Семенникова Россия в мировой цивилизации

Здесь вплоть до 1917 г. господствовала разрешительная система для деятельности предпринимателей, акционерных обществ, корпораций. Это негативно сказывалось на развитии западного уклада, особенно на образовании акционерных обществ. Настойчивые предложения предпринимателей перейти к регистрационной системе, попытки изменить сложившуюся ситуацию ни к чему не привели. Предпринимательство не имело в России полной свободы. Это вызывало негативные тенденции в западном укладе, приводило не только к росту рабочего движения, но и к недовольству предпринимателей (буржуазии), возникновению буржуазной оппозиции, а затем и к прямому недовольству царизмом, которое усилилось во время Первой мировой войны.

Всесильное государство тщательно надзирало за всем, что делалось в стране. Система политического сыска, слежки, провокаторства постоянно совершенствовалась и достигла колоссальных размеров. Социал-демократ Н.Суханов в «Записках о революции» ярко показал, какое шоковое впечатление произвело предание гласности списков агентов царской «охранки» в начале марта 1917 г. Оказалось, они «освещали» деятельность не только революционных партий, но и студенческих кружков, положение на заводах, настроение госслужащих, солдат и офицеров, интеллигенции, мещан. Среди агентов «охранки» были рабочие и почтенные адвокаты, мелкие торговцы и партийные функционеры, седоголовые отцы семейств и юные курсистки.

Царизм оказывал воздействие на все стороны жизни общества: экономическую, политическую, духовную. Можно привести еще один пример. Уже в 60-70-е гг. XIX в. начались процессы монополизации. Они особенно усилились в 90-е гг. XIX в. Вначале эти монополистические объединения были непрочными и быстро исчезали. Дело в том, что объединения монополистического типа в России были законодательно запрещены. Государство с помощью ценовой политики оказывало влияние на субъектов экономики и конкурентов в виде монополистических объединений не

терпело. Лишь в начале XX в. были найдены формы легализации монополистических объединений (в форме картелей). Бюрократия по-прежнему играла колоссальную роль. Ее численность постоянно росла. В конце XVIII в. было 13-15 тысяч «табельных» чиновников (то есть имеющих определенный класс в соответствии с «Табелью о рангах»). В середине XIX в. – уже 61,5 тысяч чиновников. Обратите внимание, как резко возросла численность чиновников за годы реформ. В конце XIX в. 436 тысяч чиновников находились на государственной службе по переписи 1897 г., из них 200 тысяч – непосредственно в государственном аппарате.

Стремление государства контролировать всѐ и вся приводило к зависимости людей от царской бюрократии, которая в массе была малокомпетентна и плохо образована. Бюрократизация общества приводила к коррупции, злоупотреблениям служебным положением снизу доверху. Для злоупотреблений находились многочисленные лазейки в правовой базе, в которой было много ограничений: ограничения на владение собственностью, особенно землей, для иностранцев; те же ограничения по национальному признаку для евреев и поляков; запрет на монополистические объединения; мелочная опека и регламентация деятельности акционерных компаний; завышение нижнего предела основного капитала и номинальной стоимости и др. Все это открывало возможность для взяточничества и злоупотреблений служебным положением. Русская литература и публицистика много бумаги, чернил и эмоций потратила на обличение царской бюрократии. Но при такой системе злоупотребления были неизбежными. В условиях слабости демократических институтов в деформированном и усиленном виде мы наблюдаем подобное и в настоящее время. Введение некоторой экономической свободы при сохранении колоссальной роли государства в 90-е годы XIX в. привело к росту коррупции.

Приоритет государства в общественном сознании крестьян был непререкаем. Писатель В.Г.Короленко вспоминал, что в голодные годы в конце XIX в. интеллигенция по подписке собрала общественные средства для помощи голодающим. Вот как к этому отнеслись крестьяне: «Когда выяснилось, что мы не чиновники и что благотворительные деньги составились из добровольных сборов через газеты и общественные учреждения, то в темной мужицкой среде пошла басня об Антихристе. Первым Антихристом был объявлен Л.Н. Толстой, устроивший на собранные деньги много столовых».

Опорой государства являлась сохранившаяся русская корпоративность: крестьянская и казачья община, дворянские корпоративные организации и т.д.

Корпоративная структура общества сохранялась в период модернизации во второй половине XIX в.,

но в ней происходили существенные изменения. Высшим слоем в социальной иерархии государства продолжало оставаться дворянство. Однако позиции его слабели и в госаппарате; и в слое собственников. Земельная собственность дворян во второй половине XIX в. сократилась приблизительно на 30%. Не имевшее ни свободных средств, ни навыков для ведения рыночного хозяйства, дворянство беднело, разорялось. На государственной службе дворянство сохраняло ведущие позиции в армии и флоте. К концу XIX в. родовое дворянство составляло 51,2% офицерского корпуса, 30,7% общей численности чиновников,

