Церковная политика императоров IV- п.П. V вв.

В правление Феодосия II Младшего (408-450) происходили важные церковно-исторические события, нашедшие отражение в законодательных и иных актах императоров, в к-рых уточнялись теоретические начала отношений между Церковью и гос-вом. С т. зр. представителей Церкви, император — ее покровитель и защитник. Феодосии II боролся против язычников, усиливая меры предшественников новыми законами (9 апр. 423 и 14 нояб. 435 — CTh XVI 10. 22 и 25), хотя уже 8 июня 423 г. были смягчены наказания для приверженцев старого культа (смертная казнь заменена ссылкой и конфискацией имущества) и запрещены любые принуждения в отношении иудеев и лояльных язычников (CTh XVI 10. 23-24). 3-я новелла Феодосия II (30 янв. 438) грозила открытым язычникам конфискацией имущества. Несто-рий при поставлении на кафедру К-поля обратился к императору: «Дай мне землю, очищенную от ересей, и я за то дам тебе небо; помоги мне истребить еретиков, и я помогу тебе истребить персов» (Socr. Schol. Hist. eccl. VII 29); в ответ Феодосии II не ограничился единичными мерами против ариан, аполлинари-ан, македониан, манихеев и проч. еретиков, но издал общий закон (30 мая 428 - CTh XVI 5. 65), к-рый широко применялся и налагал суровые меры на всех, кто придерживались еретических взглядов. Догматический противник Нестория папа Римский Целестин разделял его жесткую позицию в отношении еретиков; в одном из посланий к Феодосию II он писал, что для императора «дело веры должно быть важнее, чем дело roc-ва: ваша милость

должна быть более озабочена миром Церкви, нежели безопасностью империи» (ActaCO. Т. 1. Vol. 2. Р. 25; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 298). Принимая репрессивные меры в отношении еретиков, Феодосии II придерживался, хотя и не всегда успешно и последовательно, принципа невмешательства во внутрицерковные дела; если возникали разногласия и нестроения в Церкви, то решаться они должны были, по его мнению, церковными средствами. Когда вспыхнул несторианский спор, Феодосии II устранился от непосредственного участия в нем, что во многом явилось причиной неблагоприятного течения событий как до открытия, так и в ходе проведения III Вселенского Собора в Эфесе. В имп. указе к свт. Кириллу Александрийскому, к-рый пытался через сестру императора св. Пульхерию добиться его поддержки, он писал: «Всякому известно, от приказаний ли более получает твердости благочестие, или от совещаний» (ActaCO. Т. 1. Vol. 1/1. Р. 73; рус. пер.: Болотов. Т. 1. С. 89; ср.: ДВС. Т. 1. С. 208); др. грамотой он запретил своему представителю на Соборе Кандиди-ану вмешиваться в рассмотрение вопросов: «Не принадлежащему к числу святейших епископов не справедливо вмешиваться в дела церковные» (ActaCO. Т. 1. Vol. 1/1. Р. 120; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 213) -и ограничил его полномочия попечением о сохранении внешнего порядка. Правда, по окончании Собора император был вынужден неоднократно посылать на Восток своих уполномоченных для примирения несогласных епископов (Histoire de l'Eglise. P., 1937. Vol. 4. P. 191-196); не ограничившись ссылкой Нестория и близких его друзей, имп. Феодосии II издал строгий закон против несториан, к-рый предписывал впредь именовать сторонников новой ереси симонианами, запрещал хранить, читать или распространять их книги, к-рые подлежали розыску и сожжению (3 авг. 435 - CTh XVI 5. 66; ActaCO. Т. 1. Vol. 1/3. P. 68; рус. пер.: ДВС. Т. 1. С. 583-584). С целью сохранения хрупкого церковного мира император вмешался и в поднятый в это же время спор об осуждении Феодора Мопсуестийского, в к-ром мн. христиане на Востоке видели действительного основоположника и идеолога несторианства: эдиктом было запрещено осуждать лиц умерших в мире с Церковью; тем самым решение этого вопроса было отложено более чем на столетие, до V Вселенского Собора (ActaCO. Т. 1. Vol. 4. Р. 241). В деле Евтихия Феодосии II определенно занял сторону монофизитов, послав патри-кия Флорентия «для наблюдения за православием рассуждений» отцов Поместного К-польского Собора во главе со свт. Флавианом (448); на этом Соборе впервые было признано, что имп. власти присущ архиерейский характер: отцы Собора приветствовали решение императора возгласом: «Многая лета царю нашему архиерею!» (хф dpxiepet PaoO,ei - ActaCO. T. 2. Vol. 1/1. P. 138; рус. пер.: Болотов. Т. 4. С. 90; ср.: ДВС. Т. 2. С. 125). Сомневаясь в правильности решения этого Собора, осудившего Евтихия, император приказал в марте 449 г. пересмотреть его дело, но, не удовлетворившись подтверждением прежнего определения, назначил на авг. 449 г. новый Вселенский Собор в Эфесе, известный как «Разбойничий». Представителям императора, к-рым был поручен надзор за ходом соборных заседаний, были подчинены вооруженные отряды и дано указание, чтобы осудившие Евтихия епископы «молчали, не имея звания судей, но ожидали общего мнения всех святых отцов, потому что теперь обсуждается определенное прежде ими» (ActaCO. Т. 2. Vol. 1/1. Р. 72; ДВС. Т. 2. С. 71-72). Вопреки церковным канонам император от своего имени пригласил участвовать на Соборе с правом голоса ревностного монофизита мон. Варсуму, наводившего страх по всей Сирии (ActaCO. Т. 2. Vol. 1/1. Р. 71; ДВС. Т. 2. С. 72). Под покровом видимого приличия на «Разбойничьем» Соборе творились беззакония: без соблюдения надлежащей процедуры, лишенный возможности оправдаться, был низложен свт. Флавиан, а Феодорит Кирский и Евсевий Дорилейский, не допущенные на Собор, были осуждены заочно. Такие решения, хотя и получили санкцию императора, вызвали протесты, особенно на западе империи. Валентиниан III обратился к своему вост. коллеге с просьбой пересмотреть решения на новом Соборе. Но Феодосии II не хотел и слышать об этом, т. к. был уверен в законности постановлений «Разбойничьего» Эфесского Собора. Однако скоропостижная кончина Феодосия (28 июля 450) резко переменила направление церковной политики В. и.

Правосл. императоры Маркиан (450-457) и Лев I (457-474) в своей церковной политике придерживались принципа невмешательства даже более последовательно, чем их предшественник: они стремились решать возникавшие проблемы исключительно церковными средствами. Маркиан для пересмотра решений «Разбойничьего» Собора созвал в Халкидоне осенью 451 г. IV Вселенский Собор. Влияние светской власти на нем было весьма скромным. Хотя представители императора и присутствовали на большинстве заседаний, они не участвовали в тех, на к-рых обсуждались канонические и дисциплинарные вопросы (в т. ч. личное дело Диоскора Александрийского). Но гос. власть не была безучастна к волновавшим Церковь проблемам: именно по настоянию этих чиновников удалось добиться от отцов Халкидонского Собора, отказывавшихся подготовить новое вероопределение, составления «ороса» — вероисповедной формулы, выразившей правосл. догмат о воплощении Христа Спасителя во единой ипостаси и двух природах. Император утвердил определения IV Вселенского Собора и потребовал от всех принятия его решений (см. грамоты Маркиана от 7 февр. и 13 марта 452 - ActaCO. Т. 2.Vol. 2/3. Р. 21-24; ДВС. Т. 3. С.169-171). Возникшая оппозиция Халкидонскому Собору, особенно среди монахов, поднявших вооруженный мятеж в Палестине и Египте, была подавлена с помощью военной силы.

При имп. Льве I вновь открыто выступили противники Халкидонского Собора: после убийства правосл. Патриарха Александрийского ещмч. Протерия (451-457) патриаршую кафедру захватил монофизит Тимофей II Элур. Эти события вынудили императора поставить перед епископатом ряд вопросов: об отношении к Тимофею Элуру, о требовании созыва нового Вселенского Собора и о подтверждении авторитета Халкидонского Собора (Codex encyclius, 458). Рим. папа Лев I Великий настоятельно напоминал ими. Льву, что его «царская власть сообщена не только для управления миром, но особенно для охранения Церкви, чтобы, обуздав незаконные дерзости, [он] и добрые постановления защитил, и истинный мир восстановил, прогнав похитителей чужого права» (Leo Magn. Ep. 156. ActaCO. Т. 2. Vol. 4. P. 101-104; ДВС. Т. 3. С. 206), и рекомендовал «не допускать каких бы то ни было рассуждений относительно того, что решено на IV Вселенском Соборе» (Болотов. Т. 4. С. 90). Подавляющее большинство епископов высказалось в поддержку Халкидонского Собора и признало неканоничным избрание Тимофея Элура, к-рого император незамедлительно отправил в ссылку. При преемниках Льва I Церковь столкнулась с открытыми попытками светской власти разрешать догматические вопросы собственными средствами. Первый опыт в этом роде предпринял узурпатор Василиск (475-476). Стремясь привлечь на свою сторону монофизитов, составлявших значительную часть населения Востока и не признававших вселенского авторитета Халкидонского Собора, он издал «Энкиклион» (ёукгж^шу — окружное послание; текст: Evagr. Schol. Hist. eccl. Ill 4), отменявший решения этого Собора, и возвратил в Александрию Тимофея Элура. Эти действия вызвали возмущение клира и жителей К-по-ля во главе с Патриархом Акакием; и хотя Василиск поспешил отменить свой закон, издав «Антиэнкик-лион» (Ibid. Ill 7), открытое недовольство горожан стоило узурпатору короны. Имп. Зинон, к-рого пытался отстранить Василиск, вернул себе престол и отменил все меры в пользу монофизитов: на Александрийскую и Антиохийскую кафедры были поставлены правосл. епископы. Но в 482 г. с его стороны была предпринята попытка объединить сторонников и противников Халкидонского Собора на основании догматических формул, к-рые допускали широкое толкование. С этой целью был обнародован «Эноти-кон», составленный, вероятно, Акакием К-польским и от имени императора адресованный Египетской Церкви (текст: Ibid. Ill 14). Наделе этот документ, формально не отрицавший Халкидонского Собора, не оправдал надежд. Он оказался неприемлем для большей части монофизитов и вызвал протест приверженцев Халкидонского Собора, став причиной церковного раскола между Римом и К-полем — т. н. Акаки-анской схизмы, продолжавшейся до 519 г. В правление имп. Анастасия I (491-518) политика примирения религ. партий на основе «Эноти-кона» продолжилась в полной мере. Однако православные как на Вос­токе, так и на Западе протестовали против вмешательства светской вла­сти в дела Церкви. В 493 г. папа Ге-ласий I в письме к Анастасию, под­черкивая противозаконность этого, сформулировал теорию о двух си­лах: «Две силы, августейший импе-

ратор, по преимуществу управляют этим миром, это — священный ав­торитет архиереев и царская власть, и между ними тем важнее значение священников, что они и за самих царей должны дать ответ Господу на суде Его... В делах веры ты должен подчиняться их законным распоря­жениям, а не начальствовать над ними; не их покорять твоей воле, а сам руководиться их суждением» (Gelasii /Ер. 12. 2 // Epistulae Ro-manorum Pontificum / Ed. A. Thiel. Braunsberg, 1867; рус. пер.: Болотов. Т. 4. С. 90). Анастасий занял престол только после того, как по требова­нию свт. Евфимия К-польского под­писал обязательства, суть к-рых сво­дилась к тому, что он не нанесет вре­да правосл. вере (Evagr. Schol. Hist. eccl. Ill 32). Но император, твердо придерживавшийся монофизитских убеждений, все более и более откры­то действовал в пользу монофизит-ской партии. В частности, он добил­ся вопреки народной воле низложе­ния с К-польской кафедры свт. Ев­фимия (496), арестовал и удалил его преемника свт. Македония Я (511), помог одному из главных идеологов умеренного монофизитства, Севиру, занять Антиохийскую кафедру (512). Движение в защиту Православия среди населения столицы и нек-рых провинций, особенно вооруженноевыступление под предводитель­ством военачальника Виталиана, побудило императора смягчить по­литику в отношении православных и пойти на переговоры с Римом о прекращении церковной схизмы.

