Т.К. Щеглова Ярмарки юга Запад Сибири

рядов, и губернскими властями: государственными, земскими, городскими учреждениями — в вопросах о ярмарках V разряда. По новому закону вопросы о всех ярмарках были переданы в компетенцию региональных властей. Законом предусматривалось решение вопросов о ярмарках по соглашению губернатора с управляющим губернской казенной палатой, и лишь в случае разногласия между ними решение вопроса о ярмарках предоставлялось министру внутренних дел по соглашению с министром финансов [4]. На территориях, где были введены земства, вопросами ярмарок ведали губернские комитеты по делам земского хозяйства. В городах решение вопросов «о внутреннем распорядке на ярмарках, рынках и базарах» по Городовому положению предоставлялось городским думам. МВД сохранило контроль только за ключевыми оптовыми и пушными ярмарками, а также за скотоводческими ярмарками в районах Казахстана и Средней Азии.

Поэтому рубежом в государственной политике по отношению к ярмаркам можно считать 1900 г. В первые месяцы 1900 г. губернаторы в соответствии с положениями 1883–1885 гг. ходатайствовали об открытии ярмарок с торговлей сроком свыше одной недели перед Министерством внутренних дел; во второй половине 1900 г. они сами учреждали ярмарки, а центральные власти просто уведомлялись об этом. Примером может служить процесс уч- реждения двадцатидневной ярмарки в селе Ново-Николаевском Томского уезда. В ходатайстве губернатора, поданном летом 1900 г. в МВД, в соответствии со ст. 331 Общего губернского учреждения, согласно которой ярмарки с торгом, превышающим неделю, учреждались только с ведома МВД и МФ, губернатор испрашивал разрешения на открытие ярмарки в Ново-Николаевском. В ответе от 12 октября 1900 г. МВД уведомляло: «Принимая во внимание, что на основании Высочайше утвержденного 5 июня сего года мнения Государственного Совета о порядке открытия ярмарок, перенесении их в другие местности, изменения сроков и закрытия оных в губерниях (опубликовано в ¹ 210 Правительственного Вестника за текущий год)… открытие вновь ярмарок на срок более одной недели разрешается губернаторам, по соглашению с управляющим Казенною палатою. Я нахожу, что изъясненное выше ходатайство не требует каких-либо распоряжений со стороны МВД. Об этом, с возвращением подлинного производства Губерн-

302 Ã ë à â à 4

ского Правления по означенному делу, имею честь уведомить Вас» [5].

Таким образом, по закону от 5 июня 1900 г. и последовавшим к нему дополнениям, в тех губерниях, где не было введено Положение о земских учреждениях, вопросы об открытии ярмарок согласно ст. 331 Общего губернского учреждения полностью передавались в компетенцию региональной администрации. В случае, если срок ярмарки не превышал одной недели, вопросы о ярмарках решались губернаторами; если срок был более продолжительным — губернаторами по соглашению с управляющими Казенными палатами. Если между губернским правлением и Казенной палатой возникали споры, дело решалось министром внутренних дел по соглашению с министром финансов. Решение же вопросов о ярмарках в городах оставалось в компетенции городских дум [6].

В соответствии с новой государственной политикой были внесены дополнения в существующие законы, в частности в ст. 664– 668 Торгового устава. Ст. 664 давала следующее определение ярмароч- ной торговле: «Ярмарки суть общие торги, на которых в продолжение определенного в установленном порядке срока производится торговля всякого рода или только определенного рода товарами». А в ст. 665 были внесены дополнения в примечание о том, что «дела об открытии новых и закрытии существующих ярмарок, перевод их с одного места на другое и изменение их сроков производится по правилам, изложенным в Своде губернских учреждений, и что внутренний распорядок на ярмарках определяется местными узаконениями и постановлениями» [7]. Таким образом, с середины 1900 г. в условиях повсеместного открытия сельских ярмарок вся информация оставалась в губерниях и хранилась в региональных архивах.

