r2005lib_p

знание, быт и культурные институты и оказала столь сильное воздействие на ход истории, что анализ политических проце с- сов в Ливии представляется невозможным без учета особенностей племенной структуры социума.

Североафриканское племенное общество отличала сегментарная организация, характеризовавшаяся отсутствием регулятора социальных отношений в виде центральной власти и аморфностью специализаций в политической деятельности. Более того, традиционные структуры во многом противились этой специализации, члены племени были до известной степени взаимозаменяемы в выполнении тех или иных общественных функций, социальные роли не были четко выраженными, скорее являясь своего рода диакритическими знаками. Однако эта организация отнюдь не затрудняла функционирование общества в целом, наоборот – она гарантировала его эффективность.

Отсутствие специализации тем не менее не означ ало, что элементы племенной системы были распределены произвольно, сегментарная структура отличалась относительной упорядоченностью своих составляющих. Социальная ткань состояла из примерно равновеликих подразделений, обычной формой сегментации являлись роды, кланы, семьи, претендовавшие на происхождение от одного предка. Едва ли не единствен ной иерархией в ливийском племени была подчиненность мелких сегментов более крупным. Четкое разграничение всех сегме н- тов, однозначное определение их конкретного содержания, с о- отношения друг с другом и, следовательно, различий между подразделениями племени едва ли представляется возможным. Однако, не претендуя на абсолютную терминологическую точность, можно попытаться выделить основные сегменты.

Первичной ячейкой социальной организации племен традиционно выступала патриархальная семья. Несколько родственных семей образовывали дом – расширенную семью, занимавшую самостоятельное положение в роде. Первоначально дом объединял родственников до пятого поколения. Большие семьи вместе составляли род – наибольшую по численности группу, основанную на принципе кровного родства. Все члены рода считали себя потомками общего предка, носили одно и то же родовое имя, признавали авторитет родового шейха и его семьи. Кроме того, род мог включать и принятые под покров и- тельство семьи. Все члены рода совместно пользовались в ы- деленным агропастбищным пространством. Роды, как правило,

71

объединялись во фракции, в которых кровное родство неред ко отходило на второй план, а преобладающую роль в сплочении играли соседские отношения. Для такой общности, являвшейся переходным звеном между родом и племенем, было характерно как «экономическое» обоснование солидарности групп, имевших смежную территорию, так и «политическое» объед и- нение в случае споров и конфликтов внутри племени. Подо б- ные фракции вместе составляли племя, представлявшее собой обособленную и независимую общность людей, связанных кровным родством, а также географической близостью, экон о- мической взаимозависимостью и «геополитическими» интересами. Племя являлось главным институтом социализации, в ы- полнявшим образовательные и охранительные функции. За каждым племенем была условно закреплена определенная территория, однако отсутствие четкой демаркации в ряде сл у- чаев приводило к столкновениям3.

Племя как социальный институт являлось основой трад и- ционного сельского общества, однако в ливийск ой истории встречались и надплеменные структуры: экономические интересы, общность исторических корней или длительное соседство могли объединить несколько племен в своеобразную «конфедерацию»4. Главными целями подобного соглашения обычно являлись военный со юз (для защиты от общего противника или, наоборот, для совместной экспансии) и достиж е- ние политико-экономического баланса в регионах без вмешательства центральной власти. Кроме того, одним из важнейших факторов пробуждения чувств этнической сплоченности у племен являлась оборона против внешней угрозы – своеобразный аналог национальной консолидации. Подобные «конфедерации» независимых племен на протяжении многих веков представляли собой альтернативу государственным структурам.

Такие свойства общинно-племенного строя, как совместное владение средствами производства, отсутствие ярко в ы- раженной экономической эксплуатации и социальной дифференциации, эгалитаристские тенденции в общественной организации, приоритет коллегиального решения значимых для племени вопросов, полное или частичное самоуправление, определенная автономность отдельных сегментов при отсутствии социальной атомизации способствовали торможению

72

процессов политической централизации, а во многих случаях оказывали им активное сопротивление.