всего на государственной службе было занято около 74 дворянства. Часть его сумела вписаться в новые условия радикальной модернизации и занималась предпринимательской деятельностью, овладевала профессиями интеллектуального труда (писатели, художники, адвокаты, врачи и т.д.). В начале XX в. дворянам принадлежало свыше 2000 крупных промышленных предприятий, они занимали около 1200 должностей в правлениях и советах акционерных кампаний, многие стали владельцами ценных бумаг, недвижимости. Значительная часть пополнила ряды владельцев небольших торгово-промышленных заведений. Таким образом, под влиянием Александровской модернизации дворянство расслаивалось, появились предпринимательские группы, группы рантье, группы интеллектуальных профессий и т.д. Их социальное положение определялось уже не только и не столько принадлежностью к дворянству, сколько местом в деловой, интеллектуальной или политической сфере. Численность дворян в огромной империи была небольшой. В 1897 г. потомственных дворян вместе с семьями было 1 млн. 222 тыс. человек, личных

– 631,2 тыс. человек. Национальный состав выглядел следующим образом. К концу XIX в. среди потомственных дворян было 53% русских, 28,6% поляков, 5,9% грузин, 5,3% составляла тюркскотатарская группа, 3,4% – литовско-латышская группа, 2% – немцы. Среди личных дворян: 81 % русские, 9,8% поляки, 2,7% немцы, 2,2% грузины.

Казачество, как корпоративный слой, сохранялось как бы в законсервированном виде. Однако внутри этого слоя также происходили изменения. К1917 г. в России насчитывалось 4,5 млн. казаков. Казачеству принадлежало 65 млн. десятин земли. Причем только 5,2% этой земли находилось в частном владении. Подавляющая часть земли находилась в общинном, коллективном владении. Казачья община была крепкой, зажиточной, что особенно выделялось на фоне нищающей крестьянской общины. Казаки использовали наемный труд (иногородних – неказаков), демонстрируя российский вариант коллективного капитализма.

Модернизация Александра II не затронула главной корпоративной структуры русского общества – крестьянской общины, но существенно изменила положение крестьянства. Удельные, государственные и бывшие помещичьи крестьяне получили землю в общинную собственность. В результате был расширен сектор корпоративных собственников. Это означало некоторое ослабление государственного сектора, но ненадолго. На рубеже XIX-XX в. наиболее многочисленным, составляющим большую часть населения было общинное русское крестьянство.

Община оказалась в трудном положении, она нищала. Земельный фонд, полученный общинами в соответствии с реформой, оставался неизменным, а число общинников росло, семьи крестьян были большими. Земля не могла прокормить общинников, земельные наделы становились все меньше, появились безземельные (крестьяне были вынуждены отделять взрослых сыновей, не выделяя земельного надела). Села вокруг промышленных городов называли «бабьим царством». Молодые мужчины уходили в город, оставаясь членами общины лишь формально (отходничество). Часто такие мужчины не появлялись в своей семье по несколько лет, имели гражданские семьи в городе. В этих условиях возросла в общине и в семье

роль женщины, она стала более независимой и уверенной в себе. Одновременно на ее долю приходилась самая тяжелая работа (мужчины на селе – стар и мал). Деревни Центральной России безлюдели. Однако уровень жизни в семьях, где были отходники, был выше, чем в тех семьях, которые жили общинной жизнью.

Наемные рабочие подвергались жестокой эксплуатации. Дифференциация в доходах была астрономической. Приведем один пример. Один из хозяев Ярославской мануфактуры тратил на семью 200

тыс. рублей в год. Обратите внимание, речь идет не о капитале, а о той части доходов, которые тратились на личное потребление. Зарплата рабочего на этом предприятии в среднем составляла 140 рублей в год. В день в среднем предприматель мог тратить в четыре раза больше, чем рабочий получал за год. Такая колоссальная разница в доходах – предвестник революций и гражданских войн. Тем не менее, положение рабочих было лучше, чем большей части общинного крестьянства, которое надел едва мог прокормить. Большим достижением было появление во второй половине XIX в. фабричного законодательства, которое ставило взаимоотношения рабочего и предпринимателя на правовую основу, ограничивало произвол.

Подавляющая часть населения была связана с корпоративным сектором, где развитие шло медленно, а положение людей было тяжелым. Свидетельством этого было такое явление, как голод. Голодными были 1891,1898,1901,1902,1906 гг. Особенно тяжелым был голод 1891-1892 года, который унес 400 тыс. жизней. Ци-вилизационный дуализм (раскол общества по цивилизационным предпочтениям), дифференциация в рамках западного уклада порождали глубокие противоречия, которые грозили социальным взрывом, гражданской войной. Отсутствие легальных, законных возможностей влиять на власть способствовало утверждению приоритета насильственных методов разрешения общественных противоречий (индивидуальный и массовый террор, революция).

ТЕРРИТОРИАЛЬНЫЕ ПРИОБРЕТЕНИЯ И ВЕЛИКОДЕРЖАВНАЯ ГЕОПОЛИТИКА

Российская империя во второй половине XIX в. стремилась играть активную роль в европейской политике. Военно-техническую и экономическую отсталость России по сравнению с европейскими державами ярко продемонстрировала Крымская война (1853-1856 гг.). Из-за поражения в ней престиж России как великой державы был подорван. Было потрачено много усилий на то, чтобы добиться пересмотра Парижских соглашений и поднять престиж страны. Александр II в европейской политике являлся сторонником прусской ориентации, заключил «Союз трех императоров» – России, Германии и Австро-Венгрии. В 1870 г. была аннулирована статья Парижского договора, запрещающая России держать на Черном море флот.