На территории Томской губернии вопросы учреждения ярмарок имели особенности на землях Кабинета. Распространение общегосударственных положений, а также наметившееся к концу XIX в. разграничение полномочий между губернскими и окружными учреждениями в вопросах развития торговли и промышленности не могли сразу привести к полному отстранению окружных властей от процесса учреждения ярмарок без разграничения земель Кабинета и сельских обществ. Поэтому в начале ХХ в. политика Кабинета прошла два этапа, рубежом между которыми явилось за-

вершение землеустроительных работ на территории округа и окончательное разграничение кабинетских и крестьянских земельных дач.

На первом этапе отношение Кабинета к ярмаркам определялось положениями, выработанными в 80–90-х гг., в основе которых лежала монополия на всю землю округа. Процесс утверждения ярмарок сопровождался сбором большого числа справок и заключений и предусматривал прохождение ходатайства через цепь местных губернских представителей власти: податных инспекторов, исправников, крестьянских начальников, лесничих и т. д. После получения разрешения от разного ранга чиновников ходатайства сельских обществ с подписями чиновников и сопроводительными комментариями для окончательного решения поступали в Томскую казенную палату, а затем в губернское управление. Затем начиналось согласование решений и действий губернской власти с управлением Алтайского округа. Сопроводительное письмо Томского губернатора начиналось словами: «Губернское правление имеет честь просить управление Алтайского округа сообщить сему управлению, не имеется ли со стороны управления ка- ких-либо препятствий к разрешению открытия ярмарки» [8].

Заинтересованная позиция губернских гражданских властей объяснялась их ответственностью за платежеспособность крестьян как основного податного сословия. Ярмарки приносили крестьянам прямые доходы от участия в перевозке товаров, сбыте местной продукции в самой деревне, от сдачи в аренду торговых помещений и весов на площадях, квартирного и продовольственного обслуживания приезжих участников ярмарки. Льготы для крестьян, торгующих на ярмарках, в начале ХХ в. подтвердил указ правительства ¹ 7631 от 3 ноября 1903 г.: «Вопрос о правах владельцев ярмарочных площадей в селениях взимать сборы с сельских обывателей, пригоняющих на ярмарки скот и привозящих для продажи земледельческие продукты собственного производства, должен быть разрешен в отрицательном смысле во всех случаях, когда продавцы не пользуются для сбыта предметов торга особыми помещениями на ярмарках или отдельными местами, отведенными им» [9]. Поэтому губернские власти установили контроль за торговлей на ярмарках, следили за выполнением покровительственных указов, вносили коррективы в сроки и время торговли.

В частности, в разрешении открыть ярмарку с 20 сентября в уро- чище Кош-Агач Томское губернское правление предложило ограничить ее продолжительность 14 днями, так как при 15-дневном сроке она подлежала обложению промысловым налогом, а это могло уменьшить число торговцев [10].

Лишь после окончания землеустройства на землях Кабинета процедура учреждения ярмарок для крестьян значительно упростилась, что нашло отражение в делопроизводственных документах. В 1915 г. Томское губернское правление известило крестьянских начальников уездов, входящих в состав округа, «что вопрос об отрытии ярмарок и базаров в селениях, устроенных по закону 31 мая 1911 г., за окончанием землеустройства в Алтайском округе не подлежит рассмотрению Управлением округа» [11] и что «губернскому управлению… по закону принадлежит право разрешать устройство ярмарок и базаров в губернии» [12]. Это привело к упрощению процедуры и отразилось на развитии ярмарочной сети губернии. В 1910 г. в губернии проходило 434 ярмарки, в 1912 г. — 563. После окончания землеустроительных работ доходы от ярмарок в населенных пунктах, расположенных на кабинетских землях, шли в доход Кабинета; на землях, переданных сельским обществам, — в пользу последних, в городах — городским обществам. Ряд торговых площадей старых ярмарок оставался в казенной оброчной статье, и доходы от аренды поступали в казну, сельским же обществам шел только процент от аренды и доходы от сдачи внаем жилых и хозяйственных помещений и т. п.