Вступление на престол Юстина I ознаменовалось началом правосл. «реакции», в результате к-рой на Во­стоке (за исключением Египта) со своих кафедр были удалены еписко-пы-монофизиты (в т. ч. Севир Антио-хийский). В результате переговоров с папой Гор-миздом, предпринятых лично императором, на Пасху 519 г. был восстановлен церковный мир между Римом и К-полем. Особое место в исто­рии взаимоотношений Церкви и гос-ва занима­ет правление имп. Юсти­ниана I (527-565), властно руково­дившего церковной жизнью. В отли­чие от мн. своих предшественников Юстиниан положил в основание своей религ. политики принцип симфонии (гармонии) между цер­ковной и гос. властью: «Величай­шими у людей дарами Божиими, данными свыше по человеколюбию, являются священство и царство.

Первое служит делам божествен­ным, второе начальствует и над­зирает над делами человеческими; и то, и другое происходит от одного начала и обустраивает жизнь человеческую — и ничто так не важно для царствующих, как честь иереев, к-рые за них вечно молят Бога. Ибо если первое будет совершенно бе­зукоризненным и удостоится у Бо­га благорасположения (люсррткпосс;), а второе будет справедливо и подо­бающим образом обустраивать пре­данное ему государство (ttoXiteiocv), наступит некое доброе согласие (cuuxpcovia xiq dyaGfi), которое обес­печит все, какие ни есть, блага роду человеческому» (Novell. Just. 6, рг.). Фундаментальными основаниями принципа симфонии были правосл. вера и св. церковные каноны, к-рым император через свое законодатель­ство (прежде всего, первые 13 титу­лов 1-й кн. Кодекса и многочислен­ные новеллы) придал значение об­щеимперских законов и установ­лений (Novell. Just. 107, pr.; 131. 1). В царствование Юстиниана воз­никало мн. церковных проблем, к к-рым он проявлял большой инте­рес. Его действия и вся церковная политика в целом получили неод­нозначную оценку как современни­ков, так и исследователей нового и новейшего времени: одни подчер­кивали цезарепапистский характер его стремлений подчинить себе Цер­ковь, др. отвергали обвинения в це-зарепапизме.

«Скифские» монахи, поднявшие весной 519 г. т. н. теопасхитский спор из-за выражения «Един от Св. Троицы пострадал», нашли поддер­жку у Юстиниана, к-рый включил предложенную ими формулу в свои догматические работы и в литурги­ческий гимн «Единородный Сыне и Слове Божий». Наметившееся в кон. 20-х — сер. 30-х гг. VI в. смягче­ние политики в отношении монофи-зитов, сопровождавшееся перегово­рами с умеренными противниками Халкидонского Собора (напр., бого­словское собеседование с «севириа-нами» в К-поле в 532), сменилось в 536 г. осуждением Севира Антио-хийского и его сторонников на По­местном К-польском Соборе. Юс­тиниан своей конституцией на имя Патриарха Мины утвердил решение этого Собора, запретив монофи-зитам крестить, устраивать собра­ния, рукополагать и т. д. (Novell. Just. 42). В Александрии после бо­лее чем полувекового перерыва бы­ла восстановлена правосл. иерархия. Однако возобновившиеся преследо­вания монофизитов правительством сопровождались и в дальнейшемпопытками найти основания для возможного соединения их с право­славными. Для того чтобы снять их упреки в том, что IV Вселенский Собор принял в церковное общение несториан, Юстиниан обнародовал эдикт с осуждением «Трех глав» (ок. 544), возбудив богословский спор, в результате к-рого Церковь на V Все­ленском Соборе (553) приняла т. зр. императора и анафематствовала Феодора Мопсуестийского, а также сочинения блж. Феодорита Кирско-го и Ивы Эдесского, направленные против свт. Кирилла Александрий­ского и III Вселенского Собора. Не все православные, особенно на За­паде, согласились принять такое решение (в связи с этим возникли церковные расколы в Аквилее и Ме-диолане); в то же время вопрос о присоединении монофизитов про­должал оставаться открытым. Юс­тиниан активно участвовал в об­суждении этого вопроса, что нашло отражение в его законах и богослов­ских трактатах (см., напр., догмати­ческую конституцию 551 г.,— CPG, N 6885; рус. пер.: ДВС. Т. 3. С. 539 и ел.). Император был также ини­циатором осуждения оригенизма, волновавшего в VI в. гл. обр. мона­хов Палестины (соответствующий эдикт был издан ок. 542 — CPG, N 6880; ActaCO. Т. 3. Р. 189-214). Это осуждение было утверждено перед открытием заседаний V Все­ленского Собора на Поместном К-польском Соборе, издавшем 15 особых правил (ActaCO. Т. 4/1. Р. 248-249). Император до конца своей жизни не переставал искать основания к восстановлению цер­ковного единства. Одной из таких попыток, возможно, является т. н. «афтартодокетский» эдикт (565), появившийся незадолго до смерти Юстиниана (Evagr. Schol. Hist. eccl. IV 39-41).

ВСЕЛЕНСКИЙ V СОБОР [II Кон­стантинопольский].

Историческая ситуация. Христо-логические споры, обострившиеся еще в V в. и разбиравшиеся на III и IV Вселенских Соборах, продолжа­ли волновать Церковь и в последую­щее время. В VI в. к числу наиболее значительных и продолжительных событий церковной истории — во многом как результат церковной по­литики имп. св. Юстиниана I — при­надлежит спор о «Трех Главах», к-рый оказался непосредственной причиной проведения нового Все­ленского Собора (см. ст. Три Главы).

Осуждение «Трех Глав» имп. св. Юстинианом. Ок. 544 г. император издал эдикт в форме трактата (CPG, N 6881), осуждавший Феодора, еп. Мопсуестийского, и его творения, сочинения Феодорита, еп. Кирско-го, направленные против свт. Ки­рилла Александрийского и III Все­ленского Собора, а также письмо Ивы, еп. Эдесского, к Маре Персу, в к-ром Ива с похвалой отзывался о Феодоре Мопсуестийском и о дей­ствиях противников свт. Кирилла во время несторианского спора вплоть до заключения унии 433 г. Несмотря на то что в этом докумен­те анафематствовался всякий ут­верждавший, что эдикт составлен с целью отмены решений Халки-донского Собора, осуждение «Трех Глав» было неоднозначно воспри­нято как на востоке, так и на западе империи.

Вопрос об осуждении Феодора, еп. Мопсуестийского, Феодорита, еп. Кирского, и Ивы, еп. Эдесского, неоднократно поднимался в течение столетия, прошедшего после III Все­ленского Собора. Вскоре после 431 г. стали раздаваться, особенно на Вос­токе, голоса с осуждением не толь­ко учения Феодора Мопсуестийско­го, но и его лично, но такое движение против почитаемого среди нестори-ан авторитета было пресечено имп. Феодосией II (АСО. Т. 1. Vol. 4. Р. 241; см. также: Болотов. Лекции. Т. 4. С. 231-236). Принятие Феодорита Кирского и Ивы Эдесского в цер­ковное общение Халкидонским Со­бором (451) в глазах монофизитов выглядело как признание нестори-анства, т. к. оба епископа, низложен­ные в Эфесе в 449 г., долгое время были активными сторонниками Нес-тория и защитниками учения и лич­ности Феодора Мопсуестийского. Хотя впосл. (в частности, на IV Все­ленском Соборе) они предали Нес-тория анафеме, на мн. Соборах и бо­гословских собеседованиях в кон. V — нач. VI в. (напр., в 532 в К-поле между православными и умеренны­ми монофизитами, сторонниками Севира, патриарха Антиохийского) вопрос о принятии этих 2 бывших несториан выдвигался как один из главных пунктов обвинения право­славных со стороны противников Халкидонского Собора. Имп. св. Юстиниан, искавший пути прими­рения с офиц. Церковью монофизи­тов, к-рые составляли значительную часть населения вост. провинций империи, хотел осуждением «Трех Глав» снять такое обвинение и убе­дить их признать Халкидонский Собор.

Согласно распространенному в лит-ре мнению, восходящему к со­чинению одного из противников осуждения «Трех Глав», прмч. Ли-берата Карфагенского (Liberatus. Breviarium causae Nestorianorum et Eutychianomm. 24 // АСО. Т. 2. Vol. 5. P. 140-141), инициатива по­явления эдикта приписывается Фе-одору Аскиде, до 537 г. игумену Но­вой лавры в Палестине, а затем еп. Кесарии Каппадокийской. Тем самым он якобы пытался втянуть импера­тора в новый спор о вере и отвлечь его от последовательного проведения в жизнь выпущенного ранее эдикта об осуждении Оригена, к сторонни­кам к-рого Феодор принадлежал.

Распространенное представление историков об имп. св. Юстиниане как о виновнике нового внутрицер-ковного спора, суждение о нем как о дилетанте, чрезмерно переоценив­шем свои силы и ставшем жертвой хитрого интригана Феодора Аскиды (напр.: Schwartz. 1960. Bd. 4. S. 320), не согласуется с отмечаемым этими же исследователями стремлением императора быть не только «покро­вителем Церкви, как его предшест­венники, но и ее учителем» (Ibi­dem), хорошо знакомым с проблема­ми, волновавшими Церковь в этот период, в решении к-рых, в т. ч. и через свои законодательные акты, и богословские трактаты, он неод­нократно принимал самое живое и Эдикт, разосланный для подпи­сания епископам, после нек-рых ко­лебаний был принят вост. патриар­хами — Миной К-польским, Зоилом Александрийским, свт. Ефремом Антиохийским и Петром Иеруса­лимским. На Западе оппозиция ока­залась более упорной и консолиди­рованной — против догматического закона имп. св. Юстиниана высту­пили епископы Иллирика, Италии и Африки. Для преодоления нега­тивной реакции на Западе по реше­нию св. Юстиниана в столицу был вызван папа Вигилий. Покинув Рим еще в 545 г., он до лета 546 г. пребы­вал на Сицилии, где получал посла­ния от зап. епископов с требова­ниями не идти на поводу у импе­ратора и не осуждать «Три Главы». Общую т. зр. зап. противников эдик­та о недопустимости навязывания императором своего мнения Церкви выразил в письме к рим. диаконам Пелагию и Анатолию диак. Ферранд из Карфагена, крупнейший в то вре­мя зап. богослов (CPL, N 848).