Однако идеализация племенной «демократии» и отрицание всякой иерархии, конкуренции и специфики полит ического лидерства внутри «конфедераций» также не пред ставляются правомерными. Скорее, отношения между различными сегментами справедливо определять как «уравновешенное противостояние». Ливийские племенные объединения отличались активным соперничеством за пользование природными ресурсами. В процессе междоусобных войн стало вырисовываться д е- ление племен на свободные и вассально зависимые. Кроме того, в Киренаике и Триполитании был развит институт «клиентуры», служивший удобной и гибкой формой для создания з а- висимой социальной прослойки путем приема в племя новых членов: «клиентами» могли быть как отдельные лица, так и ц е- лые семьи или роды.

При значительной эгалитаристской составляющей и общей тенденции к децентрализации и поощрению самоуправления следует также отметить неравенство политических возможностей отдельных сегментов и различия в ст епени обладания властью. Например, лидерство в рамках клана нередко принадлежало наиболее авторитетной семье, на социальный пр е- стиж и репутацию которой немаловажное влияние оказывал экономический статус. Непрекращавшееся соперничество между родовыми группами в племени и внутри самих групп приводило к формированию иерархически ветвящихся структур, состоявших из взаимосвязанных подразделений.

Особого внимания заслуживает фигура вождя племени, обладавшего значительным авторитетом, но при этом не выполнявшего функций центральной власти. Формально вождь являлся выразителем воли представительного совета, состоявшего из предводителей кланов – старейшин-шейхов, и важнейшим качеством для него было умение посредничать или исполнять миротворческую миссию. В его полномочия входило в первую очередь обеспечение функциональности межплеменных договоров. Кроме того, судьба вождя во многих случаях зависела от голосования соперничавших кланов, а власть, то есть право приказывать, как правило, не была подкреплена силой, то есть возможностью обеспечить выполнение приказов. Действенность структуры традиционного местного самоуправления далеко не во всех случаях зависела от власти вождя. Подобная «многовариантность» цен-

73

тра образовывала вокруг себя некую «иерархию лояльностей», ставшую гарантией соблюдения племенного баланса.

Родоплеменная организация ливийского общества не только не вырождалась с течением столетий, но, напротив, с о- вершенствовалась и развивалась. Разумеется, внешнее государственное вмешательство (с XVI в. – властей Османской империи) подвергало племенные институты определенной трансформации. Образование городов, развитие торговли и ремесленного производства, внедрение товарно-денежных отношений, реформы в области управления и финансово-налоговой политики, мероприятия по упорядочению системы землевладения не могли не способствовать углублению социальной дифференциации, формированию элит и образованию «племенной верхушки» из наиболее авторитетных шейхов, однако эти процессы не приводили к коренной реорганизации традиционных институтов и тем более к их исчезнов ению5.

Племенные образования существовали на территории современной Ливии независимо от наличия или отсутствия гос у- дарства; их следует рассматривать как параллельную полит и- ческую структуру, к тому же более древнюю и стабил ьную, чем государство. Кроме того, высокая степень «сакрализации» традиционных социальных отношений придавала им особую прочность и устойчивость по отношению к переменч ивым внешним факторам. Самопроизвольное сохранение, способность поддержания общественного порядка при полном отсутствии государственного управления, а также широкие м асштабы распространения традиционных институтов свидетельствуют об их исторической востребованности и высокой адапти в- ности к сложным природным, демографическим, экономическим и политическим условиям ливийской действительности.

К середине ХIХ в. лишь на средиземноморском побер ежье функционировали структуры, напоминавшие государство в его современном понимании, а на большей части территорий Л и- вийской пустыни продолжали господствовать родоплеменные социальные отношения. Наибольшей целостностью отличались племенные образования на северо-востоке страны, в Киренаике. Большую часть ливийских племен составляли ара б- ские, но имелись и берберские (в том числе, туар егов), а также племена выходцев из соседних стран Африкан ского материка.

