Askochensky_V_I_Za_Rus_Svyatuyu

Предисловие

1877 гг. постоянно помещались подробные репортажи об освободительном движении балканских славян и о русскотурецкой войне.

И тем не менее имевшая немалый успех «Домашняя беседа», значительно увеличившая свой объем, все же вскоре была вынуждена прекратить свое существование.

В № 45 от 5 ноября 1877 г. неожиданно появилось «Грустное, но необходимое объявление подписчикам, читателям и почитателям «Домашней беседы», где говорилось: «Редактор-издатель журнала «Домашняя беседа» Виктор Ипатьевич Аскоченский, 19 лет послуживший верой и правдой общественно-литературному делу в издании «Беседы», которая всегда была врагом духа века сего

истояла крепко на твердой почве св. Православия и народности русской, вследствие усиленных занятий, 23 октября поражен нервным ударом (воспалением в мозгу) и на днях отправлен в больницу. Надежда на скорое его выздоровление довольно сомнительна. И потому как выпуск дальнейших номеров «Домашней беседы» за текущий год, так

иподписка на «Домашнюю беседу» в будущем 1878 году, впредь до поправления здоровья редактора, прекращаются. Жена редактора, Татьяна Владимировна Аскоченская, в глубокой горести о серьезной болезни ее мужа, который жил единственно трудами издания журнала и теперь, кроме значительных долгов, не оставил ей с четверыми детьми никаких средств даже и к дневному пропитанию, покорнейше просит господ подписчиков извинить ее больного мужа за недоимку номеров «Домашней беседы» в текущем году и по христианскому братолюбию помолиться о его выздоровлении, для поддержки его бедного семейства и убитой горестью жены его»1.

Из Петропавловской больницы В. И. Аскоченский уже не вышел. Пострадав более полутора лет, он скончался

1  Там же. № 45. – С. 1247–1248.

31

Предисловие

18 мая 1879 г. и был похоронен в Троице-Сергиевой пустыни под Петербургом, неподалеку от Стрельны, где много лет настоятельствовал свт. Игнатий (Брянчанинов).

Писательская братия предпочла не обращать особенного внимания на кончину того, кто много лет открыто и бесстрашно отстаивал православные ценности. Некрологи появились в «Церковном вестнике»1, в «Церковно­ - общест­ венном­ вестнике»2, «Волынских епархиальных ведомостях»3, в журнале «Древняя и новая Россия»4. Но даже и те, кто обратил внимание на многострадальную жизнь В. И. Аскоченского, делали порой оговорки, явно не красящие их.

В «Историческом вестнике» (1882 г., № 1–9) были изданы фрагменты дневника В. И. Аскоченского (веденного с1835по1857г.)стенденциознымипредисловиемикомментариями секретаря комитета иностранной цензуры и Общества любителей древней письменности Ф. И. Булгакова.

Хотя, по его словам, «Дневник» и «представляет целую энциклопедию, какая только доступна силам одного человека»,новыбирализдательдляпубликациифрагменты критического характера из поры молодости и личной жизни, практически не включив самые важные страницы, упоминание о которых мы можем встретить в опубликованном наследии В. И. Аскоченского.

Н. С. Лесков, живший в Киеве с 1849 по 1857 г. и принимавший участие в редакционной работе «Исторического вестника» над изданием дневниковых записей В. И. Аскоченского, в письме от 20 августа 1882 г. к свое-

1  Павлович А. Виктор Ипатьевич Аскоченский (Некролог) // Церковный вестник. – 1879. – № 21. – С. 13–15.

2  Некролог[В.И.Аскоченский]//Церковно-общественныйвестник.–1879.–

№ 60. – 20 мая. – С. 6–7.

3  Виктор Ип. Аскоченский (Некролог) // Волынские епархиальные ведомости. – 1879. – № 13. – Часть неофициальная. – С. 510–511.

4  Гильтебрандт П. Виктор Ипатьевич Аскоченский (некролог) // Древняя и новая Россия. – 1879. – № 6. – С. 172

32

Предисловие

му корреспонденту Ф. А. Терновскому говорил о дневнике В. И. Аскоченского как «о глупейшем и даже в некотором отношении подлом».

