учебный год 2023 / Op_tsiv_issled_v2_blok

Формы и последствия отказа от осуществления прав по договору

где идет речь об отказе от права на оспаривание, а где – об эстоппеле. Основным аргументом в пользу того, что данные положения подразумевают именно отказ от права на оспаривание, является то, что из поведения субъекта явно следует его намерение сохранить сделку. А значит, он согласен с ее условиями, не намерен ее оспаривать и в таком случае он сам лишает себя своими действиями права на оспаривание. На это можно возразить, что все же, если управомоченный субъект попытается оспорить сделку, то в первую очередь внимание привлечет его противоречивое поведение, а не возможный предшествовавший отказ от права.

Следующее решение видится применительно к положениям ст. 166 ГК РФ. Если признать данные положения отказом от права на оспаривание и наделить их правопрекращающим эффектом1, то здесь явно возникает коллизия с п. 2 ст. 9. Ведь согласно ст. 9 отказ от осуществления права прекращает право только в случаях, предусмотренных законом. В данном случае для наших целей формулировки и содержание п. 2 и 5 совершенно различны. В п. 2 ст. 166 прямо указывается на то, что лицо «не вправе оспаривать». Значит, закон непосредственно лишает лицо его права. Иначе выражается законодатель в п. 5 той же статьи: речь идет о некоем правовом значении заявления лица о недействительности сделки. Данное положение вызывает множество вопросов с точки зрения его доктринальной оправданности и практической целесообразности2. Но поскольку данный вопрос не является предметом настоящего исследования, стоит лишь кратко отметить, что

вэтом случае об отказе от права на оспаривание речь идти не может как минимум по той причине, что у лица, заявляющего о недействительности сделки, нет никакого права на оспаривание в данном случае, поскольку природа ничтожных сделок такова, что они не нуждаются

воспаривании и недействительны в силу указания закона, независимо от воли их сторон3. Аналогичная аргументация применима и к зло­

1  Несмотря на то, что секундарный характер права на оспаривание можно поставить под сомнение (помимо воли управомоченного лица, необходимо еще и судебное решение), но все же реализация его, как правило, не зависит от действий противоположной стороны и именно поэтому здесь речь идет о правопрекращающем эффекте.

2  Например: Ширвиндт А.М. Ссылка на ничтожность сделки как злоупотребление правом. Изобретение судов, закрепленное в законе // Арбитражная практика. 2015. № 7.

3  Генкин Д.М. Относительная недействительность сделок // Вестник гражданского права. 2014. № 4. С. 190–220; Тузов Д.О. Lex «quasi» perfecta? О новой редакции ст. 168 Гражданского кодекса РФ и фундаментальных цивилистических понятиях // Закон. 2015. № 9. С. 34–48; Он же. Ничтожность и оспоримость юридической сделки: пандектное учение и современное право. М., 2007. С. 97–98.

51

И.И. Акимова

употреблению правом. Нет особого субъективного права – нечем злоупотреблять1. Вероятно, в данном случае, пытаясь найти рациональное зерно в п. 5 ст. 166 ГК РФ, стоит обращаться исключительно к принципу добросовестности и институту конвалидации сделок (в той степени, в которой последняя может быть применима), но никак не к отказу от права на оспаривание.

Отказ от осуществления права путем бездействия

Вряд ли хотя бы один из судов сможет усмотреть в молчании или бездействии стороны «заявление об отказе» в смысле п. 6 ст. 450.1 ГК РФ. Однако такой механизм отказа заложен в п. 7 той же статьи. Из текста указанного пункта следует, что неосуществление права в установленный срок влечет применение правил п. 6. Причем на это должно быть прямое указание закона, иного правового акта или договора. В связи с этим на правила п. 7 можно посмотреть с двух совершенно противоположных сторон. На первый взгляд речь идет о действии пресекательного срока: срока для осуществления права, установленного законом, иным правовым актом или договором2. Однако механизм действия пресекательных сроков таков, что при их истечении право прекращается. И это является общим правилом. Тем не менее п. 7 ст. 450.1 ГК РФ претендует на то, чтобы ввести какое-то специальное регулирование. Следовательно, в данном случае происходит не прекращение права, на осуществление которого был установлен срок, а нечто иное. Значит, ни здесь, ни в п. 6 в качестве последствий не предусматривается прекращение права.

