2. Политика власти в отношении чешского и немецкого населения

Чехи.Указ Александра II от 28 июня 1873 г.

Содействуя переселению чехов в пределы Росс-й империи, царское прав-во преследовало прежде всего полит-е цели, расчитывая противопоставить их польскому населению, а в религиозном плане содействовать ослаблению католич-ва в Западном крае. Ставилась задача воссоздать на русской почве самостоятельную чешскую церковь, особую религию (гуситство), которая «внесла бы раскол в католическую церковь, привлекла бы к себе католическое население, а затем постепенно слилась бы с православием» [Крыжановский Е.М.].

Убедившись в малой эффективности мер по ослаблению польского землевладения путем чешской колонизации, царское правительство в 1874 г. ликвидировало льготы, предоставляемые чешским колонистам. Мало того, вообще запретило чехам покупать земли в Юго-Западном крае и начало ликвидировать чешское общинное самоуправление, чешские церковные приходы и чешские школы [Кедярова С. С.132-133].

Первая мировая война.Главным (хотя и далеко не единственным) инициатором и проводником «превентивных этнических чисток» и депортаций выступила именно царская Россия.

И это не удивительно, поскольку именно Российской Империи принадлежит «честь» многолетней научной и идеологической проработки этих вопросов. Ответственной за это дисциплиной являлась «военная статистика»- традиционный и традиционно один из ведущих предметов в Академии Генерального Штаба. Уже в силу своей зависимости от исполнения воинской повинности армия была крайне заинтересована в достоверных данных и исследованиях по географии населения России.

Ведущие российские военные статистики конца XIX в. - А.Макшеев, Н. Н. Обручев и в особенности В. А.Золотарев - разработали специфическую доктрину, которую правильно было бы обозначить как «география неблагонадежности». Она исходила из реальной географии «благонадежного» и «неблагонадежного» населения, а также из их соотношения в конкретной местности. К первой группе относилось преимущественно славянское население, ко второй — евреи,немцы, поляки, народы Кавказа, Средней Азии и т. д. Только те районы считались благоприятными по благонадежности, где русское население составляло не менее 50%. Градиент благонадежности, согласно Золотареву, сокращался по мере продвижения от центра к окраинам Империи. Все это слушали, конспектировали и штудировали слушатели Военной академии - будущие офицеры и командиры царской, Белой и Красной Армий.

Не ограничиваясь описаниями и рассуждениями, военная статистика зарекомендовала себя и как прикладная дисциплина, исследующая территориальную дифференциацию неблагонадежности: места скопления ненадежного населения фиксировались и контролировались. На случай войны давались рекомендации по экстренному «исправлению» этого «положения», особенно в приграничных районах. В качестве наиболее эффективных средств назывались взятие гражданских заложников, конфискация или уничтожение имущества или скота, а также депортации по признакам гражданской и этнической принадлежности. Под эту доктрину формировались специальные карательные войсковые соединения.

Одной лишь военной необходимостью, как справедливо замечает П. Хольквист, депортационные меры не объясняются: «Их смысл становится понятным, только если мы серьезно отнесемся к концепции о возможности трансформации структуры населения либо путем введения в нее определенных элементов, либо путем удаления их из нее». По некоторым оценкам, депортации на западе затронули около 1 млн. чел., половина из которых - евреи, а треть - немцы.

Поразительной могла бы показаться та стремительность и вместе с тем деловитость, с которыми российские власти приступили к операциям по депортациям. Но это совершенно естественно и понятно в свете тех идей, которым обучали в Академии Генерального штаба Российской Империи.

Уже в ночь на 18 июля 1914 г. (по старому стилю), то есть еще до официального объявления войны, Россия приступила карестам и высылкамподданных Германии и Австро-Венгрии. А их было немало (в общей сложности не менее 330 тыс. чел.), уже десятками лет они проживали в Петербурге, Москве, Одессе и Новороссии, на Волыни, в Польше и Прибалтике. Выселяли их в дальние внутренние районы (в частности, в Вятскую, Вологодскую и Оренбургскую губ., а жителей Сибири и Приморья  - в Якутскую обл.). Во второй половине 1915 г. эта география серьезно «посуровела»: местами высылки стали зауральская часть Пермской губ., Тургайская обл. и Енисейская губ. Депортировали при этом не только «подозреваемых в шпионаже», но и вообщевсех лиц призывного возраста(чтобы предотвратить их вступление в ряды армий противника), причем не только немцев, австрийцев или венгров, но и поляков, евреев и др. (исключение делалось чехам, сербам и русинам, давшим подписку «не предпринимать ничего вредного» против России). Особенно сурово обошлись с немецким населениемВолыни,летом 1915 г. чуть ли не поголовно высланным в Сибирь. Кстати, высылали - за счет самих высылаемых, а при отсутствии у них средств - по этапу, как осужденных.

