Ломакин Д.В. - Корпоративное право

Корпоративные способы защиты прав участников хозяйственных обществ

Еще одной нормой ГК РФ, связанной с установлением последствий восстановления прав на акции, являются положения п. 1 ст. 149.4 и п. 5 ст. 147.1 ГК РФ. Согласно указанным нормам акционер, восстановивший свои права на акции, вправе потребовать: от недобросовестного владельца — возврата всего полученного по акциям, в том числе имущества, приобретенного в результате использования предоставленного бумагой преимущественного права, и возмещения убытков; от добросовестного владельца — возврата всего полученного по акциям со времени, когда он узнал или должен был узнать о неправомерности владения ею либо получил из суда уведомление о предъявлении к нему иска об истребовании ценной бумаги, в том числе имущества, приобретенного в результате использования предоставленного бумагой преимущественного права. Прямое указание в кодексе на такие последствия также является дополнительной гарантией защиты прав акционера.

В новом ГК РФ появился также совершенно новый способ защиты прав акционеров — восстановление данных учета прав на акции. Согласно п. 1 ст. 149.5 ГК РФ в случае утраты лицом, осуществляющим учет прав на бездокументарные акции (регистратором), акционер вправе заявить требование о восстановлении данных учета прав на принадлежащие ему акции.

Причиной появления этой нормы ГК РФ стало широкое распространение в практике корпоративных конфликтов случаев, когда данные системы ведения реестра акционеров оказывались утраченными, ведение реестра передавалось другому реестродержателю, который не учитывал в новом реестре сведения о надлежащих правообладателях акций, в результате чего акционеры необоснованно лишались принадлежащих им прав участия в обществе. До появления в ГК РФ указанной нормы обязанности регистратора в случае утраты регистрационного журнала определялись п. 5 Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг, утв. Постановлением ФКЦБ РФ от 02.10.1997 г. № 2752, смысл которых сводился к извещению компетентных органов и опубликованию сообщения в средствах массовой информации о необходимости предоставления зарегистрированными лицами документов в целях восстановления утраченных данных реестра. Однако наличие таких положений совершенно не гарантировало

52Постановление ФКЦБ РФ от 02.10.1997 г. № 27 «Об утверждении Положения о ведении реестра владельцев именных ценных бумаг» // СПС «КонсультантПлюс».

187

В. А. Русанова

восстановление записей о правах на акции, поскольку не было порядка, в соответствии с которым правообладатели могли подтвердить свои права на акции, например в том случае, если о своих правах заявляло сразу несколько лиц.

Вместе с тем, оценивая позитивно новеллу п. 1 ст. 149.5 ГК РФ, необходимо отметить, что положения статьи носят отсылочный характер. Пока в Арбитражный процессуальный кодекс РФ53 не будут внесены соответствующие изменения, устанавливающие процедуру рассмотрения требований акционеров о восстановлении данных учета прав на акции, практическое применение данной нормы вряд ли возможно. Такой вывод подтверждается и судебной практикой54.

Изменения ГК РФ коснулись также применения такого способа защиты как восстановление корпоративного контроля. Этот корпоративный способ защиты прав был создан Постановлениями Президиума ВАС РФ от 10.06.2008 г. № 5539/08 по делу № А40–11837/06–138–91, от 3.06.2008 г. № 1176/08 по делу № А14–14857/2004–571/2155. Основными причинами его возникновения явилась ограниченная сфера применения закрепленных законодательством способов защиты прав участников хозяйственных общества, в первую очередь — участников обществ с ограниченной ответственностью. Как справедливо отмечается в правовой литературе, по отношению к другим способам защиты этот способ имеет восполнительный характер и применяется только в случаях, когда другие способы не могут защитить охраняемые законом права и интересы участников обществ56.

Новый ГК РФ, следуя логике постановлений Президиума ВАС РФ, был дополнен п. 3 ст. 65.2 ГК РФ. Согласно данной норме если иное не установлено кодексом, участник хозяйственного общества, утративший помимо своей воли в результате неправомерных действий других участников или третьих лиц права участия в нем, вправе требовать возвращения ему доли участия, перешедшей к иным лицам,

53Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 г. № 95ФЗ // СЗ РФ. 2002. № 30. ст. 3012.

54Постановление Седьмого арбитражного апелляционного суда от 23.05.2014 г. по делу № А45–19384/2013 // СПС «КонсультантПлюс».

