Т.К. Щеглова Ярмарки юга Запад Сибири

ни по тракту Тюмень—Ирбит, находясь в пути от 30 до 40 суток. Стоимость доставки товара из Бийска в разные годы составляла 1 руб. — 1 руб. 50 коп. за пуд, из Барнаула — 70 коп. — 1 руб. 20 коп., от Томска — в среднем 1 руб. 80 коп. [80] и всецело зависела от монополии ямщиков, подряжавшихся на провоз товара. Отрезки прогона на ямщицком языке назывались «веревочками». Каждая «веревочка» имела своих монополистов. Сопровождали товары приказчики. Сами купцы редко следовали за торговым караваном, обгоняли его в пути и прибывали в Ирбит раньше.

При передаче товаров с одной «веревочки» на другую товар ча- сто теряли, разбавляли худшим по качеству, раскрадывали, и слу- чай, описанный в «Ирбитском ярмарочном листке», являлся типичным: «Один бийский купец принял от ямщиков орехи и воск далеко не в полном количестве: те ямщики, которые приняли кладь на месте, заехали домой, убавили орехов около пуда в каждом мешке, подогнувши мешки, зашив их так, что мешки представлялись туго набитыми, Эти ямщики сами не поехали с кладью, а передали ее другим ямщикам без весу. Часто товар принимают не перевешивая, а по наличию» [81]. Кроме того, стоимость провоза зависела от сроков доставки и стоимости провозимых товаров. Например обыкновенный провоз пушнины из Томска до Ирбитской ярмарки на обыкновенных подводах стоил 1 руб. 80 коп., срочный — 8 руб. 40 коп., провоз дорогостоящих товаров, таких как чай или пушнина, стоил дороже: в частности, за провоз пуда чая от Томска брали 3 руб. 80 коп.

Со второй половины XIX в., с развитием частного пароходства, купцы стали отправлять товары водным путем. С начала 60-х гг. от Томска до Тюмени, а затем от Барнаула и Бийска стали организовываться грузовые рейсы до Тюмени и даже до Ирбита. Первыми пароходовладельцами, перевозившими товары купцов для торговли на Ирбитской ярмарке, были Тецков, Тюфин, Хаминов, Айтыков, Плеханов, Суханов. Так, в навигацию 1868 г. из Тюмени пароходами Тюфина было вывезено в Томск 260 263 пуд. ярмароч- ных грузов, пароходами Тецкова — 73 292 пуд., Айтыкина — 81 713 пуд., Плеханова — 87 050 пуд., Суханова — 30 598 пуд. [82]. Доставкой до Бийска занимались пароходовладельцы Тецков, Айтыкин и Плотников. Бийские купцы писали: «В настоящее время ежегодно в мае приходит в Бийск не более 5 пароходов, и обратно

они увозят до Тюмени хлеб, орехи, масло и прочие сибирские товары». Количество пароходов, по мнению купцов, было недостаточным, и «цены за перевозку берут высокие… по этой причине множество товаров остается в Бийском округе, так как нет возможности отправлять их водным путем и самая закупка товаров бывает весьма ограниченна… Не очень давно бийские купцы сами вынуждены были построить для отправки товаров барку, которая была отправлена до Томска, где и был найден пароход для доставки барки в Тюмень» [83].

