r2005lib_p

контрэлиты с целью захвата власти: свержение монархии было подготовлено и проведено узкой группой офицеров при поддержке ряда военных гарнизонов без непосредственного уч а- стия «революционных масс» и при фактическом отсутствии организованного сопротивления со стороны королевского режима. По выражению английского востоковеда Р.Л. Лоулесса, «в течение нескольких часов небольшая группа молодых офиц е- ров свергла правительство и установила полновластный контроль над государством, переворот был осуществлен практ и- чески бескровно»42. Впрочем, М. Каддафи и его сторонники стремились представить события 1 сентября 1969 г. как историческую неизбежность: «Мы совершили революцию… Мы г о- товились к ней многие годы, ее зерна б ыли посеяны в души людей предыдущими поколениями. Это не обычный в оенный переворот… То, что произошло первого сентября – это лишь начало революции; революции повсеместной: революции духа, революции разума, революции пустыни, революции улицы»43.

В «Коммюнике № 1», зачитанном М. Каддафи в эфире бенгазийской радиостанции после осуществления переворота, было объявлено новое название страны – Ливийская Арабская Республика (ЛАР). «С этого момента Ливия стала свободной суверенной республикой… Мы низвергли несправедливость и эксплуатацию, в обществе равных не будет господ и слуг», – заявил лидер революции44. В этом выступлении также декларировались отмена всех законодательных акций монархического режима, утверждение Совета революционного командования (СРК) в качестве единственного государственного орг а- на, уполномоченного вести дела ЛАР, любые выступления пр о- тив которого рассматривались как контрреволюционные. Фактически эти заявления М. Каддафи стали первым проявлением открытой пропаганды «левых» лозунгов в Ливии.

Становление республиканского режима

Высший государственный орган страны – СРК, руководителями которого стали А.С. Джеллуд, Ю. Джабер, М. Харруби, Х. Хмейди, а председателем – М. Каддафи, занялся разработкой внутри- и внешнеполитической программы нового режима. Декларировалось следование теории и практике насеризма, а первостепенными целями объявлялись реорганизация административных органов, подготовка нового законодательства, осуществление проектов промышленного и сельскохозяй-

91

ственного развития, увеличение минимума заработной платы, отмена всех титулов и привилегий, полная эвакуация иностранных военных баз, национализация банков и нефтяных компаний, установление твердых цен на нефть, концентрация особого внимания на палестинском вопросе.

Уже на начальном этапе революции в курсе нового руководства четко проявились «левые установки», характерные в те годы для большинства арабских социалистов: жесткой критике подверглись расизм и неоколониализм, главными идеологическими принципами ливийской революции были объявлены неприсоединение, арабское единство, гарантия равных прав для всех граждан. Декларировалась свобода вероисповедания, однако ислам в этот период стал играть весомую роль в пол итике революционной элиты45. Одной из основных целей СРК стало «построение социализма путем установления социальной справедливости, запрещение любых форм эксплуатации, достижение самостоятельности производителя в процессе производства и справедливости в распределении, устранение мирными средствами противоречий, существующих между классами, и создание на базе этих принципов общества всеобщего благосостояния, вдохновленного арабским и исламским наследием»46.

М. Каддафи, которому было присвоено звание полковника, сделал ряд заявлений, касавшихся различных аспектов пол и- тики нового руководства. Лидер революции пред ставил свою интерпретацию насеровских лозунгов: «Под свободой мы понимаем такую индивидуальную и национальную независимость, которая исключает нищету, колониализм и присутствие на нашей земле иностранных войск и военных баз. Под еди н- ством мы понимаем объединение всех арабских народов под руководством единого арабского правительства либо на осн о- ве федерации малых правительств, в зависимости от обсто я- тельств. Под социализмом мы понимаем исламский социализм. Мы мусульмане. Мы следуем догмам Корана, принципам час т- ной собственности и наследования»47. Фактически уже в тот период начали вырабатываться элементы будущей концепции ливийского лидера, одинаково отрицавшего как либеральную демократию, так и пролетарскую диктатуру: «Революция не претендует на то, чтобы ее руководство было сконцентриров а- но только в руках Совета революционного командования или министров. Руководство должно быть отдано народу, кот орый станет высшей властью, имеющей решающее слово. Я передам

92

народу ответственность и право управлять страной. Я предоставлю народу возможность разработать философию революции. В этом должны участвовать все» 48.

Вдень революции от престола отрекся наследный принц,

анеделей позже о своем официальном отречении от трона с о- общил эмигрировавший в Египет король Идрис. О признании Ливийской Арабской Республики уже в первые месяцы революции заявили десятки государств.