Россия, хотя и лишена была Парижским договором прав покровительства балканским православным христианам, продолжала считать себя ответственной за их положение. Однако обращения к Европе по поводу тяжелой судьбы болгар и других православных христиан, находившихся в подданстве Турции, не давали результа-

тов. В1877-1878 гг. в результате войны в защиту сербского населения Сербия, Румыния и Черногория получили суверенные права (ранее имели только автономию в рамках Турецкой империи), Болгария, Босния и Герцеговина получили автономию. России были возвращены завоеванные ранее территории на Кавказе: Каре, Батум, а также Южная Бессарабия.

Границы Российской империи были значительно расширены. По Айгунскому договору с Китаем в 1858 г. в состав России была включена Приамурская область. В 1862 г. был заложен главный порт на Тихом океане – Владивосток. Подошла к завершению Кавказская война. На последнем, третьем ее этапе (1859-1864 гг.) произошло замирение Северного Кавказа. Все горские народы признали подданство России. В 60-е гг. XIX в. завершилось присоединение Большого или Старшего жуза казахов.

С окончанием Кавказской войны активизировалось среднеазиатское направление в имперской политике. Средняя Азия была мусульманской и представляла собой в отношении общественного устройства мозаичную территорию. Одну треть населения составляли сарты (узбеки, таджики, арабы, татары и др.), которые вели оседлый образ жизни. На его базе существовали три государственных образования, основанные на принципах исламского права: Бухарский эмират, Хивинское и Ко-кандское ханства. Две трети населения составляли кочевники и полукочевники (киргизы, узбеки, туркмены, курама, каракалпаки и др.), которые находились в зависимости от этих государственных образований. Для мусульманской цивилизации характерна корпоративность и, следовательно, потребность в сильной власти. Ислам создавал особый духовный климат и играл колоссальную роль в жизни общества. Детальная регламентация жизни религиозными институтами сдерживала процесс изменений, то есть ограничивала прогресс, поэтому развитие мусульманских сообществ шло медленно, они тяготели к неизменности, были преданы традициям старины. В Бухаре, к примеру, в середине XIX в. существовало рабство и соответственно работорговля. Здесь только начало появляться мануфактурное производство, шли

бесконечные междоусобные войны, которые разоряли население. Тем не менее, в России Среднюю Азию рассматривали как перспективный район, который откроет торговые пути в глубь Азии, станет источником сырья, рынком сбыта.

Ссередины 60-х гг. XIX в. началось активное продвижение войск в этом направлении. В1864 г. были завоеваны Туркестан и Чимкент. В1865 г. по собственной инициативе генерала М.Г.Черняева был взят Ташкент. Министр внутренних дел П.Валуев записал в дневнике об этом событии: «Ташкент взят ген. Черняевым. Никто не знает, почему и для чего... Есть нечто эротическое во всем, что у нас делается на отдаленной периферии империи». Овладение Средней Азией заняло около двух десятилетий. Успехи в среднеазиатской кампании породили у военных мечты о походе в глубь Азии, завоевании Индии. В России не переводились любители «помыть сапоги в Индийском океане». Император Александр II не поддержал эти идеи и остановил войска на границах Афганистана.

Сзавоеванием Средней Азии в общественной системе Российской империи появилось новое образование – протекторат. Бухарский эмират, Хивинское и Ко-кандское ханства были включены в состав государства при сохранении полной внут-

ренней самостоятельности и неизменности устройства, но от них требовалось признание верхоглавенства России, уступка некоторых стратегически важных пунктов и прекращение работорговли. Из-за непрерывных беспорядков Кокандское ханство вскоре как протекторат было ликвидировано, а территория присоединена к России в качестве обычной административной единицы – Ферганской области.

Были и территориальные потери. В1867 г. Русская Америка (Аляска) была продана США за символическую даже по тем временам сумму – 7,2 млн. долларов. Почему? Конечно, нельзя сбрасывать со счетов политические интриги, заинтересованность корумпированных чиновников высокого уровня. Однако-главное все же не в этом. Еще раз подчеркнем, что в России не сложился колониальный тип империи, она была унитарным многонациональным государством. Русская Америка рассматривалась как составная часть России. В результате, расходы на ее содержание превышали доходы от нее. Не было средств на ее масштабное освоение, с тем чтобы ощутимым оказался доход. Так что продажа Аляски составила экономию в бюджете. Уже после продажи выяснилось, что там есть месторождения золота. Равнодушие России к заморским территориям характеризует и другой фактКогда встал вопрос о добровольном присоединении к России Гавайских островов, Александр II ответил отказом.