Доставка товаров водой обходилась в 3–5 раз дешевле. Стоимость доставки одного пуда составляла в среднем 20 коп. (1896 г.). Купцы стремились до замерзания рек доставить товар в Тюмень (крайний западный пункт) по Оби, Тоболу, Туре, а из Тюмени — санным путем до Ирбита. Так, в 1884 г. в тюменском порту для отправки в Ирбит находились 400 пуд. барнаульского золота на 12 000 руб., 2000 штук скотских кож, 30 000 пуд. сузунской меди на 300 000 руб., 30 000 пуд. сливочного масла на 21 000 руб. [84]. Дешевизна водных перевозок побуждала купцов продлить водный путь до самого Ирбита. Но река Ница, на которой стоял Ирбит, была мелководной, и пробные рейсы по половодью положили конец попыткам купцов интенсивно использовать водный путь от Тюмени до Ирбита. Все же в 60-е гг. было учреждено Ирбитское пароходство, которое занималось транспортировкой товаров, оставшихся от зимней ярмарки, в Западную и Восточную Сибирь. Затем оно вошло в состав общей администрации сибирского пароходства. В 1864 г. между Ирбитом и Тюменью буксировали 3 парохода, в 1866 г. — 6, в 1879 г. — 11 [85]. Однако в периоды маловодья рейсы от Тюмени до Ирбита прекращались даже в весенний период. Это способствовало превращению Тюмени в крайнюю западную пристань Сибири.

Если при сухопутной доставке товаров высока была вероятность хищения товара, то при отправке товаров водой случались просчеты пароходовладельцев. В 1881 г. вследствие раннего замерзания рек до 50 тыс. пуд. бийского ореха замерзло на Оби [86]. Другим неудобством водного транспорта являлось то, что им можно было перевозить не все товары. Если орехи, пушнина, воск, мед, хлеб часто отправляли пароходами, то скоропортящиеся товары — масло, сало и др. — доставляли санным путем. Возможности

водного транспорта ограничивались его сезонным характером. Это затрудняло отправку промышленных товаров из Ирбита. Основные партии мануфактуры доставляли зимним путем до Тюмени, оставляли на складах до весны и лишь после вскрытия рек отправляли пароходами в губернские города, куда они прибывали в лучшем случае в начале июня. Часть товаров по окончании ярмарки отправляли зимним путем, стараясь провезти до весенней распутицы. При такой организации доставки товаров вставала проблема сохранения их качества. Купцы на Ирбитской и Нижегородской ярмарках жаловались, что приходилось терпеть убытки и от прихоти погоды, и от прихоти пароходовладельцев. К тому же в первые годы водных грузовых перевозок, при малочисленности грузового флота и сосредоточении его после конкурентной борьбы в одних руках, монополия на перевозки порождала произвол и недобросовестность пароходовладельцев, что в конечном итоге сказывалось на доходах. Так, томский купец Г. Б-в жаловался на «недальновидность и невнимательность управляющих пароходами к интересам кладчиков», проявившуюся в том, что его доверенный «сдал на пристань А. нижегородский товар, причем по случаю стоявшего тогда ненастья предложил управляющему товар сложить на вымостки, чтобы он не подмочился… а тот ему ответил: „А не угодно ли ему снять свое пальто и подстелить под товар…“» [87].

Как и владельцы транспортных контор, многие владельцы пароходств сочетали перевоз товаров с торговлей. Среди алтайских пароходовладельческих фирм ежегодные товарные рейсы до Тюмени и обратно осуществляли пароходства Е. А. Жернакова и А. Ф. Морозовой, сочетавших доставку товаров с участием в торговле на Ирбитской ярмарке (в частности, хлебной) и получавших доходы и от того, и от другого. В 1896 г. А. Ф. Морозова оказалась главной продавщицей сибирского перерода на ярмарке (до 800 000 пуд.), который продавала по 55 коп. за пуд в кредит на 12 месяцев [88]. В неурожайные для Европейской России 1891–1892 гг. многие пароходовладельцы стали вообще отказываться от доставки товаров, так как сами занялись хлебной торговлей, предпо- читая перевозить на своих судах купленный хлеб из хлеборобных местностей Бийского и Барнаульского округов [89].