Формирование сенуситской элиты

74

Первой успешной попыткой консолидации ливийских племенных объединений в единую политическую структуру стала деятельность суфийского братства сенуситов, с середины 50-х гг. XIX в. получивших влияние в османских владениях на сев ере Африки: во внутренних районах вилайета Триполи (включавшего Триполитанию и часть Феззана) и на территории мутасаррифии (автономной области) Киренаика. Основателем братства стал выходец с территории современного Алжира – улем и мистик Мухаммад ас-Сенуси. Поскольку города были опорными пунктами турецкой администрации, основное влияние сенуситов распространялось на пустынные территории вилайета. Укрепление сенуситского братства во внутренних рай онах страны было обусловлено также экономическими интересами: развитием торговли и сельского хозяйства, все более острой необходимостью обеспечить безопасность караванных путей на обширных территориях Ливийской пустыни. Отсутствие четких границ, большие пустынные пространства, автономия племен, разнообразие и противоречивость религиозных верований и представлений, – все это существенно замедляло процесс укрепления сенуситского братства в Ливии, однако за сравн и- тельно короткий период (несколько десятилетий) орден доби л- ся феноменальных успехов по идеологическому проникновению во внутренние районы Киренаики.

Идеология сенуситов была разработана основателем братства и не претерпела существенных изменений на прот я- жении всей деятельности ордена. Сенуситы выступали за теократический принцип государственного правления, пытаясь, однако, приспособить традиционный ислам к нормам жизни и морали бедуинов, сохранивших элементы языческих верований. Основным средством распространения идей братства стала миссионерская деятельность. Широкое использование культа местных святых (марабутов) в сенуситских проповедях способствовало популярности их религиозной доктрины, ставшей в глазах бедуинов своеобразной альтернативой «офиц и- альному» османскому исламу. Однако политическая составляющая философии сенусизма была не менее значима, чем р е- лигиозная. Были предприняты меры против того, чтобы орден слился с каким-нибудь племенем или кланом: М. ас-Сенуси и его соратники добивались большего – подчинения ордену всех местных племен. Не выступая против раздробленности арабоберберских племен, сенуситы тем не менее выдвинули идею

75

их объединения в ордене. Такие лозунги сенуситов , как «единая вера», а позднее – «единое государство», стали первыми серьезными попытками консолидации населения Киренаики и Триполитании.

Главной целью сенуситского братства стало создание п о- литической структуры, которая смогла бы обеспечить объед и- нение разрозненных культов святых в одно целое и позволила бы подчинить многочисленные племена единому религиозному и светскому руководству в лице главы братства. Эту цель ч а- стично удалось реализовать благодаря системе завий – религиозных центров, рассредоточенных по стране. Завии строились с учетом традиционного партикуляризма, стремления племен и их фракций к возможно большей независимости от центральной власти. Эта система задумывалась как гармонировавшая с организацией ливийского общества, но в то же время завии, число которых к концу XIX в. приблизилось к ста 6, были расположены таким образом, чтобы взять под контроль все наиболее значительные племена. Центром ордена сенуситов был избран оазис Джагбуб, находившийся на гр анице с Египтом – на пересечении караванных путей. У каждой завии были строго установленные границы владений. По сложивш е- муся порядку члены племени, во владении которого наход и- лась завия, должны были платить ей десятину с собранного урожая7. Вместе с тем на начальном этапе своей деятельности сенуситы поощряли коллективное землепользование, в целом не посягая на бедуинские обычаи. Во главе завии н аходился шейх, назначавшийся главой братства, а также имелся совет, куда входили заместитель шейха и знатные пред ставители племен. Кроме того, в каждой завии был д уховный наставник –

имам.

В 1855 г. в оазисе Джагбуб был основан исламский «ун и- верситет», где преподавали ученыебогословы из Аравии, Алжира, Туниса и Судана. По утверждению английского восток о- веда Э.Э. Эванса-Причарда, это было второе по значению д у- ховное заведение в Африке после каирского аль -Азхара. Там же по инициативе основателя братства была создана большая библиотека, насчитывавшая восемь тысяч томов по вопросам исламского права, мистицизма, философии, истории, поэзии, естественных наук8. В остальных районах Киренаики, контролировавшихся сенуситами, открывались куттабы – коранические школы, которые, как правило, существовали при каждой

76

завии. Их основной целью помимо освоения Корана являлось обучение азам чтения и письма, однако эти школы не решали проблем просвещения, а скорее способствовали кристаллизации интеллектуальной элиты, четко отделенной от подавля ю- щего большинства племенных объединений и фактически о б- ладавшей монополией на доступ к культурным ценностям, воплощенным в письме.

