II совершенно свободное в своей собственной чистой стихии дея-

тельное мышление тоже нуждается в привычке и беглости, этой

форме непосредственности, в силу которой оно является не испы-

тывающим никаких препятствий, все проникающим достоянием

моей единичной самости. Только благодаря привычке я существую

как мыслящее существо для себя. Даже эта непосредственность

мыслящего при-себе-бытия содержит момент телесности (непри-

вычка к мышлению при необходимости продолжительное время

мыслить вызывает головную боль); привычка уменьшает это ощу-

щение, поскольку природное определение она превращает в

непосредственность души. - Но привычка, развитая в сфере ду-

ховного как такового и проявившая свою деятельность, есть

воспоминание и память; мы рассмотрим ее ниже.

О привычке обыкновенно говорят пренебрежительно и рас-

сматривают ее как нечто безжизненное, случайное и частичное.

Правда, совершенно случайное содержание, так же как и всякое

Другое, тоже способно принимать форму привычки, и именно

ФИЛОСОФИЯ ДУХА

СУБЪЕКТИВНЫЙ ДУХ

привычка к жизни влечет за собой смерть, или,-если выразиться

абстрактно, - и есть сама смерть. Но в то же время для существо-

вания всякой духовности в индивидуальном субъекте она самое

существенное условие для того, чтобы субъект мог существовать

как конкретная непосредственность, как душевная идеальность,

чтобы содержание, религиозное, моральное и т. д., принадле-

жало субъекту как вот этой самости, как вот этой душе,

а не было бы в нем только в себе (в качестве задатка) или только

в качестве преходящего ощущения или представления, а также

и не как внутреннее только, абстрактное, от всякой деятельности

и действительности оторванное, по чтобы оно входило в его бы-

тие. - В научных рассмотрениях души и духа прибычку обык-

новенно обходят или как нечто недостойное внимания, или же

скорее потому, что она относится к числу самых трудных опре-

делений.

Прибавление. Мы свыклись с представлением привычки; тем не

менее определение ее понятия трудно. На этом основании мы

дадим здесь еще несколько пояснений этого понятия.

Прежде всего должна быть показана необходимость диалекти-

ческого перехода от (рассмотренного в § 408) помешательства

к (подвергнутой в §§ 409 и 410 исследованию) привычке. Для этой

цели мы должны напомнить о том, что в безумии душа стремится,

преодолевая противоречие, существующее между ее объективным

сознанием и в ней же действующим навязчивым представлением,

восстановить себя до совершенной внутренней гармонии духа.

Это восстановление может в одинаковой мере и не удаться и

удаться. Поэтому для единичной души достижение ею свободного,

гармонического самочувствия представляется чем-то случайным.