Но возможно и другое понимание п. 7. Ранее в Кодексе не существовало общего правила о действии пресекательных сроков в гражданском праве. Их понятие являлось доктринальным, в то время как гл. 11 ГК РФ устанавливала лишь технические правила исчисления сроков вообще. При таком понимании, устанавливая в договоре пресекательный срок существования права, стороны должны прямо на это указать. Отсюда возникает вопрос, что будет, если они на это не укажут. В том, что в таком случае пресекательный срок перестанет быть пресекательным, возникают определенные сомнения. Кроме того, если законодатель хотел разъяснить механизм действия пресе-

1  Аналогичный подход был предложен при толковании ст. 10 ГК РФ в п. 2 Информационного письма Президиума ВАС РФ от 25.11.2008 № 127.

2  Грибанов В.П. Сроки в гражданском праве // Осуществление и защита гражданских прав. М., 2001. С. 258–267.

52

Формы и последствия отказа от осуществления прав по договору

кательных сроков вообще, то почему он сделал это именно в данном месте Кодекса, в положениях о договоре, а не в общих положениях?

В контексте п. 7 ст. 450.1 снова встает проблема правовой природы отказа от права. Сделка ли это? Если да, то когда она совершена? Можно ли ее оспорить и по каким основаниям? Ни доктрина, ни судебная практика ответов не дает.

По всей видимости, наиболее удачным ответом будет следующий. В ГК РФ закреплены как минимум две формы отказа от осуществления права: путем прямого заявления об отказе (собственно отказ) и путем бездействия в течение установленного срока. В первом случае налицо сделочная природа такого действия, и она должна подпадать под регулирование всех соответствующих норм о сделках. Во втором же случае не требуется прямо выраженной воли управомоченного субъекта на отказ. Законодатель вменяет такую волю лицу, которое своим поведением не демонстрирует обратное в течение установленного срока. В этом случае лицо не заявляет отказа от осуществления права, однако законодатель распространяет на такое поведение аналогичные последствия.

Сфера применения отказа от осуществления договорных прав

Как прямо указано в тексте п. 6 ст. 450.1, такой отказ допустим только в предпринимательских отношениях. Но, помимо этого ограничения, существуют нюансы в том, от какого права можно отказаться. Во-первых, из формулировки указанного положения вытекает, что отказаться можно только от уже возникшего имеющегося права: «при наступлении обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом, другими законами, иными правовыми актами или договором и служащих основанием для осуществления определенного права по договору». Значит, такие основания к моменту отказа уже должны наступить и право должно возникнуть1. Дискуссионным остается вопрос, возможен ли отказ от права, которое еще не возникло2. По всей видимости, отказ от права, установленного императивной нормой, в любом случае невозможен как минимум до возникновения такого права. Иначе это противоречило бы природе императивных норм. С отказом же от будущего права, устанавливаемого или допускаемого диспозитивной нормой, все не так однозначно. Теоретически такой

1  Демкина А.В. Порядок и пределы реализации права на отказ от договора или от осуществления прав по договору: новые правила ГК РФ // Имущественные отношения в Российской Федерации. 2015. № 11.

2  Саркисян А.В., Новосельнов Д.А. Указ. соч. С. 101.

53

И.И. Акимова

отказ допустим1. Но фактически его невозможно будет отличить от одностороннего изменения договора в этой части. Логически получится, что сторона, выражая волю на отказ от будущего права, таким образом изменяет структуру правоотношения, что при наступлении определенных обстоятельств ее право прекратится через логическую секунду после возникновения. На практике это равнозначно тому, как если бы право не возникло вовсе.

Решить проблему отказа от еще не возникшего права нередко пытаются установлением негативных обязательств, в частности, обязываясь не применять меры ответственности в случае нарушения обязательства. До реформы такие условия суды не допускали и признавали ничтожными как противоречащие п. 2 ст. 9 ГК РФ. Новая практика по данному вопросу пока не устоялась. Однако появление п. 6 ст. 393 должно поставить точку в вопросе о допустимости установления негативных обязательств вообще, поскольку теперь

взаконодательстве прямо прописан возможный механизм их принудительного осуществления.