55Постановление Президиума ВАС РФ от 3.06.2008 г. № 1176/08 по делу № А14– 14857/2004–571/21; Постановление Президиума ВАС РФ от 10.06.2008 г. № 5539/08 по делу № А40–11837/06–138–91 // СПС «КонсультантПлюс».

56Маковская А.А. Восстановление корпоративного контроля в системе способов защиты корпоративных прав // Вестник ВАС РФ. 2009. № 1. С. 117–119.

188

Корпоративные способы защиты прав участников хозяйственных обществ

с выплатой им справедливой компенсации, определяемой судом, а также возмещения убытков за счет лиц, виновных в утрате доли. При этом если возврат доли в натуре приведет к несправедливому лишению иных лиц их прав участия или повлечет крайне негативные социальные и другие публично значимые последствия, суд может отказать в возвращении доли, однако утратившее долю участия лицо получает справедливую компенсацию, определяемую судом. Изложенную норму закона можно рассматривать как установление на уровне кодекса одного из важнейших принципов защиты прав участников хозяйственных обществ — принципа восстановления корпоративного контроля участника общества, неправомерно лишенного своих прав на долю участия в обществе.

Обратим внимание, что изложенные нормы ГК РФ распространяются как на случаи нарушения прав участников обществ с ограниченной ответственностью, так и на случаи нарушения прав акционеров на принадлежащие им доли участия. Если ранее в правовой литературе и на практике57 ставилась под сомнение возможность восстановления корпоративного контроля акционера, поскольку в Постановлениях Президиума ВАС РФ от 10.06.2008 г. № 5539/08 по делу № А40–11837/06–138– 91, от 3.06.2008 г. № 1176/08 по делу № А14–14857/2004–571/21 речь шла только о защите прав участников обществ с ограниченной ответственностью, то теперь эти сомнения можно признать необоснованными.

Идея восстановления корпоративного контроля нашла отражение также в целом ряде иных норм нового ГК РФ. Например, в случае проведения реорганизации хозяйственного общества с нарушениями закона, установленными п. 1 ст. 60.2 ГК РФ, суд по требованию участника общества, голосовавшего против принятия решения о реорганизации или не принимавшего участия в голосовании по данному вопросу, может признать реорганизацию несостоявшейся. Согласно пп. 4 п. 2 ст. 60.2 ГК РФ итогом такого решения является восстановление прав участников ранее существовавшего юридического лица на доли участия в том же размере, в котором доли принадлежали им до реорганизации общества, а при смене участников общества в ходе такой реорганизации или по ее окончании доли участия участников ранее

57Например, в Постановлении Президиума ВАС РФ от 15.07.2008 г. № 5022/08 суд пришел к выводу о том, что требование акционера не направлено на восстановление корпоративного контроля. См.: Постановление Президиума ВАС РФ от 15.07.2008 г. № 5022/08 по делу № А60–13426/2005-С4 // СПС «КонсультантПлюс».

189

В. А. Русанова

существовавшего юридического лица возвращаются им по правилам, предусмотренным п. 3 ст. 65.2 ГК РФ.

Причиной появления в кодексе изложенных правовых норм является широкое распространение на практике рейдерских захватов, в ходе которых общество реорганизовывалось, а доли участия бывших участников общества не могли быть истребованы по причине исчезновения самого хозяйственного общества. Однако в ст. 60.2 ГК РФ ГК РФ, как и в Постановлении Президиума ВАС РФ от 03.06.2008 г. № 1176/08 по делу № А14–14857/2004–571/21, доля участия в уставном капитале общества (пакет акций) рассматривается как некий юридический прием, служащий для определения объема корпоративных прав участия, т.е. объема корпоративного контроля участника58. Иными словами, восстановление корпоративного контроля как способ защиты направлен на сохранение у участника общества такого же процентного участия в хозяйственном обществе, которое принадлежало ему до нарушения его прав. Основываясь на этом подходе, права участника могут быть восстановлены путем признания реорганизации несостоявшейся и присуждения ему доли участия в том же размере, в котором она принадлежала ему ранее.

На том же подходе к пониманию правовой природы доли участия в хозяйственном обществе основан и способ защиты прав акционеров, установленный в п. 2 ст. 149.3 ГК РФ. Согласно указанной норме если бездокументарные акции, которые правообладатель вправе истребовать, были конвертированы в другие ценные бумаги, то правообладатель вправе истребовать те ценные бумаги, в которые были конвертированы ранее списанные с его счета акции.