На территориях, где протекала деятельность братства, особенно в Киренаике и южных районах Триполитании, сенус и- ты постепенно превращались в теократическую элиту, стремившуюся к централизации политической власти. Этому, пра в- да, мешали автономия завий, межплеменные конфронтации, необходимость компромиссов с турецкой администрацией. Сенуситы с самого начала своей деятельности стремились изб е- жать обострения отношений с Османской империей, шейхи з а- вий зачастую действовали как посредники между племенными фракциями и османскими властями, вследствие чего возник своеобразный «турецко-сенуситский кондоминиум»9. В то же время вполне правомерным представляется и вывод, что сен у- ситская альтернатива режиму турок «явилась одной из серье з- ных внутренних причин постепенного ослабления Османской империи не только в Ливии, но и на всем североафриканском побережье»10. К концу ХIХ в. сенуситское братство, оформи в- шись в крупную религиозную и политическую организ ацию, имело значительное количество последователей в странах Северной Африки и объединяло практически все племена Кир е- наики и юга Триполитании – районов, где господство ордена было особенно сильным11. Однако представлять сенуситскую модель как гомогенную политическую систему было бы неверно, так как формированию теократического государства мешало наличие противоречий между сенуситами и вождями пл е- мен, а также разногласия внутри этих элит, чему в немалой степени способствовали автономия завий и сегментарный х а- рактер социальной организации, не предполагавший централизации политической власти.

Укрепление позиций братства сенуситов во внутрен них районах Ливии и дальнейший рост его влияния среди местного населения совпали по времени с начавшимися в 1856 г. реформами танзимата в Османской империи. Эти реформы имели целью реорганизовать государственное устройство по европейскому образцу, ввести в практику общественной жизни

77

империи новые правовые нормы, разработать и декретировать уголовный, гражданский и коммерческий кодексы. В ливийских владениях Османской империи реформы танзимата свелись в первую очередь к мероприятиям в административной сфере. Кроме того, к концу XIX в. в городах Триполитании получили определенное распространение идеи мусульманской реформации Д. аль-Афгани, М. Абдо и А. аль-Кавакиби, концепции арабского возрождения и национализма12. Как и в других ара б- ских странах, на территории Триполитании с эпохой культурн о- го возрождения было связано появление новой генерации местных религиозных деятелей, учения которых отличала реинтерпретация многих положений исламского религиозного наследия. Среди ливийских идеологов мусульманского модернизма следует выделить М.К. Ибн Мустафу, А.Н. аль-Ансари, А. Ибн Шитвана, А.Ф. Хасана, С. аль-Баруни – реформаторов, посещавших передовые арабские и европейские страны13. Просветительское движение несло ярко выраженный исламофильский пафос, и, по мнению западного исследователя М. Каддури, «национализм в Ливии зародился не как реакция, направленная против османского господства, а в полной гармонии и при сотрудничестве с османской властью»14.

Идеи арабского национализма, несомненно, влияли на эволюцию традиционного сознания, но вместе с тем вряд ли стоит преувеличивать роль городской культурной элиты в процессе консолидации местного населения, в чем в большей степени преуспели сенуситы. Впрочем, определенный интерес представляет тот факт, что для многих триполитанских просветителей, стоявших на позициях панисламизма, сенуситский орден представлялся реальным защитником исламских ценностей.