«Judicatum» (Решение) папы Ви­гилия. По прибытии в К-поль (25 янв. 547) папа Вигилий сразу же разорвал общение с Миной и низло­жил его, отлучению подверглись также все подписавшие осуждение «Трех Глав». Однако уже 29 июня 547 г. под влиянием имп. Феодоры папа и патриарх примирились, при­чем еще в сер. июня папа тайно осу­дил «Три Главы» в 2 письмах на имя императора и императрицы, пред­ставленных позднее в 7-м деянии участникам Собора (CPG, N 9336; АСО. Т. 4. Vol. I. P. 187-188). После собеседования с участием ок. 70 зап. епископов, к-рых папе удалось скло­нить к подписанию эдикта, Вигилий 11 апр. 548 г. обнародовал «Judica­tum» на имя патриарха Мины (CPG, N 9337 - CPL, N 1694а; АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 11-12), в к-ром он открыто осуждал «Три Главы», но заявлял о непоколебимой приверженности Халкидонскому Собору. Партию противников осуждения «Трех Глав» возглавил Факунд, еп. Гер-мианский, к-рый принялся за со­ставление особого трактата на имя имп. Юстиниана в защиту «Трех Глав» (CPL, N 866).

«Judicatum» не способствовал примирению, но привел к еще боль­шим нестроениям. С этого момента объектом нападок становится не столько имп. эдикт, сколько папа Вигилий. Он стал терять самых близких сторонников, в оппозицию к нему перешли и были им отлуче­ны диаконы Римской Церкви Се-вастиан и его племянник Рустик вместе с нек-рыми рим. клириками. Собор африкан. епископов отлучил папу Вигилия за его действия в от­ношении «Трех Глав» (Brehier L. La politique religieuse de Justinien // Histoire de l'Eglise / Sous la dir. A. Fli-che, V. Martin. P., 1945. Vol. 4. P. 466). Папа, лавируя между императором и зап. епископами и наблюдая, как сильно пошатнулся его авторитет на Западе, обратился к св. Юстиниану с просьбой дезавуировать его подпись.

Неудавшаяся попытка добиться единодушного принятия осуждения «Трех Глав» вынудила имп. св. Юс­тиниана уступить папе. «Judicatum» был аннулирован, а решение вопро­са о «Трех Главах» откладывалось до буд. Вселенского Собора. До его открытия в К-поль приглашались епископы из областей, оппозицион­но настроенных к осуждению «Трех Глав». За это от папы были потребо­ваны гарантии. 15 авг. 550 г. папа Вигилий дал клятву на Евангелиях и Гвоздях Честного Креста Господ­ня в присутствии императора, еп. Феодора Аскиды и патрикия Цете-га, что он будет и в дальнейшем при­лагать усилия к осуждению «Трех Глав» и сообщать императору о дей­ствиях оппозиции. В обмен папа ис­просил обещание императора охра­нять и защищать его честь, лицо и мнение и соблюдать привилегии Римской Церкви («et privilegia ec-clesiae meae servare» — ACO. Т. 4. Vol. l.P. 199; CPG,N 9342).

Открытие Собора откладывалось, поскольку ни Иллирик, ни др. обла­сти Запада не прислали своих пред­ставителей в К-поль {Schwartz. 1960. S. 314). За отказ прибыть в столицу был лишен кафедры и сослан (под политическим предлогом) еп. Кар­фагенский Репарат. Тем временем 17 июня 550 г. в Мопсуестии (Кили-кия) состоялся Собор, на к-ром в ответ на запрос императора было выяснено, что еще 80 лет назад имя Феодора Мопсуестийского было вычеркнуто из диптихов местной Церкви и заменено именем свт. Ки­рилла Александрийского. Т. о. был найден прецедент осуждения почив­шего в мире с Церковью, но придер­живавшегося еретических взглядов (CPG, N 9340). Еще ранее имп. св.

Юстиниан обратился с простран­ным посланием (вероятно, к еписко­пам Вост. Иллирика), в к-ром дока­зывал, что Феодор Мопсуестийский является по сути учителем Несто-рия и должен быть осужден как ере-сеначальник (Schwartz. 1939. S. 47-69,114-116).

«Исповедание веры» имп. св. Юстиниана. В июне 551 г. импе­ратор, движимый желанием объ­яснить оппозиции свое искреннее убеждение в еретичности учения «Трех Глав», обнародовал в форме эдикта большой трактат «Исповеда­ние правой веры» (Confessio rectae fidei - Schwartz. 1939. S. 72-111; ДВС. Т. 3. С. 539-559; CPG, N 6885), в к-ром «передал К-польскую хрис-тологию своего времени... с похваль­ным пониманием проблем богосло­вия Воплощения» (Grillmeier. 1995. Vol. 2. Pt. 2. P. 438). Именно этот дог­матический документ послужил ос­новой соборных решений 553 г. Од­нако его издание привело к резкому обострению отношений с папой и на неск. лет отодвинуло Собор.

Папа Вигилий в присутствии сво­его клира и зап. епископов осудил новый эдикт имп. св. Юстиниана, пригрозив отлучением всякому, кто его примет; через Феодора Аскиду, еп. Кесарийского, папа потребовал от императора уничтожить все эк­земпляры эдикта. Датий, еп. Медио-ланский, от лица Церквей В. Италии, Галлии и Испании также заявил, что эдикт противоречит постановлени­ям Халкидонского Собора и правосл. вере. Пренебрегая угрозами папы, еп. Феодор Аскида в сопровожде­нии неск. епископов совершил Бо­жественную литургию в одной из церквей К-поля, где был вывешен эдикт, вычеркнул из диптихов имя патриарха Зоила, смещенного с ка­федры за противодействие религ. политике императора, и вписал вме­сто него имя нового патриарха Алек­сандрийского Аполлинария. Видя без­результатность своих требований, папа Вигилий разорвал общение с Феодором и Аполлинарием и 14 авг. 551 г. укрылся в базилике святых Петра и Павла (при дворце Гормиз-да). Там он вместе с Датием и др. 12 епископами из Италии и Африки составил документ (обнародование к-poro было пока отложено), объяв­лявший еп. Феодора Аскиду низло­женным, а патриарха Мину и подчи­ненных ему епископов — отлучен­ными от Церкви до покаяния (Jaffe.

RPR, N 930). Попытка силой из­влечь папу из убежища не увен­чалась успехом. Наконец после уго­воров высших сановников папа со­гласился возвратиться во дворец Плацидии, где он оказался в полной изоляции. Видя, что его имя ком­прометируется, в ночь с 23 на 24 дек.

551 г. папа Вигилий вновь покинул дворец и укрылся на др. берегу Бос­фора в Халкидоне, в базилике св. Евфимии, где 100 лет назад прохо­дили заседания IV Вселенского Со­бора. На этот раз папа не склонился на уговоры и 5 февр. 552 г. обнаро­довал послание «всему народу Бо-жию» (ad universum populum Dei), где рассказал о бедах, к-рые при­шлось претерпеть ему от своих го­нителей (Jaffe. RPR, N 931). Через неск. дней епископов, собравшихся в Халкидоне вокруг папы Вигилия, силой выдворили из церкви и отпра­вили в заключение. В ответ на это папа обнародовал составленное в авг. 551 г. осуждение патриарха Ми­ны и еп. Феодора Аскиды.

Последовали переговоры, продол­жавшиеся неск. месяцев. В июне

552 г. к Вигилию в базилику св. Ев­фимии явились Мина, Феодор Ас­кида и проч. отлученные им епис­копы. Они заверили его в своей приверженности Халкидонскому Со­бору и уважении к Римскому пре-| столу, заявили о непричастности к I обрушившимся на папу тяготам и| просили прощения. Было решено отменить все решения, принятые со времени соглашения папы Вигилия и имп. св. Юстиниана (это в первую очередь касалось последнего эдикта о «Трех Главах»). Папа был удовле­творен уступками и прибыл в К-поль, где 26 июня был принят императо­ром с почестями. До конца года папа Вигилий примирился и с Аполлина­рием, патриархом Александрийским, Уже вскоре после издания эдикта «О правой вере» имп. св. Юстиниан начал подготовку Вселенского Со­бора, возложив попечение об этом: на патриарха Мину, к-рый, однако, скончался 24 авг. 552 г.

6 янв. 553 г. новый К-польский патриарх Евтихий вместе с Аполли­нарием Александрийским, Домни-ном Антиохийским, Илией, архиеп, Фессалоникийским, и др. епископа­ми обратился к папе Вигилию с по-: сланием, в к-ром, исповедав халки-донский догмат, заявил о необхо­димости разрешить вопрос о «Три Главах» и предложил папе председательствовать на Вселенском Соборе, дабы окончательно утвердить веру Церкви (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 15-16; ДВС. Т. 3. С. 304-305). В тот же день папа дал согласие на «законное со­брание, с соблюдением справедли­вости» (facto regulari conventu ser-vata aequitate - ACO. T. 4. Vol. 1. P. 18; ДВС. Т. З. С. 306). Как оказалось, папа имел в виду собрание 2 числен­но равных делегаций Востока и За­пада для «рассуждения о Трех Гла­вах». Вскоре, понимая, что боль­шинство будет за вост. епископами, он отклонил такую схему и стал предлагать созыв отдельного Со­бора в Сицилии или Италии, чтобы на нем было выражено мнение всей Зап. Церкви по вопросу о «Трех Гла­вах». Имп. св. Юстиниан на это не согласился и предложил папе само­му составить список зап. епископов, к-рых следовало пригласить на Со­бор. Это было большой уступкой, т. к. от вост. епархий на Собор при­было не более полутораста участ­ников, и папе не составляло труда собрать сопоставимое число пред­ставителей Запада.

Вслед за этим папа Вигилий стал настаивать на том, чтобы на утверж­дение Собора были представлены решения, принятые комиссией, со­стоящей, с одной стороны, из 3 вост. патриархов и 1 епископа, а с другой — папы и 3 зап. епископов. Не желая долее оттягивать открытие Собора, император предложил папе Виги­лию выбрать одно из двух: или во­прос о «Трех Главах» обсудят папа и патриархи с 3 или 5 епископами от каждого Патриархата, или будут выполнены условия папы Вигилия, но окончательное решение вынесет комиссия из третейских судей, рас­смотрев аргументы сторон. Если ни то ни другое папу не устроит, ему предлагается участвовать в Соборе совместно со всеми епископами (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 12).

М. В. Грацианский, А. В. Храпов

Ход Собора. Собор открылся 5 мая 553 г. в К-поле в соборе Св. Со,фии без участия папы.

1-е деяние. Участвовали 153 епис­копа, представлявшие гл. обр. К-поль-ский (83), Александрийский (10), Антиохийский (39) и Иерусалим­ский (5) Патриархаты. От Запада участвовали епископы Вост. Илли-рика (9) и Африки (7). Руково­дителями Собора были патриархи Евтихий К-польский, Аполлинарий Александрийский, Домнин Феопольский (Антиохийский) и пред­ставлявшие Евстохия, патриарха Иерусалимского, епископы Стефан, Георгий и Дамиан. В отличие от преж­них Вселенских Соборов, в к-рых император принимал участие либо непосредственно, либо через своих доверенных лиц, имп. св. Юстиниан, демонстративно подчеркивая, что не хочет влиять на ход соборных за­седаний, на них не присутствовал: желая что-либо передать Собору, он отправлял посланцев, к-рые всякий раз просили разрешения войти и после выполнения поручения поки­дали заседание.

