32.Своєрідність антивоєнної сатири у романі я. Гашека «Походенькі бравого вояка Швейка».

Пригоди бравого вояка Швейка (за іншим перекладом Пригоди доброго вояка Швейка під час світової війни) — незакінчений сатиричний роман видатного чеського письменника Ярослава Гашека (1883–1923), що охоплює події в Австро-Угорщині напередодні й під час першої світової війни. В центрі твору — образ вояка Швейка, носія народного гумору, який зазнає безліч комічних пригод. У творі з великою художньою силою виражено протест простої людини проти війни й насильства.

Унікальним образом з'єднавши біографію й творчість, Гашек виходив із принципу, властивого весь так званому анархічному поколінню. «Пригоди бравого солдата Швейка», що увібрали в себе весь життєвий і творчий досвід автора, теж у значній мірі - автобіографічний роман. Письменник вертається до епізодів, героєм яких був сам. Багато хто з них уже раніше послужили матеріалом для його гуморесок.

В «Пригодах бравого солдата Швейка» під обстріл узяті ті ж сатиричні «об'єкти», що й у більшості передвоєнних гуморесок Гашека: бюрократія, вояччина, духівництво й усякі вірнопіддані запалі в старечий маразм Франца-Йосипа I. Тільки тут перед нами вже не критика окремих соціальних каліцтв і їхніх носіїв, а показ розкладання й катастрофи гігантської машини насильства й гніта. Війна, у безглуздості якої особливо наочно розкривається загальнодержавний ідіотизм Австро-Угорської імперії

Швейк — солдат в минулому, він пішов кілька років тому зі служби з причини свого ідіотизму. Тепер Швейк живе в Празі, заробляє на життя продажем собак і крім ідіотизму страждає ще ревматизмом.

У поліцейському управлінні Швейк охоче погоджується з усіма висунутими йому звинуваченнями, включаючи і державну зраду. Його переводять то в кримінальний суд, то в божевільню, то знову в поліцію; часто допитують слідчі і оглядають лікарі, оголошуючи його то ідіотом, то симулянтом. Зрештою Швейка відпускає на свободу чиновник, убитий його невинним виглядом.

Сатира романа во многом направлена против немецкого милитаризма, поэтому неудивительно, что в годы Второй мировой войны Швейк вновь стал чрезвычайно актуальным.

Как только Гашек окунулся в литературную и журналистскую жизнь Праги, определилась основная черта его творчества - сатира. Юмористические фельетоны, маленькие новеллы стали его излюбленным жанром. Многие из них возникали под впечатлением его странствий. Но он очень хорошо знал быт пражского мещанства, который давал большой материал для острых миниатюр.

Его фельетоны и рассказы имели яркую социальную окраску. Юмор бил в них живой струей. Основными мишенями сатиры Гашека были церковь и монархия. Гашек в совершенстве владел мастерством эзопова языка, приемами иносказаний, намеков, второго, скрытого смысла - богатейшим набором средств сатирического народного творчества, всем наследством народных насмешек над панами и попами, над знатью и над угнетателями-немцами. Среди героев народной сатиры - и не только чешской - особенно популярным является бедный и скромный крестьянин, как будто и простачок, разновидность Ивана-дурачка, который, однако, умнее и хитрее панов и попов, обманывает их, издевается над ними и добивается торжества народной правды.

Мы имеем теперь основание рассматривать новеллы и фельетоны Гашека как своего рода художественные заготовки, эскизы для будущего большого сатирического полотна. Разумеется, они имеют и самостоятельную художественную ценность. Но мы можем по рассказам проследить, как постепенно складывался образ Швейка, как по крупинкам подбирался материал, разоблачающий церковь и бюрократию.

Наконец, в пестрой цепи новелл появляется и сам Швейк. В 1912 году в сборнике сатирических рассказов напечатана повесть «Бравый солдат Швейк перед войной». Речь идет о войне с Италией. Образ Швейка еще не получил своей завершенности. В повести сильны элементы анекдота. Но это уже путь к новой, более высокой ступени сатирического творчества.

В фельетонах и новеллах оттачивается литературный язык Гашека. Его черты - гротеск, лаконичность, острота и меткость слова, искусная светотень. Мастерство стилизации в рассказах на историко-церковные темы, мастерство пародии в рассказах, высмеивающих канцелярский и банковский жаргон.