МНОГОНАЦИОНАЛЬНОЕ СООБЩЕСТВО И РЕФОРМЫ

К концу XIX – началу XX вв. Россия представляла собой огромное, крайне сложное общество. В ее составе учитывалось 165 народов. По статистическим данным, в 1913 г. население страны составляло около 174,1 млн. человек. Православных Ьъш 69,9 % (русские, украинцы, белорусы, грузины, крещеные народы Поволжья, Сибири, а также новокрещенцы из магометан, иудеев и т.п.), магометан – 10,8%,

католиков – 8,9%, протестантов – 4,8%, иудеев – 4%, армян-грегорианцев – 0,9%. Язычники и приверженцы ламаизмастатистикой не учитывались, так как они считались, по закону, идолопоклонниками.

Подавляющая часть христиан всех направлений жила в европейской части страны. По данным переписи 1897 г., доля русских, которые были доминирующим народом, составляла 44,3%. Причем эта цифра некоторыми специалистами того времени считалась преувеличенной. Феномен русских, сложившийся исторически, заключается в том, что они не только сами аккумулируют разные расовые и этнонаци-ональные линии, но и включают в свой состав значительное число нерусских, для которых русский язык, русская культура и традиции стали естественными и родными. За время существования российского многонационального государства эти группы постоянно росли (их принято условно обозначать как русскоязычные).

Александровская модернизация в силу глубины и масштабности реформ касалась не только русского населения, но и других народов. При всех проблемах, которые существовали для природных сообществ (чукчи, ненцы, эвенки, удэгейцы, эскимосы и др.), все же улучшение их жизни было налицо. В XIX в. происходил рост численности коренных народов Сибири. С 1795 по 1897 г. она увеличилась более чем в два раза – со 183 тыс. душ мужского пола до 413 тыс. В

XIX – начале XX в. среди коренных народов происходило сокращение кочевого хозяйства и возрастание оседлой деятельности (земледелие, оседлое скотоводство с сенокошением и т.д.). Тем не менее, по переписи 1897 г., для 50% бурят, которые являлись самым большим по численности коренным сибирским народом, кочевое скотоводство оставалось основным источником существования.

В конце XIX в. усилился приток оседлого, в основном русского населения в места жизнедеятельности природных сообществ. Глубокие противоречия, порождаемые модернизациями при сохранении корпоративности, гнали людей в дальние края в поисках счастья. Численность оседлого, в основном русского населения возросла за это время в 5,6 раза – с 412 тыс. душ мужского пола до 2,3 млн. Удельный вес аборигенов среди населения упал с 30% в 1795 г. до 15% в 1896 г. Часть аборигенов, которые контактировали с русскими в точках модернизации, перенимала иной образ жизни и порывала с традицией. Среди родовой знати аборигенов появились люди, которые занимались ростовщичеством, торговыми операциями, предпринимательством. Среди них – крупный делец-миллионер из бурят Л.М.Бадмаев(бът в окружении Николая II), якут Эверестов, алтайский бай Кульджин и др. Часть рядовых аборигенов переходила в разряд наемных рабочих: ломщиков на соляных озерах, возчиков руды, леса, заготовителей сена на рудниках. Это была в основном либо сезонная, либо вспомогательная работа. На приисках Восточной Сибири, к примеру, в конце XIX в. около 7% рабочих составляли аборигены.

Усилился приток населения и в степи, которые являлись территорией жизнедеятельности кочевников-скотоводов, относящихся к мусульманской цивилизации. Увеличилась доля оседлого населения, прежде всего за счет приезжих. В Акмолинской области численность населения в 1897 г. составляла 678,9 тыс. человек, в основном кочевники. В1908 г. – уже 1,121 млн., причем численность оседлого населения значительно возросла и составляла уже 607 тыс. при сохранении численности кочевого – 513,5 тыс. Естественно, приток оседлого населения вызвал сокращение площади земель, которые находились во владении казахов-кочевников.

После завершения Кавказской войны началось государственное обустройство этого края. Надо отметить, что одномоментной кардинальной ломки существовавшего общественного устройства не производилось. Сохранялись свобода исповедания мусульманской религии, действие обычного права (адат), судопроизводство по канонам шариата (араб. – надлежащий путь, – свод мусульманских правовых и теологических нормативов, «вечные» и неизменные божественные установления). Низший управленческий персонал (старшины, судьи) избирались из числа местного населения, а затем утверждались вышестоящими чиновниками. Однако вместе с тем управление не до конца замиренным краем осуществлялось жестко, нередко применялась военная сила. Здесь был создан мощный чиновничий аппарат, находились значительные военные силы. Режим на Северном Кавказе принято именовать военнонародным управлением. Шамиль и мюриды боролись за сохранение общества, живущего по законам ислама, против неверных – христиан. Однако сила России была в том, что, будучи светским государством, она не подавляла иноверие, а сохраняла духовный и социокультурный плюрализм*.

*После сдачи Шамиля в плен 25 августа 1859 г. российское правительство признало все его заслуги, «впечатления от которых, – как было заявлено посланником российского командования, – никогда не померкнут». Достоинство Шамиля и преданных ему мюридов не было унижено. Местом ссылки для Шамиля была избрана Калуга, где был построен двухэтажный дом с маленькой мечетью во дворе. Ему было назначено годовое содержание в 15 тыс. рублей (к примеру, профессор в то время получал 5 тыс. рублей, что считалось высокооплачиваемой должностью). Мюриды также жили своими домами и получали от государства содержание. Сравните, когда в середине XVI в. была взята Казань, плененные ханы были крещены в православие. Теперь ситуация была иной. Свегская традиция позволяла существовать в огромном государстве людям с разной верой и культурой. В конце жизни Шамиль принял подданство России.