Еще одна норма нового ГК РФ, отражающая идею восстановления корпоративного контроля, содержится в абз. 2 п. 5 ст. 147.1 ГК РФ. Согласно данному положению акционер, истребовавший акции у неправомерно завладевшего ими лица, вправе потребовать от незаконного владельца акций то имущество, которое он получил в результате использования предоставленного ценной бумагой преимущественного права, при условии возмещения ему стоимости имущества по цене его приобретения незаконным владельцем. Появление указанной нормы обусловлено распространенной практикой рейдерских захватов, когда лицо, неправомерно завладевшее акциями, реализовывало

58Сарбаш С. В. Восстановление корпоративного контроля // Вестник гражданского права. 2008. Т. 8. № 4. С. 76.

190

Корпоративные способы защиты прав участников хозяйственных обществ

преимущественное право на приобретение акций у других акционеров общества либо на приобретение акций дополнительного выпуска,

врезультате чего увеличивало свою долю участия до контрольного пакета акций общества. При этом акции неправомерно лишенного акций акционера смешивались с другими акциями, и их истребование становилось невозможным.

Из буквального толкования нормы абз. 2 п. 5 ст. 147.1 ГК РФ создается впечатление, что законодатель отходит от общего принципа необходимости сохранения у участника общества того же процентного участия в хозяйственном обществе, поскольку его доля будет увеличена за счет имущества, приобретенного в результате реализации нарушителем преимущественного права. Однако представляется, что

вданном случае такой подход обоснован. Во-первых, соотношение долей участия в обществе уже изменено в результате действий лица, неправомерно завладевшего акциями. Во-вторых, результатом увеличения доли участия является реализация предоставленного акциями преимущественного права. В данном случае возможна аналогия с нормами ст. 303 ГК РФ о виндикации, согласно которым при истребовании вещи из чужого незаконного владения собственник вправе также потребовать от недобросовестного владельца возврата или возмещения всех доходов, которые это лицо извлекло или должно было извлечь за все время владения вещью. Основным отличием положений абз. 2 п. 5 ст. 147.1 ГК РФ является то, что имущество, полученное в результате реализации преимущественного права, может быть истребовано как у добросовестного, так и у недобросовестного приобретателя.

Взаключение необходимо отметить, что появление нового ГК РФ позволило решить целый ряд правовых проблем, связанных с применением таких способов защиты, как истребование акций, восстановление корпоративного контроля, и прояснило последствия признания решений общих собраний участников обществ недействительными, порядок реализации и правовую природу выхода из состава участников хозяйственного общества, основания исключения участника из общества.

Вместе с тем в целом регулирование корпоративных способов защиты усложнилось, поскольку теперь помимо норм специального законодательства они регулируются также нормами ГК РФ. Представляется, что многие положения о защите прав участников хозяйственных обществ достаточно было бы закрепить в нормах Закона об акционерных обществах и Закона об обществах с ограниченной

191

В. А. Русанова

ответственностью, не дополняя ими кодекс. Кроме того, как уже отмечалось ранее, нормы нового ГК РФ не всегда соответствуют положениям действующих норм специального законодательства, поэтому представляется, что законодателю необходимо привести их в соответствие друг другу. Необходимо также отметить, что как в области защиты прав участников хозяйственных обществ, так и в сфере корпоративного права в целом новый ГК РФ оставляет все меньше диспозитивных норм, с чем также нельзя согласиться. Однако, несмотря на изложенные недостатки, новеллы ГК РФ в области корпоративных способов защиты прав участников хозяйственных обществ трудно переоценить. Что касается имеющихся недоработок, то большинство из них может быть исправлено путем внесения соответствующих изменений в ГК РФ и специальное законодательство.

192

С.В. Федосеев

Ответственность членов совета директоров акционерных обществ

Проблемы ответственности членов совета директоров акционерных обществ не теряют своей актуальности. Данное обстоятельство, с одной стороны, обусловлено невозможностью юридического лица действовать в отрыве от его органов, поскольку они формируют его волю как субъекта права, а с другой — наличием предпринимательских рисков, которые членам органов управления необходимо учитывать при принятии важных для общества решений.

Создание акционерного общества предполагает придание ему организационного единства в виде системы органов, которые обеспечивают управление его имуществом и ведение дел данным юридическим лицом как самостоятельным субъектом права. В связи с этим действия членов совета директоров, совершенные в пределах компетенции органа, следует рассматривать как действия самого акционерного общества.