Диак. Стефан зачитал «Определе­ние» (Forma) св. Юстиниана (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 8, 13-14, 23; рус. пер. с купюрами: ДВС. Т. 3. С. 298-304), в к-ром император напоминал отцам Собора, что постоянной заботой его предшественников было искорене­ние возникавших ересей посред­ством созыва епископов на Соборы и провозглашение правосл. веры, чтобы восстановить мир Св. Церк­ви Божией. Он ссылался на приме­ры императоров Константина I Ве­ликого, Феодосия I Великого, Феодо­сия II и Маркиана, к-рые «своими законами утвердили и оградили то, что определено было на каждом Со­боре, и изгнали еретиков, покушав­шихся воспротивиться определе­ниям четырех Святых Соборов и возмутить Церковь» (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 10; ДВС. Т. 3. С. 300). Кос­нувшись мер по восстановлению ав­торитета Халкидонского Собора в начале своего правления, св. Юс­тиниан перешел к причинам спора о «Трех Главах». Свои действия он объяснял как защиту правосл. веры, т. к., по его мнению, несториане по­средством «Глав» пытались навя­зать Церкви еретическое учение. Далее была отмечена непоследова­тельность в отношении «Трех Глав» папы Вигилия. Св. Юстиниан при­вел отрывок из папского «Judica-tum», в к-ром осуждался Феодор Мопсуестийский, послание Ивы к Маре Персу и писания Феодорита Кирского против правой веры и 12 глав свт. Кирилла; упоминались и др. документы, определенно направ­ленные против «Трех Глав»,— по­слания папы Вигилия к Валенти-ниану, еп. Том в Скифии, и Аврели­ану, еп. Арелатскому (CPG, N 9338, 9339). Св. Юстиниан подчеркивал, что папа вопреки первоначальному согласию участвовать в соборном обсуждении вопроса, теперь отка­зывается это делать и выдвигает не­приемлемые условия (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 11-12). Далее, указав, что он сохраняет и принимает четыре Вселенских Собора и следует вере великих отцов Церкви, император просил вновь рассмотреть вопрос о «Трех Главах», в т. ч. обсудить отзы­вы отцов Церкви о Феодоре Мопсу-естийском, а также обсудить вопрос об анафематствовании еретиков по­сле смерти. В заключение импе­ратор убеждал отцов скорее пред­ставить свое мнение, отметив, что откладывать ответ о правой вере (намек на отсутствовавшего папу Вигилия) не что иное, как отвергать правое исповедание; он подчеркнул, что «в вопросах, касающихся веры, нет ни первого, ни второго» (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 14; ДВС. Т. 3. С. 303). Затем были прочитаны послание патриарха Евтихия к папе Вигилию (CPG, N 6937) и ответ последнего (CPG, N 9350). Вопреки желанию св. Юстиниана, убеждавшего участ­ников Собора приступить без папы Вигилия к работе, Собор решил его пригласить и направил к нему де­легацию из 20 епископов, но папа, сославшись на болезнь, отказался явиться на заседание.

2-е деяние. 8 мая. Был заслушан доклад участников посольства к папе Вигилию о посещении его

6 мая. Папа вновь отказался при­нять участие в работе Собора, мо­тивируя отказ малым числом зап. епископов и ссылаясь на невыпол­нение обещания пригласить др. епископов из Италии. Папе Виги­лию было замечено, что император такого обещания не давал, а зап. епископов в К-поле и так достаточ­но; ему также напомнили, что и на прежних Вселенских Соборах пред­ставители Запада всегда составляли меньшинство. Др. требование папы, касавшееся «равного представи­тельства», вызвало протест со сто­роны участников посольства как противное церковным правилам, т. к. при этом игнорировалось бы ог­ромное число епископов. По их мне­нию, принцип равенства можно было бы соблюсти только в том слу­чае, если бы каждый из 5 Патриар-хатов был представлен равным чис­лом делегатов (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 24-27). Обо всем этом было доло­жено императору, к-рый отправил

7 мая к папе новую делегацию, со­стоявшую из 4 высших сановников и 12 епископов. Их сообщение о пе­реговорах также было заслушано Собором. Папа и на этот раз отказы­вался явиться и просил отсрочки в 20 дней для объявления собствен­ного решения в отношении «Трех Глав» (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 27-28). В конце заседания был поставлен вопрос об отсутствии епископов Примасия (из пров. Бизацена в Сев. Африке), Сабиниана, Проекта и Павла (из Иллирика). К ним были направлены делегации, сообщившие об их отказе участвовать в Соборе: Примасий ссылался на отсутствие папы, а иллирийские епископы — их архиеп. Бенената. Собор постановил отложить на время рассмотрение дела еп. Примасия «на основании церковного предания», а иллирий­ским епископам указать, что Бененат пребывает в общении и согласии с участниками Собора (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 29-31; ДВС. Т. 3. С. 311-312).

3-е деяние. 9 мая (такую датиров­ку принимают, следуя краткой ре­дакции; по пространной редакции — 12 мая). Участники Собора, прежде чем начать исследование дела о «Трех Главах», определили, следуя во многом зачитанному в 1-м дея­нии «Определению» св. Юстиниана (Hefele, Leqlercq. Hist, des conciles. Vol. 3 (1). P. 84), основные принци­пы своей работы — придерживаться решений четырех Вселенских Собо­ров и учения св. отцов: святителей Афанасия Великого, Василия Ве­ликого, Григория Богослова, Григо­рия Нисского, Амвросия Медиолан-ского, Иоанна Златоуста, Кирилла Александрийского, Прокла К-поль-ского, Льва Великого, блж. Авгус­тина, еп. Илария Пиктавийского, архиеп. Феофила Александрийско­го, принимая все, что «они изложи­ли о правой вере и об осуждении еретиков» (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 37; ДВС. Т. 3. С. 314).

4-е деяние. 13 мая (так по про­странной редакции, по краткой — 12 мая). Собор непосредственно пе­решел к рассмотрению учения «Трех Глав». Прежде всего был прочитан 71 фрагмент из различных работ Феодора Мопсуестийского (эту под­борку заранее передал участникам Собора имп. св. Юстиниан) и состав­ленный им символ веры, обсуждав­шийся без упоминания имени ав­тора еще в 6-м деянии III Вселен­ского Собора (431) и признанный еретическим. Отметив, что прочи­танного вполне достаточно для осуждения Феодора Мопсуестий­ского, мнения к-рого «надлежало бы подвергнуть анафематствованию», отцы Собора решили изучить то, «что высказали против него святые отцы, законы императорские и пи­сатели истории» (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 72; ДВС. Т. 3. С. 340).

5-е деяние. 17 мая (по простран­ной редакции, 15 мая — по краткой). Были прочитаны различные свиде­тельства, обличавшие еретическое учение Феодора Мопсуестийского: сочинения свт. Кирилла Александ­рийского и свт. Прокла К-польско-го, переписка свт. Кирилла с прп. Акакием, еп. Мелитинским, Равву-лой Эдесским и др., выдержка о Фео-доре Мопсуестийском из «Церков­ной истории» Исихия, пресв. иеру­салимского, 2 закона императоров Феодосия II и Валентиниана III против мудрствующих, подобно Не-сторию и Феодору, а также отзывы об учении «о двух Сынах», выска­занные Феофилом, архиеп. Алек­сандрийским, и свт. Григорием Нис­ским. Диак. Диодор отметил, что о Феодоре отзывался с похвалой свт. Кирилл, а свт. Григорий Богослов состоял с ним в переписке. Чтение фрагмента «Что един есть Христос» (Quod unus est Christus — АСО. Т. 4. Vol. 1. P. 96-97; ДВС. Т. 3. С. 362-363) показало, что эта работа свт. Кирилла написана скорее для обли­чения Феодора и нечестивых его со­чинений и не представляет собой положительного отзыва о нем. Адре­сатом же мн. писем свт. Григория Богослова был др. Феодор — митр. Тианский, в епархии к-рого находи­лась и кафедра свт. Григория, г. На-зианз, и его родное мест. Арианз, упомянутые в переписке. Затем Собор обратился к вопросу об осуждении еретиков после смерти. В опровержение мнения защитни­ков «Трех Глав» были прочитаны выдержки из работ вост. и зап. отцов оправдывавших подобное осуждение, а также заслу­шаны акты Мопсуестийского Собо­ра 550 г. о времени прекращения по­миновения Феодора в Мопсуестии Остальная часть деяния касалась Феодорита, еп. Кирского: были прочитаны фраг­менты его сочинений, проповедей и переписки с «восточными» еписко­пами Андреем Самосатским и Иоан­ном Антиохийским, направленных как против 12 анафематизмов свт. Кирилла, так и против III Вселен­ского Собора

6-е деяние. 19 мая (так в краткой редакции, по пространной — вновь 17 мая). Собор занимался послани­ем Ивы, еп. Эдесского, к Маре Пер­су, оглашенным в начале заседания (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 138-140; ДВС. Т. 3. С. 402-404). Далее было заслу­шано послание свт. Прокла К-поль-ского к Иоанну Антиохийскому, в к-ром Ива обвинялся в принадлеж­ности к несторианской ереси и рас­пространении работ Феодора Моп­суестийского в переводе на сир. язык. Прочитав в опровержение об­винений Ивы против свт. Кирилла выдержки из 1-го деяния III Все­ленского и 2-го и 4-го деяний IV Вселенского Соборов, отцы Собора исследовали пункт за пунктом уче­ние, содержащееся в послании Ивы, сравнивая его с учением, провозгла­шенным IV Вселенским Собором, и пришли к выводу, что оно «во всем противно» определению этого Со­бора о вере, подчеркнув, что имен­но поэтому все халкидонские отцы потребовали от Ивы анафематство-вать Нестория и его «нечестивые догматы» и подписать правосл. ве-роопределение. Собор объявил по­слание Ивы еретическим, осудил его, указав, что «кто принимает по­слание, тот отвергает святых халки-донских отцов», и, признав удовле­творительным исследование, произ­веденное о «Трех Главах», отложил составление и подписание оконча­тельного решения до следующего деяния (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 182; ДВС. Т. 3. С. 447).

7-е деяние. 26 мая (такую дати­ровку принимает Гефеле, следуя Лаббе и Дж. Манси; пространная редакция дает 3 июня, краткая -15 мая). В начале на заседание при­был по приказанию императора его советник, квестор, Константин, про­ся отцов разрешить ему сделать со­общение о событиях, имевших мес­то накануне, а также представить 7 документов, переданных для огла­шения на Соборе.