Александровская модернизация более масштабно, чем предшествующая, коснулась анклавов мусульманской цивилизации. В Средней Азии появилось светское правовое регулирование жизни, у сартов и кочевников были введены выборные судьи. Суд шариата сохранился, но из его ведения были изъяты уголовные дела и некоторые гражданские. Территориальное местное самоуправление – земства – вводилось только в губерниях с русским населением, элементы самоуправления появились и у мусульман. Избирались волостные и аульные старшины (русская администрация их только утверждала). Это

подрывало традиционную для мусульманских районов корпоративность на основе родовой или клановой общины, хотя не надо переоценивать эти явления. Фактически волостными старшинами становились те же вожди родов (в отличие от территориальной общины, которая строилась на принципах прямой демократии, родовая община имеет иную основу – власть старшего в роде).

Влияние мусульманства в крупных городах, которые превратились в точки модернизации, ослабло. Вот как описал путешественник в конце XIX в. нефтяной Баку: «Издали Баку уже не производит впечатление мусульманского города. Ветхие наивные куполы его Джумы да высоко забравшийся минарет ханской мечети незаметно тонут среди европейских домов и христианских церквей. Магометанство здесь стерлось и потемнело, как эти сырью старью куполы, как развалины ханского замка... Вообще не пахнет шаблонным губернским городом глухой окраины, а скорее кипучею жизнью какой-нибудь Одессы или Ростова, хотя, конечно, начинающей Одессы, начинающего Ростова».

Русская светская культура, появившаяся в XVIII в., постепенно превращалась в мощный межнациональный транслятор. Произведения культуры, достижения, самобытные идеи разных народов через русскую культуру, с помощью русского языка становились достоянием миллионов, а затем транслировались и на мировой уровень. В мусульманские районы пришло светское образование в виде русской школы, началось формирование светской культуры. Абай Кунанбаев (1845-1904 гт.) стал одним из первых представителей светской культуры у казахов, основоположником светской письменной казахской литературы. Можно упомянуть и другого казахского просветителя – Алтынсарина Ибрая (1842-1889 гг). Окончив русскую школу в Оренбурге, он стал страстньм поборником светского образования для казахов и много сделал для реализации этой идеи. Этот список деятелей светской культуры в му-

сульманских районах, которые сформировались под влиянием русской светской культуры, можно продолжать и продолжать (М.Ф.Ахундов в Азербайджане, Ч.Ч.Ва-лиханов в Казахстане и т.д.). Светская русская школа открывала дорогу в университеты и другие высшие учебные заведения в России и за рубежом.

Светская культура создавала условия для формирования гражданского самосознания и гражданского общества, включала мусульман в общероссийскую общественно-политическую жизнь, разрушая замкнутость мусульманского анклава. Характерно, что получение светского образования, знакомство с русскими и европейскими стандартами порождало в местной интеллигенции стремление развивать собственную национальную традицию, обеспечить больше прав своим народам. Например, к началу XX в. свыше двухсот татар учились в университетах России, а десятки татарских молодых людей получали образование в Париже, Женеве, Фрайбурге, Нью-Йорке, Токио и т.д. Эта внушительная культурная сила заставляла переосмысливать основополагающие принципы жизни российских мусульман.

В больших городах, где были значительные русскоязычные общины, светская культурная жизнь была насыщенной. В Ташкенте на рубеже XIX-XX вв. были публичная библиотека, музей местных достопримечательностей, хорошая по тем временам психиатрическая больница, две гимназии (на русском языке), учительская семинария, где изучались тюркский и персидский языки, городское училище, одна русско-мусульманская школа. Газета издавалась на русском и сартском языках. В уездных городах Туркестана были городские трехклассные школы (с пансионом, что очень важно для кочевников). До прихода русских светской культурной жизни здесь не существовало.

Становление светской культуры под влиянием русской остро ставило вопрос о поднятии уровня традиционной исламской культуры, так как она проигрывала по сравнению со светской. С конца XIX в. в Поволжье, Средней Азии, Крыму развернулось общественно-политическое движение мусульман, которое получило название джадидизм(о\ арабского «джадид» – новый). Оно носило во многом культурнореформаторский и просветительский характер, началось как движение за реформирование мусульманской школы. И. Гаспринский, один из идеологов этого движения, получивший мусульманское, российское и европейское (он учился в Сорбонне) образование, выдвинул идею национального и культурного единства всех тюркских народов России. Считая образование главным в деле национального возрождения мусульман страны, он в 80-е гг. XIX в. открыл первую джадидскую школу в Крыму (в Бахчисарае). В 1883 г. И.Гаспринский начал издавать первую мусульманскую газету в европейской России и единственную в стране газету для тюркских народов.

