- •ЗАПАД
- •ЧАСТЬ I
- •Введение
- •Глава 1
- •АРТУР ШОПЕНГАУЭР (1788-1860)
- •СЁРЕН КЬЕРКЕГОР (1813—1855)
- •ФРИДРИХ НИЦШЕ (1844-1900)
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 2
- •ОГЮСТ КОНТ
- •ПОЗИТИВИЗМ В АНГЛИИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 3
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 4
- •НЕОКАНТИАНСТВО
- •ПРЕДЫСТОРИЯ
- •МАРБУРГСКАЯ ШКОЛА НЕОКАНТИАНСТВА
- •ФРАЙБУРГСКАЯ (БАДЕНСКАЯ) ШКОЛА НЕОКАНТИАНСТВА
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 5
- •НЕОГЕГЕЛЬЯНСТВО
- •НЕМЕЦКОЕ НЕОГЕГЕЛЬЯНСТВО
- •НЕОГЕГЕЛЬЯНСТВО В ИТАЛИИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 6
- •ПРАГМАТИЗМ
- •ЧАРЛЬЗ САНДЕРС ПИРС
- •УИЛЬЯМ ДЖЕМС
- •ДЖОН ДЬЮИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 7
- •ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ ("ВТОРОЙ ПОЗИТИВИЗМ")
- •ЭМПИРИОКРИТИЧЕСКАЯ КОНЦЕПЦИЯ ЖИЗНИ
- •ОНТОЛОГИЯ ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМА. ОЩУЩЕНИЯ КАК "ЭЛЕМЕНТЫ МИРА"
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 8
- •РЕАЛИСТИЧЕСКИЕ НАПРАВЛЕНИЯ
- •АМЕРИКАНСКИЙ НЕОРЕАЛИЗМ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 1
- •АНРИ БЕРГСОН
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ВИЛЬГЕЛЬМ ДИЛЬТЕЙ (1833 - 1911)
- •"ШКОЛА ДИЛЬТЕЯ"
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ГЕОРГ ЗИММЕЛЬ (1858-1918)
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 2
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 3
- •Глава 4
- •Глава 5
- •ЗИГМУНД ФРЕЙД (1856-1939)
- •КАРЛ ГУСТАВ ЮНГ (1875-1961)
- •НЕОФРЕЙДИЗМ
- •ПСИХОАНАЛИЗ И ФИЛОСОФИЯ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 6
- •РОЖДЕНИЕ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
- •ДЖОРДЖ ЭДВАРД МУР (1873-1958)
- •БЕРТРАН РАССЕЛ (1872-1970)
- •ДАЛЬНЕЙШЕЕ РАЗВИТИЕ АНАЛИТИЧЕСКОЙ ФИЛОСОФИИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •РОССИЯ
- •Глава 1
- •Глава 2
- •БОРЬБА ПРОТИВ И В ЗАЩИТУ МЕТАФИЗИКИ
- •ОТ ПЛАТОНА - К ОБНОВЛЕННОМУ ИДЕАЛИЗМУ
- •СПОРЫ О СОЗНАНИИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 3
- •ПОЛЕМИКА ВОКРУГ "ВЕХ"
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 4
- •ЧТО ТАКОЕ "РУССКАЯ ИДЕЯ"?
- •ПАТРИОТИЗМ И КРИТИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОССИИ, РУССКОМУ НАРОДУ - СОВМЕСТИМЫ ЛИ ОНИ?
