r2005lib_p

Научное издание

А.В.РЯСОВ

«ЛЕВЫЕ» НА АРАБСКОМ ВОСТОКЕ: ЛИВИЙСКИЙ ОПЫТ

М., 2005, 286 стр.

Мнение автора может не совпадать с точкой зрения Института.

ISBN 5-89394-154-3

ISBN 5-89394-154-3

Институт Ближнего Востока

ОГЛАВЛЕНИЕ

ПРЕДИСЛОВИЕ……………………………………………………...... 5

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………..... 12

Глава 1.

ИДЕЙНАЯ ТРАНСФОРМАЦИЯ «ЛЕВЫХ ВЗГЛЯДОВ» НА АРАБСКОМ ВОСТОКЕ……………………………………………….. 23

1.Оформление «левого спектра»

в арабском антиколониальном движении………………….. 24

2.«Левые ценности» и идеология

арабского национализма: попытка синтеза………………… 30

3.Трансформация «революционного национализма»

в«государственный социализм национального типа»…. 34

4.Неоднородность спектра «левых взглядов»

вконтексте палестинской проблемы………………………… 48

5.Адинамия арабского «левого движения»

в конце ХХ – начале ХХI в..……………………………………… 56

Глава 2.

«ЛЕВЫЕ ВЗГЛЯДЫ» В ЛИВИИ: ПРЕДПОСЫЛКИ ПОЯВЛЕНИЯ………..... 68

1.Социально-политические изменения в Ливии

впервой половине ХХ в.………………………………………… 68

- Племя как центральное звено ливийского социума………. 69 - Формирование сенуситской элиты…………………………… 73 - Социально-политические преобразования

вколониальный период…………………………………………..... 78

- Развитие ливийской общественно-политической

мысли в монархический период………………………………….. 82

2.Политические изменения в стране после 1969 г. .……… 87

-Появление контрэлиты. Революция 1 сентября………..... 88

-Становление республиканского режима…………………..... 90

-Оформление идеологической платформы «народовластия»…. 98

Глава 3.

«ТРЕТЬЯ МИРОВАЯ ТЕОРИЯ» М.КАДДАФИ КАК ВАРИАНТ «ЛЕВОЙ МЫСЛИ»: СУЩНОСТЬ И ЭВОЛЮЦИЯ……………………….... 113

1.Зарождение «третьей мировой теории»…………………. 115

3

2.Развитие положений «третьей мировой теории»

в «Зеленой книге»………………………………………………….. 118

-Парламентаризм и «представительная демократия»….. 122

-Партии и классы…………………………………………………...124

-Ориентация на революцию……………………………………... 127

-Концепция «прямой демократии»……………………………...130

-Проблема закона…………………………………………………... 139

-Религия………………………………………………………………. 141

-Армия и полиция.………………………………………………….. 145

-Средства массовой информации.……………………………...147

-Образование и культура………………………………………… 148

-Наемный труд……………………………………………………… 152

-Понятия «социализм» и «свобода»…………………………… 156

-Собственность……………………………………………………. 159

-Государство…………………………………………………………162

-Нация………………………………………………………………….165

3.Апологетика «ливийского народовластия»……………… 168

Глава 4.

ЭВОЛЮЦИЯ ИДЕОЛОГИЧЕСКОЙ ПАРАДИГМЫ ДЖАМАХИРИИ:

ОТ «БЛАНКИЗМА» К ЛИБЕРАЛИЗАЦИИ………………………………… 189

1.Оформление джамахирийской политической системы… 190

-Реструктуризация власти……………………………………… 190

-Преобразования в сфере социальных отношений

и экономики…………………………………………………………… 199

- Джамахирийская модернизация: процесс эволюции………..205

2.«Левые установки» во внешней политике……………….. 211 3.Девальвация «левых взглядов» в Ливии………………… 223

-Изменение внешнеполитической стратегии……………….227

-Курс на «народный капитализм»……………………………….233

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………. 243

БИБЛИОГРАФИЯ……………………………………………………….... 250

SUMMARY……………………………………………………………….. 263

4

ПРЕДИСЛОВИЕ

Многообразие оценок М. Каддафи – неотрицаемая реальность. Эти оценки противоречивы, варьируясь от видения ф и- гуры ливийского лидера в качестве едва ли не шута до челов е- ка, подвергшего решительной трансформации собственную страну и оказавшего огромное воздействие на систему межд у- народных отношений в регионе арабского мира. Быть может, и более того, – определенный ракурс прочтения этой фигуры, ее публичных заявлений, как и основанных на них действий п озволяет видеть в ней личность, всегда находи вшуюся в центре внимания мировых политиков и мирового общественного мн е- ния. Впрочем, обе крайние точки интерпретации феномена М. Каддафи не противоречат друг другу.

