Т.К. Щеглова Ярмарки юга Запад Сибири

ства затрудняло допущение на Макарьевскую ярмарку крестьян, не имеющих свидетельства». Свое ходатайство губернатор обосновал тем, что, во-первых, на ярмарках с самого начала их существования все сословия, без ограничения, торговали свободно. Во-вто- рых, на ярмарках «разночинцев бывает более против высшего класса» и «при воспрещении свободного торга купцы терпят убытки», так как именно разночинцы покупали товары у гуртовщиков (т. е. оптовиков) для торговли в своих городах и уездах [6].

Проведенное Министерством внутренних дел расследование подтвердило, что возникшая ситуация наносит ущерб казне (крестьяне являлись основными налогоплательщиками) и развитию торговли тем, что «в некоторых местах государства купцы 3-й гильдии и другие низшие сословия не допускаются на ярмарки, так как, по городовому положению, пространство их торга ограни- чивается уездом или городом, где они записаны» [7]. В 1814 г. министр внутренних дел вошел с представлением в Государственный Совет, в котором указывал на данное противоречие: «По разуму статьи 26 Городового положения (которая предписывала учреждать в каждом городе ярмарку — Ò. Ù.) ярмарки дозволено учреждать именно для того, дабы иногородние могли туда привозить, покупать и продавать всякого рода товары, без исключения и без ограничения какого-либо класса; б) что по сему положительному узаконению, высочайшими Манифестами подтвержденному, ярмарки суть не что иное, как общий рынок, где свободная торговля всем состояниям должна быть дозволена беспрепятственно» [8]. 29 мая 1814 г. Государственный Совет признал мнение МВД правильным и утвердил освобождение всех торгующих на ярмарках от уплаты пошлин. Собственно, речь шла не столько о свободе торговли на ярмарках, сколько об установлении льгот в ней сословиям, лишенным права торговать. Торговля на ярмарках разрешалась всем сословиям без уплаты пошлин и приобретения торгового свидетельства. В официальном мнении Государственного Совета говорилось, что пока не последует общего постановления для стационарной и периодической ярмарочной торговли, свободу торговли всем состояниям предоставить беспрепятственно на всех существующих ярмарках на все время их проведения. По оконча- нии же срока ярмарок распродажа товаров должна была подчи- няться общим государственным постановлениям. Беспошлинная

торговля на ярмарках была вновь подтверждена указом 1826 г. Новый Торговый устав вобрал в себя все новые положения о ярмарочной торговле и закрепил за ярмарками статус рынков свободной торговли для всех сословий, не исключая и иностранцев, всякими товарами, с возов и судов, а также из лавок, балаганов и будок, устроенных на ярмарочном месте или торговой площади. Освобождение торгующих на ярмарках от пошлин делало ярмарки привлекательной и доступной формой торговли и способствовало их распространению.

В городах вопросы учреждения новых ярмарок, внесения изменений в сроки, время и место проведения уже существующих регулировались в первой половине XIX в. Городовым положением 1785 г. В частности, статья 26 предписывала во всех городах «учреждать ежегодно одну ярмарку или более, смотря по обстоятельствам и удобности и для того назначить время и место, в которое бы иногородние люди всякие товары привозить, торги, покупки и продажи производить могли; непроданное же не запрещается паки за город отвозить». Это Положение привело к повсеместному учреждению в городах ярмарок. Ярмарки были открыты и в тех городах Сибири, в которых их еще не было. На территории Западной Сибири этот процесс усилился с переводом ряда населенных пунктов в разряд городов в результате административно-террито- риальных преобразований последней четверти XVIII в. Ярмарки в Тобольске с 1 апреля по 1 июля и в Таре с 20 марта по 20 мая были учреждены после образования в 1782 г. Тобольского наместни- чества. В городе Кургане, образованном в этом же году из слободы, два существовавших торжка были преобразованы в ярмарки.

Â1782 г. с объявлением Ишима уездным городом Тобольского наместничества были открыты 3 ярмарки. В 1876 г. в разряд уездных городов был переведен Сургут с одновременном открытием ярмарки с 10 июня, а в 1789 г. по указу Тобольского наместничества была открыта ярмарка в Туринске [9].

Процедура открытия ярмарок предусматривала инициативу с мест и установление контроля местной и центральной власти.