В новых условиях, когда земля являлась главным источником поступлений в кабинетскую казну, управление Алтайского округа строго следило за использованием кабинетской земли и поступлением доходов от ее аренды в подведомственных населенных пунктах. Ярким примером явилось дело о торговой площади в селе Салаирском. Управление округа, рассмотрев вопрос о ее аренде, сделало вывод о законных правах Кабинета, так как «из дела Земельной части видно, что… базарная площадь находится в пределах отвода Салаирского серебряного рудника», следовательно, принадлежит Кабинету Е. И. В., поэтому доход от 8 лавок с годовой арендой в сумме 156 руб. 25 коп. и весы с арендой 103 руб. 50 коп. должен поступать в Кабинетскую казну [13]. В 1915 г. началась торговля «на разъезде Юрга… на специально отведенной для базара Каби-

нетской земле». Лесничий сдал площадь в аренду с 1 января 1915 г. сроком на три года с уплатой по 250 руб. в год и предлагал учредить «две должности полицейских стражников на счет Кабинета его Величества».

Аренда земли под торговлю и промышленные заведения давала наиболее стабильный и высокий доход. Чиновники Горного управления предпринимали усилия по увеличению количества арендуемых площадей. Показательным является решение вопроса об аренде вновь учрежденной ярмарки в Кош-Агаче в 1915 г. Начальник округа предложил Кабинету «учредить оброчную статью — 200 десятин», так как в Кош-Агаче живут «доверенные бийских купцов, которые ведут торговлю с Монголией и Китаем», а также на ярмарочную площадь, «которая могла бы быть формально отмежевана у инородцев». Относительно аренды земли купцами, проживающими в Кош-Агаче, Кабинет объяснил, что «за пользование землей, т. е. за усадьбы, торговые заведения и склады товаров… они обложены администрацией Бийского имения арендной платой в доход Кабинета Его Императорского Величества». Что касается аренды ярмарочной площади, то, по мнению Кабинета, «образование такой статьи впредь до устройства инородцев преждевременно» [14].

В горнозаводских и рудных поселках большие ярмарочные сборы взимали в Сузуне и Змеиногорске. Так, ярмарочная площадь Змеиногорска в 1904 г. была сдана тобольскому крестьянину за 1800 руб., в Сузуне за аренду весов во время ярмарки этого же года арендатором Веревкиным было заплачено 239 руб. 10 коп., в Локтевском крестьянином Белогорцевым — 271 руб. За аренду площадей в Гурьевском заводе кузнецким мещанином Кузнецовым было заплачено 90 руб. 50 коп., в Салаирском руднике — 120 руб. 40 коп. (в 1903 г. — 33 руб. 45 коп.) [15].

Сельские общества связывали с учреждением ярмарок повышение благосостояния общества и благоустройство деревни. Финансовая самостоятельность самоуправляемых крестьянских обществ, возросшие фискальные обязанности крестьянского мира, существование общинных интересов и потребностей заставляли сельское общество искать источники и способы приобретения денег, которые шли на открытие новых школ, строительство церквей и хлебозапасных магазинов, находившихся на местном финансировании. Крестьяне села Верх-Ануйского в прошении об открытии ярмарки

называли ярмарку «единственным доходом» от аренды за помещения и балаганы на ярмарочных площадях, аренды весов (весовой сбор), от извоза и перевозки товаров, квартирных (постойных) и столовых (продовольственных) сборов, сбыта сельскохозяйственной продукции. Полученные деньги общество планировало использовать на постройку церкви, на нужды церковноприходских школ, Александровского сельского училища, церковноприходское попечительство. «Материальная польза» ярмарки, в отличие от доходов, приносимых частными лавками сельчан, шла в общественную казну. Но наибольшие доходы местному самоуправлению в начале ХХ в. приносили городские ярмарки. В Ново-Николаевс- ке (совр. Новосибирск) в 1904 г. в городской бюджет от аренды ярмарочной площади поступило 10 500 руб. ярмарочных сборов.

