10. Внешняя жизнь св. Христовой Церкви в IV в.

Св. Константин: биографические сведения

Константин Великий был сыном Констанция Хлора и Елены, дочери трактирщика. Его отец Констанций Хлор был внуком брата императора Клавдия II Готского, и это обстоятельство впоследствии дало Константину основание считать себя наследником его императорской власти. Констанций Хлор был провозглашен Цезарем в 293 году и стал Августом совместно с Галерием после отречения Диоклетиана и Максимиана в 305 году. Еще в 293 году Констанций Хлор был вынужден развестись с Еленой и жениться на падчерице Максимиана Геркулия Феодоре. О Констанции Хлоре наши источники отзываются с большой симпатией. Евсевий сообщает, что "...отец Константина Констанций был одним из славнейших наших самодержцев". Он утверждает, что Констанций вообще не участвовал в гонениях на христиан, начатых по инициативе Диоклетиана. По сведениям церковных источников мать Константина Елена была истинной христианкой. Феодорит Кирский рассказывает, что она добровольно прислуживала за столом монашкам и называет ее "питательницей его (Константина) благочестия" (Theodoret.H.E., I,18). Учитывая то, сколь много значат для человека впечатления детства, по-видимому, мы вправе считать, что задолго до своего формального обращения в христианство Константин был морально готов к восприятию этой религии и испытывал симпатию к ее адептам. Следует отметить, что одна из дочерей Констанция Хлора носила христианское имя Анастасия.

Что касается религиозных воззрений Констанция Хлора, то в отношении их нельзя сказать что-либо определенное. Язычником его наши источники, по-видимому, не считают, как не считал его таковым и сам Константин, но и христианином тоже не называют. Практически все исследователи сходятся во мнении, что он был приверженцем солярного культа, популярного в Галлии. После того, как Констанций Хлор стал Августом вместе с Галерием, Константин оказался как заложник при дворе Галерия в Никомедии. Константин, узнав о том, что его отец находится при смерти, обманным путем вырвался от Галерия и успел прибыть в Галлию до того, как Констанций Хлор умер. Отец представил его воинам и передал ему власть из рук в руки. Это случилось в 306 году. Галерий вынужден был признать Константина Цезарем.

В том же году власть в Риме захватил сын Максимиана Геркулия Максенций, ставший полновластным властителем Италии. Провозглашенный Августом и правителем Запада после смерти Констанция Хлора протеже Галерия Флавий Север был осажден в Равенне солдатами Максенция под командованием его отца Максимиана Геркулия, опять ввязавшегося в политическую борьбу. В 307 году Флавий Север был захвачен в плен и покончил жизнь самоубийством. В 307 году попытку разгромить Максенция предпринял Галерий, но он потерпел поражение и вынужден был отступить. В том же году Максимиан Геркулий поссорился со своим сыном и уехал к Константину, которому он предоставил титул Августа и за которого выдал замуж свою дочь Фаусту. Максенций также стал Августом в 307 году. Максимиан Геркулий тем временем успел вернуться в Рим, потом опять из него уехать, в 308 году вторично заявить о своем отречении и, вернувшись опять к Константину, поднять мятеж против своего зятя. Он был схвачен в Массилии и убит (в 310 году).

Галерий в 311 году издал указ о прекращении гонений на христиан. Интересно отметить, что мотивирует он это так же, как в будущем это будет делать Константин в Миланском эдикте. Он пишет, что надеется на то, что этот указ побудит христиан возносить свои молитвы о благоденствии государства. Объясняя причины предшествующих гонений, Галерий не может сказать ничего определенного, кроме того, что христиане "...сочиняли нелепые законы и мнения...и организовывали различные собрания в провинциях". Аналогичный текст указа приводит и Лактанций. Галерий умер в том же году. После его смерти в империи остались четыре соперника: Константин, Максенций, Лициний, возведенный Галерием в 308 году в ранг Августа, и Максимин Дайя, племянник Галерия, получивший титул Цезаря в 305 году, а титул Августа в 309-ом. Было ясно, что между Максенцием и Константином разгорится борьба за западную часть империи, а между Максимином Дайей и Лицинием - за восточную.