- •САМОБЫТНОСТЬ "РУССКОГО ПУТИ"? МИССИАНИЗМ И МЕССИАНИЗМ
- •РОССИЯ И ЗАПАД
- •РОССИЯ И ВОСТОК. РОССИЯ КАК ЕВРАЗИЯ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 1
- •ПАВЕЛ НОВГОРОДЦЕВ (1866-1924)
- •ДЕМОКРАТИЯ И ПРАВОВОЕ ГОСУДАРСТВО
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 2
- •НИКОЛАЙ БЕРДЯЕВ (1874—1948)
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •"ФИЛОСОФИЯ СВОБОДЫ". "СМЫСЛ ТВОРЧЕСТВА"
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 3
- •ИВАН ИЛЬИН (1883-1954)
- •ЖИЗНЬ, СОЧИНЕНИЯ И ИДЕИ
- •ИССЛЕДОВАНИЕ И ИНТЕРПРЕТАЦИЯ ФИЛОСОФИИ ГЕГЕЛЯ
- •"ПУТЬ ДУХОВНОГО ОБНОВЛЕНИЯ"
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 4
- •ЛЕВ ШЕСТОВ
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •СПЕЦИФИКА ФИЛОСОФСКОГО ТВОРЧЕСТВА
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 5
- •НИКОЛАЙ ФЕДОРОВ (1828—1903)
- •Глава 6
- •ВАСИЛИЙ РОЗАНОВ (1856—1919)
- •Глава 7
- •ПАВЕЛ ФЛОРЕНСКИЙ (1882—1937)
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •ТРИЕДИНСТВО, ИСТИНА, ДИАЛЕКТИКА В ФИЛОСОФИИ ФЛОРЕНСКОГО
- •ФИЛОСОФИЯ СИМВОЛА И КОСМОСА
- •УЧЕНИЕ О ЯЗЫКЕ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 8
- •СЕМЕН ФРАНК (1877-1950)
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 9
- •НИКОЛАЙ ЛОССКИЙ (1870—1965)
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •ОСНОВНЫЕ ПРИНЦИПЫ И ИДЕИ ФИЛОСОФСКОГО УЧЕНИЯ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •Глава 10
- •ЛЕВ КАРСАВИН (1882—1952)
- •ЖИЗНЬ И СОЧИНЕНИЯ
- •ФИЛОСОФИЯ АБСОЛЮТА
- •ПРОБЛЕМА ЛИЧНОСТИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ВОСТОК
- •ВОСТОЧНЫЕ ТРАДИЦИИ И СОВРЕМЕННОСТЬ
- •ВОСТОК-ЗАПАД. СИНТЕЗ ИДЕЙ
- •ВЛИЯНИЕ ПРОТЕСТАНТСКОЙ ПАРАДИГМЫ НА ВОСТОКЕ
- •ПОИСКИ ПУТИ РАЗВИТИЯ
- •РЕЛИГИОЗНО-ФИЛОСОФСКОЕ "ВОЗРОЖДЕНЧЕСТВО"
- •ПОСТМАОИЗМ
- •ЯПОНСКИЙ ВАРИАНТ "ПРОТЕСТАНТИЗМА"
- •"НЕНАСИЛЬСТВЕННАЯ ЦИВИЛИЗАЦИЯ" МАХАТМЫ ГАНДИ
- •ЛИТЕРАТУРА
- •ОГЛАВЛЕНИЕ
Глава 4
СПОРЫ ВОКРУГ "РУССКОЙ ИДЕИ" В РОССИЙСКОЙ ФИЛОСОФИИ XX в.
ЧТО ТАКОЕ "РУССКАЯ ИДЕЯ"?
"Русская идея" — понятие, с помощью которого можно, следуя за философами XIX —XX столетий, объединить целую группу тем и проблем, идейных течений и направлений, дискуссий, которые в немалой степени определяли картину развития российской культуры, в частности и в особенности философии. Но и на исходе нашего века и второго тысячелетия наблюдается новая вспышка интереса к ушедшим в прошлое спорам и к тем выдающимся мыслителям, которые в них участвовали. Ибо сходные темы и проблемы стали вновь волновать россиян и всех тех, кому небезразличны судьбы России.
Мы могли бы сегодня сказать о себе и нашем времени то, что писал видный поэт и философ России Вяч. Иванов (1866 — 1949) в статье "О русской идее", опубликованнойв 1909г. в журнале "Золотое руно": "Наблюдая последние настроения нашей умственной жизни, нельзя не заметить, что вновь ожили и вошли в наш мыслительный обиход некоторые старые слова-лозунги, а следовательно, и вновь предстали общественному сознанию связанные с этими словами-лозунгами старые проблемы"1.