Âгородах инициативу в виде подачи ходатайства или прошения могло проявлять купеческое и мещанское общество, которое после обсуждения вопроса на городских купеческих и мещанских собраниях ходатайствовало перед губернской властью. Побудитель-

ной причиной для городских купеческих и мещанских обществ являлась также материальная выгода, которую приносили ярмарки вследствие оживления в городе торговой деятельности и культур- но-общественной жизни. Увеличение численности населения города за счет покупателей и торговцев на период ярмарки приносило городу доход от сдачи в аренду мест и лавок на торговых площадях, горожанам — от сдачи квартир под жилье, а хозяйственных построек — под склады и места хранения товаров. Городской доход шел на благоустройство города. Нарымское купеческое общество в ходатайстве от 27 ноября 1823 г. указывало, что ярмарка «существовала единственно для сбору денег… для постройки вновь предполагаемой Крестовоздвиженской церкви, не требуя к тому от правительства денежного пособия». В 1837 г. в доход города от нарымской ярмарки поступили 222 руб. 50 коп., жителям — 160 руб., в 1838 г. соответственно 199 руб. 43 коп. и 200 руб. В приговоре городского общества Колывани от 20 августа 1858 г. также указывалось, что «с утверждением в городе предположенной ярмарки под названием „Екатерининской“ и устройством торговых лавок торговля в городе могла бы принять совершенно другой — лучший оборот и больше приносить пользы городу. А потому все мы единодушно желаем иметь в городе выше предположенную ярмарку и устроить лавки, которые в полной надежде могут приносить пользу от отдачи их в содержание, с разрешением ярмарки город Колывань, в устройстве своем, так же принял бы еще луч- ший вид, несмотря на то, что и в настоящее время уже все купцы и мещане, проживавшие в селе Чаусском, где квартировал город, ныне устроились в лучшем виде, в самом городе...» [10].

Требование Городового положения открывать ярмарки в городах и предоставление инициативы заинтересованному в доходах посадскому и купеческому обществу привело к тому, что ярмарки учреждались без учета местных потребностей и возможностей, желания иногородних купцов, сезонного состояния путей сообщения. В соответствии со статьей 26 некоторые ярмарки назначались администрацией, особенно при изменении статуса населенных пунктов, без должного анализа и поиска наиболее приемлемых для данного населенного пункта сроков. Ярким примером в Восточной Сибири было предписание иркутского губернатора Трескина от 9 августа 1812 г. об учреждении 10 ярмарок в Якутском окру-

ге, 4 — в Олекминском, 3 — в Вилюйском, 8 — в Верхоянском и Колымском округах. В таких случаях открытые ярмарки часто оставались без торговли в учрежденные сроки (в приведенном примере из 25 ярмарок действовало 4) [11].

В ряде случаев городские ярмарки носили формальный характер, отличались незначительными торговыми оборотами или вообще отсутствием съезда покупателей и продавцов. Так, в Томской губернии, по сведениям губернатора, за 1831 г. фактически во всех городах в разное время были объявлены ярмарки: «Кузнецкая от 6-го, Бийская от 7-го, Колыванская от 22 ноября…», но «ни в какое время торговли нет, и стечения народа не имеется». На Барнаульской ярмарке от 4 ноября, несмотря на то, что она «учреждена, но во время оной товаров ниотколь и никаких привозимо не бывает». На учрежденной Каинской ярмарке с 8 по 16 ноября, так же как и на Томской, объявленной с 14 ноября, по сведениям губернатора, «съезда иногородних людей с товарами и другими предметами не бывает и никакого на оной торга, покупки и продажи не производится…». И, наконец, в Томске «с 15 декабря по 15 января 1832 года во время ярмонки никакими товарами иногородних купцов и другого звания людей не имелось…» [12].

Известно, что ярмарки, о которых шла речь в отчетах губернатора, так и не получили большого развития. О них сохранились только упоминания. Это касается и ярмарки в Каинске, которая была объявлена с 1810 г., и в Бийске с 20-х гг. и т. д. По-видимому, торговля в назначенные дни все же открывалась, но оборотами и количеством участников не превосходила обычные еженедельные торги. Лишь с изменением сроков открытия и времени торговли в 30–50-е гг. городские ярмарки получили развитие.