Даже из тех немногих хрестоматийных фактов, которые приведены, очевидно, мусульманский анклав

в составе империи при всех негативных сторонах российской общественной системы получил много позитивного с точки зрения модернизации и формирования собственных предпосылок для нее. Однако еще раз повторим: в целом утверждение частной собственности, социально-классовой структуры, индивидуализма шло очень медленно. За пределами промышленных центров господствовал коллективизм, уровень жизни был низкий.

В ходе модернизаций в анклаве евро пей с кой цивилизации (Польша, Финляндия, Прибалтика и некоторые другие) преобразования также осуществлялись, и они по степени радикальности опережали Великороссию, не говоря уже о мусуль-мано-буддийских регионах. В Прибалтике более чем на четыре десятилетия раньше, чем в стране в целом, было отменено крепостное право. Особенно показательна в этом плане Финляндия. Получив автономию в составе империи, Финляндия за столетие сформировала предпосылки для самостоятельного независимого демократического развития. Именно в составе России в Финляндии сформировалось гражданское общество, культура парламентаризма. Финский язык наравне со шведским стал государственным, развивалась национальная финская культура (с 1866 г. обучение в средней и высшей школе велось на финском языке). Именно в Финляндии появилась первая в России политическая партия (1879 г.). В1906 г., в условиях революции здесь была провозглашена новая Конституция, которая вводила всеобщее избирательное право, которого не было не только в России, но и в Швеции (просуществовала недолго, царская администрация после революции ограничила свободы и в стране, и в Финляндии).

Сложнее дело обстояло с Польшей. Когда-то Речь Посполитая выступала лидером в восточноевропейском регионе, теперь она оказалась разорванной на куски соседними державами. При этом большая часть территорий находилась в составе России. Пережить это было трудно, восстания в польских землях следовали одно за другим, вследствие чего территории эти находились на положении чрезвычайной охраны. Россия держала польские земли железной рукой. Достаточно вспомнить слова Николая I, сказанные перед депутацией городского управления Варшавы в 1835 г., когда еще были свежи воспоминания о восстании 1830-1831 гг.: «Вам предстоит выбор... между двумя путями: или упорствовать

вмечтах о независимой Польше, или жить спокойно и верноподданно под моим правлением... Я вам объявляю, что при малейшем возмущении я прикажу разгромить ваш город, я разрушу Варшаву и уж конечно не я отстрою ее снова...» В 1863 г. восстание в Польше повторилось и было подавлено с помощью военной силы. Масштабы сопротивления были не сравнимы с 1831 г., когда Польша имела собственную армию.

Тем не менее и в этих землях модернизаторские преобразования (за исключением политической сферы) осуществлялись и более радикально, чем в Велико-россии. Крестьянская реформа в Польше, осуществленная в 1864 г., существенно отличалась от подобных реформ в России. Польские крестьяне получили землю на правах полной личной собственности. К ним перешли также постройки и инвентарь, находившиеся на этой земле. Помещичье землевладение не трогали, но все повинности отменялись. Выкуп, в отличие от остальной России, не вводился, но крестьяне платили поземельный налог. Как видно,

вотличие от русского общества, мусульманско-буддийских анклавов, аграрная реформа в Польше существенно расширила слой собственников, создав базу для движения по пути индивидуализма, рынка и демократии. Рыночные отношения утверждались активно, росла промышленность. Несмотря на жесткий режим, в Польше формировалось гражданское общество, в 80-90-е гг. XIX в. появились национальные политические партии (раньше, чем в Великороссии).

К концу XIX в., по данным переписи 1897 г., в России (включая Польшу и Прибалтику, но без Финляндии) говорящих на немецком языке насчитывалось 1,8 млн. человек, что составляло 1,4% населения. Надо иметь в виду: одно дело немцы в Прибалтике, где они оказались много веков назад и имели богатую собственную историю на новой территории и свои уже прибалтийские корни, другое дело

– немцы, переселившиеся в Поволжье или Причерноморье в конце XVIII – начале XIX вв. Основную массу немецкого населения составляли немцы-колонисты, которые представляли собой особый сегмент российского общества. В силу исторических обстоятельств они оказались отделенными от большого народа, и проблема сохранения исторической культуры и традиции для них стояла особенно остро. Другая

географическая и социально-культурная среда, многонациональное окружение, особенности устройства России (доминирование русских) – все это создавало гораздо большие трудности с точки зрения сохранения духовной и культурной среды, чем у других народов России. Для них давление русской культуры как культуры доминирующего народа было особенно ощутимым, им было труднее противостоять русификации. Тем не менее до революции 1917 г. степень русификации российских немцев не была значительной, большинство немецкого населения не знало русского языка и пользовалось родным, работали немецкие школы, издавались газеты, журналы и литература на немецком языке.

В годы александровской модернизации сохранялось особое положение еврейского населения. С приостановкой реформ в общественно-политической сфере, с поворотом власти к «почвенным» ценностям при Александре III некоторые положения «черты оседлости» были ужесточены. В1882 г. евреям не только запрещалось селиться в сельской местности, но и покупать или арендовать землю даже в пределах черты оседлости. В 1887 г. для евреев была введена процентная норма приема в высшие и средние учебные заведения. Ужесточение политики государства в еврейском вопросе антисемитами было понято как вседозволенность. В восьмидесятые годы по Украине, Белоруссии, Польше, а также югу России прокатилась волна еврейских погромов. Еврейский вопрос в России не терял своей остроты вплоть до 1917 г.