литературно-критических суждениях о Швейке тоже нет полного согласия. По мнению одних, Швейк - это сатирическая маска. Но другие указывают на то, что благодушие Швейка - это не напускная черта, что многое из того, что он проделывает, объясняется не только желанием поиздеваться над офицерами, генералами, военными врачами и священниками, но что это вытекает из самой натуры Швейка, как он задуман Гашеком, что до известной степени он смеется над самим собой, над своей покладистостью и внешней незлобивостью. Словом, сатирический образ Швейка служит автору не только для злого и беспощадного разоблачения церкви, казарменной австрийской дисциплины, всеобщего бюрократизма - вообще всей гнилости, бессмыслицы и бестолковщины монархическо-буржуазного уклада, но и для высмеивания некоторых черт, присущих чешскому мещанству, аполитичному обывателю и буржуазным либеральным партиям, пассивно примирившимся с уродливым социально-политическим строем Австро-Венгрии.

Швейк - образ сложный. В нем поэтому нетрудно найти и противоречия. А главное, это не однажды данный, застывший и неподвижный образ. Мы видели, какой путь он прошел в своем собственном развитии, как менялись его взгляды на окружающий мир. Менялся автор, менялось и его литературно-художественное детище.

Гашек нашел своего Швейка давно, задолго до первой мировой войны, и потом любовно работал над обогащением и развитием этого образа. Бравый солдат Швейк перед войной - это не совсем тот Швейк, которого мы знаем по его похождениям во время мировой войны. В том, раннем Швейке анекдот еще преобладает над глубокой сатирой. Есть элементы фантастики, уводящие в сторону от реальности. Швейк оказывается в Африке. Он летчик. Полет совершенно сказочен. Уже применен тот прием, который станет особенностью сатирического романа. Швейк доводит все приказы начальства и догматы воинской дисциплины до абсурда, разоблачая их нелепость. Но социальная острота в довоенном Швейке не так уж сильна.

И в самом романе Швейк первой части отличается от Швейка последней (по времени написания) главы. Он стал глубже. Его притчи и нравоучительные рассказы приобретают все более острый, политический характер. Он начинает выступать как подлинный революционный агитатор, прячущий свое истинное лицо под маской преувеличенной покорности. Наконец, Гашек вводит в действие романа новую фигуру, вольноопределяющегося Марека, в котором угадывается будущий революционер и социалист, политический руководитель чешских солдат. Марек понимает Швейка. Они действуют солидарно против начальства. Каждый по-своему, они готовят солдат к сдаче в плен и переходу на сторону России.

Можно было бы предугадать и дальнейший путь Швейка - в плену, в составе чехословацких легионов, в борьбе против буржуазной контрреволюции. Можно не сомневаться в том, что дальнейшее развитие образа Швейка заключалось бы в сатирическом разоблачении чешских буржуазных националистов, национального предательства тех имущих кругов, для которых освобождение чешского народа от австрийского гнета означало лишь закрепощение народа во власти отечественного и иностранного капитала. Только в результате победы Советского Союза, освободившей Чехословакию от германского империализма, чешский народ наконец стал хозяином своей земли.

Большая сатирическая сила, излучаемая образом Швейка, заключена в высокой его художественности. Швейк не просто сатирическая маска, не сатирическая схема. Он живой человек, подлинный чех, житель Праги. Убедительность образа в его правдивости. Реалистический талант Гашека населил весь роман живыми людьми. Каждый человек - характер. Перед нами проходят представители почти всех кругов чешского довоенного и дореволюционного общества. Фельдкурат Кац, выкрест из евреев, наиболее яркий образ разложившегося до конца, денационализованного обывателя. Подпоручик Дуб, в котором чувство чешской национальности тоже до конца выедено немецко-австрийской казарменной дисциплиной. Такие чешские офицеры впоследствии расстреливали русских революционных рабочих и крестьян. Поручик Лукаш в начале романа обыватель в мундире, лишенный и политической и национальной сознательности, но все же еще чувствующий себя чехом и сохранивший некоторые элементы человечности.

В разоблачении, с одной стороны, всякого режима эксплуатации, гнета, насилия, дикости и мракобесия, в разоблачении, с другой стороны, мягкости, покладистости, благодушия, политической несознательности народных масс - сила сатирического воздействия романа Гашека. В этом и непреходящее его литературное значение.

Успех Швейка был огромен. Появились несметные подражатели. Швейк стал нарицательным именем и замелькал в фельетонах и рассказах.