Выяснилось, что 25 мая папа Ви­гилий через иподиак. Сервусдеи пригласил патрикиев Велисария и

Цетега, консуляров Юстина и Кон­стантина, а также епископов Феодо-ра, Бенигна и Фоку, чтобы передать им ответ о «Трех Главах», известный под названием «Constitutum I». Он датирован 14 мая 553 г., адресован св. Юстиниану и подписан 17 епис­копами и 3 диаконами (Collectio Avellana // CSEL. 35. Pt. 1. P. 230-320). Папа предлагал компромисс­ное решение спора, отражая зап. т. зр. Разбирая собрание 60 отрыв­ков работ Феодора Мопсуестийско-го (неск. меньшее рассмотренного в 4-м деянии Собора), папа критику­ет его учение, осуждает своей «апо­стольской властью» как еретичес­кое. В отношении личности Феодо­ра папа указывает, что не только сам не в праве его осудить, но запреща­ет так поступать другим; хотя мн. св. отцы и высказывались против уче­ния Феодора, но они не осуждали его лично. В отношении же Ивы и Феодорита папа Вигилий предал анафеме несторианские и монофи-зитские идеи, содержавшиеся в их писаниях, но при этом также выска­зался против их личного осуждения, т. к. первый анафематствовал Не-стория и принял учение свт. Кирил­ла и оба они подписали решения III Вселенского Собора. По мнению папы Вигилия, всякие нападки на них лишь идут во вред IV Вселен­скому Собору. Папа, подчеркивая свой авторитет, ставил себя не толь­ко выше епископов, но и над Все­ленским Собором; его суждение о «Трех Главах» было призвано возы­меть обязательную для всей Церкви силу. Приглашенные папой санов­ники и епископы, сославшись на от­сутствие полномочий, предложили ему передать ответ непосредственно императору. Папа попытался сооб­щить им содержание, но они не за­хотели его слушать и предложили ему участвовать в Соборе. Тогда папа Вигилий отправил иподиак. Сервусдеи к св. Юстиниану. Импе­ратор отказался принять от папы новое решение о «Трех Главах», за­метив ему через посланного клири­ка: «Если ты осудил их согласно с тем, что уже было сделано ранее,— мы имеем много таких писаний, к-рые ты составил, и еще в одном не нуждаемся; если же то, что сейчас ты сделал, противно тому, что сдела­но прежде,— ты сам себя осуждаешь твоим документом, отступая от пра­вых догматов и защищая нечестие».

Затем на Соборе были оглашены документы, представленные квес­тором Константином. В 2 письмах папы Вигилия к имп. св. Юстиниа­ну и имп. Феодоре, почти дословно повторявших друг друга, папа, тре­буя «прав, к-рые,— говорил он,— дей­ствительно были даны Богом моей кафедре» (iura vero quae a Deo do-nata sunt sidi meae, exigo — ACO. T 4. Vol. 1. P. 187-188), анафематст-

вовал письмо Ивы, догматику Фео­дорита, творения Феодора Мопсу-естийского и его самого. Были про­читаны послание папы Вигилия к диаконам Рустику и Севастиану с информацией об их низложении за оппозицию к его «Judicatum» 548 г. (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 188-194; ДВС. Т. 3. С. 450-457), а также 2 его посла­ния к Валентиниану, еп. Том, и Авре­лиану, еп. Арелатскому, в к-рых он заверял, что, осуждая «Три Главы», остается приверженцем халкидон-ского Православия, и извещал о дис­циплинарных мерах в отношении своих клириков (АСО. Т. 4. Vol. 1, Р. 195-196, 197-198; ДВС. Т. 3. С. 457-461). Затем была оглашена клятва, данная папой 15 авг. 550 г., о согласии осудить «Три Главы» даже после отмены «Judicatum» (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 198-199). Появление этой «бумаги» (chartulam), тайно хранившейся в имп. архиве, откры­вало глаза зап. епископам на роль папы в споре и проливало свет на непоследовательность его действий. В заключение было представлено послание имп. Юстина I к магистру милитум (главнокомандующему вой­сками префектуры) Востока Ипа-тию о несторианах, устроивших в нач. 20-х гг. VI в. шествие в г. Кир в честь Феодорита, Диодора, Фео-. дора и Нестория (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 199-200; ДВС. Т. 3. С. 461-462).

По окончании слушания, когда участники Собора решили отло­жить вынесение приговора на сле­дующий день, вновь явился квестор Константин, сообщив, что имеет еще один имп. документ, к-рый он дол­жен довести до сведения отцов. Диак. Стефан зачитал «Определение» им­ператора о папе Вигилии. Посколь­ку папа многократно в течение 7 лет письменно и устно осуждал «Три Главы», а теперь отка­зывается участвовать в соборном исследовании этого вопроса и защища­ет нечестивые главы, он сделался чуждым Кафо­лической Церкви, отде­лив себя от общения с др. епископами, и импера­тор предписывает вы­черкнуть имя Вигилия из священных диптихов. При этом единство с апостольским престолом древнего Рима сохраняется (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 200-202).

8-е деяние. 2 июня. На этом по­следнем заседании Собор объявил свое догматическое решение против «Трех Глав». Заключительный до­кумент подписали 152 участника, впосл. к ним присоединились еще 16 епископов. В обширной преамбу­ле отмечались причины созыва Со­бора, сообщалось о шагах, предпри­нятых для того, чтобы убедить папу Вигилия принять участие в засе­даниях, подчеркивалась необходи­мость осуждения «Трех Глав», т. к. через них несториане пытались вве­сти свою ересь в Церковь. Далее сле­довали 14 анафем (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 220; ДВС. Т. 3. С. 474), во многом повторявших исповедание веры св. Юстиниана (551).

Результаты Собора. Соборное ре­шение и имп. «Определение» поста­вили папу Вигилия в затруднитель­ное положение, но в конце концов он признал свои ошибки. В посла­нии к Евтихию от 8 дек. 553 г. (АСО. Т. 4. Vol. 1. Р. 245-247; ДВС. Т. 3. С. 486-489), а затем в «Constitutum II» от 23 февр. 554 г. (АСО. Т. 4. Vol. 2. Р. 138-168) папа Вигилий соглашал­ся с осуждением «Трех Глав», анну­лировал прежние решения и при­нимал определения V Вселенского Собора. После этого он смог отпра­виться в Рим, но по дороге скончал­ся в Сиракузах 7 июня 555 г. Собор был признан практически повсеместно на Востоке без к.-л. осложнений, известны единичные случаи высылки в изгнание сторон­ников «Трех Глав» (гл. обр. в К-по-ле). Монофизиты, обращения к-рых так желал император, остались к Собору равнодушны. На Западе долго сохранялась оппозиция; срав­нительно легко подавленная в Аф­рике и Иллирике, она оказалась до­статочно упорной на севере Италии. Возникшую в Медиолане и Аквилее после Собора схизму удалось окон­чательно залечить лишь к кон. VII в.

А. В. Храпов

Богословие Собора. Можно ска­зать, что рецепция богатейшего ве-роучительного содержания Халки-донского ороса продолжается до наст, времени. С одной стороны, каж­дый век, по-новому осмысляя христ. веру, находит в Халкидоне неисся-кающий источник богословского и духовного вдохновения. С др. сторо­ны, Халкидон стал «камнем прет­кновения» для многих. И в наше время десятки миллионов вост. хри­стиан не приемлют Халкидон. Про­тивление IV Вселенскому Собору началось сразу же по его заверше­нии. Оно с разной интенсивностью проявлялось в Египте, Палестине, Сирии, М. Азии, в самом К-поле, где было много выходцев с востока, и за пределами империи, в Армении, Грузии, Персии и Эфиопии. Уже че­рез неск. лет после IV Вселенского Собора преемник имп. Маркиана имп. Лев I сразу по восшествии на престол в 457 г. прибег к письмен­ному опросу епископата об отноше­нии к Халкидону. Результат был впечатляюще положительный (АСО. Т. 2. Vol. 5. Р. 9-98). Но за этими офиц. бумагами скрывалась грозная реальность. С огромным трудом, с помощью полиции и армии, имп. Льву удавалось поддерживать внеш­нее церковное единство. Но вскоре после его смерти в 474 г. узурпатор Василиск решил умиротворить про­тивников Халкидона изданием Эн-киклиона. Этот вероучительный имп. закон суммарно анафематство-вал Томос папы св. Льва к свт. Фла-виану и все «новшества» Халкидон-ского Собора. Осуждалось также приписывавшееся Евтихию учение о небесном происхождении Тела Христова. Закон имел скорее компромиссную интенцию: он предла­гал ограничиваться учением 3 пер­вых Вселенских Соборов и при этом не высказывался определенно ни в пользу формулы «единая природа», ни против формулы «в двух приро­дах». В конце очень недолгого прав­ления Василиск убедился в своей неудаче и вынужден был отменить Энкиклион. Вернувшийся к власти имп. Зинон также пытался разными средствами достичь церковного ми­ра. В 482 г. он по договоренности с К-польским патриархом Акакием издал «объединительный эдикт» — Энотикон, где признавались первые 3 Вселенских Собора, анафемат-ствовались Несторий и Евтихий, официально принимались «12 глав» свт. Кирилла Александрийского из его 3-го послания к Несторию, Хри­стос признавался «единосущным Отцу по божеству и единосущным нам по человечеству», отвергались «разделяющие, и сливающие, и вво­дящие воображение», т. е. кроме крайних евтихиан, склонявшихся считать человечество Спасителя ка­жущимся, также несториане и моно­физиты, с нек-рым использованием халкидонской терминологии («не­раздельно, неслиянно»). Сам Хал-кидонский Собор прямо не осуж­дался, но анафематствовался «вся­кий или думавший, или думающий нечто иное, или теперь, или когда бы то ни было, или в Халкидоне, или на каком бы то ни было Соборе» (Evagr. Schol. Hist. eccl. Ill 14). Не­ясность была в том, что этот выпад против Халкидона можно было от­носить по желанию либо к Собору как таковому, либо к высказывани­ям отдельных его членов, не вошед­шим в Халкидонский орос. Эноти­кон еще больше, чем Энкиклион, стремился установить компромисс­ное равновесие между православ­ными и антихалкидонитами. Вновь обходились молчанием формулы «единая природа» и «в двух приро­дах». Предполагалось, что каждый останется при своем, хотя бы вре­менно, но церковное общение 2 партий будет твердо восстановлено. Политика компромисса вновь по­терпела поражение. Самым значи­тельным последствием Энотикона явился церковный разрыв Рима с К-полем (484-519), именуемый «ака-кианской схизмой», по имени пат­риарха, к-рого из политического конформизма представили на Запа­де главным виновником Энотикона.