Фактически турецкая и сенуситская элиты совместно функционировали на территории Ливии, каждая из них опиралась на различные социальные силы и преследовала собственные политические цели, однако если «турецкие власти так и не смогли заставить свободные племена регистрировать свои земли, что явилось сдерживающим фактором на пути распространения частной земельной собственности, особенно в глубинных районах вилайета»15, то братство сенуситов, создав политическую надстройку над племенными социальными структурами, в большей степени способствовало ускорению процессов статусного и имущественного расслоения в традиционном обществе. Власть шейхов, дополняемая экономической силой собственников, по-

78

степенно сконцентрировавших в своих руках главное средство производства – землю, вела к углублению социальной поляризации, эксплуатация начала приобретать более выразительные формы, а признаки трансформации родоплеменных отношений постепенно становились более явными. Во второй половине XIX в. сенуситы пользовались наиболее серьезным политическим влиянием во внутренних районах османских провинций, однако деятельность братства отличалась значительной активностью и в период колонизации Ливии.

Социально-политические преобразования в колониальный период

Процесс статусной поляризации родоплеменного общества значительно усугубила колонизация Ливии. Устойчивость традиционной социальной организации сохранялась до тех пор, пока ливийское общество оставалось константным, не подвергаясь глобальным деструктивным воздействиям извне. Начало колониальных завоеваний, распространение рыночных отношений, возникновение военных и производственных технологий, установление нового индустриального порядка, – все это приводило к тому, что былая стабильность традиционных обществ утрачивалась навсегда.

Вилайет Триполи с конца XVIII в. с тал привлекать внимание европейских государств: ряд геополитических факторов делал эту территорию идеальным военно-экономическим плацдармом для экспансии в центральную часть африканского континента. По мере становления колониальной системы Л и- вия стала превращаться в сферу соперничества политических интересов западных государств. Во второй половине XIX в. началось проникновение европейского капитала в экономику вилайета, развитие торговых отношений содействовало появлению в Ливии европейских банков и компани й16. К концу XIX в. Триполи был связан долгосрочными торговыми договорами почти со всеми крупными европейскими странами, а также с США, в городе располагались посольства и консульства А н- глии, Франции, Германии и других западных государств.

К началу ХХ в., когда почти все североафриканские страны уже превратились в колонии и полуколонии европейских держав, Триполитания и Киренаика, находясь в военно -политиче- ской зависимости от Турции, продолжали сохранять статус ее

79

заморских провинций и фактически оставались последним владением Османской империи в Африке.

Еще до начала первой мировой войны активный инт ерес к политической ситуации в Магрибе начала проявлять Италия. Более слабая по сравнению с другими европейскими государствами в военном и экономическом отношении, эта страна в е- ла напряженную дипломатическую борьбу, чтобы в развернувшемся колониальном переделе мира удержать за собой хотя бы часть африканского материка. Культурноидеологическое проникновение Италии в регион началось еще в конце XIX в., когда в Триполи появились итальянские христианские школы. В начале ХХ в. деятельность католических миссионеров ра с- ширилась. Кроме того, в городе были открыты местные отд е- ления итальянских банков и торговых компаний, амбулатории и почтовое агентство. В 1911 г. Италия объявила войну Османской империи, в 1912 г. Турция официально отказалась от прав на свои провинции на северовостоке Африки, уже с 1913 г. итальянцы стали именовать Триполитанию, Киренаику и Фе з- зан единой колонией Ливия, а с 1934 г. это название стало официальным.

Итальянцы, намереваясь превратить Ливию в поселенческую колонию, использовали в своих целях сегментарный х а- рактер социальной организации. Колониальный принцип «разделяй и властвуй» получил непосредственное применение в политике итальянцев в Ливии. Создание автономных правительств17 и привлечение сенуситов в аппарат управления п озволяли легитимировать сосредоточение власти в руках губернаторов, назначавшихся Римом.

В то же время сенуситская элита во главе с Идрисом ас - Сенуси (прямым потомком основателя ордена) притязала на большие полномочия, выдвигая идею единой государственности Триполитании и Киренаики под управлением сенуситского лидера. На «либеральном» этапе итальянского колониализма в Ливии сенуситам даже удалось добиться некоторых результатов, главным из которых стало провозглашение в 1918 г. Триполитанской республики, ставшей одной из первых попыток создания в Северной Африке национального суверенного государства.

Сформированное в 1922 г. правительство Б. Муссолини заявило о своем категорическом непризнании соглашений, подписанных его предшественниками с национальными движениями Триполитании и Киренаики, – официальный Рим активно

80