Крупную торговлю вел на Ирбитской ярмарке Е. А. Жернаков. Начинал он с торговых операций на Ирбитской ярмарке, затем от-

крыл пароходную контору до доставке грузов с Ирбитской ярмарки. В первых объявлениях он писал: «Контора пароходства по рекам Западной Сибири Е. А. Жернакова принимает на доставку грузы от Ирбита до пристани Камень и попутных пристаней» [90]. Затем район доставки расширился. «Контора Евграфа Александрови- ча Жернакова, дом наследников Кузнецова принимает на доставку грузы от Ирбита до Томска, Колывани, Барнаула и обратно из Барнаула, Томска, до Ачинска и из Ачинска до Тюмени» [91]. Как торговец Е. А. Жернаков выделялся на Ирбитской ярмарке хлебной торговлей и имел постоянных покупателей в лице екатеринбургских и других уральских мукомолов. От его позиции часто зависела цена на хлеб. Как писал корреспондент ярмарочного листка: «Цены на хлеб крепнут, некоторые крупные хлеботорговцы, как Е. А. Жернаков и другие, продав половину, намерены держать в руках до весны, когда выяснится урожай и общее количество хлеба». Вторую группу покупателей хлеба, привозимого Е. А. Жернаковым, на Ирбитской ярмарке составляли тобольские рыбопромышленники. В 1894 г. он продал на ярмарке до 65 тыс. пуд. ржаной муки с доставкой в весеннюю навигацию в селе Мужи Березовского округа. В 1895 г. он продал муку тобольским рыбопромышленникам С. Г. Окуневу и И. И. Карпову по 32 коп. в кредит на 12 месяцев. Кроме хлеба, Жернаков продавал на ярмарке в большом количестве конопляное и льняное семя, из продуктов скотоводства — кожи и т. д. Все это завозилось им в Тюмень, а оттуда часть товаров отправляли на ярмарку, часть оставляли в Тюмени, а на ярмарке продавали по образцам.

Принимала заказы в Ирбите на перевозку товаров в Томскую губернию также контора пароходства почетного гражданина Евграфа Ивановича Королева. «Отправителей кладей» извещали, что контора «принимает клади на доставку пароходами из Ирбити и Тюмени в Томск, Колывань, Барнаул, Бийск, Бирлюсы, Ачинск и др. попутные места» [92]. Особенностью перевозок ирбитских грузов являлось то, что подавляющее их количество разгружалось с пароходов не в Ирбите, а в Тюмени. Однако сделки совершались в конторах, открытых на Ирбитской ярмарке, куда съезжались все купцы. К концу XIX в. все объемные и громоздкие товары (скотоводческие, земледельческие) стали довозить только до Тюмени, а на ярмарке торговать по образцам.

Торговля на Ирбитской ярмарке по степени участия купцов в торговле и объему торговых операций была многоступенчатой. Условно можно выделить три рода торговли.

Первая ступень: продажа мелкооптовых партий поставщиками с мест, концентрация товаров в руках оптовиков. На этой ступени мелким и средним торговцам важно было сориентироваться, выгодно продать и закупить товары для перепродажи.

Вторая ступень: конкуренция между оптовиками и торговые операции с крупными партиями, розничная торговля во время сделок. На этой ступени торговый успех зависел от умения «переиграть ценой» немногочисленных конкурентов.

Третья ступень: отправка оптовых партий для дальнейшей перепродажи в места спроса — Москву, Петербург, Нижний Новгород, Польшу, Америку.

Большинство купцов губернии ограничивались участием в торговле на первой ступени, начинавшейся с 20-х чисел января за неделю до фактического открытия ярмарки. «В течение 15–20 дней, — утверждал алтайский купец, — купечество трудится недосыпая, недоедая, недопивая, — чего не бывает на протяжной Нижегородской ярмарке. И к этому есть основательные причины…

Ирбитская ярмарка. Открытие. 1890-е гг.

продать поскорее товар, поскорее отправить его на место, чтобы перед Пасхой успеть поторговать» [94]. Купцы стремились больше и дешевле закупить товаров и быстрее отправить их на место, так как «в конце года, по их мнению, привозной товар истощается, и чем скорее доставить его с ярмарки, тем выгоднее» [95]. Если привезенный ими товар в краткие сроки сбыть не удавалось, купцы оставляли его на хранение до ярмарки следующего года.