Мира не наступило, церковная жизнь была наполнена борьбой раз­личных направлений. Еще тяжелее положение стало при имп. Ана­стасии I, к-рый явно склонялся к антихалкидонизму. Большой гнев жителей К-поля вызвала сделанная имп. Анастасием вставка в Три-святое слов «распныйся за ны». Эта вставка была заимствована у ан-тихалкидонитов и воспринималась православными как еретическая. Прекращение акакианской схизмы произошло благодаря имп. св. Юс­тиниану, к-рый уже в правление своего дяди Юстина I (518-527) иг­рал решающую роль. Во время сво­его правления (527-565) св. Юсти­ниан влиял на церковную жизнь в двойном качестве — императора и богослова. Поначалу св. Юстини­ан выступал с позиции «строгого халкидонизма». Когда «скифские» (с низовья Дуная) монахи выступи­ли с инициативой согласования Халкидона с учением свт. Кирилла Александрийского, и в частности защищали «теопасхитскую» форму­лу «Един от Троицы был распят и пострадал», св. Юстиниан, в вы­сокой степени заинтересованный в единомыслии с Римом, где болез­ненно воспринимали любое дейст­вительное или мнимое покушение на Халкидонское вероучение, от­правил папе Гормизду письмо от 29 июня 519 г. (CPG, N 6867), где в соответствии с негативной реакци­ей на «скифское» предложение пап­ских легатов в К-поле высказывал­ся о нем отрицательно. Но уже че­рез неск. дней папе было отправлено новое послание (CPG, N 6869), к-рое должно было в пути обогнать первое; в нем св. Юстиниан высказывался о «благочестивых монахах» уже по­ложительно, прося папу немедленно выразить свое мнение. 9 июля и 9 сент. 520 г. св. Юстиниан направ­ляет папе новые послания (CPG, N 6870 и 6873), где защищает «тео­пасхитскую» формулу, опираясь на богословие блж. Августина. Вводя в формулу понятие лица, св. Юстини­ан рассчитывал рассеять опасения Запада в том, что «теопасхизм» при­писывает страдания Божественной природе. Впосл. св. Юстиниан под­твердил «теопасхизм» в законе от 5 марта 533 г. (CJ. I 1. 7), где фор­мула скифских монахов дается с мн. пояснениями. Теперь «теопасхизм» признал и Рим, что выразилось i послании папы Иоанна II имп. св. Юстиниану (CJ. 11. 8). Св. Юстини-. ан выразил правосл. «теопасхизм» также в тропаре «Единородный Сы­не...», к-рый звучит на каждой ли­тургии. «Теопасхизму» продолжали еще противиться акимиты, некогда весьма влиятельные монахи обите­лей «неусыпающих», ревнители ста­рой антиохийской христологии. Св. Юстиниан потребовал у К-польско-го патриарха св. Епифания осужде­ния акимитов и насильственно рас­пустил все их мон-ри, кроме столич­ной Студийской обители. История теопасхитского спора показывает, что среди православных не было полного единомыслия. Но у их про­тивников единомыслия было еще меньше. Столетие между IV и V Все­ленскими Соборами — время кризи­са Православия, к-рое было вынуж­дено занять оборонительную пози­цию, и расцвета «монофизитства», к-рое, однако, распалось на множе­ство (до 20) направлений, причем нек-рые из них возникали по причи­не личных конфликтов вождей, но др. имели свои богословские осо­бенности. Правосл. авторы стали обозначать антихалкидонизм сло­вом «монофизитство» достаточно поздно: Анастасий Синаит в кон. VII в. (PG. 89. Col. 41) и прп. Иоанн Дамаскин в нач. VIII в. (PG. 94. Col. 741). Поэтому правильнее было бы называть «монофизитов» анти-халкидонитами или в соответствии с преобладавшими у них доктрина­ми «диплофизитами», поскольку они все же признавали двойственность «единой природы» Христа. В царст­вование св. Юстиниана основной церковной проблемой оставалось монофизитство. К решению этой проблемы можно было подходить по-разному. В теопасхитском споре св. Юстиниан занял позицию, к-рая должна была, акцентируя единство Лица Богочеловека, показать моно-физитам, что православные вовсе не несториане. В 532 или 533 г. св. Юстиниан устроил в К-ноле собесе­дование между православными и се-вирианами, последователями Севи-ра, бывш. патриарха Антиохийско-го, умеренного монофизита (CPG, N 6846, 6849). Сам Севир пригла­шался на собеседование, но отказал­ся прибыть в столицу. Участники собеседования (по 6 с каждой сторо­ны) имели полную свободу выска­зывания, и встреча прошла в спо­койной обстановке. Результат, одна­ко, был очень скромный — только

один из монофизитских участников собеседования убедился в истинно­сти Православия. 2 мая — 4 июня 536 г. в К-поле состоялся поместный Собор, к-рый осудил как монофизи­тов Анфима, патриарха К-польско-го, Севира Антиохийского, Петра, еп. Апамейского, и мон. Зоора. В Со­боре участвовали представители Церквей Римской, Антиохийской и Иерусалимской. Догматическое содержание соборного определения достаточно скудное. Св. Юстиниан подтвердил осуждение этих четве­рых особым законом от 6 авг. 536 г. (АСО. Т. 3. С. 119-123). Осуждение монофизитства св. Юстиниан раз­вивает в догматическом послании александрийским монахам (PG. 86. Col. 1104-1146), недавно обратив­шимся из севирианства в Правосла­вие. Император доказывает обосно­ванность формулы «две природы» и показывает, что Севир, представляв­ший себя верным богословию свт. Кирилла Александрийского, очень далеко от него отошел. Свт. Кирил­лу не чужд дифизитский язык, и сам Севир не может этого отрицать, но Севир не только отказывается упот­реблять нек-рые из выражений свт. Кирилла, но и вводит новые терми­ны. Еретическим новшеством явля­ется формула «единая сложная при­рода». Отвергая монофизитские концепции, допуская при этом тер­минологическое многообразие, им­ператор отдает решительное пред­почтение халкидонской терминоло­гии. Фрагментарно сохранившееся послание св. Юстиниана патриарху Александрийскому Зоилу (PG. 86. Col. 1145-1150) учением о двух энергиях во Христе предвосхищает VI Вселенский Собор (см. также: PG. 86. Col. 1124, 1148). Кроме пря­мой борьбы с монофизитством св. Юстиниан использовал обходной путь, осуждая несторианство и, т. о., реабилитируя Халкидон в глазах монофизитов. Именно так возникла идея осуждения «Трех Глав», т. е. сочинений Феодора, еп. Мопсуес-тийского, и его самого, сочинений Феодорита, еп. Кирского, направ­ленных против свт. Кирилла, и по­слания Ивы Эдесского Маре Персу. Сохранились фрагменты сочинения св. Юстиниана «In damnationem trium capitulorum» (CPG, N 6881) с анафематствованием «Трех Глав» (544-545). Против «Трех Глав» на­правлено и послание св. Юстиниа­на иллирийским епископам. Возмущенный тем, что ад­ресаты его письма на своем Соборе пытались защищать «Три Главы», император обосновывает свою пози­цию. Новая инициатива св. Юсти­ниана встретила сильное противо­действие на Западе, к-рый оценил ее как очередное покушение на автори­тет Халкидона; в научной лит-ре до сих пор преобладает внушенная лат. полемистами VI в. негативная оцен­ка борьбы св. Юстиниана против «Трех Глав», оценка, распростра­няемая и на V Вселенский Собор. Из книги в книгу повторяется анек­дотическая инсинуация Либерата Карфагенского о том, что оригенис-ты, не желавшие осуждения Ориге-на, пытались переключить внима­ние св. Юстиниана на др. предмет, что несостоятельно уже потому, что эдикт против Оригена (АСО. Т. 3. Р. 189-214; PG. 86 Col. 945-993) был издан до начала деятельности св. Юстиниана против «Трех Глав», не позже нач. 542 г. (АСО. Т. 3. Р. VIII). На самом деле борьба с не-сторианством еще долго сохраняла актуальность. Даже прп. Иоанн Да­маскин в нач. VIII в. посвятил опро­вержению несторианства 2 специ­альных трактата {loan. Damasc. De fide contr. Nest.; Contr. Nest.). В зна­чительной мере вытесненное за пре­делы империи, оно все больше на­бирало силу в соседней Персии, где шел процесс «несторианизации» Церкви Востока. Главным богослов­ским авторитетом несторианства оставался Феодор Мопсуестийский. В самой империи его богословие и то, что было сродного ему у Феодо­рита Кирского, питало несториан-скую тенденцию богословия, к-рая в условиях жестокой полемики с мо-нофизитами работала в пользу по­следних. Св. Юстиниан показывает, что несторианская ересь бывает иногда настолько скрыта, что прояв­ляется не на терминологическом, а на грамматическом уровне. Когда Феодор говорит о Боге и человеке во Христе «иной и иной», ересь вы­дается здесь муж. родом, замена к-рого на средний дает правосл. вы­сказывание (PG. 86 Col. 1063). Но часто несторианство проявляет себя более грубым образом: в учении о двух лицах во Христе (Ibid. 1073 — после св. Юстиниана это хрестома­тийный пример богословия Фео­дора; см. также: Ibid. 1053, 1057, 1059, 1065 et al.); в терминологии «обитания» (сравнение Иисуса из

Назарета с храмом и Живущим в нем Богом — Ibid. 1021) и связи (а%гащ — Ibid. 1071); в аналогии с мужем и женой (Ibid. 1073), выра­жающей двойственность лиц; в от­казе признать два рождения Одного и Того же Сына Божия — от Отца и от Девы (Ibid. 1053); в учении о том, что Человек Иисус не чужд не толь­ко неукоризненных естественных немощей человека, но даже и гре­ховных наклонностей, с к-рыми Он боролся в ходе нравственного совер­шенствования (Ibid. 1039). В осно­ве всего этого лежит убеждение не-сториан в том, что Сын Божий со­единился с человеческой ипостасью, существовавшей прежде соедине­ния (Ibid. 997). Св. Юстиниан про­тивопоставляет этому учение, со­гласно к-рому человеческая приро­да Христа не имеет особой ипостаси, поскольку она до Воплощения не существовала, а соединилась с Ипо­стасью Слова в момент зачатия (Ibid. 1011, 1133). Т. о. отвергается несторианская двойственность лиц во Христе, вводящая «четвертое лицо» в Святую Троицу (Ibid. 1108). Св. Юстиниан при этом неоднократ­но говорит о сложности Ипостаси Иисуса Христа (PG. 86. Col. 1009, 1011, 1015, 1067). Св. Юстиниан, во многом опирающийся на труды сво­их старших современников Иоанна Кесарийского, Леонтия Византий­ского и др., выгодно отличается от них: его богословие основывается на Свящ. Писании и огромном мате­риале святоотеческих творений, ему чужд рационально-схоластический характер, в центре его внимания -сотериологический и сакраменталь­ный смысл Боговоплощения. В ко­нечном счете несториане не правы потому, что отрицают совершенное Христом спасение человека, отри­цая ипостасное единство Бога и че­ловека во Христе. «Чьи Тело и Кровь мнят они принимать, обла­годетельствованного или облагоде­тельствовавшего?» — вопрошает св. Юстиниан (Ibid. 1053). Будучи за­блуждением разума, несторианство, считает он, открывается прежде все­го как заблуждение религ.— «че-ловекопоклонство» (Ibidem). Важ­ное место в системе доказательств св. Юстиниана занимают истори­ческие аргументы. Он обличает как истинного отца несторианства Фео-дора Мопсуестийского, показывает, что Халкидонский Собор одобрил 12 анафематизмов свт. Кирилла Александрийского, осудив, и при­том посмертно, Домна Антиохий-ского, предлагавшего предать их умолчанию, утверждает на основа­нии этого и др. прецедентов возмож­ность посмертного осуждения Фео-дора, к тому же уже вычеркнутого из диптиха Церкви Мопсуестии, напо­минает, что погрешившие своей по­лемикой против свт. Кирилла Фео-дорит Кирский и Ива Эдесский были приняты в общение IV Все­ленским Собором как кающиеся.

Собором был затронут вопрос об Оригене. В IV в. представителями оригенизма явились Дидим Слепец (ум. ок. 398) и Евагрий Понтийский (ум. 399). В век св. Юстиниана ори-генизм был распространен среди мо­нашеской интеллектуальной элиты. Оригенизм пронизывал все области богословия, проявляясь в триадо-логии, христологии, антропологии, космологии и эсхатологии. В триа-дологии Ориген ввел субординаци-онизм (PG. 86. Col. 947, 949, 983). Оригеновская христология тесно связана с его учением о мире и че­ловеке. Мир совечен Богу. Все со­творенные духи существуют в Боге как нерасчлененная единица (Ibid. 991). Расчленение связано с удале­нием от Бога. По мере удаления от Бога тварный ум охладевает и пре­вращается в душу. Воплощение душ — наказание за их удаление от Бога (Ibid. 949, 955, 975). Единственный тварный ум не отпал от Бога. Этот ум, превечно соединенный с Богом Логосом, воплотился на земле от Девы Марии. Крестная Жертва не уникальна, т. к. может быть повто­рена Христом, когда Он воплотится в др. зонах. Ориген допускал также перевоплощение др. людей (Ibid. 965-985), причем отпадшие от Бога души воплощаются не только в че­ловеческие тела, но и в животных, и в небесные светила (Ibid. 971, 987). Спасение состоит в возвращении к Богу, к-рое Ориген понимал как развоплощение. Хотя в воскресении будет некая телесность, это будет совсем новая, тонкая, «сферооб-разная» форма тела (Ibid. 969, 973). После определенного периода окон­чатся муки осужденных нечестивых людей и демонов и произойдет все­общее восстановление в прежнем ранге (Ibid. 975). Последнее утверж­дение противоречит Свящ. Писа­нию и Преданию и имеет против себя тот моральный аргумент, что такое учение порождает нерадение

о своем спасении и фактически уравнивает праведных, грешных и демонов (Ibidem). Спиритуалисти­ческой антропологии св. Юстиниан противопоставляет библейское уче­ние об одновременном сотворении тела и души, из к-рых и состоит че­ловек (Ibid. 953,965). Оригеновское учение о совечности мира утвержда­ет зависимость Бога от мира и огра­ниченность Бога (Ibid. 947).