Для обеспечения единства империи во второй половине XIX в. предпринимались активные попытки распространения православия как идеологии государства, как важного способа обеспечить верноподданнические чувства среди инородцев. Всероссийское православное миссионерское общество, основанное в Москве в 1870 г., имело отделения и комитеты в 12 сибирских епархиях. Законодательство предусматривало для крестившихся аборигенов на три года освобождение от уплаты ясака, создание специальных поселений из крещеных инородцев, последним отдавалось предпочтение при утверждении на выборные должности в органах самоуправления. К началу XX в. значительная часть сибирских аборигенов была крещена, но принятие православия носило формальный, поверхностный характер.

Особый разговор о русификации Украины и Белоруссии. Имеющие общие с великороссами исторические корни, общие черты в культуре и духовности белорусы и украинцы сложились в самостоятельные этносы в составе польско-литовского

государства при приоритете не московской, а западной, европейской традиции. Однако Великороссия со времен Ивана III считала себя прямой наследницей Древней Руси, добивалась единства всего православного населения под эгидой Русской церкви и Русского государства, не признавала вплоть до 1913 г. право украинцев и белорусов на национальную самобытность. Они считались частью русского народа, а их языки наречиями русского. В силу этого стремление развивать национальную культуру на Украине и в Белоруссии подавлялось жестче, чем в других регионах, русификаторская политика была более выраженной. Еще до революции здесь были созданы мощные русскоязычные анклавы, которые существенно влияли на судьбу этих народов.

Стремление государства создать опору власти в лице русскоязычных анклавов не разрушало в целом социокультурного плюрализма в обществе. Письменность и, следовательно, основанная на ней культура в мусульманских регионах была на основе арабского алфавита, в буддийских – монгольского, в Молдавии, Польше – латиницы, у некоторых народов была собственная самобытная письменность.

Как ни странно это звучит сегодня, государство охраняло духовный и социокультурный плюрализм в обществе. Все неправославные конфессии пользовались правом свободного вероисповедания своей религии. Ограничения, кроме миссионерской деятельности, касались некоторых религиозных процессий и обрядов. Право вести метрические записи о рождении, браке, смерти (важнейший социальный институт) было предоставлено всем конфессиям, кроме ламаистов и язычников. Брак признавался законным, если он религиозный, независимо от вероисповедания. Ограничения на переход из одной веры в другую, ограничения для смешанных, с религиозной точки зрения, браков также сохраняли мозаичность общественной ткани. Из христианской веры в нехристианскую перейти нельзя было вообще. Еще более строгие ограничения существовали для православия: был запрещен переход даже в другую христианскую (инославную) веру. Переход в христиане был возможен, но для этого надо было получить разрешение властей. Разнородность России, отсутствие социокультурного единства выражалось также в том, что разные части страны жили в разном временном режиме. Финляндия, Польша жили как в Европе, по гре-

горианскому календарю, в мусульманских регионах вели счет в соответствии с Кораном, православное население руководствовалось юлианским календарем.

В результате модернизации Александра II страна в целом значительно изменилась. Ускорилось развитие, что позволило завершить промышленный переворот и перейти к индустриализации1».

ИНДУСТРИАЛИЗАЦИЯ – это процесс создания в стране машинного, прежде всего крупного производства, превращение его в ведущий и определяющий сектор экономики. Она оказывает влияние на все стороны жизни общества: политику, социальные отношения, культуру, образ жизни и нравственные нормы, ведет к утверждению производственного корпоративизма (завод, фабрика, монополия).

TEMAV СТОЛЫПИНСКАЯ МОДЕРНИЗАЦИЯ

ЛЕКЦИЯ 1 РЕВОЛЮЦИЯ 1905 – 1907 ГГ.

*Рывок вперед и нарастание противоречий *Начало революции *От кружков к политической партии

* Консервативно-охранительное направление * Либеральное направление

РЫВОК ВПЕРЕД И НАРАСТАНИЕ ПРОТИВОРЕЧИЙ

ходе реформ началось сначала медленное, а затем все более быстрое раскручиванеи экономического маховика. Однако наличие разных укладов усложняло этот процесс. Уклад западного типа («цивилизация») получил возможность для интенсивного роста, причем его развитие происходило в формах, адекватных Европе того времени. Уже к концу XIX в. определилась отраслевая структура российской промышленности. Характерно, что ведущую роль играли крупные механизированные предприятия, они давали 85% стоимости промышленной продукции. Не позднее середины 90-х годов XIX в. завершился промышленный переворот, т.е. переход к фабрично-заводскому производству. В экономической структуре России была высока доля отраслей, производящих средства производства (эта особенность сложилась при поддержке государства) – 40 %, что выше, чем в странах Западной Европы того времени. Благодаря этому Россия сразу, уже в конце XIX в., перешла к индустриализации, но утяжеленная структура экономики сдерживала оборачиваемость капиталов, постоянно требовала колоссальных инвестиций. Создавались структуры, характерные для стран с передовой экономикой: финансовый капитал, развитая банковская система, акционерные общества и т.д. Происходило формирование социально-классовой структуры, характерной для западного общества, складывался всероссийский рынок.