Однако, несмотря на некоторую схожесть конструкций негативного обязательства и отказа от осуществления права, а также на то, что суды сталкиваются с трудностями при разграничении данных институтов, их последствия не идентичны. Как известно, в силу негативного обязательства лицо обязано воздерживаться от определенного действия или поведения2. Устанавливая негативное обязательство, лицо по умолчанию не предполагает отказ от своего права3. И тем более такое право автоматически не прекращается4. Негативное обязательство вполне может носить срочный характер – например, не взыскивать задолженность или не расторгать договор

водностороннем порядке или не обращаться с конкретным требованием в течение согласованного срока. В этом случае с самим правом ничего не происходит, оно сохраняется и может быть осуществлено по истечении данного срока5.

1  Комментарий под ред. А.Г. Карапетова (автор комментария – А.Г. Карапетов). С. 1092–1093.

2  Гражданское право: Учебник / Под ред. Е.А. Суханова. 3-е изд. Т. III: Обязательственное право. М., 2008. С. 14–15.

3  Богатырев Ф.О. Обязательство воздерживаться от совершения какого-либо действия (О возможности возложить на должника обязанность воздерживаться от совершения определенного действия по отношению к кредитору) // Законодательство. 2001.

№5. С. 17; Саркисян А.В., Новосельнов Д.А. Указ. соч. 4  Богатырев Ф.О. Указ. соч.

5  Там же.

54

Формы и последствия отказа от осуществления прав по договору

Однако более сложная ситуация складывается с бессрочным негативным обязательством. На первый взгляд, разница с отказом от права заключается примерно в следующем. В случае установления негативного обязательства должник все же может осуществить свое право, но за это осуществление он понесет перед кредитором ответственность. Отказавшись же от права, он осуществить его не сможет вовсе: если речь идет о секундарном праве, то оно прекратится либо суд откажет

вудовлетворении исковых требований в случае с правом требования1. О том, почему в этих ситуациях наступают различные последствия, речь пойдет дальше.

Как раз на этапе судебной защиты и проявляется основное сходство отказа от осуществления права с негативными обязательствами. Особенно явно это стало заметно в свете появления п. 6 ст. 393 ГК РФ, который фактически устанавливает аналог требования об исполнении в натуре применительно к негативным обязательствам. В случае если должник по негативному обязательству осуществляет свое право вопреки такому обязательству, то кредитор вправе обратиться к суду с просьбой запретить это поведение. И фактически лицо все же утратит возможность осуществлять свое право, так как осуществление будет нарушать уже не только обязательство, но и судебный акт. На данную особенность принудительного исполнения негативных обязательств обращалось внимание еще до появления указанного положения ст. 393 ГК РФ2.

Нередко встает вопрос, допустим ли отказ от осуществления прав

вчасти, если такой отказ затрагивает интересы третьих лиц. В судебной практике существует ряд дел, имеющих крайне схожие фактические обстоятельства. Основной кредитор лица, находящегося на стадии банкротства, включен в реестр в качестве залогового кредитора. Далее он решает, что хочет участвовать в собрании кредиторов и иметь набор прав наравне с остальными кредиторами, чьи требования залогом не обеспечены. Для этого ему необходимо отказаться от приоритета залогового кредитора и в дальнейшем получать удовлетворение по общим правилам распределения вырученных от продажи сумм между кредиторами третьей очереди. Возникало две ситуации. В первой из них такой кредитор сначала отказывался от прав залогодержателя вообще и в связи с этим просил суд изменить его статус в реестре. Во второй же он обращался с отказом от приоритета залогового кредитора

1  Богатырев Ф.О. Указ. соч.

2  Карапетов А.Г. Правовая природа и последствия нарушения ковенантов в финансовых сделках // Частное право и финансовый рынок: Сборник статей / Отв. ред. М.Л. Башкатов. Вып. 1. М., 2011 (СПС «КонсультантПлюс»).

55

И.И. Акимова

в части требований, не отказываясь при этом от прав залогодержателя или от договора залога в целом. Во второй ситуации суды иногда оказывались в замешательстве и отказывали, ссылаясь на необходимость предварительного отказа от прав залогодержателя в полном объеме. Так, одно из аналогичных дел в 2016 г. дошло до ВС РФ1.