Примером ярмарки, создание которой не было обусловлено реальной потребностью, служит Томская, учрежденная с 15 декабря по 15 января по ходатайству Томской Думы от 21 августа 1824 г. В городе, ведущем круглогодичную транзитную торговлю, в ярмарке не было особой необходимости [13], и ожидание выгод от нее, которые могли бы получать жители, закончилось разочарованием. Как писали в 1836 г., «на Томской ярмарке собственно в приезде иногороднего купечества не было, кроме торгующего здесь по свидетельству шадринского купца Черепанова с виноградными винами приказчиком Чирковым по 1-е января продано из привезен-

ных суммою до 10 тыс. руб., не было приезда дворянства и купече- ства иностранного, кроме приезда крестьян из близлежащих селений со своими произведениями, кои распродав, возвращались в места своего жительства, не ожидая окончания той ярмарки» [14]. Лишь в отдельные годы торговля на Томской ярмарке имела зна- чительные обороты.

В губерниях и уездах процесс создания ярмарок регулировался Общим губернским учреждением (ст. 463). Инициатором могли выступать сельское общество или губернская администрация в лице губернатора. В отличие от городских, сельские ярмарки часто возникали как стихийные «торговые дни» во время приходских церковных праздников, стечения народа на богомолья к чудотворным иконам и лишь впоследствии, после того, как становились устоявшимися сроки и время торговли, учреждались официально. Многие сельские ярмарки, начавшись с сезонной торговли, получали статус сначала торжка, а затем ярмарки. Примером является история Вознесенской ярмарки Каинского уезда, которая официально была учреждена в 1836 г. Но торговля, по словам сельского общества, началась гораздо раньше: «Девятинская Вознесенская ярмарка своим началом и развитием обязана чествованию Св. Иконы мученицы Параскевьи. Это чествование многочтимой Святой иконы восходит к 1800-м годам. И тогда на девятинской неделе, во время молебствий расход восковых свечей превосходил самые важные две недели в году — Страстную и Пасхальную вместе взятые. С того давнего времени к часовне, находящейся на девятой версте Сибирского тракта в степи, стекалось столь много народа, что около часовни строили на девятинскую неделю торговые лавочки. А в 1835 г. в феврале месяце 26 числа Генерал-губернатор Западной Сибири по журналу Главного управления утвердил Девятинскую ярмарку в с. Вознесенском» [15].

Население сел, так же как и городов, было заинтересовано в уч- реждении ярмарок, поскольку благодаря им создавались дополнительные источники доходов от организации торговли, от наплыва покупателей и продавцов. «Сузун по случаю ярмарки, — писал в «Губернские ведомости» корреспондент Иголкин, — увеличился населением едва ли не впятеро: жители целый день хлопочут, пекут, варят и стряпают… Балаганы устроены большей частью только для торговли красным товаром, а прочее сырье, каковы: кожи,

сало, масло, мед, говядина — продаются на площади с возов, запас же хранится во дворах» [16]. Корреспондент Н. Пестреченко писал с Вознесенской ярмарки: «Все 13 кабаков села наполняются, и без умолку звучат в них заунывные и плясовые русские песни… Привозимые товары размещаются частию в лавках гостиного двора, которые отдаются внаем сельским обществам, частию по улицам села, в особо устраиваемых для этого с дозволения начальства палатках. Некоторые же, железо, кожи, рыба и прочие, просто среди улицы на возах» [17]. Ярмарки привлекали в села бродячие труппы актеров, циркачей и т. д., до которых были охочи местные крестьяне, специально приезжавшие на ярмарку за зрелищем. «У нас в провинции, — писал корреспондент «Томских губернских ведомостей», — ни одна сколь-нибудь порядочная ярмарка не обходится без фортунки и кукольной комедии — этой нравственной язвы — с паяцем в красной рубахе и колпаке, коверкающимся на крыше своего балагана… православный люд, стар и млад, платит этим шарлатанам дикую пошлину…» [18].

Но наибольший доход сельскому обществу давали аренда торговых мест на ярмарочной площади и сдача внаем помещений под жилье и товары. Жители села Ишим Томского округа, ходатайствуя перед губернским правлением, писали, что «потерпели разорение от бывшего... пожара и что ярмарки могут улучшить их крестьянский быт» [19]. В 1838 г. в Вознесенском было собрано с торговцев в пользу села 299 руб. 75 коп., весовых — 8 руб. 30 коп., за место торговли — 17 руб., за выстроенные лавки в доход церкви — 100 руб., всего 455 руб. 05 коп. Но для установления ярмароч- ных арендных сборов от сельского общества требовалось благоустроить ярмарочную площадь и выстроить на ней лавки и балаганы — как постоянные, так и временные. В частности, в Вознесенском за этот же год из общей суммы доходов 50 руб. было выделено на постройку лавок и еще 50 руб. — на постройку балаганов.