За годы его правления Ливия внутренне радикально изм е- нилась. Изменившаяся страна переставала быть маргиналом арабского мира и стремилась играть новую роль и на реги о- нальном уровне, и на международной арене. Она (не без о снований) пугала. А страх требовал, в том числе, и макс имально возможного преуменьшения значения ее лидера. От преуменьшения значения до его осмеяния – только один шаг. Он нарушал сложившиеся правила международной игры, его мало волновали устоявшиеся принципы политической корректности, наконец, он не был связан условностями воспитания и культ у- ры, приемлемыми для «цивилизованного мира», – ну, что ж, он был выходцем из захолустья страны, остававшейся захолус т- ной до его прихода к власти!

Но если оценки М. Каддафи многообразны, то это лишь доказывает, что его феномен стремились понять, объяснить, вписать, в конце концов, в некую систему пон ятий, символов или знаков. Ситуация осложнялась и тем, что ливийский лидер выдвигался на арену региональных и международных отношений (отвергая захолустный статус своей страны) в эпоху, когда полностью менялась и картина Ближнего Востока, и пейзаж всего мира. Иными словами, он содействовал этим пер еменам. Но он не был один, – в пределах окружающего его страну при-

5

вычно называемого «арабским» геополитическом пространстве действовали и другие, во многом подобные ему личности (ра з- личия между ними состояли лишь в том, что их появление не было единовременным процессом).

Как и М. Каддафи, они отвергали, казалось бы, устоявшиеся принципы взаимоотношений своих стран с ведущими мировыми державами. Их не волновали компромиссы в сфере п о- литики, и они слишком часто поднимались на вершину вл асти, не имея на то (как порой считали и в мире, и в их собс твенных странах) каких-либо существенных оснований. Личная одаренность (вовсе не понимаемая узко, только как ум и т алант, но значительно более многоаспектно)? Видимо, да. Но может ли эта одаренность так просто отбросить традиционно высокое общественное положение семьи (или иного элемента социал ь- ной структуры), к которой, как полагали, должен при надлежать будущий властитель? Может ли она заменить собой образов а- ние, полученное в каком-нибудь известном западном университете? Г.А. Насер в Египте, А. Бен Белла и Х. Бумедьен в А л- жире, сирийские и иракские офицеры или палестинец Я. Арафат (если ограничиваться лишь кругом арабских полит иков, а не обращаться к политикам афро-азиатского ареала), как и М. Каддафи, доказывали, что это возможно.

Объясняя феномен этих людей, их ассоциировали с м у- сульманской религией (или иными вероисповеданиями, если речь шла о неарабском и неисламском регионах мира). Стремясь вписать их в узнаваемую систему понятий, их интерпр е- тировали в качестве знаковых фигур новой волны национали з- ма, считая, что порожденная ими модернизация едва ли в полной мере коррелируется с религиозной догмой, но, напротив, пронизана лаицистским началом. Этих людей связывали с особым статусом армии (или использованием методов вооруженного действия ради обретения власти в будущем, созда н- ном этим действием суверенном государстве) на Ближнем Востоке и в постколониальном мире. Обращаясь же к итогам осуществленных под их руководством преобразований в сфере политики, экономики и социальных отношений, а также к пов е- дению руководимых ими стран, их встраивали в систему координат, заранее исключавшую скольколибо реальную возможность распространения на эти страны принципов либеральной экономики, политического плюрализма или эффективно действующего гражданского общества. Эти люди (как и созида в-

6

шиеся ими государственные образования) оказывались за пределами той части мира, которая претендовала на то, чтобы быть «свободной».

Были ли они желанны для другого полюса мирового разв и- тия в ту эпоху, когда приходили к руководству своими стран а- ми? Впрочем, вопрос можно поставить инач е и корректнее, – если их отталкивал «свободный» мир, то стре мились ли они полностью поддержать его формального антагониста?