В данном деле кредитор отказывался от одной части своих требований полностью, а другую часть просил учесть как не обеспеченную залогом. Суд первой инстанции вынес определение2 о внесении изменений в реестр, однако суды апелляционной и кассационной инстанций3 заняли другую позицию. Аргументация основывалась на том, что, отказываясь от статуса залогового кредитора в одной части требований и не отказываясь от прав – в другой, такой кредитор злоупотребляет своим правом на изменение статуса для участия в голосовании кредиторов: основная часть обязательства по-прежнему остается обеспеченной, но в то же время он получает возможность влиять на решения собрания кредиторов. Однако Судебная коллегия по экономическим спорам ВС РФ оставила в силе определение суда первой инстанции и указала, что такое поведение является правомерным.

Действительно, фактически кредитор все же утрачивает права залогодержателя, поскольку на стадии банкротства привилегии залогового кредитора и заключаются в указанном приоритете, так как обращение взыскания на этапе конкурсного производства невозможно. Таким образом, в этом деле были решены сразу две проблемы: во-первых, это допустимость отказа от части прав требования; во-вторых, возможность отказа от неких производных прав без отказа от основного – отказ от приоритета залогового кредитора без предварительного отказа от прав залогодержателя или договора залога.

1.2. Отказ от права и отказ от осуществления права

Следующая проблема на первый взгляд может показаться сугубо терминологической. Такой позиции, осознанно или нет, придерживается большинство отечественных авторов, затрагивающих данный

1  Определение ВС РФ от 01.08.2016 № 308-ЭС15-6280(3) по делу № А32-29459/2012. 2  Определение Арбитражного суда Краснодарского края от 15.09.2015 по делу

№ А32-29459/2012.

3  Постановления Пятнадцатого арбитражного апелляционного суда от 02.11.2015 № 15АП-17496/2015 по делу № А32-29459/2012; Арбитражного суда Северо-Кавказско- го округа от 27.01.2016 № Ф08-10004/2015 по делу № А32-29459/2012.

56

Формы и последствия отказа от осуществления прав по договору

вопрос1. Некоторые исследователи уделяют данной проблеме немало внимания2. В литературе, комментируя ст. 450.1 ГК РФ (или существовавший в проекте3 аналог данной статьи), нередко ведут речь именно об отказе от права, хотя в самом Кодексе (как в ст. 9, так и в ст. 450.1) употребляется «отказ от осуществления права».

Самым главным вопросом при разграничении этих двух категорий становится как раз вопрос о последствиях отказа от права и отказа от осуществления права. Если придерживаться позиции, что это два различных явления, то они будут обладать и разными последствиями.

Отказ от права предполагает прекращение субъективного права. Подтверждение этому несложно отыскать в самом ГК РФ. Помимо отказа от осуществления прав по договору, российскому гражданскому праву известны отказ от права собственности (ст. 236 ГК РФ), от права на наследство (ст. 1158 ГК РФ), отказ правообладателя от права на товарный знак (подп. 5 п. 1 ст. 1244 ГК РФ) и т.д. В данном случае коллизии между нормами, регулирующими соответствующие институты, и п. 2 ст. 9 ГК РФ не возникает, так как прекращает право не отказ от его осуществления, а отказ от самого права. Да и к тому же такой эффект прямо предусмотрен законом.

Кроме того, институт отказа от договорных прав также известен отечественному правопорядку в исторической перспективе. Так, ст. 1547 Свода законов Российской империи регулировала данный институт. Здесь «отступление от права» рассматривается в качестве одного из оснований прекращения прав. При этом можно было отказаться как от права в целом, так и от его части. Отдельно можно было «отступиться» от применения к должнику мер ответственности за неисполнение или просрочку исполнения4. Как уже отмечалось, данная проблематика

1  Седова Ж.И., Зайцева Н.В. Принцип эстоппель и отказ от права в коммерческом обороте Российской Федерации. М., 2014. С. 8; Диденко А.Г. Об утрате гражданских прав // Основные проблемы частного права: Сборник статей к юбилею д.ю.н., проф. А.Л. Маковского / Под ред. В.В. Витрянского, Е.А. Суханова. М., 2010. С. 31; Бурко­ ва А.Ю. Waiver: отказ от прав в международной практике и как новелла российского законодательства // Право и экономика. 2015. № 7. С. 29–31 и др.