Окаких же проблемах, "словах-лозунгах" говорили в начале века
иидет речь сегодня, когда употребляется объединяющее их понятие "русская идея"? Суммируя дискуссии, можно условно выделить следующие основные группы проблем и линий спора:
1.Любовь к России, к Родине — характер русского, точнее, российского патриотизма. Патриотизм и критическое отно-
шение к России, к российскому, значит, многонациональному народу, в частности к народу русскому — совместимы ли они? Патриотизм как пробуждение национального самосознания, его исторические фазы
ироль в "национальной идентификации" россиян.
2.Историческая миссия России и ее народа. Утверждение о
русском народе-мессии,возрождение идеи о России как "третьем Риме". Различия между "миссионизмом" и "мессианизмом".
3. Исторический путь России, его своеобразие и его пересечение с путями других народов, стран, регионов.
а) Россия и Запад.
б) Россия и Восток. Россия как Евразия.
4. "Русская душа", или специфика национального характера
Русского народа.
5 Своеобразие российской национальной культуры. Специ-
302
фика российской философии. "Национальные" ценности и ценности общечеловеческие.
6. Российская государственность. Специфика решения проблем свободы, права, демократии, реформ и революции в России. Особая социальная роль и ответственность российской интеллигенции.
Вопрос о специфике русской культуры и своеобразии философии России уже возникал в ходе предшествующего рассмотрения.
Как и в дискуссиях XIX в., в XX столетии, в ответах на очерченную совокупность сложнейших философско-исторических, политических, социологических, социально-психологических, культурологических, историко-философских, этических и эстетических проблем сформировались три основных подхода к "русской идее .
Сторонники первого подхода не просто ратовали за своеобразие "русского пути", но резко противопоставляли его траекториям исторического движения других народов. Предпочтительным историческим состоянием для России они считали изоляционизм. Вместе с тем именно они были склонны говорить не просто о миссии русского народа, сопоставимой с миссиями других народов: они считали его на- родом-мессией, народом-богоносцем — исходя из того, что православие объявлялось единственно истинным христианством. Подразумеваемой, а иногда и явно выражаемой предпосылкой этого подхода становилось резкое неприятие образа жизни, культуры, философии других народов неправославных вероисповеданий, а то и проклятия, посылаемые в адрес этих стран, народов, их религий.
Сторонники второго подхода, ни в коей мере не отрицая специфической миссии России и россиян в истории, специфики и даже уникальности "русского пути", "русской души" и культуры России, считали русский путь неотделимым от исторического развития, пути других народов, от развития цивилизации, от опыта всего человечества.
Сторонники третьего подхода, считая первый подход скорее воскрешением славянофильства, а второй — западничества XIX в., призывали подняться над этими ушедшими в прошлое идейными крайностями, учесть уже приобретенный исторический опыт, а также характер новой эпохи, принесшей с собой и новые линии дифференциации, и еще более мощные объединяющие, интеграционные тенденции. Вот почему в спорах о "русской идее" не принимали участие или мало в них включались некоторые видные деятели русской культуры, в частности философы. Ибо они считали такие споры устаревшим, из политических соображений реанимируемым духовным феноменом. Но так уж случилось, что интерес к "русской идее" в XX в. был и остается весьма характерным для российской философии, все равно, развивалась ли она на родной почве или за рубежом, после вызванной революцией эмиграции. Этот интерес особо усиливался в кризисные времена отечественной истории. В частности, спор возобновился, когда на рубеже XIX —XX вв. некоторых интеллектуалов России — а они-то ведь и спорили о русской идее — испугал стремительный рост российского капитализма, приведший к пересмотру укоренившихся идей, традиций, всего уклада медленно развивавшейся "патриархальной" России.
Русско-японская война, позорное поражение в ней огромнойимперии вновь способствовали оживлению интереса к российской идее. Об
303
этих умонастроениях хорошо написал Фёдор Степун (1884—1965), видный российский мыслитель, публицист, историк культуры (высланный в 1922 г. из советской России): "На рубеже двух столетий
Россию, как отмечает Вячеслав Иванов, охватила страшная тревога. Владимир Соловьев остро ее почувствовал:
Всюду невнятица Сон уже не тот Что-то готовится, Кто-то идет.