Чем динамичнее развивался западный уклад, тем острее становились социально-классовые противоречия, нарастала, хотя еще не в широком масштабе, классовая борьба в формах, характерных для фабрично-заводской стадии. Уже в 70-е гг. XIX в. прошли первые стачки. Их причины заключались в том, что в условиях самодержавия существовали жесточайшие формы эксплуатации, тяжелейшие условия труда и быта. Московский врач А.Рудаков писал: «Фабрики... в том виде, в

16*

каком они существуют сейчас, теперь служат великими лабораториями вырождения человека». Рабочие в основном рекрутировались из крестьян, которые приносили в город, на завод общинную психологию, приоритет коллективизма, антисобственнические настроения. Черты западного урбанизированного рабочего: индивидуализм, участие в жесткой конкуренции, стремление к личному благосостоянию – не были характерны для российских рабочих того времени.

Развитие западного уклада шло динамично (в начале XX в. Россия давала 5% мирового промышленного производства), но деформированно. Западный уклад развивался под жестким контролем деспотического государства. Не было соответствующего механизма разрешения социально-классовых противоречий, т.е. демократической общественной организации. В результате противоречия загонялись внутрь путем репрессий, контроля, подавления личности.

Быстрое развитие западного уклада вело к формированию гражданского общества, горизонтальных связей, появлению политических течений и партий, объединений по профессиям. Все это требовало изменений как в правовой базе, так и в системе власти. Общество нуждалось в большей свободе и независимости от государственных структур. Потенциал реформ, проведенных во второй половине XIX в., был исчерпан.

Таким образом, первая группа противоречий формировалась непосредственно в западном укладе. Само по себе его развитие порождало необходимость изменений в общественной системе. Все слои, связанные с западным укладом: буржуазия, интеллигенция, рабочие – были в этом заинтересованы. К этой же группе противоречий следует отнести стремление западных районов империи к автономии или независимому развитию (Финляндия, Польша, некоторые др.), Эти части государства были экономически и социально-политически более развитыми и могли решать свои проблемы сами.

Если в западном укладе шел, пусть неровный, противоречивый, но интенсивный рост, то в «почве» наблюдались застой и стагнация, она очень медленно втягивалась в рыночные отношения. В сельском хозяйстве было занято 75% населения страны (около 94 млн.). Складывался рынок зерна, технических культур, продуктов животноводства, но все же структуры рыночного типа в сельском хозяйстве были очень слабы, и преобладал традиционный уклад. Искусственная его консервация на основе крестьянских реформ 60-х годов XIX в. создала большие трудности.

Надежды на то, что община предотвратит пролетаризацию деревни, не оправдали себя. Несмотря на жесткие рамки, внутри общинного крестьянства шла дифференциация. Выделялся слой зажиточных крестьян, которые имели высокопродуктивное хозяйство, были связаны с рынком. На покупку крестьянами земли у частных владельцев с 1863 по 1910 г. было истрачено 1,9 млрд. руб. За аренду земли крестьяне выплачивали в конце XIX в. 150 млн. руб., а в начале XX в. – 200-250 млн. руб. в год. Крестьяне арендовали 20 млн. десятин земли у помещиков.

Однако в целом крестьянская община нищала, шла выкачка средств для индустриализации через выкупные платежи, налоги, разницу в ценах на промышленные и сельскохозяйственные товары. По мере усиления экономического гнета, не став-

шего слабее после реформ 1860-х гг., роста разлагающего влияния товарного хозяйства община стремилась активнее защищать свои ценности. В Нечерноземной России она перешла от распределения земли по числу работников к более уравнительному распределению по числу едоков. Территориальная сельская община была гибким организмом, чутко реагировавшим на изменения социально-политических условий. Она не могла не считаться с государственным или помещичьим нажимом, но в то же время постоянно решала вопросы в интересах крестьян, распределяя обязательные повинности удобным для данных условий способом. Характерно, что даже в крепостной России рачительные помещики инструктировали своих управителей «поступать во всем так, как крестьяне обычай имеют свой хлеб выращивать».

Особенно остро на рубеже XIX-XX вв. стоял земельный вопрос. Община, в соответствии с крестьянскими реформами, получила определенный земельный фонд, который не подлежал отчуждению и ежегодно делился подушно между ее членами. Крестьянские семьи были большими, число душ быстро росло, а земельный фонд не увеличивался. В результате наделы сокращались, становились мизерными, шло дробление земли «в пыль», стояла проблема выдела взрослых сыновей из больших крестьянских семей. Практикой стал выдел без земли, влекущий за собой нищету и безземелье. По подсчетам Евреинова (начало XX в.), безземельные крестьяне в общине составляли от 15 до 30%. Все это накапливало взрывоопасный материал. Неурожаи конца XIX – начала XX вв., приведшие к голоду в Поволжье и на Украине, русско-японская война явились детонатором массового крестьянского движения: 1901 г. – 50 выступлений, 1902 г. – уже 340. В1903 г. накал борьбы стал спадать, но активность крестьянской массы оставалась высокой.