Затем последовала серия «показательных» судебных процессов над министрами и советниками королевского прав и- тельства. Король Идрис Первый был заочно пригов орен к смертной казни, а кронпринц с учетом быс трого отречения от престола и отказа от какой бы то ни было контрр еволюционной деятельности получил три года тюрьмы. Обвинения в принадлежности к коррумпированному королевскому режиму стали поводом для отстранения от активной политической деятел ь- ности всей консервативной оппозиции. СРК закрыл все завии, окончательно лишив тем самым сенуситские религиозные о б- щины опоры в провинциях.

Вслед за первыми заявлениями СРК были изданы десятки декретов, утверждавших власть революционного режима и ка-

савшихся самых различных сторон жизни ливийского общества49. В сентябре-октябре 1969 г. в Ливии имела место своеобразная кампания «хождения в народ», во время которой во всех населенных пунктах были организованы митинги и собрания, на которых члены СРК и министры нового правительства ЛАР

разъясняли населению исходные принципы революции первого сентября и ее программные установки50. Использование «левой» фразеологии становилось неотъемлемым элементом программных заявлений ливийского руководства, уже в первые годы революции начинавшего осознавать, что легитимация нового режима станет основной гарантией его выживания.

11 декабря 1969 г. СРК принял Конституционную декларацию, которая определила сущность нового государственнополитического строя, его экономические основы, методы решения социальных проблем. Фактически декларировался курс на построение «государственного социализма» и освобождение экономики от иностранного господства. В декларации отмечалось, что «сотрудничество (кооперирование) между обществен-

ным и частным секторами будет поставлено под контроль государства»51. Также главными задачами были названы создание

93

собственной аграрно-индустриальной базы и дальнейшее ограничение деятельности иностранных компаний в стране.

При активном декларировании статусного и социального равенства в Ливии происходило формирование новой полит и- ческой элиты и становление революционной диктатуры. В д е- кабре 1969 г. СРК объявил, что любые попытки, направленные на свержение революционного режима, будут караться смертной казнью. В 1972 г. был принят закон о контроле над прессой, в результате которого были национализированы частные газеты, все средства массовой информации перешли под контроль государства, была введена цензура на публикации, п о- зиция авторов которых расходилась с политическим курсом СРК. Единая для всего населения страны информационная система исключала возможность публично выражать взгляды, не совпадавшие с линией революционного руководства. М. Каддафи сразу осознал необходимость централизации и стандартизации информации, что уже в перв ые дни после осуществления государственного переворота отразилось на заметной политизации радиовещания и официальной прессы. Революционное руководство стало формировать информацию в соответствии с собственными интересами, превратив СМИ в важнейший элемент идеологического механизма.

Европейские государства на начальном этапе революционных преобразований заняли выжидательную позицию по отношению к новому режиму, избегая открытой конфрон тации, так как вооруженное вмешательство во внутренние дела Ливии могло бы привести к выводу из строя ряда не фтескважин и нефтепроводов, к сокращению экспорта ливийской нефти, что не устраивало международные монополии. Кроме того, в гл а- зах европейских элит «обновление» политического руководства в Ливии на фоне событий в с оседних арабских странах было вполне предсказуемым и в целом неизбежным модерн и- зационным процессом, с которым необходимо было смирит ь- ся52. К тому же политические интересы Запада постепенно начинали вытесняться экономическими – главный интерес европейских государств в Ливии на этом этапе представляло уже не военное присутствие, а нефть.

Однако внешнеполитические шаги нового правительства оказались не менее радикальными, чем мероприятия внутри страны. В декабре 1969 г. было объявлено об аннулировании соглашений о присутствии на территории страны иностранных

94

военных баз. В 1972 г. был подписан протокол о прекращении действия всех соглашений о военном и экономическом сотру д- ничестве с США.

Затем в рамках курса на развитие национального сек тора нефтяной промышленности последовали меры по ограничению деятельности иностранных нефтяных компаний. В 1970 г. были национализированы все средства транспортировки нефти, принадлежавшие западным монополиям. Было также объявлено, что правительство Ливии забирает контрольный пакет акций у ведущих компаний и банков. «Нефть – это собственность государства»53… «Национализация – неотъемлемая часть революционной стратегии», – заявлял позднее М. Каддафи, декларировавший курс на «борьбу с экономическим колони а- лизмом»54. О переменах во внешнеполитическом курсе св и- детельствовали также договоры об экспорте нефти в СССР, ряд арабских (Египет, Алжир, Ирак и др.) и европейских гос у- дарств (ФРГ, Испанию, Швейцарию и др.). Кроме того, в нач а- ле 70-х гг. ХХ в. ливийское руководство значительно повыс и- ло цены на нефть.