Однако в себе. абсолютное освобождение самочувствия, -

ничем не расстроенное при-себе-бытие души во всей особенности

ее содержания, - есть нечто безусловно необходимое; ибо в себе

душа есть абсолютная идеальность, нечто такое, что возвышается

над всеми ее определенностями; и в самом ее понятии заклю-

чается то, что через снятие упрочившихся в ней особенностей она

обнаруживается как безграничная власть над ними, и то, что еще

есть в ней непосредственного, сущего, она низводит до простого

свойства, всего только до некоторого момента в ней, чтобы по-

средством этого абсолютного отрицания стать свободной индиви-

дуальностью для самой себя. И в отношении человеческой души

к ее гению мы уже имели случай рассмотреть некоторое для-себя-

бытие самости. Но там это для-себя-бытие имело еще форму внеш-

ности, разделения на две индивидуальности: на господствующую

и подвластную самость; и между обеими этими сторонами не было

еще места ни для какой решительной противоположности, ни

для какого противоречия, так что гений, это определенное вну-

треннее существо, беспрепятственно проявлял себя в человече-

ском индивидууме. Напротив, на той ступени, до которой мы

теперь довели развитие субъективного духа, мы приходим к

такому для-себя-бытию души, которое осуществлено ее понятием

посредством преодоления существующего в помешательстве вну-

треннего противоречия духа, посредством снятия полной

разорванности нашей самости. Это при-самом-себе-бытие мы и на-

зываем привычкой. В этой последней душа, не привязанная более

к только субъективному особенному представлению и не вырванная

этим представлением из средоточия своей конкретной действи-

тельности - до такой степени совершенно вовлекла в ее идеаль-

ность дошедшее до нее непосредственное и обособленное содержание

и до такой степени полно вжилась в него, что двигается в нем

с полной свободой. А именно, в то время как при простом ощу-

щении меня случайно аффицирует то то, то другое, и, при наличии

этого ощущения, - как и при всякой другой духовной деятель-

ности, пока она остается для субъекта еще чем-то непривычным, -

душа является погруженной в свое содержание, теряется в нем,

не ощущая своей конкретной самости, - в привычке человек,

напротив, получает отношение не к случайному единичному ощу-

щению, представлению, вожделению и т. д., но к себе самому, к

некоторому составляющему его индивидуальность, им самим по-

ложенному, им освоенному всеобщему способу действия, - и

именно потому является свободным. То всеобщее, однако, к кото-

рому душа относится в привычке, - в отличие от только для

чистого мышления существующего, само себя определяющего,

конкретно всеобщего, - есть лишь абстрактная, из повторения

многих единичностей посредством рефлексии возникшая, всеобщ-

ность. Только до этой формы всеобщего может подняться природ-

ная душа, занимающаяся непосредственным и, следовательно,

единичным. Но всеобщее, относящееся К единичностям, внешним

по отношению друг к другу, есть необходимое. Поэтому человек,

хотя, с одной стороны, и становится посредством привычки сво-

бодным, но, с другой, она же делает его своим рабом и представ-

ляет собою некоторую природу, правда еще не непосредственную,

не первую, находящуюся еще во власти единичности ощущений,

но скорее некоторую вторую природу, положенную душой, однако

все же некоторую природу, - нечто положенное, принимающее

форму непосредственного, -некоторую идеальность сущего, про-

никнутую формой бытия, следовательно, нечто свободному духу

не соответствующее, нечто только антропологическое.

Поскольку душа только что указанным способом, через пре-

одоление своей разорванности, своего внутреннего противоре-

чия, стала самой к себе относящейся идеальностью, постольку

она отделила от себя прежде непосредственно тождественную

с ней телесность и в то же время проявляет на телесности возвра-

щенной, таким образом, к своей непосредственности силу своей

идеальности. С этой точки зрения нам предстоит поэтому рас-

смотреть не неопределенное отторжение внутреннего существа

ФИЛОСОФИЯ ДУХА

СУБЪЕКТИВЛЫЙ ДУХ

вообще от находящегося перед нами мира, но самый процесс

подчинения упомянутой выше телесности под власть души. Это

овладение телесностью составляет условие процесса освобождения

души, достижения ею объективного сознания. Правда, инди-

видуальная душа уже в себе телесно обособлена; как живой

человек я обладаю органическим телом; и оно не есть нечто для

меня чуждое; скорее оно принадлежит к идее меня самого, яв-

ляется непосредственным, внешним наличным бытием понятия

моего <я>, составляет мою единичную природную жизнь. Поэтому,

мимоходом будь сказано, следует считать совершенно пустым

мнение тех людей, которые думают, что, собственно говоря,

человек совсем не должен был бы иметь никакого органического

тела, потому что вынужденный этим телом к заботе об удовлетво-

рении своих физических потребностей, он тем самым отвлекается

от своей чисто духовной жизни и делается неспособным к истин-

ной свободе. Этому пустому воззрению остается совершенно

чуждым уже простодушный религиозный человек, поскольку он

считает удовлетворение своих телесных потребностей достойным

предметом своей просьбы, обращенной к богу, как к вечному духу.

Задачей же философии является познать, каким образом дух

только через то существует для самого себя, что он материаль-

ное противопоставляет себе - частью как свою собственную

телесность, частью как внешний мир вообще-и эти, таким обра-

зом различенные стороны снова приводит к единству с самим собой,

опосредствованному этой противоположностью и ее снятием.