Под идущим Соловьев, как писал Величко, понимал самого Антихриста... За несколько лет до русско-японской войны он не только представил ее начало, но и ее прискорбный конец:
О Русь! Забудь былую славу Орел двуглавый сокрушен, И желтым детям на забаву Даны клочки твоих знамен
...Все этитревоги, внезапно зазвучавшие в русской поэзии и литературе, оказались отнюдь не беспредметны"2. Под "небеспредметными тревогами" Степун, писавший процитированные строки уже после
второй мировой войны, имел в виду возможное "наступление" Азии на Европу. Но тогда, на рубеже веков, тревоги российской интеллектуальной элиты были вызваны не только и даже не столько опасностя-
ми, исходившими от воинственно настроенных "желтых детей". "Небеспредметные тревоги" продолжали нарастать, когда глубокие умы
анализировали ту ситуацию в Европе, которая привела к первой мировой войне, а потом и к революциям в России и других европейских странах. В статье "Душа России", опубликованной в 1915г., Н. А. Бердяев писал: "Мировая война остро ставит вопрос о русском национальном самосознании. Русская национальная мысль чувствует потребность и долг разгадать загадку России, понять идею России, определить ее задачу и место в мире. Все чувствуют в нынешний мировой день, что Россия стоит перед великими мировыми задачами. Но это глубокое чувство сопровождается сознанием неопределенности, почти
неопределимости этих задач. С давних времен было предчувствие, что Россия — особенная страна, не похожая ни на какую страну мира. Русская национальная мысль питалась чувством богоизбранности и богоносности России. Идет это от старой идеи Москвы как третьего
Рима, через славянофильство — к Достоевскому, Владимиру Соловьеву и к современным неославянофилам. К идеям этого порядка налип-
ло много фальши и лжи, но отразилось в них и что-то подлинно народное, подлинно русское"3. Не удивительно, что эта статья Н. Бер-
дяева, написанная в разгар первой мировой войны, была проникнута антигерманизмом и глубоким патриотизмом. Другим периодом, когда снова наблюдался всплеск интереса к русской идее, стали две револю- ции—Февральская и особенно Октябрьская. Правда, о специфике русского пути, русской души и об их поистине роковой повязанности революционаризмом интеллектуалы России, как бы предчувствуя будущий разгул революционной разрушительной стихии (например, Бердяев вместе с другими авторами сборника "Вехи"), говорили рань-
304
ше. После Октября тем из крупных русских мыслителей, кто уцелел от революционноготеррора, пришлосьрассуждать о русской идее уже за пределами России, в эмиграции, куда их изгнала за инакомыслие советская власть.
Разберем теперь подход отечественных мыслителей XX в. к основным проблемам, объединяемым понятием "русская идея".
ПАТРИОТИЗМ И КРИТИЧЕСКОЕ ОТНОШЕНИЕ К РОССИИ, РУССКОМУ НАРОДУ - СОВМЕСТИМЫ ЛИ ОНИ?
Патриотизм, любовь к России, боль и тревога за нее красной нитью проходили сквозь рассуждения сколько-нибудь известных и влиятельных мыслителей России XX в., независимо от того, как именно каждый из них представлял себе и оценивал российский путь в истории. Патриотизм был самой общей ценностной предпо-
сылкой более конкретных философско-исторических размышлений о русской идее.
В. В. Розанов, один из самых ярких и критическиориентированных авторов в русской философии, в сборнике "Мимолетное. 1915 год" писал: "Любить, верить и служить России — вот программа. Пусть это будет Ломоносовский путь"4. И никто из философов, вооб- ще-то споривших с Розановым, не возражал ему именно в данном пункте.
Преданность России, патриотизм свойствен и тем мыслителям, которые, подобно И. Ильину, были изгнаны с родной земли. В статье "О русской идее", опубликованной за рубежом в сборнике статей 1948— 1954 гг., Ильин писал: "Если нашему поколению выпало на долю жить в наиболее трудную и опасную эпоху русской истории, то это не может и не должно колебать наше разумение, нашу волю и наше служение России. Борьба русского народа за свободную и достойную жизнь на земле—продолжается. И ныне нам более, чем когда-нибудь, подобает верить в Россию, видеть ее духовную силу и своеобразие и выговаривать за нее, от ее лица и для ее будущих поколений, ее творческую идею"5.