Совет директоров как орган управления акционерного общества субъектом гражданского права не является1, следовательно, он не может быть участником гражданских правоотношений и нести самостоятельную гражданско-правовую ответственность. Конструкция акционерного общества как субъекта гражданского права предполагает его самостоятельную имущественную ответственность. Юридическое лицо не может возложить ответственность перед третьим лицом непосредственно на членов совета директоров, невзирая на то что они участвовали в принятии и реализации конкретного решения.

На момент, когда лицо назначается в акционерное общество в качестве директора, оно ожидает, что принимает на себя лишь обязательства по организации и контролю функционирования бизнеса общества. Допустимость личной ответственности перед третьим лицом

1Подробнее см.: Российское гражданское право: Учебник: В 2 т. Т. I / Отв. ред. Е.А. Суханов. М., 2011. С. 191–192; Ломакин Д.В. Корпоративные правоотношения: общая теория и практика ее применения в хозяйственных обществах. М., 2008. С. 285; Могилевский С.Д. Органы управления хозяйственными обществами. М., 2001. С. 102–107.

193

С. В. Федосеев

обычно не входит в сферу его представлений2. Члены совета директоров за свое решение несут ответственность перед самим обществом

врамках сложившихся между ними правоотношений. В таком случае лицо, назначенное в качестве члена совета директоров, выступает уже не в качестве управомоченного члена указанного органа, а действует как самостоятельный субъект гражданского права.

На своеобразие данной конструкции ответственности органов управления указывал еще Г. Ф. Шершеневич: «как представители товарищества, члены правления своими действиями, совершаемыми от имени товарищества и в пределах полномочия, обязывают только само товарищество… ответственными члены правления являются перед товариществом, а не перед третьими лицами»3.

При такой конструкции ответственности достигается справедливый баланс интересов самого акционерного общества, членов его органов управления и кредиторов. В частности, предполагается, что кредиторы, вступая в правоотношение с акционерным обществом, не должны быть осведомлены о конкретных лицах, осуществляющих управление в нем, «снимать корпоративные покровы», а вправе лишь привлечь к ответственности акционерное общество как своего непосредственного должника.

Сдругой стороны, члены органа управления, действующие в рамках структуры юридического лица, при принятии решения от имени акционерного общества не создают никаких обязательств в отношении себя лично, поэтому не могут нести ответственность по ним непосредственно перед кредитором. В данном случае реализуется один из основополагающих принципов обязательственного права: обязательство не создает обязанностей для лиц, не участвующих в нем

вкачестве сторон. Наконец, акционерное общество, которое понесло убытки в результате неразумных и недобросовестных действий членов своего органа управления, вправе возместить свои имущественные потери с лиц, по вине которых они возникли.

Аналогичный подход можно проследить не только в странах ро- мано-германской правовой семьи4, но и в странах общего права. В ка-

2B. Sandmann, Die Haftung von Arbeitnehmern, Geschiiftsfiihrern und leitenden Angestellten (Tübingen: Mohr Siebeck, 2001) at 442.

3Шершеневич Г. Ф. Курс торгового права. Т. 1: Введение. Торговые деятели. М.: Статут, 2003. С. 420.

4Подробнее об этом см., Study on Directors’ Duties and Liability prepared for the European Commission DG Markt by: Carsten Gerner-Beuerle, Philipp Paech and Edmund Philipp

194

Ответственность членов совета директоров акционерных обществ

честве примера можно привести старое английское решение Палаты лордов Said v. Butt5. Основной вывод по нему заключался в том, что истец не мог бы судиться лично с директором за причинение вреда

врезультате нарушения контракта. McCardie J. установил: «если подчиненный, действуя добросовестно в рамках своих полномочий, определяет или вызывает нарушение контракта между его работодателем и третьем лицом, он тем самым не несет ответственность в отношении действий о нарушении законных прав по иску лица, чей контракт, таким образом, был нарушен»6.

Данный вывод объясняется тем, что в определенных случаях лицо, входящее в состав органов управления, вынуждено нарушать контракты в целях достижения ощутимых экономических результатов непосредственно для юридического лица. Угроза директору или сотруднику возможностью предъявления прямого личного требования о возмещении причиненного вреда в такой ситуации не может не породить конфликт со справедливой или законной обязанностью действовать

влучших интересах корпорации7. Директора и должностные лица защищены от личной ответственности до тех пор, пока их действия сами по себе не являются деликтом или не имеет место конфликт личных и корпоративных интересов, при котором совершенные действия или поведение объяснялись их собственными интересами8. Привлечение директоров к личной ответственности исключает их рассмотрение

вкачестве изъявителей воли корпорации9.