Условия торговли на Ирбитской ярмарке на протяжении второй половины XIX в. не менялись. Главной трудностью для приехавших купцов было отсутствие информации о спросе и ценах на товары. При дефиците времени деятельность купца зависела от случайных обстоятельств. Безымянный бийский купец жаловался: «Только что я вылез из повозки, ровно из-под земли вынырнул Хайбула, маклер известного комиссионера пушных товаров. По его плутоватым глазкам я хотел узнать, что ему нужно от меня. Думаю, белку всучу своему старому приятелю-комиссионеру, нет, по глазам вижу, что белка не в спросе: узнал, что красную лисицу спрашивают порядочно — но что удивительно, маклер слишком любезные расспросы ведет о сурке. Цена ему была 5–6 коп. в позапрошлые годы, в прошлую ярмарку 10 коп. Ныне предполагают взять 12–14 коп., но я же купец: давай запрошу 20 коп., и каково мое огорчение: Хайбула дал 20 коп. Да, это большое огорчение для меня, потому что сегодня сурок продается 22–24 коп.» [96].

На первой ступени торговли губернские купцы попадали под пресс посреднической деятельности агентов крупного капитала, занимавшихся скупкой товара: «Приехала из Бийска А. Ф. Морозова, М. С. Сычев, В. Н. Осипов, Т. Е. Мокин, Н. В. Иванов, Г. Г. Бодунов,

Ирбитская ярмарка. Гостиный двор и портовая площадь. Конец XIX в.

М. А. Притчин, из Барнаула Куликов, Смирнов, Кулев, Сбитнев, Сухов… Начались обычные визиты москвичей и других представителей торгово-промышленного мира России. Появились точно выросшие из земли маклера-татары, шныряя из дома в дом и выведывая у приехавших сюда сибиряков о количестве привоза пушнины и цен на нее» [97].

Провинциальные купцы редко вели торговлю из специально предназначенных торговых мест на ярмарочной площади. Известно, что в главном торговом помещении — гостином дворе (москательный ряд) содержали лавки только торговцы свечами и воском: бийский купец Петр Андреевич Рулев, наследовавший лавку от отца Андрея Якимовича (лавка ¹ 109), сыновья барнаульского купца Дмитрия Никифоровича Сухова (¹ 111), сыновья Федора Кузьмича Рулева, сын и доверенный бийской купчихи Пелагеи Ивановны Рулевой и его брат Ефим Кузьмич (¹ 59). Такса на плату за эти помещения составляла 60 руб. (цена определялась выгодностью положения лавки и колебалась от 12 до 130 руб.) [98]. В 1887 г. некоторые торговцы мануфактурой пытались претендо-

Ирбитская ярмарка. Торговля с возов. 90-е гг. XIX в.

вать на их места. Усть-каменогорский купец Зылев, выступая на заседании Ирбитского ярмарочного комитета и отстаивая свои права, заявил: «Лавки насижены десятками лет и… покупатели их товара ознакомлены с местностью занимаемых ими помещений и… с переводом их торговли они понесут убытки» [39]. Ф. К. Рулев указывал, что производил из лавки торговлю в течение 38 лет [99]. Кроме лавок в свечном ряду, алтайские купцы снимали места в таборе для хранения кож, овчин. Постоянным арендатором являлся бийский купец Иван Степанович Шестаков из казачьей станицы Чарышской [100].