Таким образом, в начале ХХ в. в ярмарочное законодательство был внесен ряд дополнений. Прежде всего, были упрощены процедура учреждения новых ярмарок и внесение изменений в порядок торговли на старых. Вопросы о ярмарках передавались от центральных учреждений местной администрации. В то же время не претерпела существенных изменений налоговая и пошлинная политика в отношении ярмарок. Свободной для всех сословий оставалась торговля на ярмарках V и в особых случаях — IV разряда, а также крестьянская торговля на ярмарках I–IV разрядов. В целом преобразования делали ярмарки более доступными для всех городских и сельских сословий рынками. Такое положение существовало и на территории Томской губернии. Земельные реформы и землеустройство на кабинетских землях уравняли права и возможности всех крестьян губернии, за исключением тех обществ, чьи поселения остались на кабинетской земле.

2.Особенности развития ярмарок

èярмарочной торговли

Âажнейшими факторами экономического роста Сибири в конце XIX — начале ХХ в. являлось развитие и совершенствование путей сообщения. Распространение пароходства и особенно

начавшееся железнодорожное строительство меняли условия промышленного и сельскохозяйственного производства и торгового предпринимательства, вели к развитию более прогрессивных капи-

талистических форм их организации. Создание регулярного, быстрого, безопасного, массового, не зависящего от погодных условий железнодорожного транспорта, связавшего локальные рынки с общероссийским и мировым, привело к кардинальным изменениям во всех сферах экономической жизни Сибири. Великая сибирская железная дорога, по мнению исследователей, «резко ускорила развитие капитализма в Сибири вширь и вглубь», вызвала «глубокие сдвиги» и активизировала развитие торговли благодаря тому, что «сибирский рынок стал более доступным для сбыта фабричных изделий как российских, так и заграничных фирм. Стремительно рос ввоз в Сибирь металла, машин, станков, земледельческих орудий, тканей, сахара, керосина… Одновременно рос вывоз из Сибири продуктов сельского хозяйства и сырья» [16]. Это привело к резкому увеличению объема торговли. Если до постройки железной дороги экспорт из Сибири составлял 8–10 млн руб., то после открытия движения по железной дороге, в частности в 1907 г., — 134 млн руб. [17].

Вместе с тем в начале ХХ в. сохраняли значение многие социальные, экономические, географические условия, тормозившие развитие капиталистических форм торговли. Железнодорожный путь протянулся с запада на восток, не затронув огромные пространства Сибири, лежащие к северу и к югу от дороги, в том числе Алтайский округ и Нарымский край Томской губернии, северный Низовой край Тобольской губернии и Степь, на территории которых мобилизация товаров по-прежнему осуществлялась через традиционные периодические формы местных рынков. Современник событий, один из авторов Сибирской советской энциклопедии И. Цакни заметил: «Проложенная магистраль произвела переворот во всем экономическом укладе Сибири, и этот переворот ограничивался сравнительно узкой полосой территории вдоль магистрали» [18]. Исследователь предлагал дифференцированный подход к решению вопроса о влиянии дороги и разграничил непосредственное, или прямое, влияние железной дороги на хозяйственную и общественную жизнь, которое сразу проявилось в местностях, прилегающих к ней, и опосредованное — в удаленных от дороги регионах. Корреспондент «Сибирского вестника» также писал, что даже после начала эксплуатации железной дороги «ярмарки служат центром скупки местного сырья и оптового сбыта приве-

зенных товаров в местах, удаленных от постоянных центров и от линии железной дороги» [19]. Поэтому развитие ярмарочной торговли в Сибири необходимо рассматривать, с одной стороны, с учетом влияния железной дороги, особенно в местностях, где это влияние было непосредственным, а с другой стороны — с учетом фактора удаленности части ярмарочных районов от железной дороги и опосредованного характера ее влияния на них.

В начале ХХ в. число ярмарок на территории Российской империи, несмотря на быстрый рост протяженности и плотности сети железных дорог в европейской части страны, выросло и составило, по данным Министерства финансов на 1 июля 1904 г., 18 452. Сибирь занимала 9-е место по числу ярмарок (629) среди 12 районов. По сравнению с такими районами, как Центральный (2162 ярмарок), Восточный (2758), Украинский (2597), Средний земледель- ческий (2308), Сибирь отставала, но с учетом ее общей площади и численности населения количество ярмарок было значительным. Близкими к ней по соотношению ярмарок, характеру заселенности и размерам территории являлись Северный край (378 ярмарок), Среднеазиатский [130 ярмарок) и Кавказский (196 ярмарок) [20]. На территории Томской губернии в начале ХХ в. наблюдались более высокие темпы образования ярмарок в сравнении с предшествующим периодом. Если в 1895 г. в Томской губернии их проходило 68, то в 1910 г. — 434, в 1912 — 563.