Революция 1969 г. получила поддержку арабских «левых» правительств (в частности Г.А. Насера), с большинством из которых ливийское руководство в течение 1970 г. осуществляло переговоры и встречи. Арабский национализм наряду с антиимпериализмом становился стержнем внешнеполитической стратегии М. Каддафи.

В 1970 г. СРК начал реализацию аграрной реформы, о с- новной целью которой стала национализация земель и со б- ственности монархической элиты и итальянских граждан. Был принят закон «о возвращении ливийскому народу узурпированной собственности», в соответствии с которым вся недвиж и- мость, принадлежавшая итальянцам (сельскохозяйственные фермы и земли), без выплаты компенсации переходила в руки ливийского государства. После принятия этого закона начался массовый выезд из страны граждан Италии.

Таким образом, в первые годы после осуществления рев о- люционного переворота в стране были проведены с оциальноэкономические реформы, сузившие сферу частного капитала; государство взяло под свой контроль продажу и расп ределение нефти и нефтепродуктов, банки и страх овые компании, внешнюю торговлю, промышленные и строительные предприятия, крупные сельскохозяйственные фермы, почти все виды

95

транспорта. Эти реформы окончательно вывели страну из п о- ложения «колониальной периферии» и превратили ее в полн о- правного субъекта международных отношений, а в результате социально-экономических преобразований начала уменьшаться имущественная и статусная поляризация ливийского общества. Все это сопровождалось декларированием идей арабского национализма, превозношением исламских ценностей, заявлениями о необходимости противостояния арабо-мусульманского мира империализму и сионизму.

Однако главной проблемой революционного руководства оставался вопрос о легитимации нового режима и уничтожении потенциальной оппозиции. Практические шаги СРК носили в основном общий антиконсервативный и антизападный характер, так как на начальном этапе революции «Свободные оф и- церы» не имели опыта политической деятельности, серьезной программы социальных мероприятий и тем более сложившихся идеологических убеждений. В начале 70- х гг. ХХ в. высказывания М. Каддафи в полной мере отображали отсутствие не только собственной идеологической доктрины, но и четкой п о- литической самоидентификации. Ливийское руководство зачастую не отождествляло себя с «левыми»: «Мы лишь рев олюционеры. Мы не хотим, чтобы нас рассматривали как правых или как левых. Мы не коммун исты и не реакционеры»55. Впрочем, фактически в этот же период М. Каддафи заявлял: «Если быть левым означает противостоять реакции и империализму, то в таком случае я стою на леворадикальных поз ициях: нет никого, кто был бы левее, чем я»56.

Как представляется, М. Каддафи и его сторонники, не создавшие ни одного теоретического труда, еще не осознавали своего места в мировой « левой традиции», отождествляя себя исключительно с арабскими националистами и насеристами. Социально-политические изменения в Ливии действительно представали в выступлениях М. Каддафи как «прямое продолжение революции Гамаля Абдель Насера»57 на пути к «общ еарабской революции»58. Однако эти заявления не складывались в четкий политический курс, и тем более – в целостную идеологическую доктрину.

Выработке политической теории мешали, впрочем, и ра з- ногласия внутри самого СРК. В период становления революц и- онного движения «Свободных офицеров» объединяли цели

96

свержения монархического режима и устранения иностранного господства в стране, никаких четко выраженных «левых» или «правых» течений в ОСОЮС не существовало. Разногласия по вопросам внутренней политики и далеко не идентичные точки зрения на процесс политической модернизации проявились позже, когда в СРК произошел раскол на «радикалов», выст у- павших за коренную реорганизацию социально-политических отношений, и «умеренных», негативно воспринявших углубление революционных преобразований, выступавших за парламентскую форму правления. Эти разногласия даже привели к нескольким попыткам военных переворотов (во главе с А. Хаввазом и М. Ахмедом в декабре 1969 г., во главе с О. Мохейши в августе 1975 г.)59.