И тогда же в своем повествовании «Печерские антики»1 он поместил двусмысленные строки: «Вообще надо жалеть, что никто из знавших Аскоченского киевлян не напишет хорошей беспристрастной заметки о треволненной жизни и трудах этого человека с замечательными способностями, из которых он сделал едва ли не самое худшее употребление, какое только мог бы ему выбрать его злейший враг. Праху его мир и покой, но его жизненные невзгоды и карьерная игра характерны и поучительны»2.

А на помощь к оставшимся без кормильца и средств к существованию вдове и малолетним детям В. И. Аскоченского пришли его верные единомышленники, молитвенники, благотворители, такие как свт. Феофан Затворник.

В начале ХХ в. споры о В. И. Аскоченском оживились. И связано это было отчасти с публикацией брошюры профессора Казанской духовной академии П. В. Знаменского «Богословская полемика 1860-х годов об отношении Православия к современной жизни» (Казань, 1902). Отметился в данном обсуждении (во многом как осуждении В. И. Аскоченского) и В. В. Розанов, явно не знакомый с содержанием «Домашней беседы».

Иным был взгляд твердо стоявших за Православие исповедников, сказавших (как С. Нилус в 1909 г.) «Доброе слово памяти В. И. Аскоченского»: «Сейчас у меня в руках был двадцать первый выпуск журнала «Домашняя беседа» того же двадцать четвертого мая, что и сегодня, когда записываются эти строки, но только сорок лет тому назад, 1869 года. Ровно сорок лет исполнилось сегодня пожелтевшим страницам этим, издававшимся в конце пятидесятых,

1  Первая публикация: Киевская старина. – 1883. – Т. 5. – № 2–4.

2  Лесков Н. С. Печерские антики // Сочинения в 11 т. – М., 1958. – Т. VII. – С. 178.

33

Предисловие

в шестидесятых и семидесятых годах знаменитым в то время борцом за коренные устои русской жизни, Виктором Ипатьевичем Аскоченским, крепким и безтрепетным стоятелем за веру Православную, за царя самодержавного, за великий верою своею и смирением народ русский. <…>.

Царство Небесное подвижнику русского духа!»1 Ни клевета, ни хула, ни замалчивание дела и наследия

Виктора Ипатьевича Аскоченского не смогли ничего убедительного противопоставить этому заключению.

Апотомуестьвсеоснованияприсоединитьсяксловамзавещанию святителя Игнатия (Брянчанинова) из письма к брату Петру Александровичу от 12 января 1866 г.: «Должно благодарить В. И. Аскоченского и много благодарить!»2.

А. Д. Каплин

1  Нилус С. На берегу Божьей реки. – Изд-во Свято-Троицкой Лавры, 1991. –

Ч. 1. – С. 153–154.

2  Игнатий (Брянчанинов), епископ. Сочинения. 2-е изд., испр. и доп. – Т. 7. Письма. – СПб.: Изд. И. Л. Тузова, 1886. – С. 447.

34

В. И. Аскоченский

та из епископов Туровских и Пинских. Это был один из тех ревнителей Православия, которые за свою твердость в благочестии и правоверии и за распространение оных заслужили от католиков, а потом и униатов достославное порицание1. Вследствие упомянутой королевской привилегии, существовавшие при церквах приходские школы, состоя под непосредственным ведомством митрополитов, день ото дня становились обширнее и цветущее. Обрадованные успехами воспитанников приходских училищ, киевляне стали думать об образовании братства и обратили особенное внимание на приходскую школу, уже существовавшую при Богоявленской церкви на Подоле. Летописи не передали нам памятников заботливой ревности первосвятителей киевских о благосостоянии таких училищ; но известно только то, что со времени митрополита Ионы I до Илии Кучи (1482–1577 гг.) власть и влияние римскокатолического духовенства во всей Литве, Волыни и Белоруссии значительно были ослаблены, а восточное Православие заметно приходило от силы в силу2. С полной вероятностью можно предполагать, что такой перевес Православия над католицизмом не мог произойти без распространения просвещения в народе, чему неизбежно должны были содействовать училища.