Христианская традиция говорит об обращении св. Константина как о чуде. Вот как описывает его Лактанций: "Константин был предуведомлен во сне, чтобы изобразить на щитах своих солдат божественный знак, и затем вступать в битву. Он сделал, что было приказано: изображение буквы Х было пересечено полосой, слегка загнутой у вершины, что составляло монограмму Христа; затем армия под покровительством священного имени вступила в бой".

Несколько иначе рассказывает об этом Евсевий Памфил. В "Церковной Истории" он просто говорит о том, что Константин победил "...с помощью Божией", а рассказ о чудесном обращении содержится в "Жизнеописании Константина". Евсевий говорит о том, что Константин мучился от сознания того, что человеческих сил недостаточно для победы над таким сильным врагом, и он не может обойтись без помощи небесных сил. Тогда же он вспоминает, что из всех известных ему государей лишь один отец его - Констанций Хлор, покровительствовавший христианам, пользовался неизменным счастьем, тогда как остальные гонители кончили свой век несчастно. Эти мысли склонили его душу к христианству, и он просил Господа послать ему видимый знак, который мог бы утвердить его в силе христианства. Просьба его была услышана: когда он двинулся в путь со своим войском, после полудня, когда солнце уже начало клониться к горизонту, Константин увидел на небе крест с надписью "сим знамением победишь". Солдаты видели то же самое и пришли в ужас.

Но император не был еще вполне убежден: в душе у него оставались еще некоторые сомнения, когда ночью к нему явился Христос, держа в руке изображение, увиденное раньше Константином на небе, и повелел водрузить его на знамени, которое носят во время битвы перед армией. Евсевий сообщает, что слышал этот рассказ от императора, который клятвенно подтвердил его точность (Euseb.V.C., I,28-29). Там же Евсевий сообщает, что: "...я припоминаю, что видел этот знак много раз. Он был составлен так: более длинный стержень, крытый золотом, пересеченный другим в форме креста. В верхнем конце стержня был венок, украшенный драгоценными камнями и золотом, и на нем был изображен символ спасительного наименования - две начальные буквы показывали имя Христа, обозначавшееся первыми чертами, из середины которых выходило Р " (Ibidem,31). Источники свидетельствуют о том, что Максенций, соперник Константина, был язычником и старался умилостивить традиционных римских богов (Euseb. V.C., I,27). Константин в противовес ему делает ставку на новую божественную силу, которая к тому же сама явила свою благосклонность ему.

Евсевий называет Константина "мстителем Божьим" (Euseb. De Laud. Const.,VII) и напоминает о том, что он "...одержал победу над своими врагами и языческими демонами, противопоставив им спасительное и животворящее знамя (то есть крест) (Ibid,IX). С этого времени сам Константин считает себя христианином. После поражения и гибели Максенция, "...воспев на самом деле это и подобное этому, в честь владыки всех и виновника победы Бога, Константин с торжеством вступил в Рим" (Euseb. H.E., IX,9). Евсевий сообщает, что население Рима радостно приветствовало победителя. Это вполне понятно, если вспомнить все те сотворенные Максенцием беззакония, которые столь красочно описывают и Евсевий, и Лактанций. И язычники, и христиане были уверены, что такой быстрый и легкий разгром такого большого и грозного воинства - это чудо.

Религиозная политика Римской империи времени императора Константина Великого по отношению к язычникам.

Феодорит сообщает, что: "Константин Великий, первый, украсивший императорскую власть благочестием, видя свое государство еше в безумии, хотя решительно запретил приносить жертвы демонам, однако храмов их не разрушил, а только приказал их запереть" (Theodoret. E.H., V,21).