А. Ф. Лосев, испытавший на себе превратности судьбы крупного, самобытного мыслителя, жившего ъ условиях советского режима, писал в 1941 г.: "Любящий любит не потому, что любимое —высоко, велико, огромно. Родители любят детей, и дети любят родителей не за высшие добродетели, а потому что они друг другу родные. Благородный гражданин любит свою Родину также не за то, что она везде и всегда, во всем и непременно велика, высока, богата, прекрасна и пр. Нет. Мы знаем весь тернистый путь нашей страны; мы знаем многие и томительные годы борьбы, недостатка, страданий. Но для сына своей Родины все это — свое, неотъемлемое свое, родное: он с этим живет,
с этим погибает; он и есть это самое, а это самое, родное, и есть он сам"6.
Тот же мотив — ощущение слитности человека, ищущего свое Я и свою индивидуальность, с Родиной, ее судьбой, как бы мучительна и тяжела она ни была — развит в работе С. Булгакова (1871 — 1944) "Моя родина": "Нужно особое проникновение и, может быть, наибо-
305
лее трудное и глубокое, чтобы познать самого себя в своейприродной индивидуальности, уметь полюбить свое, род и родину, постигнуть в ней самого себя, узнать в ней свой образ Божий"7.
Но ни один из писателей и философов, о которых здесь шла и еще пойдет речь, не понимал российский патриотизм как некритическое принятие всего, что происходит с Россией и в России. Критический
подход к российской действительности, "русскому национальному характеру" понимался многими философами нашего отечества не просто как совместимый с российским патриотизмом — он мыслился как неотъемлемое свойство и прояв-
ление этого патриотизма. В. Розанов писал: «... болит душа за Россию...
. болит за ее нигилизм
Если "да" (т. е. нигилизм) — тогда смерть, гроб. Тогда не нужно жизни, бытия. "Если Россия будет нигилистичной" — то России нужно перестать быть, и нужно желать, чтобы она перестала быть... Вот где зажата душа. Но как "нигилизм" пройдет, когда почти все нигилистично? даже мальчики? гимназисты?»8. Не та же проблема мучит нас
исегодня?
И.Ильин, написавший о патриотизме (скажем в книге "Путь духовного обновления") немало вдохновенного и прекрасного, подразумевает под истинным патриотизмом непременно критическое отношение к тому, что в истории и в сегодняшней жизни Родины вызывает
обоснованное недовольство. "Любить свой народ и верить в него, верить в то, что он справится со всеми историческими испытаниями,
восстанет из крушения очистившимся и умудрившимся, — не значит закрывать себе глаза на его слабости, несовершенства, а может быть, и пороки. Принимать свой народ за воплощение полного и высшего совершенства на земле было бы сущим тщеславием, больным националистическим сомнением. Настоящий патриот видит не только духовные пути своего народа, но и его соблазны, слабости и несовершенства. Духовная любовь вообще не предается беспочвенной идеализации, но созерцает трезво и видит с предметной остротой. Любить свой народ не значит льстить ему или утаивать от него его слабые стороны, но честно и мужественно бороться с ними. Национальная гордость не должна вырождаться в тупое самомнение и плоское самодовольство; она не должна внушать народу манию величия"9.
Ильин замечает, что для такого критического, т. е. подлинного, патриотизма нужны зоркость, правдивость и гражданское мужество. Он превосходно говорит о "соблазнах национализма" — о тенденции преувеличивать достоинства своего народа и сваливать всю ответственность за совершенное или так и не совершенное им "на иные "вечно злые" и "предательские силы". (Надо, однако, иметь в виду следующее чисто терминологическое противоречие: иногда И. Ильин употребляет понятие "национализм" и в ином смысле, по существу отождествляя его с патриотизмом.) "Путь к обновлению ведет через покаяние, очищение и самовоспитание", — эти слова выдающегося русского мыслителя остаются для нас актуальными10.
Итак, в понимании не только совместимости, но и единства патриотизма и критического отношения к родной стране мы вряд ли обна-