Рост числа ярмарок и распределение их по территории губернии были неравномерными. В 1900 г. наиболее крупные обороты ярмарочной торговли были в Барнаульском округе: только на ярмарках в Барнауле, селах Сузунском, Крутихинском, Анисимовском, Павловском и Берском общий оборот составил 4 млн руб. На втором месте находились наиболее крупные ярмарки Бийского округа — в Бийске, Смоленском, Онгудайском, с общим оборотом 600 тыс. руб. За ними в списке крупнейших ярмарок Сибири стояли ярмарки Змеиногорского округа — в Змеиногорске, станицах Чарышской и Антоньевской и в селе Зыряновском, с общим оборотом до 375 тыс. руб.; Кузнецкого — в Кузнецке, селах Брюхановском, Бенковском с общим оборотом до 300 тыс. руб.; Томского — в Колывани, Парабельском, Богородском, с оборотом до 300 тыс. руб. Меньше всего крупных ярмарок было в Каинском уезде — в Каинске (оборот 43 тыс. руб.) и Спасском (оборот до

170–180 тыс. руб.) [22]. В 1910 г. лидирующее положение по-преж- нему занимал Барнаульский уезд: из 434 ярмарок 232 проходили в Барнаульском уезде, 74 — в Бийском, 63 — в Змеиногорском, 25 —

âКаинском, 10 — в Кузнецком, 7 — в Томском и ни одной в Мариинском. Таким образом, почти 85% ярмарок проходило в уездах Алтайского округа: Барнаульском, Бийском, Змеиногорском, а вместе с Кузнецким их доля составляла 90%. Это говорит о том, что расширение сферы ярмарочной торговли происходило, во-пер- вых, в районах сельскохозяйственного производства, прежде всего

âхлебопашеских волостях Барнаульского уезда, во-вторых, на территориях, удаленных от района непосредственного влияния железной дороги.

Âзону прямого влияния железной дороги попали ярмарки Каинского и северных волостей Барнаульского уезда, на которых объемы торговли падали. К ним относилась Бердская ярмарка, открытая в 60-е гг. XIX в. и имевшая в 80-е гг. торговые обороты от 100 до 170 тыс. руб. Обороты известной Медведской ярмарки упали с 30–90 до 3 тыс. руб., Анисимовской — с 60–80 до 6 тыс. руб., Лянинской — с 70 до 3 тыс. руб. Фактически прекратилась торговля на Иткульской ярмарке, имевшей обороты от 15 до 30 тыс. руб., и на ярмарке в селе Осиновые Колки, имевшей обороты 25–40 тыс. руб. Наиболее показательно падение торговли на ведущей ярмарке второй половины XIX в. в селе Вознесенском (Девятипятницкой). В середине века ее наибольшие обороты составляли от 600 до 920 тыс. руб., в конце столетия — от 100 до 250 тыс. руб. и совсем уменьшились в начале ХХ в. Относительно ярмарок, расположенных вблизи железной дороги, можно согласиться с выводом составителя справочного издания начала ХХ в. З. Вольского о том, что «обороты ярмарочной торговли в Томской губернии, по сравнению с прошлым, значительно понизились. Особые условия, создавшиеся в экономической жизни Сибири под влиянием железной дороги, особенно резко отразились на ярмарочной торговле, вследствие чего некоторые из ярмарок совершенно закрылись, а другие, потеряв свое значение, пришли в упадок» [23]. Но относительно итогов развития всей ярмарочной торговли этот вывод был сделан преждевременно.

Основная часть Томской губернии на север и на юг от железной дороги вошла в зону ее опосредованного влияния, в которой