Между духом и его собственным телом, естественно, имеет место

еще более интимная связь, чем между духом и всем остальным

внешним миром. Именно вследствие этой необходимой связи

моего тела с моей душой деятельность, непосредственно прояв-

ляемая этой последней по отношению к первому, не является

конечной, не является только отрицательной. Поэтому я прежде

всего должен утвердиться в этой непосредственной гармонии

моей души и моего тела, - и хотя мне нет надобности, как это

делают, например, атлеты и канатные плясуны, возводить мое

тело в самоцель, -все же я должен отдавать моему телу долж-

ное, должен щадить его, поддерживать его здоровье и силы и,

следовательно, не имею права обращаться с ним пренебрежительно

и враждебно. Как раз вследствие невнимания к моему телу пли,

еще более, вследствие дурного обращения с ним, я поставил бы

себя в отношение зависимости от него и внешней необходимости

связи с ним; ибо таким образом я сделал бы его, вопреки его тож-

деству со мной, чем-то отрицательным по отношению ко мне и,

следовательно, враждебным, я вынудил бы его возмущаться про-

тив меня и мстить за себя моему духу. Напротив, если я буду

вести себя соответственно с законами моего телесного организма,

то душа моя будет в своем теле свободной.

Тем не менее душа не может ограничиться этим непосред-

ственным единством со своим телом. Форма непосредственности

упомянутой выше гармонии противоречит понятию души, ее

назначению быть к себе самой относящейся идеальностью. Чтобы

стать соответствующей этому своему понятию, душа должна, -

чего на этой' нашей стадии она еще не достигла, - сделать свое

тождество со своим телом таким тождеством, которое положено

или опосредствовано духом, она должна овладеть своим телом,

создать из -него податливое и удобное орудие своей деятельности,

так преобразовать его, чтобы она в нем получила отношение к

самой себе, чтобы оно сделалось акциденцией, приведенной в со-

гласие с ее субстанцией, а именно со свободой. Тело есть та среда)

через посредство которой я вообще прихожу в соприкосновение

с внешним миром. Поэтому, если я хочу осуществить свои цели,

то я должен сделать мое тело способным к тому, чтобы это субъек-

тивное перевести во внешнюю объективность. К этому тело мое

не приспособлено от природы; непосредственно оно выполняет

скорее лишь то, что соответствует животной жизни. Но чисто

органические функции не суть еще функции, выполняемые по

побуждению моего духа. Для такой службы мое тело еще только

должно быть приспособлено. Если у животных тело, повинуясь

их инстинкту, непосредственно выполняет все то, что необходимо

требуется идеей животного, то человек, напротив, должен посред-

ством своей собственной деятельности сделаться господином своего

тела. Первоначально человеческая душа проникает свое тело

только совершенно неопределенным всеобщим способом. Чтобы

это проникновение стало определенным, - для этого требуется

образование. При этом первоначально тело оказывается неподатли-

вым по отношению к душе, оно не обладает еще никакой уверен-

ностью в своих Движениях и сообщает им для надлежащего вы-

полнения определенной цели то слишком большую, то слишком

малую силу. Правильная мера этой силы может быть достигнута

только тем, что человек на все многообразные обстоятельства

внешнего мира, в котором он желает осуществить свои цели,

направляет особую рефлексию и все отдельные движения своего

тела соразмеряет с упомянутыми обстоятельствами. Поэтому

даже и наиболее ярко выраженный талант, лишь поскольку он

технически образован, действительно оказывается способным

всегда тотчас же избрать правильный путь.

Если телесные деятельности, подлежащие исполнению в ин-

тересах духа, повторяются часто, то они приобретают все боль-

шую степень приспособленности, ибо со всеми обстоятельствами,

которые при этом должны быть приняты во внимание, душа при-

обретает все большее знакомство, в своих обнаружениях стано-

вится поэтому все более уверенной, достигает, следовательно,

постоянно все более растущей способности непосредственного

воплощения своих внутренних определений и, таким образом,

все более превращает тело в свое достояние, в свое постоянно