2  Бойко Т.С. Отказ от права и воздержание от осуществления права: российский и англо-американский подходы // Закон. 2012. № 3.

3  Проект федерального закона «О внесении изменений в части первую, вторую, третью и четвертую Гражданского кодекса Российской Федерации, а также отдельные законодательные акты Российской Федерации». Опубликован на сайте «Российской газеты» 14.09.2011. URL: http://www.rg.ru/2011/09/14/gk-izm-site-dok.html.

4  Обязательства по договорам. Опыт практического комментария русских гражданских законов: Комментарий на IV книгу I ч. X т. Св. зак. Т. 1: Общая часть / Сост. В.Л. Исаченко, В.В. Исаченко. СПб., 1914. С. 598–600.

57

И.И. Акимова

актуальна и для современной правоприменительной практики. В таком контексте в качестве частного случая отказа от прав по договору рассматривалось прощение долга. При этом разграничивались две ситуации: 1) когда прощение долга вело лишь к прекращению обязанности противоположной стороны и 2) когда прощение долга подразумевало также и прекращение обязанностей лица, отказывающегося от своего права. В первом случае такое прощение долга рассматривалось как односторонняя сделка. Во второй ситуации необходимо было согласие должника (если иное не предусматривалось договором), так как данное действие приравнивалось к отказу от договора1. То есть рассматривались две модели прощения долга, причем обе отличались от той, которая закреплена в действующем ГК РФ.

Таким образом, отказ от права и в исторической перспективе, и на современном этапе приводит к вполне определенному последствию: прекращению права.

До реформы гражданского законодательства разницу между отказом от права и отказом от его осуществления видели в следующем. Отказ от права должен был быть явно выражен и направлен именно на прекращение права, предполагались активные действия. Отказ же от осуществления права фактически приравнивался к неиспользованию права и бездействию управомоченного лица2. Действительно, подход, согласно которому лицо может выразить свою волю на неосуществление права даже бездействием, существует3. Однако данный аргумент был перечеркнут появившейся формулировкой п. 6 ст. 450.1 ГК РФ, согласно которой для отказа от осуществления договорных прав необходимо заявление об этом. Здесь стоит отметить, что те авторы, которые придерживались позиции о двух различных явлениях, как раз и приравнивали отказ от осуществления права к его фактическому неиспользованию. В то же время и в более современных публикациях приводится позиция, согласно которой в п. 6 ст. 450.1 допущена терминологическая неточность и речь идет именно об отказе от права, которое конкретно в этом случае синонимично отказу от осуществления права4.

1  Обязательства по договорам. Опыт практического комментария русских граждан­ ских законов: Комментарий на IV книгу I ч. X т. Св. зак. Т. 1: Общая часть / Сост. В.Л. Исаченко, В.В. Исаченко. С. 601–602.

2  Суханова Ю.В. Отказ от субъективных гражданских прав: Дис. … канд. юрид. наук. Самара, 2008. С. 9–10; Диденко А.Г. Об утрате гражданских прав // Основные проблемы частного права: Сборник статей к юбилею д.ю.н., проф. А.Л. Маковского / Под ред. В.В. Витрянского, Е.А. Суханова. М., 2010.

3  Халфина Р.О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 219–220.

4  Саркисян А.В., Новосельнов Д.А. Указ. соч. С. 109.

58

Формы и последствия отказа от осуществления прав по договору

Встает закономерный вопрос, какой именно эффект может породить отказ от осуществления права, если не его прекращение. Теоретически возможны несколько вариантов. Во-первых, такой отказ можно квалифицировать как негативное обязательство не осуществлять свое право, в частности, не прибегать к средствам судебной защиты. Во-вторых, последствием может явиться отказ в защите права со стороны суда. В случае обращения с иском суд должен в заявленных требованиях отказать, хотя фактически требование основано на материальном праве. В таком случае можно допустить, что прекращается не все право целиком, а лишь правомочие на судебную защиту. Если же речь идет об обязательстве, то можно обратиться к институту натуральных обязательств, которые известны и отечественному правопорядку1.