На практике интернировали и вовсе без особого разбора, весь контингент именовался «гражданскими пленными». Высшей точкой этого беспредела стал приказ начальника штаба Верховного Главнокомандующего генерала Н. Н. Янушкевича от 5 января 1915 г.: очистить 100-верстную полосу вдоль русских берегов Балтийского моря от всех германских и австро-венгерских подданных в возрасте от 17 до 60 лет, причем отказывавшиеся уезжать объявлялись немецкими шпионами. И лишь спустя некоторое время, под давлением общественности и ряда отрицательных последствий, эти репрессии были несколько ослаблены, но только выборочно - главным образом для представителей славянских народов.

В целом же приходится констатировать, что подход царского правительства к «враждебно-подданным» интернированным во многом предвосхитил страшные черты депортационнной политики советского государства [Полян]. Нелипович…

С началом 1 мировой войны в отношении местных немцев, как и по всей Российской империи, была развернута официальная кампания борьбы с «немецким засильем». Арестовывались «как военнопленные», заключались в тюрьму и высылались во внутренние российские губернии германские и австрийские подданные, достигшие 18-летнего возраста. Высылке подлежали также отмеченные иностранные подданные, «не внушающие доверия». Категория местных немцев, подлежащих различного рода правовым ограничениям и репрессиям, расширялась.

Так, 14 октября 1914 г. в м. Василевичи был арестован сын Карла Метнера – Герман, не имевший российского подданства. Арест был мотивирован достаточно характерно для данной ситуации: «германский подданный, достиг 18 лет, поэтому считается военнопленным». После содержания в речицкой тюрьме его должны были отправить в г. Елабугу Вятской губернии. Попытки отца, к этому времени уже имевшего российское подданство, предотвратить высылку сына оказались безуспешными. На его прошение губернатору, предоставление приговора Василевичского волостного крестьянского схода о приписке сыновей и дочерей Карла Метнера к своему обществу после принятия ими российского подданства последовал отказ.

Немцы Беларуси, как и все их соотечественники, подпали под реализацию антинемецкого законодательства периода 1 мировой войны, в особенности законов от 2 февраля и 13 декабря 1915 г.Немецкие крестьяне, первоначально нероссийского подданства, а затем и «русские подданные из германских, австрийских выходцев», должны были в конкретный срок «отчудить» (продать и т.п.) свое недвижимое имущество в сельской местности. В первую очередь подразумевалась, конечно, земля. При несоблюдении условий законодательства отмеченное имущество продавалось «с молотка». Известные нам документы свидетельствуют, что списки подлежащих отчуждению и продаже имуществ местных немцев возобновлялись в Минской губернии до конца февраля 1917 г.

Практически одновременно с ограничением немецкого землевладения властями проводилась кампания по массовой насильственной депортации немцев из прифронтовой зоны, в которую входила и Минская губерния. «Особое совещание о мерах при очищении войсками некоторых местностей Северо-Западного и Юго-Западного фронтов» при штабе Верховного главнокомандующего 23 июня 1915 г.постановило, что все немцы-колонисты, за редким исключением, «подлежат обязательному выселению за собственный счет в местности вне театра войны». Их недвижимое имущество секвестировалось. На «добровольный» выезд предоставлялось 5 дней, в противном случае следовала отправка по этапу.

В конечном итоге, чиновники, проводившие обследование «факта землевладения подданными воюющих с Россией держав, а также австрийскими, венгерскими и германскими выходцами» в феврале 1916 г. констатировали, что все немцы-колонисты из Минской губернии высланы.

Местные немцы оказались в Сибири, Вятской, Астраханской губерниях и в других регионах Российской империи.

Аналогично – чехи.