. Разум, по Г. Гегелю, не только силен, но и «хитер». Он добивается своих целей не всегда прямым действием, но действием «хитрым», т.е. опосредованным. Это значит, что разумный ход истории (культура) может осуществляться и неразумными людьми, не осознающими высшего смысла своих собственных действий. Культура может твориться и как побочный результат не до конца осознанной деятельности. Разум воплощается в последовательно сменяющих друг друга формах культуры разных стран и народов, одновременно познавая сам себя, как их творца. Человеческий разум не только познает мир, но и преобразует его. Мышление обнаруживает себя в человеческих делах отнюдь не менее очевидно, чем в словах. Более того, в реальных делах человек демонстрирует подлинный способ своего мышления гораздо более адекватно, чем в своих повествованиях об этих делах. При этом он просыпается в людях первоначально в виде языка и речи. Вся деятельность человека, все его проявления, все созданное им есть предметное воплощение человеческого мышления и способ его обнаружения.

Развитие мировой культуры обнаруживает такую целостность и логику развития, которые не могут быть выведены из суммы индивидуальных усилий. Скорее наоборот, творчество отдельных людей и даже целых народов подчиняется этой скрытой логике, которая обнаруживает себя лишь тогда, когда все многообразие культурных явлений будет понято как саморазвертывающееся целое. Именно такой способ рассмотрения и составляет заслугу Г. Гегеля.

Духовное развитие индивида воспроизводит стадии самопознания «мирового духа», начиная с «детского лепета» человечества и заканчивая «абсолютным знанием», т.е. знанием тех форм и законов, которые управляют изнутри всем процессом духовного развития, – науки, нравственности, религии, искусства, политико-правовых систем, представляющих собой ступени развития «мирового духа», который одновременно познает в них себя. Сама же духовная культура свидетельствует о творческой силе человека, который воспроизводит стадии самопознания «мирового духа», начиная с чувственного познания вещей и заканчивая абсолютным знанием. Движущей силой этого поступательного процесса в природе и обществе является диалектическая борьба противоположностей.

Сущность культуры, по Г. Гегелю, определяется не преодолением биологических начал в человеке и не творческой фантазией выдающихся личностей, а духовным приобщением индивида к мировому целому, включающему в себя как природу, так и историю. Но поскольку это целое есть порождение «мирового разума», «мирового духа», «абсолютной идеи», приобщение к ним индивида становится возможным лишь в форме максимального понимания мира, максимальных знаний. «В развитии всеобщности мышления состоит абсолютная ценность культуры», – утверждает Г. Гегель.

Главная характеристика культуры – творчество – раскрывается им как диалектический процесс создания нового, в котором старое не забыто и не уничтожено, но, будучи пережито, лишь переосмысливается как предпосылка нового. При этом разум важнее и значительнее того, что он познает и осмысливает. Поэтому культура, развивающаяся по своей логике, претворяет разум в действительность. Все действительное – разумно, – утверждает Г. Гегель, – все разумное – действительно.

Панлогизм гегелевской концепции человека, человеческой культуры и истории представляет собой высшую отметку, кульминацию рациональной тенденции классической философии, отразившую в себе мироощущение прогрессивных, восходящих социальных сил. Идеалом и образцом культуры, выстроенной на рациональных и логических началах, Г. Гегель считает западноевропейскую культуру, утверждая, что только она, в отличие от культур других рас, выражает самосознание духа. Тем самым он дает обоснование европоцентризму, рассматривающему европейское сознание как центр культурного развития человечества, а его модели утверждает как абсолютные и универсальные.

Свое учение о «духе» Г. Гегель, так же как и И.Г. Гердер, соотносит с национальными различиями, что впоследствии во многих странах, в том числе и в России, порождает понятия «национальной идеи» и «национальной души».

Если исходить из культурологической схемы Г. Гегеля, то в настоящее время человечество находится где-то на полпути между своим детским возрастом незнания и окончательным овладением «абсолютной идеей», «абсолютным знанием», определяющим и его «абсолютную культуру».

Исторический оптимизм Г. Гегеля уязвим. Он выдает желаемое за действительное, т.к. даже повседневный опыт свидетельствует: человеческие страсти и инстинкты гораздо сильнее доводов рассудка. Слепая воля к жизни и неуемная воля к власти – вот главные виновники и «творцы» мирового зла. Именно они, а не разум, вершат судьбы человечества. Но в общественной философии Г. Гегеля «всеобщее» и «коллективное» всегда господствуют над частным и индивидуальным. Это приводит философа к неизбежной апологетике, и даже обожествлению государства как самого ценного завоевания культуры. Государство в качестве высшего проявления «мирового разума» предшествует гражданину и является божественной идеей, «как она существует на земле».