Казалось бы, этот антагонист (разумеется, Советский С о- юз) должен был видеть (поскольку к этому подталкивала одн а- жды объективно сложившаяся система международных отн о- шений) в М. Каддафи, Г.А. Насере или Х. Асаде своего «безусловного» союзника. Однако как часто в Советском Союзе этого союзника обвиняли в «мелкобуржуазности», как часто его отлучали от лагеря «некапиталистического развития» или (в дальнейшем) «социалистической ориентации». Этот союзник никогда не был сателлитом, осуществлявшиеся им модернизационные преобразования собственных стран лишь формально походили на то, что делалось в той же сфере в стране «поб е- дившего социализма». Более того, вне зависимости от степени близости с той или иной оказавшейся за пределами «свободного» мира страной арабского региона туда никогда не «эк с- портировалась» советская модель развития, но, скорее, под о- бие того, что существовало в Советском Союзе или возникало в тех странах, которые были его союзниками, ни в коей мере не было результатом заимствования. Напротив, это подобие ст а- новилось возможным только потому, что в уже ушедшую в прошлое эпоху появлялись общие тенденции модернизации, основывавшиеся на общих принципах авторитарного этатизма, а в конечном итоге, на общей соц иальной почве, дававшей жизнь внешне похожим друг на друга порослям.

Да и лидеры этих стран были абсолютно далеки от т ого, чтобы стремиться стать советскими сателлитами. Создавая Движение неприсоединения, они дистанцировались не только и не столько от Запада, сколько от Советского Союза. Они едва ли принимали то определение, которым их награждали в советской столице – главы стран «социалистической ориентации». В свою очередь, слова, сказанные однажды Г.А. Насером: «Я – сын средиземноморской цивилизации» (их с равной долей вероятности мог бы произнести и М. Каддафи), многое говорили о внутреннем самоощущении этих лидеров, об их с а-

7

моидентификации и, разумеется, об отношении и к своему стратегическому союзнику, и к вроде бы негативно оценивавшему их Западу.

Работа А.В. Рясова, конечно же, case study, – в центре его внимания фигура М. Каддафи, джамахирийская теория и ее роль в реализации модернизации Ливии. Даже если бы ее автор ограничил себя только этим, написанная им книга была бы, тем не менее, важна, – хотя и отечественная, и зарубежная библиография, посвященная этой стране, велика, в ней, однако, слишком мало исследований, специально рассматривающих ее идеологию и политику. Тем не менее монография А.В. Рясова более значительна, чем всего лишь анализ частного случая. Это вытекает, в первую очередь, из того, что автор этой мон о- графии, поставив ливийского лидера в контекст левой мысли (одним из ответвлений которой выступает, в час тности, ее арабский вариант), стремится иначе, чем его предшественн и- ки, интерпретировать и феномен своего героя, и его идеи.

Вопрос заключается прежде всего в угле зрения, избира е- мом А.В. Рясовым, – его работа впервые относит М. Каддафи к огромному пласту идей, внутренне далеких от того, чтобы квалифицироваться в качестве некоего единого и гомогенного пространства мысли, но тем не менее всегда ощущаемых (ч е- ловеческий ум постоянно склоняется к классификации) как противоположность либеральному началу в теоретических построениях и практике. Эти идеи – «левая мысль» – скорее разрозненны, а исповедующие их люди, заявляющие о собственной революционности в тот момент, когда они берут их на в о- оружение, немедленно отказываются от своих первоначальных устремлений и становятся сторонниками последовательного реформирования, едва придя к власти. Иными сл овами, этим идеям внутренне присуща, по сути дела, недолгая жизнь в к а- честве инструмента действия – только в течение того времени, когда они кажутся действительно необходимыми ради того, чтобы подняться к вершине государственного управления. Но сколь многоаспектна «левая мысль» с точки зрения места ее возникновения, укоренения и эволюции (идет ли речь о Евр о- пе, России, арабском мире или иных р егионах планеты). Сколь многообразны методы ее использования в каждом из этих регионов, – если ограничиться только арабским регионом, то это антиколониализм и нациестроительство, первоначальный радикализм и последующая эволюционность в решении задачи

8

модернизации. Впрочем, список этих методов только этим не исчерпывается.