Окончательное решение об учреждении и городских и сельских ярмарок принималось на уровне высшей исполнительной власти в лице двух министерств. Дела по учреждению ярмарок и полицейскому надзору производились в Хозяйственном департаменте Министерства внутренних дел. Составлением статистических сведений о ярмарках и сборах с ярмарочных торговых помещений, а также казенных оброчных статей занимался Департамент

мануфактур и внутренней торговли Министерства финансов [20]. Поэтому процесс открытия новых ярмарок проходил на двух уровнях, региональном и государственном, и требовал их согласования. На первом уровне ходатайство проходило низовые органы управления и самоуправления — собрание городского купеческого и мещанского общества, затем через словесный суд передавалось на уровень губернской власти, где согласовывалось между губернатором, губернским правлением и губернскими фискальными учреждениями, затем рассматривалось в Главном управлении Западной Сибири и от имени генерал-губернатора Западной Сибири передавалось на министерский уровень. На втором уровне ходатайство поступало в Хозяйственный департамент Министерства внутренних дел. Его отсылали для согласования в Министерство финансов, которое делало запрос в губернскую казенную палату, и лишь после согласия Министерства финансов принималось решение об учреждении ярмарки. Решение поступало в Правительствующий Сенат для окончательного утверждения и оглашения решения че- рез ведомости Правительствующего Сената [21]. Одновременно распоряжение пересылалось губернатору. Такая процедура решения вопросов о ярмарках с некоторыми поправками сохранялась до начала ХХ в.

Инициатива местных городских и сельских обществ самоуправления в вопросах организации ярмарочной торговли решалась в рамках государственной собственности на землю. По мере упорядочения правительственной политики в отношении городских сословий и государственных крестьян, к которым относились крестьяне Сибири, и поземельных отношений формировались политика

èпрактика использования ярмарочных площадей во время торга

èаренды торговых мест на площадях. В вопросах организации торговли, как и в вопросах землепользования, сибирские крестьяне, по-видимому, были менее подконтрольны представителям государственной власти. В первой половине XIX в. общесибирская и губернская администрация попыталась установить контроль над стихийно возникающими сельскими ярмарочными торгами, сломать сложившуюся практику самовольного решения крестьянскими обществами вопросов о правилах торговли на них и сборах за торговые места. Можно предположить, что усиление внимания центральной и местной администрации к жизни крестьянских об-

ществ с 30-х гг. XIX в., в том числе к поземельным и арендным отношениям в период ярмарочного торга, отражало преобразования в государственной деревне, вызванные известной реформой государственных крестьян П. Д. Киселева. К этому же времени относится установление казенной оброчной статьи на аренду ярмарочных площадей.

Столкновения органов сельского самоуправления и губернских учреждений, связанные с использованием доходов от торговых мест на ярмарочных площадях, правом вводить плату за торговлю, обязательствами относительно благоустройства площадей и установления на них порядка, в том числе санитарного, особенно ярко проявились в период учреждения ярмарок в 30–60-е гг. Так, Томское губернское правление на основании ст. 463 Общего губернского учреждения писало об учреждении ярмарки в селе Боготольском Мариинского округа: «Приговором… предположено: поземельный доход с площади или места имеющий быть… во время ярмарки в с. Боготольском, лавками и балаганами предоставить в пользу боготольских общественников, тогда как ярмарочные места есть по 9 пункту 2 ст. Устава о казенных оброчных статьях VIII т. 1 ч. Св. гр. зак. изд. 1857 казенные оброчные статьи, а доход с оброчных статей, по 1 ст. того же тома, составляет собственность казны…» [22].

За введением ярмарочных площадей в селениях государственных крестьян в число казенных оброчных статей следило Главное управление Западной Сибири. Были выработаны правила обустройства ярмарочных площадей и строительства лавок и балаганов, которое проводилось за «общественный счет». Главное Управление требовало от обществ гарантии обустройства площадей, на что были способны в основном городские общества. В донесении Словесного суда Колывани от 30 апреля 1859 г. говорилось, что к открытию ярмарки «предполагается построить из городского запасного капитала на первый раз до 6 приходных лавок в одном корпусе, каждую из них в длину и ширину по 10 аршин, ценою по примерному соображению, с материалами и работою в 150 руб., а всего на сумму 900 руб. сер., доходу же в год городу могут приносить каждая от 10 до 30 руб. … при этом остаточного капитала в настоящее время состоит налицо 325 руб. 7414 коп. и находится в ссуде на купцах 3970 руб., всего 4295 руб. 5714 коп.» [23]. Только

удостоверившись, что устройство лавок в том количестве и тех размерах, как ходатайствовали колыванские обыватели, представляется возможным по средствам города, Министерство внутренних дел нашло полезным возведение ярмарки в Колывани.