До реформы ГК РФ существовала еще одна позиция. Если отказ от осуществления прав выражался в фактическом бездействии управомоченного лица, то подобный отказ от осуществления права не влек вообще никаких правовых последствий, что буквально соответствовало формулировке п. 2 ст. 9 ГК РФ. Ситуация же, когда лицо прямо заявляло отказ от права, данным положением не должна была регулироваться вовсе, поэтому отказ от права, обладающий правопрекращающим эффектом, допускался во всех случаях, когда это прямо не запрещено законом2. Но, как было показано выше, такой вариант отрицался судебной практикой и противоречил телеологическому толкованию п. 2 ст. 9 ГК РФ.

Различие между отказом от осуществления права и фактическим его неосуществлением подчеркивает и формулировка п. 7 ст. 450.1 ГК РФ, распространяющая правила п. 6 на неосуществление права в течение установленного срока. Ведь если на неосуществление права необходимо специально распространить последствия отказа от осуществления, то эти институты не совпадают. Хотя совсем не исключено, что законодатель не задумывался о таких тонкостях, формулируя указанные нормы.

Согласно другому подходу разница между отказом от права и отказом от осуществления права действительно заключается лишь в терминах, по существу же это одно и то же, последствия одинаковы: прекращение субъективного права. В частности, данной точки зрения

1  Агарков М.М. Обязательство по советскому гражданскому праву. М., 1940. С. 50–56. 2  Бойко Т.С. Отказ от права и воздержание от осуществления права: российский

и англо-американский подходы // Закон. 2012. № 3.

59

И.И. Акимова

придерживался М.И. Брагинский1. Комментируя п. 2 ст. 9 ГК РФ, он приводил отказ от наследства, отказ от права собственности и прощение долга в качестве предусмотренных законом исключений из общего правила. То есть п. 6 и 7 ст. 450.1 ГК РФ теоретически могут продолжить ряд таких исключений.

Таким образом, встает близкий к обсуждаемой проблеме вопрос

осоотношении ст. 450.1 с уже упомянутым п. 2 ст. 9 ГК РФ. Исходя из вышеизложенного, теоретически возможны два варианта в зависимости от того, какими последствиями наделяется отказ от осуществления прав по договору.

Во-первых, новые нормы могут быть специальными по отношению к п. 2 ст. 9. Это актуально в том случае, если признать правопрекращающий эффект заявления об отказе. В такой ситуации п. 6 и 7 как раз и охватываются оговоркой п. 2 ст. 9: «кроме случаев, предусмотренных законом», – являясь такими случаями.

Во-вторых, п. 2 ст. 9 и п. 6 и 7 ст. 450.1 могут описывать разные ситуации и не противоречить друг другу. Такое становится возможным, если на уровне правовых последствий отказа провести границу между «невозможностью осуществления права» и «утратой права». В этом случае право не прекращается в силу п. 6 и 7 ст. 450.1, общее правило п. 2 ст. 9 не нарушается, но управомоченное лицо не может свое право принудительно реализовать.

Подводя итог, можно сформулировать следующие выводы.

1.Если отказ от осуществления права наделить правопрекращающим эффектом, то категории «отказ от права» и «отказ от осуществления права» полностью совпадают. В этом случае п. 6 и 7 ст. 450.1 наравне с нормами ст. 236, 415, 1158 и 1244 ГК РФ являются исключениями из правила п. 2 ст. 9.

2.Если же «отказ от осуществления права» по п. 6 и 7 ст. 450.1 не влечет его прекращения, а оказывает иной эффект на правоотношения, то указанные понятия различаются не только терминологически, но и по существу.

3.После появления ст. 450.1 можно окончательно сделать вывод

отом, что «отказ от осуществления права» является иной конструкцией, нежели фактическое неосуществление права. И последствия данных явлений совпадают только тогда, когда для осуществления права установлен пресекательный срок.

1  Комментарий части первой Гражданского кодекса Российской Федерации для предпринимателей / Под общ. ред. М.И. Брагинского. М., 1995.

60