Иначе говоря, избрав такую оптику прочтения феном ена М. Каддафи, А.В. Рясов, по сути дела, создал основу, объед и- нившую точки зрения своих предшественников в связи с этим феноменом. Эта основа ни в коей мере не исключает глуби н- ные цивилизационные мотивы действий ливийского лидера, – в предлагаемой А.В. Рясовым системе координат, интерпретирующей М. Каддафи, ислам может рассматриваться как часть арабского варианта «левой мысли». Равным образом, элементом этой системы (в силу гетерогенности самой «левой мысли» и ее региональной специфики) не может не быть н ационализм с его лаицистским началом в качестве идеи и практики этнич е- ской мобилизации. Более того, в той же системе координат присутствует и армия (как и методы вооруженного насилия) в качестве средства обретения власти в силу того, что в арабском м и- ре в течение длительного времени она была едва ли не самым эффективным орудием антиколониализма и гомогенизации общества. Наконец, если осуществленная под руководством М. Каддафи джамахиризация Ливии и была первоначально совокупностью «революционных» преобразований, то в дальнейшем (в том числе и в силу мощного внешнего воздействия) ее трансформация в эволюционные реформы стала неизбежна.

Впрочем, все та же оптика прочтения феномена М. Каддафи, предложенная работой А.В. Рясова, помогает понять (таковы извивы «левой мысли» в ее арабском варианте), п очему Ливия не только никогда не была, но и не могла стать безусловным советским сателлитом. В равной мере она об ъясняет (делая это подспудно) и причины бесконечных разочарований советских лидеров (и вторивших им советских иссл едователей) в их арабских союзниках, включая и ливийского лидера.

Работа А.В. Рясова талантлива потому, что он смог объя с- нить многое из того, к чему только приближались его предшественники. Означает ли это, что она завершает (или, по крайней мере, делает излишним в течение обозримого врем ени) идейно-политический анализ ливийской ситуации? Скорее, нет, поскольку к ней самой можно и нужно предъявить претен зии.

Четок ли ее автор, говорящий об амбивалентности «л евой мысли» и доказывающий это свое утверждение, осущест вляя анализ феномена М. Каддафи? Выразил ли он в полной мере основное качество «левой мысли» в ее арабском (или шире –

9

восточном) варианте – обязательность присутствия в ней трех ее основополагающих элементов? Ее центральным звеном всегда выступает идея национального возрождения, предстающая как утверждение необходимости едва ли не пол ного разрыва с ныне существующими способами организации араб ских обществ и основами их жизнедеятельности, а в силу эт ого, придание этим обществам нового структурного оформления. Но как создать это по-новому сконструированное сообщество? Возникает второй элемент местного варианта «левой мысли» – социальное обрамление «национального возрождения», специфически артикулируемое в конкретных исторических условиях, – просвещение народа, его мобилизация на противостояние внешней силе или решение задач социальной и эконом и- ческой модернизации общества, оставаясь призывом и практи-

кой со-трудничества, со-дружества, солидарности всех страт, слоев и общественных групп. Наконец, третий эл емент этой «мысли», предстающий как цивилизационное начало, как (в равной мере это относится и к социальной идее) и нструмент реализации задачи национального возрождения. Даже если А.В. Рясов в написанной им работе и подходит к так ому пониманию арабской «левой мысли», он тем не менее д алек от того, чтобы представить ее в качестве действительно заверше н- ной формулы.

Важность же такой формулы очевидна. Она позволяет определить пути трансформации арабского варианта «левой мысли» не только с точки зрения поведения политиков (рев о- люционность versus реформизм), но и (что в этом случае, в и- димо, важнее) с точки зрения ее глубинных начал, включая и специфичность места ее укоренения и эволюции. Ведь этот вариант может подвергаться (и подвергается, что доказывае т- ся самой переакцентировкой джамахирийской доктрины) бесконечной внутренней реинтерпретации, – достаточно лишь изменить последовательность и содержание его элементов. А это означает лишь, что девальвации подвергается не бесконечно гетерогенная «левая мысль», а всего лишь нынешняя (в свою очередь, определяемая условиями места и времени св оего возникновения) трактовка понятия, остающегося в своей осн о- ве неисчерпаемым.

Четко ли ставит А.В. Рясов проблему нациестроительства применительно к Ливии? Стремится ли он соотнести арабское «общенациональное» единство и реальность «арабо-ливийского»

10