<…>

Хмельницкий Богдан, знаменитый защитник Православия и славный гетман войска запорожского, первоначальным образованием своим обязан также киевской школе3. Здесь-то получил он то крепкое убеждение в истинах Православия, которое делало его непобедимым и против иезуитов, имевших его потом в своих училищах, и в пору неудач на поле бранном, когда ему оставалось одно лишь утешение, что он стоит за правое дело. Знаменитый вос-

1  Опис. Киевософ. собора. С. 119. 2  Там же.

3  История Малороссии Н. Маркевича. Том I. С. 151.

36

Раздел I. ЦЕРКОВНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ

питанник училища явился потом благодетелем и охранителем его в годину кровавых смут и страшных нестроений всего юго-западного края России.

Здесь же получили воспитание и знаменитые потом сподвижники Хмельницкого Тетеря и Яким Самко. Первый из них отличался между современниками отличным знанием латинского и польского языков; а последний, притворяясь безграмотным, удивлял всех своей письменностью и образованием1.

Еще скупее древние хроники в передаче достоуважаемых имен первобытных учителей и наставников киевской школы. Мы знаем только двух: Смотрицкого Мелетия и Борецкого Иова.

Смотрицкий Мелетий происходил от благородных родителей греческого вероисповедания. Получив первоначальное образование в виленской иезуитской коллегии и докончив оное в краковской академии, Смотрицкий с детьми одного литовского вельможи, в качестве наставника, ездил за границу для посещения тамошних университетов и по возвращении своем, около 1610 года, поступил учителем в киевскую школу2. Здесь-то составил он свою грамматику, которая имела сильное влияние на развитие в Ломоносове такой любви к учению; здесь-то образовалась в нем мысль о введении в русские стихи тонического размера, вопреки общепринятому тогда обычаю писать силлабами. Со всей вероятностью можно заключить, что Смотрицкий был преподавателем собственно русской словесности, удержав за собой эту кафедру до поступления своего в архимандриты виленского и дерманского монастырей. К сожалению, непомерное честолюбие и оскорбленная гордость повели его к отступничеству, соделавшему его гонителем Веры православной и навсегда

1  Там же. Том II. С. 72 и 75.

2  Pamiętniki о dziejach, piśmienictwie i prawodawstwie Slowian. Macieiowski. Tom III. С. 455.

37

В. И. Аскоченский

запятнавшему доброе имя одного из первейших и образованнейших наставников киевской школы1.

Борецкий Иов, сам бывший воспитанником львовского училища, до поступления своего в игумены Михайловского монастыря проходил при киевском училище должность наставника: princeps scholarum, сказано в одной заметке рукописной книги, относящейся к древнейшей эпо-

хе2, qui causa necessitatis illustrissimus ipse professor fuerat haurientibus sacra studia, – и «бе, – говорит св. Димитрий Ростовский, – в божественном писании искусен, греческий и латинский язык добре умевый, и тех языков иные в школах учивый»3. Нет сомнения, что кафедра Борецкого была особенно по предмету богословскому и что преподавание языков, о котором упоминает святитель Ростовский, было лишь предуготовительным средством к уразумению наук высших, для изложения которых русский язык того времени был мало способен. Как бы то ни было, но киевское училище со всегдашней признательностью произносило и будет произносить имя этого ревностнейшего подвижника Православия и душеполезного просвещения.

Глава седьмая

В 1615 году Киево-Печерская Лавра, по ходатайству архимандрита своего Елисея Плетенецкого, получила от короля прежние свои привилегии и возвратила поместья, отнятыеунееРагозоюиПоцеем4.Сэтимвместеибратское богоявленское училище начало возрождаться из пепла, еще дымившегося вокруг него. Состоя в непосредствен-

1  Pamiętniki о dziejach, piśmienictwie i prawodawstwie Slowian. Macieiowski. Tom III. С. 455.

2  Книга эта хранится в библиотеке Киевософийского собора.