В основу постановлений V Все­ленского Собора легли суждения св. Юстиниана против «Трех Глав» и оригенизма (CPG, N 6880, 6881, 6882, 6885, 6886, 6887). То, что эти документы не включены в Деяния Собора, объясняется не только де­фектностью сохранившегося лат. перевода Деяний, но и политикой св. Юстиниана, к-рый перед лицом зап. подозрений и обвинений хотел продемонстрировать полную свобо­ду Собора от давления имп. власти.

Анафематизмы Собора против «Трех Глав». «1. Если кто не испо­ведует одно естество или существо Отца и Сына и Святого Духа, и одну силу и власть, Троицу едино­сущную, одно Божество, покланяе-мое в трех Ипостасях или Лицах: тот да будет анафема. Ибо един Бог и Отец, из Которого все, и един Гос­подь Иисус Христос, чрез Кото­рого все, и един Дух Святый, в Ко­тором все.

2. Если кто не исповедует два рож­дения Бога Слова, одно прежде ве­ков от Отца, безвременно и бес­телесно, а другое в последние дни, когда Он же сошел с небес, и вопло-тился от святой славной Богороди­цы и Приснодевы Марии, и родил­ся от Нее: тот да будет анафема.

3. Если кто говорит, что иной есть I Бог Слово, творивший чудеса, и иной Христос пострадавший, или I говорит, что Бог Слово был со Хри­стом, родившимся от Жены, или был в Нем, как иной в ином, а не (го- I ворит, что) один и тот же есть Гос- I подь наш Иисус Христос, Слово Бо-жие, воплотившийся и вочеловечив-шийся, и Его же самого суть чудеса,

и страдания, которые Он претерпел добровольно плотию: тот да будет анафема.

4. Если кто говорит, что соедине­ние Бога Слова с человеком со­вершилось по благодати, или по энергии, или по достоинству, или по равночестию, или власти, или пе-1 ренесению, или соотношению, или! силе; или по благоволению, как будто бы Богу Слову был угоден чело­век потому, что Он благо и добро изволил о нем, как говорит безум­ный Феодор; или по соименности, по которой несториане, называя Бога Слово Иисусом и Христом, и отдельно человека именуя Христом и сыном, и явно говоря, что два лица, притворно говорят, что и одно Лицо и один Христос, по одному наименованию, и чести, и достоин­ству, и поклонению; а не исповедует, что соединение Бога Слова с пло-тию, одушевленною словесной и ра­зумной душой, совершилось по со­четанию или по ипостаси (ката owBeoiv fiyow каб' bnoaxaaiv), как учили святые отцы, и что поэтому в Нем одна ипостась, которая есть Господь Иисус Христос, один из Святой Троицы: тот да будет анафе­ма. Ибо, при многообразном пони­мании соединения, последователи нечестия Аполлинария и Евтихия, придерживаясь исчезновения того, что соединилось, предпочитают со­единение по слиянию (ксста аг>у %x>Giv), а единомышленники Феодо-ра и Нестория, радуясь разделению, вводят соединение относительное (o^exiKfiv). Святая Церковь Божия, отвергая нечестие той и другой ере­си, исповедует соединение Бога Слова с плотию по сочетанию, то есть, по ипостаси. Ибо соединение по сочетанию в тайне (воплощения) Христа не только сохраняет несли-янным то, что соединилось, но не принимает и разделения.

5. Если кто понимает единую Ипо­стась Господа нашего Иисуса Хрис­та так, будто она принимает на себя обозначение многих ипостасей, и чрез это старается ввести в тайну (воплощения) Христа две ипостаси или два лица, и из двух вводимых им лиц говорит об одном лице по до­стоинству и чести и поклонению, как писали безумные Феодор и Несто-рий, и клевещет на святой Халки-донский Собор, будто он употреблял выражение «едина ипостась» в этом нечестивом смысле; а не исповедует, что Слово Божие соединилось с пло­тию по ипостаси, и потому едина Ипостась или одно Лицо Его, и что так именно и святой Халкидонский Собор исповедал еди­ную ипостась Господа нашего Иису­са Христа: тот да будет анафема. Ибо Святая Троица не приняла прибав­ления лица или ипостаси от того, что воплотился один из Святой Тро­ицы — Бог Слово.

6. Если кто называет святую слав­ную Приснодеву Марию Богороди­цею в несобственном, а не в истин­ном смысле, или по перенесению, как будто родился простой человек, но не Бог Слово воплотился и ро­дился от Нее, и рождение человека, по его словам, переносится на Бога Слово, как соприсутствовавшего рождавшемуся человеку, и клевещет на святой Халкидонский Собор, будто он называл Деву Богоро­дицею по этому нечестивому, вы­думанному Феодором, разумению; или если кто называет Ее человеко-родицею, или христородицею, как будто бы Христос не был Богом; а не исповедует, что Она есть Богороди­ца действительно и по-истине, по­тому что Бог Слово, рожденный от Отца прежде веков, в последние дни воплотился от Нее, и что так имен­но и святой Халкидонский Собор благочестно исповедал Ее Богоро­дицею: тот да будет анафема.

7. Если кто, говоря: «в двух есте-ствах», не исповедует, что в Боже­стве и человечестве познается один Господь наш Иисус Христос, дабы чрез это означить различие естеств, из которых неслиянно совершилось неизреченное соединение, так что ни Слово не претворилось в ес­тество плоти, ни плоть не перешла в естество Слова (ибо то и другое остается тем, что есть по естеству, и после того, как совершилось соеди­нение по ипостаси), но принимает это выражение в тайне (воплоще­ния) Христа с разделением на час­ти; или исповедуя число естеств в одном и том же Господе нашем Иисусе Христе Боге Слове вопло­тившемся, не в представлении толь­ко принимает раз­личие этих (естеств), из которых Он и состоит, (различие) не уничтожившееся чрез соедине­ние, (ибо из обоих един, и чрез еди­ного оба), но употребляет это число так, как будто естества разделены и каждое имеет свою ипостась тот да будет анафема.

8. Если кто, исповедуя, что из двух естеств, божества и человечества, совершилось соединение, или гово­ря о едином естестве Бога Слова воплощенном, понимает это не так, как учили святые отцы, что из боже­ственного и человеческого естества, чрез соединение по ипостаси, совер­шился единый Христос; но на осно­вании таких выражений старается ввести одно естество или существо божества и пло­ти Христа: тот да будет анафема. Ибо, признавая, что единородное Слово соединилось с плотию по ипостаси, мы не говорим, что совер­шилось некое слияние (avaxvaiv xrva) естеств между собою; напротив мыслим, что Слово соединилось с плотию так, что то и другое (есте­ство) остается тем, что оно есть. По­сему и един есть Христос, Бог и че­ловек, Он же самый единосущный Отцу по божеству, и единосущный нам по человечеству: ибо Церковь Божия отвергает и анафематствует равно и разделяющих на части или рассекающих, и сливающих тайну божественного домостроительства Христа.

9. Если кто говорит, что поклоня­ется Христу в двух естествах, от чего вводятся два поклонения, особое Богу Слову и особое человеку, или если кто посредством уничтожения плоти, или посредством слияния божества и человечества, или стран­ным образом вводя одно естество или существо того, что соединилось, так поклоняется Христу; а не покло­няется одним поклонением Богу Слову воплотившемуся вместе с Его собственною плотию, как приняла от начала Церковь Божия: тот да будет анафема.

10. Если кто не исповедует, что распятый плотью Господь наш Иисус Христос есть истинный Бог и Господь славы, и один из Святой Троицы: тот да будет анафема.

11. Если кто не анафематствует Ария, Евномия, Македония, Апол­линария, Нестория, Евтихия и Оригена, с нечестивыми их сочине­ниями, и всех прочих еретиков, ко­торые были осуждены и анафемат-ствованы святою кафолическою и апостольскою Церковию и святыми четырьмя помянутыми Соборами, и тех, которые мудрствовали или мудрствуют подобно вышесказан­ным еретикам, и пребыли в своем нечестии до смерти: тот да будет анафема.

12. Если кто защищает нечести­вого Феодора Мопсуестийского, го­ворившего, что иной есть Бог Сло­во, и иной Христос, Который был обуреваем страстями душевными и вожделениями плотскими, и отда­лялся от более дурного мало по малу, и так, преуспевая в делах, улучшился, и образом жизни стал непорочен, Который крестился как простой человек во имя Отца и Сына и Святого Духа и через кре­щение получил благодать Святого Духа, и удостоился усыновления, и, по подобию царского изображения, принимает поклонение, воздаваемое Богу Слову, и после воскресения сделался неизменяемым в помыш­лениях и соверщенно безгрешным; — того же нечестивого Феодора, гово­рившего еще, что соединение Бога Слова со Христом совершилось та­кое же, о каком говорит апостол от­носительно мужа и жены: будет два в плоть едину (Еф 5-. 31),— и сверх других бесчисленных своих бого­хульств дерзнувшего сказать, что когда Господь по воскресении дунул на учеников и сказал: приимите Дух Свят (Ин 20. 22), то не дал им Свя­того Духа, а дунул только образно (с%"П(д,ст),— говорившего также, что и исповедание Фомы по осязании рук и ребр Господа после воскре­сения: Господь мой и Бог мой (Ин 20. 28), сказано Фомой не о Христе (ибо он и не называет Христа Бо­гом), но что пораженный необыч­ностью воскресения Фома просла­вил Бога, воскресившего Христа,— и, что еще хуже, в своем будто бы толковании на Деяния апостольские сопоставлявшего Христа с Плато­ном, Манихеем, Эпикуром и Маркио-ном, и говорившего, что как каждый из них, изобретши собственное уче­ние, дал ученикам своим названия платоников, манихеев, эпикурейцев и маркионитов, подобным же обра­зом, когда Христос изобрел учение, от Него стали называться христиа­не,— итак, если кто защищает выше­сказанного нечестивого Феодора и нечестивые его сочинения, в кото­рых он излил как вышесказанные, так и другие неисчислимые бого­хульства против великого Бога и спасителя Иисуса Христа, а не ана-фематствует его, и нечестивые его сочинения, и все.х, которые поддер­живают или защищают его и гово­рят, что он изложил православно, и которые писали в защиту его и мудр­ствовали одинаково с ним, или пи­шут в защиту его или нечестивых его сочинений, и тех, которые мудр­ствуют или когда-нибудь мудрство­вали подобно ему и до смерти оста­лись или остаются.в таком нечестии: тот да будет анафема.