Ценные сведения о том, как это происходило, мы имеем у Созомена. Он сообщает, что делалось это руками "cлуживших при дворе христиан", объезжавших города с императорскими грамотами, а не войск. Oни изъяли все ценные металлы и статуи, и в результате языческие храмы, ограбленные и оставленные без внимания, обветшали и разрушились (Sozomen. E.H., II,5). Из труда Созомена мы также узнаем, что именно тогда многие города и селения оставили язычество, за что от Константина немедленно получали всяческие благодеяния (Ibid.).

Как мы видим, существование или закрытие языческого храма было отдано на рассмотрение муниципальных органов власти, и делалось руками не государственных чиновников, а добровольцев из числа христиан.

Такая политика позволяла формально снять с императора вину за притеснения язычников, и кроме того, отвечала реальной ситуации. В тех областях, где до этого окончательная христианизация сдерживалась только языческим характером государства, она произошла немедленно, и храмы были закрыты, а в областях языческих она имела место постольку, поскольку это было возможно в данных условиях. Этим обстоятельством объясняется продолжающееся еще долго существование языческих храмов в разных местах империи. То, что в таком важном вопросе государство не идет на непосредственные репрессивные меры, но передает эти полномочия муниципальным властям, еще раз подтверждает тезис об особом значении городских полисных традиций даже в эпоху Поздней империи.

Таким образом, можно констатировать, что гонения на язычников имели место во второй половине времени правления Константина, но не проводились государством, а только санкционировались последним, и следовательно, имели не повсеместный характер. Вместе с тем, эти антиязыческие гонения отражают и своеобразный характер религиозной политики Константина, при которой при явном благоволении властей к христианской церкви внешне сохраняется религиозная толерантность и уважение к "отеческому культу".

Точно так же дело обстоит в области строительства храмов и церквей. Насколько нам известно, власти специально не препятствуют строительству новых языческих храмов, но, с другой стороны, мы не имеем и сведений о каких-либо крупных начинаниях в этой области, финансируемых за государственный счет. В то же время, строительство христианских церквей при Константине идет все более интенсивно и пользуется финансовой поддержкой государства.

Даже при преемниках Константина репрессалии в отношении язычества в большей степени зависели от местной инициативы131, и осуществлялись зачастую не представителями государства. Так, Феодосий Великий уполномочил на разрушение языческих храмов в Апамее тамошнего епископа Маркела, хотя и уже после того, как это не удалось сделать воинам из отряда префекта по причине крепости стен храма Зевса (Theodoret. H.E., V,21).

Однако, если для преемников Константина это скорее исключение, чем правило, то для времени самого первого христианского императора это единственно возможный вариант гонений на язычников, который мы, следуя Феодориту и Созомену, считаем реализованным в упоминаемом Евсевием законе о запрещении жертвоприношений и других обрядов язычников.

(Рудоквас А.Д…)

В февр. 313 г. на встрече в Медиолане (совр. Милан) императоры Константин Великий и Лициний приняли постановление, получившее название «Миланский эдикт» (греч. пер.: Euseb. Hist. eccl. X 5. 2-14; лат. текст известен по рескрип­ту Лициния от 13 июня 313 к на­местнику Вифинии: Lact. De mort. persec. 48. 2-12). Христианство при­знавалось полноправной религией наравне с язычеством; христианам разрешалось без всяких ограни­чений собираться и совершать бо­гослужения, каждому дозволялось свободно принимать христ. веру; все предыдущие распоряжения, направ­ленные против христиан, объявля­лись утратившими силу. Церковная собственность (прежде всего места богослужения), ранее конфискован­ная в пользу имп. казны или продан­ная частным лицам, была возвраще­на христианам безвозмездно, с ком­пенсацией владельцам за счет гос-ва {Euseb. Hist. eccl. X 5. 15-17), хотя эта норма, подкрепленная и др. осо­быми распоряжениями, вначале ис­полнялась преимущественно на за­паде империи, во владениях Кон­стантина.