3  Каталог киевских митрополитов, напечат. в Московском любопытном месяцеслове на 1776 год.

4  Описание Киевософ. собора. С. 154.

38

Раздел I. ЦЕРКОВНО-ИСТОРИЧЕСКИЕ СОЧИНЕНИЯ

ном попечении Лавры и за отсутствием православных митрополитов нашедши в бывшем воспитаннике своем архимандрите Елисее сильного себе покровителя, киевская школа в тот же самый год увидела плоды просвещенной, отеческой его заботливости. Жена мозырского маршалка Степана Лозки, урожденная Гулевичева, записью, явленною в актах киевского земского суда 1615 года октября 15, с согласия своего супруга, подарила и отказала в вечное владение «наследственные свои имения, пользующиеся правами и вольностями дворянскими, под монастырь ставропигии патриаршеской, под школу детей, как дворянских, так и мещанских, и сверх того под гостиницу для странников духовных веры восточной кафолической Церкви». Благородная благодетельница киевского училища в записи же своей показала причину, побудившую ее к такому пожертвованию: «…живя, – говорит она, – постоянно в древней святой, Православной вере восточной Церкви и пылая к ней побожною ревностию к распространению славы Бога в Троице Единого, из любви и приверженности к братиям моим – народу русскому, для спасения души своей, я с давних времен умыслила сделать добро для Церкви Божией».

<…>

Не успела киевская школа еще окрепнуть в своих силах, как исконные враги Православия – иезуиты – поднялись против нее со своими хитростями и вредными замыслами. В то самое время как воздвигало православное братство из пепла разрушенные здания Богоявленской церкви и заводило, под руководством Исаии Купинского, училище,– иезуиты неподалеку от него, на том же Подоле, строили свой костел и основывали училище1, несмотря на

1  Боплан,состоявшийнаслужбекоролейпольскихСигизмундаIII,Владислава IV и Яна Казимира, в своем описании Киева говорит, что под горою на

Подоле, между бернардинским монастырем и рекою, до 1646 года стоял

костел иезуитский, училище которого было под горою Уздыхальницею, пониже нынешней Андреевской церкви. См. Опис. Киевософ. собора. С. 179.

39

В. И. Аскоченский

то, что учеников в ту пору у них налицо не было. Хитрые последователи Лойолы знали однако ж, что делали: они надеялись со временен привлечь к себе детей православных, и клевеща пред родителями их на основателей Богоявленского училища, имели в виду впоследствии совсем подорвать его и остаться единственными руководителями и наставниками киевского юношества1.

Как бы в укрепление, утешение и ободрение юного училища, в самую опасную годину его существования прибыл в Киев муж силы, ума и ревности по истинной вере. Это был Феофан, патриарх Иерусалимский, в 1620 году возвращавшейся восвояси из Москвы, куда он ездил для сбора подаяний и где между прочим посвятил Филарета Никитича в сан патриарший. Пока православные колебались сомнением о том, входить ли с ним в сношения или нет, пока рассматривали верющую его грамоту2, – киево-богоявленское братство предложило ему все удобства в своем монастыре. С радостью принял такое обязательное приглашение знаменитый архипастырь, и все время пребывания своего в Киеве, около года, безотлучно жил в братстве. Здесь-то он присмотрелся ко всему тому, о чем с таким искренним утешением говорил потом в своих грамотах: «...случися нам благочестия цветы украшенную, паче же союзом любви еже о Господе спряженную братию, иже о непорочней еже в Господа нашего Иисуса Христа подвизающуюся вере зрети»3; видел он и «церковь новозаложенную святых Богоявлений и Благовещения Пресвятыя Богородицы», и странно-приимный двор братства церковного; видел он при нем и школу наук еллино-словенского и латинского письма; радовался он учителям, которые, научая благочестивой жизни и пре-

1  Так, по крайней мере, объясняет поступок иезуитов Петр Могила в своих записках.

2  Опис. Киевософ. собора. С. 154. 3  Памятники. Том II. С. 51.

40