13. Если кто защищает нечестивые сочинения Феодорита, которые он написал против истинной веры и против первого Эфесского святого Собора и святого Кирилла и двенад­цати его глав, и все, что написал он в. защиту нечестивых Феодора и Нестория и в защиту других, кото­рые мудрствовали одинаково с вы­шесказанными Феодором и Несто-рием, защищая их и их нечестие, и по причине этого называя нечести­выми учителей Церкви, которые ис­поведуют соединение по ипостаси Бога Слова с плотию, а не анафемат-ствует упомянутые нечестивые со­чинения и тех, которые мудрство­вали или мудрствуют подобно им, и всех которые писали против правой веры и святого Кирилла и двенадца­ти глав, и умерли в таком нечестии: тот да будет анафема.

14. Если кто защищает послание, которое, говорят, написал Ива к Маре Персу, которое отвергает, что Бог Слово, воплотившись от святой Богородицы и Приснодевы Марии, сделался человеком, а говорит, что от Нее родился простой (\|/iA.6v) че­ловек, которого называет храмом, так что иной есть Бог Слово и иной человек, и клевещет на святого Ки­рилла, проповедовавшего правую веру христианскую, будто он еретик и писал подобно нечестивому Апол­линарию, и обвиняет первый Эфес-ский святой Собор, будто он без суда и следствия осудил Нестория, и двенадцать глав святого Кирилла называет то же нечестивое послание нечестивыми и противными правой вере, и защищает Феодора и Нес­тория и нечестивые их учения и со­чинения,— итак если кто защищает упомянутое нечестивое послание, а не анафематствует его и защитни­ков его, и тех, которые говорят, что оно правое, или часть его, и тех, ко­торые писали или пишут в защиту его или нечестия, в нем содержаще­гося, и дерзают защищать его или заключающееся в нем нечестие име­нем святых отцов или святого Хал-кидонского Собора, и в этом пребы­вают до смерти: тот да будет анафе­ма» (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 240-244; 215-220; ДВС. Т. 3. С. 470-474).

Имея главной целью привлечение в церковное общение монофизитов через осуждение несторианства, со­борное постановление осуждает при этом симметрически обе ереси — и несторианство, и монофизитство. С одной стороны, осуждаются те, кто халкидонское <<в двух приро­дах» истолковывает по-несториан-ски, разделяя лица и ипостаси. С др. стороны, не менее определенно осуждается монофизитское понимание «единой природы Бога Слова во­площенной». Собор вполне сохра­няет т. о. рановесие халкидонской христологии, но проявляет терми­нологическую широту и гибкость, показывая, что одни и те же выраже­ния в зависимости от их понимания приобретают или правосл., или ере­тический смысл. Допуская правосл. употребление нехалкидонской тер­минологии, Собор широко открыл двери для примирения с антихал-кидонитами. Насколько удался этот замысел? Собор часто оценивают негативно, иногда — резко отрица­тельно (Болотов. Письма. С. 32). Такая оценка во всяком случае осно­вывается не на внутреннем достоин­стве Соборных постановлений, но всего лишь на его историческом ан­тураже. Действительно, окраинные и заграничные народы, противив­шиеся Халкидону первое столетие после него, по большей части про­должали противиться и после 553 г. Но на почве греч. богословия мож­но говорить о существенной победе V Вселенского Собора над антихал-кидонизмом. Начинается стреми­тельное угасание антихалкидонского греч. богословия, и монофизитство окостеневает в виде разрозненных национальных преданий окраин им­перии. Покушения на Халкидонское вероопределение стали уже невоз­можны, и ересь монофелитства име­ла всего лишь компромиссный ха­рактер. До наст, времени включи­тельно христологическое учение V Вселенского Собора востребовано в диалогах правосл. Церкви с вост. не-халкидонскими Церквами.

Правила Собора против ориге-низма. «1. Если кто признает мифо­логическое предсуществование душ и вытекающее из него странное вос­становление (штокостосстаспу): да бу­дет анафема.

2. Если кто говорит о происхожде­нии всех разумных (существ), что умы бестелесные и невещественные были без всякого числа и имени, так | что все они были единицей по тож­деству сущности и силы и энергии, и по соединению с Богом Словом, и по познанию, затем же, пресытив­шись божественным созерцанием, они обратились к худшему в соот­ветствии с наклонностью (к худше­му) каждого и приняли тела более тонкие или более дебелые, и полу­чили имя, поскольку у вышних сил есть различия как в именах, так и в телах: отсюда получили бытие и именование и херувимы, и серафи­мы, и начала, и власти, или господ­ства, или престолы, и ангелы, и ка­кие есть небесные чины: (таковой) да будет анафема.

3. Если кто говорит, что солнце, и луна, и звезды также, будучи из той же единицы разумных (существ) че­рез деградацию к худшему стали тем, что они есть: да будет анафема.

4. Если кто говорит, что разумные (существа), охладевшие от Божест­венной любви, связались с более де­белыми, как у нас, телами, и полу­чили имя человеков, а те, кто дошел до величайшего зла, связались с те­лами холодными и мрачными, и ста­ли и наименовались демонами и ду­хами лукавства: да будет анафема.

5. Если кто говорит, что из ан­гельского состояния и архангель­ского происходит состояние душев­ное, а от души демоническое и че­ловеческое, от человеческого же вновь происходят ангелы и демоны и каждый чин небесных сил, или весь из нижних или из вышних, или из вышних и нижних состав­лен: да будет анафема.

6. Если кто говорит, что род демо­нов двойствен и составляется из че­ловеческих душ и из более сильных ниспадающих в него духов, и лишь один ум из всей этой мнимой едини­цы разумных (существ) пребыл не­подвижным в Божественной любви и созерцании, стал Христом и Ца­рем всех разумных (существ), про­извел всякое телесное естество, не­бо и землю и то, что посреди, и что мир, имея существующими (evimo-стсстсс) более старые, чем его суще­ствование, стихии: сухое, влажное, горячее, холодное, и идею, получил существование, приняв ее отпеча­ток, и что не Всесвятая и Единосущ­ная Троица создала мир, и чрез это (творение) он произошел, но твор­ческий ум, о котором они говорят, предсуществующий миру и дающий бытие миру, привел его в бытие: да будет анафема.

7. Если кто говорит, что Христос, о Котором говорится, что он во об­разе Божием пребывает и прежде всех веков соединился с Богом Сло­вом, а в последние дни истощил себя до человеческого (состояния), смилостивился, как они говорят, над произошедшим разнообразным нис-падением тех (кто произошел) из оной единицы и, желая их вновь возвести, он был со всеми (5ш ш-

tcov угуговса), облекся в различные тела и принял различные имена, став всем для всех, в ангелах анге­лом, но и в силах силою, и в других чинах или видах разумных, (су­ществ) соответственно каждому преображался, затем подобно нам приобщился плоти и крови и стал в человеках человеком, и не испове­дует, что Бог Слово истощил Себя и вочеловечился: да будет анафема.

8. Если кто не говорит, что Бог Слово единосущный Богу Отцу и Святому Духу воплотился и вочело­вечился будучи единым от Святой Троицы воистину Христом, но в пе­реносном смысле, из-за, как они го­ворят, истощившего себя ума, как сопряженного Богу Слову и соб­ственно называемого Христом, так что Тот ради этого Христос, и этот ради Того Бог: да будет анафема.

9. Если кто говорит, что не Слово Божие воплотившееся плотию, оду­шевленною словесною и умною ду­шою, низошло во ад и вновь Оно же взошло на небо, но ум, о котором они говорят нечестиво, что он по­знанием Монады стал собственно Христом: да будет анафема.

10. Если кто говорит, что Господ­не тело по воскресении эфирное и по форме сферообразное, и таковы­ми по воскресении будут и тела ос­тальных, и что когда Господь пер­вым совлечется Своего тела, а затем и все так же, естество тел уйдет в небытие: анафема да будет.

11. Если кто говорит, что будущий суд означает всеконечное уничтоже­ние тел, и что конечная цель — ми­фологическое невещественное есте­ство, и в будущем не будет ничего вещественного, но голый ум: да бу­дет анафема.

12. Если кто говорит, что соединя­ются с Богом Словом так неизмен­но небесные силы и все человеки, и диавол, и духи лукавства, как сам ум, называемый у них Христос, во образе Божием сущий и истощив­ший, как говорят, себя, и что будет конец царствия Христова: да будет анафема.

13. Если кто говорит, что Христос ни единого всеконечно не будет иметь отличия ни от одного из ра­зумных (существ), ни сущностью, ни знанием, ни всяческой силой или энергией, но все будут одесную Бога, как и их Христос, как и в бас-нословимом (|j.t)0£t>o|ievT|) ими пред-существовании (они все) пребыва­ли: да будет анафема.

14. Если кто говорит, что (из) всех разумных (существ) одна единица будет, когда ипостаси и числа унич­тожатся вместе с телами, и что за познанием о разумных следует ги­бель миров и отложение тел и унич­тожение имен и будет тождество знания, как и ипостасей, и что в бас-нословимом восстановлении будут одни голые (умы), как они были и в буесловимом ими предсуществова-нии: да будет анафема.

15. Если кто говорит, что образ жизни умов будет такой же, как пер­воначальный, когда они не нисходи­ли и не ниспадали, так что начало будет такое же, как конец, и конец будет мерой начала: да будет анафе­ма» (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 248-249).

Прежде преобладало мнение, что Ориген был осужден на поместном К-польском Соборе 543 г., а V Все­ленский Собор им не занимался, и главы против Оригена были меха­нически присоединены к Деяниям Собора 553 г. В наст, время счита­ется, что Собор непосредственно ис­следовал оригенизм (АСО. Т. 4. Vol. I. Praef. XXVIII-XXIX). В Дея­ниях VI Вселенского Собора (АСО И. Vol. 2 (2). Р. 714, 768, 850) к име­ни Оригена присоединяются имена осужденных вместе с ним Дидима Слепца и Евагрия Понтийского. Исследования последних десятиле­тий показали, что спор VI в. об ори-генизме был вызван прежде всего учением Евагрия. Осуждение Ори­гена, Дидима и Евагрия повторено и VII Вселенским Собором (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 590). В наст, время, ко­гда нек-рые секты и оккультные об-ва пытаются реанимировать опреде­ленные платонические доктрины, осуждение оригенизма ставит твер­дую границу между Церковью и лю­бой формой неогностицизма.

Один из главных принципов, про­возглашенных Собором,— верность Свящ. Преданию. Собор выносит суждение на основании изучения пространных святоотеческих выска­зываний. Следуя за св. Юстинианом (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 13), Собор про­возглашает имена избранных св. от­цов: Афанасия Александрийского, Илария Пиктавийского, Василия Великого, Григория Богослова, Гри­гория Нисского, Амвросия Медио-ланского, блж. Августина, Феофила Александрийского, Иоанна Злато­уста, Кирилла Александрийского, Льва Римского, Прокла К-польско-го (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 37).

Собор очень значителен экклези-ологически: это самый «антипап­ский» из Вселенских Соборов. Рим­ского папу, не пожелавшего на нем присутствовать, Собор, по требова­нию св. Юстиниана, лишил обще­ния (АСО. Т. 4. Vol. I. P. 201-202). Сам папа, четырежды высказавшись ex cathedra по спорному вопросу, всякий раз изменял свою позицию. Поведение папы Вигилия в связи с Собором и отношение Собора к нему — серьезный исторический ар­гумент против католич. учения о папской безошибочности.