Такой подход представляется оправданным, поскольку причинение вреда конкретным лицом за рамками действий в качестве члена

Schuster (Department of Law, London School of Economics). London. April. 2013. РР. 162–184.

5Said v. Butt, [1920] 3 K.B. 497.

6Said v. Butt, [1920] 3 K.B. at 506.

7Janis Sarra, «The Corporate Veil Lifted: Director and Officer Liability to Third Parties’ (2001) 35 Cano Bus. L.J. 55 at 60; Bruce Welling, «lndividual Liability for Corporate Acts: The Defence of Hobson’s Choice» (2000) 12 S.C.L.R. (2d) 55 [Welling, «lndividual Liability for Corporate Acts»] at 85; see also the Ontario Court of Appeal in ADGA Systems International Ltd. v. Valcom Ltd (1999),43 O.R (3d) 101, 168 D.L.R (4th) 351 (C.A.), leave to appeal to S.c.c. refused [2000] 1 S.C.R. xv, 134 O.A.C. 400n [ADGA cited to O.R] at 106.

8(1995), 26 O.R. (3d) 481, 129 D.L.R. (4th) 711, 87 O.A.C. 129, sub nom. Montreal Trust Co. of Canada v. Scotia McLeod Inc. (C.A.), leave to appeal to S.C.C. dismissed [1996] S.C.C.A. No. 40 (QL), 137 D.L.R. (4th) vi [Scotia McLeod cited to O.R] at 490–491.

9(1995), 26 O.R. (3d) 481, 129 D.L.R. (4th) 711, 87 O.A.C. 129, sub nom. Montreal Trust Co. of Canada v. Scotia McLeod Inc. (C.A.), leave to appeal to S.C.C. dismissed [1996] S.C.C.A. No. 40 (QL), 137 D.L.R. (4th) vi [Scotia McLeod cited to O.R] at 491.

195

С. В. Федосеев

органа управления акционерным обществом будет носить исключительно личный характер и должно рассматриваться вне их регулятивных правоотношений с акционерным обществом.

Ответственность членов совета директоров предопределена природой правоотношений10, существующих между конкретным лицом, выступающим в качестве члена совета директоров, и акционерным обществом. Представляется, что наиболее правильно говорить об относительном характере и корпоративной природе таких отношений: конкретный член совета директоров наделяется определенными правами и обязанностями по отношению к конкретному акционерному обществу.

Другая особенность данных правоотношений заключается в их личном характере. Член совета директоров осуществляет свои права и исполняет обязанности лично и не может возложить их на иное лицо. В частности, в соответствии с п. 3 ст. 68 Федерального закона от 26.12.1995 г. № 208-ФЗ «Об акционерных обществах» передача права голоса членом совета директоров иному лицу, в том числе другому члену совета директоров, не допускается. В связи с этим ответственность членов совета директоров также носит личный характер и при наличии прочих необходимых условий является следствием ненадлежащего исполнения ими своих обязанностей в рамках корпоративных правоотношений с акционерным обществом.

В большинстве случаев причинение вреда акционерному обществу является следствием принятия соответствующего решения советом директоров акционерного общества. Поэтому речь идет о совместном

10В науке нет единого мнения относительно правовой природы данных отношений. В соответствии с мнением первой группы исследователей между членами совета директоров и акционерным обществом возникают корпоративные правоотношения (см., например: Долинская В. В. Акционерное право: основные положения и тенденции. М., 2006. С. 90–91; Рожкова М. А. Корпоративные отношения и возникающие из них споры // Вестник ВАС РФ. 2005. № 9. С. 143; Корпоративное право / Под ред. И.С. Шиткиной. М., 2008. С. 18–19, 22). Другие авторы квалифицируют данные отношения в качестве особой разновидности представительства (см.: Козлова Н.В. Правосубъектность юридического лица. М.: Статут, 2005. С. 382–384). Третья группа авторов рассматривает данные отношения в качестве обязательственных, в основе которых лежит договор возмездного оказания услуг (см., например: Могилевский С. Д. Органы управления хозяйственными обществами. М., 2001. С. 292; Степанов П. В. Правовая квалификация отношений, возникающих между единоличным исполнительным органом и акционерным обществом // Хозяйство и право. 2002. № 12. С. 95–97).

196