Остальные купцы использовали право торговли на ярмарке из своих или частных домов, с взиманием пошлины за право торговли на ярмарке в размере 4% от стоимости проданного товара («Правила для Ирбитской ярмарки», утвержденные Министерством внутренних дел от 21 февраля 1889 г.). В списке торговцев за 1890 г. значились бийский купец Осипов, торгующий пушниной и орехом в доме В. И. Иконникова (будущего председателя Ирбитского ярмарочного комитета), купец Бодунов, торгующий в доме И. Ф. Кузнецова, и Сбитнев, торгующий там же медом [101]. Мно-

гие купцы имели собственные дома, где вели торговлю и хранили остатки товаров в промежутках между ярмарками. Бийский купец Иван Петрович Котельников, уроженец Ирбита, писал: «В г. Ирбит мною привезены незначительные партии пушного товара, а именно до 100 тыс. сурковых шкурок, 40 тыс. белки лучшей и низкой доброты и 2 тыс. лисиц — всего на сумму не более 20 000 руб. Весь этот товар размещен в моем собственном доме, причем я принужден разместить товар в разных хозяйственных постройках при доме, так как особого товарного склада у меня нет» [102]. Ча- ще всего дома в Ирбите приобретали владельцы транспортных и пароходных контор.

За торговлей в частных домах следили торговые депутаты ярмарочного комитета и участковые податные инспектора. После введения торговых пошлин на ярмарках главная их задача заклю- чалась в контроле за соответствием взятого гильдейского билета объему торговли и содержанию торговых помещений. Так, И. П. Котельникову и бийскому купцу А. П. Фирсову из села Алтайского, торговавшим в доме Льва Котельникова, были предъявлены обвинения в том, что объем их торговли соответствует не второгильдейскому билету, а оптовой торговле по билету 1-й гильдии. Однако купцы заявили протест в Ирбитский ярмарочный комитет. В частности, Фирсов указывал, что его товар находится в не приспособленных для торговли местах: во дворе, завозне, кладовой, а объем товара невелик: 140 пуд. воска на сумму 2 800 руб., 4 230 пуд. меда на 13 800 руб. и 13 000 штук сурка по 9 коп. на 1 170 руб. [103]. После рассмотрения протеста купцов на заседании ярмарочного комитета 8 февраля 1881 г. было принято решение донести о самоуправстве податного инспектора 8-го участка Зверева пермскому губернатору.

За первые дни торговли на ярмарке привезенные партии товаров скупали крупные оптовые торговцы для дальнейшей перепродажи. При этом крупные скупщики стремились взять инициативу в свои руки, опередить конкурентов и собрать максимальное коли- чество товара, чтобы затем диктовать цены. Так, в 1883 г. были скуплены до 20 тыс. шт. бийской белки высшего сорта Слободским, партии бийского сурка — одним из самых крупных владельцев этого товара Морозовым [104]. На ярмарке 1896 г. весь алтайский мед и 5 000 пуд. бийского ореха были скуплены екатерин-

бургским торговцем М. П. Корольковым [105]. На этой (второй) ступени торговли источником прибыли служила разница цен между мелкооптовыми и крупнооптовыми партиями. Как говорили сами купцы, «игра шла по-крупному». На той же ярмарке операции с медом совершил бийский купец П. М. К-ов, скупив мелкие партии по 8 руб. 50 коп. (до 2 тыс. пуд.) и перепродавая по 9–9,5 руб.

Âусловиях жесткой конкуренции для участия в крупных операциях необходимо было иметь значительный капитал. Представление о размахе торговли может дать скупщическая деятельность на ярмарке этого же года В. Г. (по-видимому, Василия Гилева), скупившего всего сурка за счет того, что мелкие покупатели предлагали стоимость одной шкурки 12 коп., купец же назначил цену от 18 до 20 коп. и скупил до 300 тыс. шт. Нетрудно подсчитать, что для этого понадобилось не менее 57 000 руб. После этого купец предполагал перепродать партию сурка на Нижегородской ярмарке. Концентрация товаров в одних руках позволяла диктовать монопольные цены. Например, на ярмарке 1878 г. скупленные бийские орехи подорожали с 3 руб. до 3 руб. 20 коп. [106].

Âсравнении с доходами оптовиков доходы большинства купцов Томской губернии при первичной продаже товаров были ниже.