Под торговые места на ярмарках обычно занимали площадь перед церковью. За соблюдением санитарных норм был установлен контроль со стороны Западно-Сибирской администрации. В нача- ле 60-х гг. в Управление Западной Сибири от Томской духовной консистории поступила жалоба на недобросовестное устройство торговой площади в том же Боготольском: «Торговая площадь находится в 14 десятин от церкви, сдается в аренду как ярмарочная ежегодно (на 6 лет взял аренду мариинский купец-еврей Юдалевич)… торговля хлебом и другими припасами, причем торговые палатки, лошади, скот и крестьянские возы с продуктами располагаются обыкновенно не далее 2–3 аршин от церковной ограды… В силу ст. 433 Строительного устава с примечаниями к ней, строения как крестьянские, так и все другие могут быть расположены не менее как в 20 саженях со всех сторон церковных оград, покорнейше просить Ваше Превосходительство возбудить ходатайство перед Управлением Государственных имуществ Западной Сибири об изъятии церковной площади в с. Боготольском из числа казен- но-оброчных статей и об освобождении ее от торговли…» [24].

Для многих крестьянских обществ введение казенной оброч- ной статьи и ужесточение контроля за ярмарками со стороны ЗападноСибирской администрации означало увеличение расходов на обустройство ярмарочной площади и уменьшение доходов в пользу общества. Кроме того, Главное управление Западной Сибири, учитывая возрастающие доходы от ярмарок, выступило инициатором их учреждения в казенных селениях Томской губернии. Интересным представляется документ о сопротивлении крестьян села Иткульского открытию ярмарки и попытке избежать установления казенной оброчной ярмарочной статьи даже путем уничтожения ярмарки. «Журналом Совета Главного управления Западной Сибири в 1857 г. предписывалось об учреждении в с. Иткульском Каинского округа, коим определяла ввести ярмарочную площадь в силу оброчных статей… Вследствие этого Палата предписывала Губернскому землемеру сделать распоряжение о снятии помянутой площади на план и составить таксу для сего… Отвод яр-

марочной площади в с. Иткульском был возложен на землемера Киндякова, коим и было приступлено к исполнению сего дела, но жители того селения считают ту ярмарку совершенно бесполезной…». В ответе сельского приговора доверенные села с наивной хитростью пытались доказать, что «ярмарка в с. Иткульском по незначительности торговли может приносить казне незначительную пользу, а именно рубля 3 в год… а им вред: строить лавки, балаганы и т. д.». Ответ губернского управления был категоричен: «Ходатайство крестьян об упразднении оставить без последствий… ярмарочную площадь ввести в оброчную статью, так как управление ярмарки или учреждение не зависит от воли крестьян» [25].

Подобная история произошла и с ярмаркой в селе Уртам Томского округа, о которой ходатайствовало сельское общество. Но после получения указа от 10 мая 1861 г., разрешившего открыть ярмарку и, по-видимому, изложившего требования к устройству ярмарочной площади, крестьяне составили новый приговор: «Хотя мы ходатайствовали об учреждении ярмарки в нашем селении, но ныне… устройство лавок от казны будет по непроизводству торговли совершенно бесполезно, так как если торгующие красным товаром и приезжают когда-либо в Уртам, но и то весьма редко и на короткое время, то торг свой производят летом на открытом воздухе, а зимой в избах…» Однако Томское губернское управление разъяснило Томскому окружному правлению, что «упразднение ярмарок и базаров не может зависеть от желания местных обывателей, а зависит или от упадка торговли и промыслов, или от направления ее на другие пункты. Ни одной из этих причин… не приведено… дать знать Томскому земскому суду… о введении в оброк Казенной палаты ярмарочной площади в селе Уртамском» [26].

Такая ситуация в решении вопроса об аренде ярмарочных площадей сохранялась на протяжении длительного времени и зависела не только от проведения реформы государственных крестьян, но от фактического завершения землеустройства и разделения государственных и сельских дач. В этот период в вопросах аренды земли под торговые места и обустройства торговой площади наблюдался беспорядок. При усилении вмешательства государственных органов контроля сельские общества шли на компромиссы или ограничивались доходами со сдачи изб для проживания при-