Эти оппозиционные выступления стали своеобразным сигналом к осознанию необходимости мобилизации населения на поддержку революционных преобразований. В условиях становления революционной власти, перехода от монархии к республике увеличивалась опасность появления контрэлит, и

М. Каддафи ясно представлял, что главным средством лег и- тимации власти в существовавших условиях могло стать только вовлечение в политический процесс как можно бол ь- шего числа ливийских граждан – повышение политической активности масс, созидание национального социально-эко- номического пространства. Этот курс, разумеется, не предп о- лагал существования замкнутых сообществ и абсолютной пл е- менной автономии, наоборот – он требовал активного взаимодействия между отдельными социальными сегментами. Перед ливийским руководством вставала задача объединения всех субнациональных племенных структур в единую систему. В к а- честве идеологической платформы этого курса властей были избраны «левые взгляды» в оболочке насеризма, при помощи которых М. Каддафи стремился «примирить» племенные политические нормы с новым общественным порядком. Именно поэтому в своих выступлениях ливийский лидер постоянно по д- черкивал сходство социалистических лозунгов с традиционными бедуинскими ценностями: «Солидарность – характерная черта, присущая всем аспектам жизни племени», – заявлял

М. Каддафи, подчеркивая «бесклассовый» характер социальной организации в традиционном обществе60.

Уже в 1971 г. СРК начал принимать первые конкрет ные меры по формированию четкой политической стратегии и с о-

97

зданию идеологической концепции. Был определен статус всех общественных структур, государство активно субсидировало профсоюзные и студенческие организации61, были пересмотрены школьные и университетские образовательные программы. В глазах революционной элиты молодежь становилась одним из тех социальных ресурсов, от мобилизации которых з а- висела жизнеспособность режима: «Молодежь – это топливо революции», – открыто заявлял А.С. Джеллуд62.

Первой попыткой расширения социальной базы режима и интеграции масс в новую политическую систему стало создание единственной политической организации, контролируемой государством. В 1971 г. было объявлено об образовании Арабского Социалистического Союза (АСС) – копии одноименной египетской организации. В соответствии с программными д о- кументами АСС определялся по формуле, заимствованной из «Национальной хартии» Г.А. Насера, как «союз трудовых сил народа», идейными лозунгами которого стали борьба за еди н- ство и построение «арабского социализма». АСС планировался как революционная моноструктура, как руководящая организация по идеологизации широких масс и призван был играть роль катализатора в политической жизни страны, «связующего звена» между элитой и обществом, средства «консолидации нации» в противовес тенденциям регионализма, фракционности и трайбализма. Руководящим органом АСС объявлялся СРК, одновременно выполнявший функции генерального секретариата Национального конгресса АСС. Параллельно с АСС складывалась и исполнительная ветвь революционной власти – Совет министров. СРК также выполнял «координирующую» функцию между законодательной (Национальный конгресс) и исполнительной (Совет министров) ветвями власти.

«Среди нас нет места лицемерам, оппортунистам, девиа н- там и сепаратистам», – заявил М. Каддафи63. В дальнейшем эта политика стала распространяться на любые попытки критики действий революционного руководства. Запрещение политической деятельности вне рамок АСС укре пляло положение СРК в стране. Не имея достаточной социальной базы, СРК и с- пользовал кооптирование в АСС ряда представителей дорев о- люционной элиты и племенных вождей.

АСС призван был стать механизмом национальной инт е- грации, однако по структуре и характеру своей деятел ьности он быстро превращался в иерархическую и бюрократ ическую

98

организацию. Ливийское руководство было в курсе бю рократизации египетского АСС и закончившейся неудачей попытки Г.А. Насера создать авангардную партию внутри этой организации. М. Каддафи обратил внимание и на то, что аналогичные египетским процессы начали происходить и в АСС Ливии. В 1973 г. реакцией на бюрократизацию и кризис египетского АСС стал поиск новых политических структур, иных форм политич еской модернизации, не связанных с созданием авангардной партии или организации.

М. Каддафи и его сторонникам, несомненно, импонировали социалистические идеи президента АРЕ, однако ряд причин мешал переносу насеровской политической модели на ливийскую почву: ливийское общество значительно отлич а- лось от египетского, для него была характерна внутренняя сегментация (уклад жизни населения прибрежной полосы и в середине ХХ в. значительно отличался от социальной орган и- зации бедуинов пустыни, по-прежнему характеризовавшихся исключительной аполитичностью64); почти независимо друг от друга развивались исторически сложившиеся области, об ъ- единенные под названием Ливия; революция не остановила непримиримую политическую конкуренцию отдельных кланов. Для ливийского руководства становилось очевидным, что национализации промышленности и создания авангардной партии оказалось явно недостаточно для легитимации нового режима, а низкая мобилизационная эффективность АСС поставила СРК перед необходимостью радикальной реформы аппарата управления.

Оформление идеологической платформы «народовластия»

Отход от насеровской модели государственного устройства начался в 1973 г. Он стал следствием неудовлетворенности СРК работой местной администрации. Глобальные соци- ально-экономические преобразования представлялись невозможными без участия широких масс, и в этих условиях М. Каддафи назвал «жажду чиновников к наживе… барьером между массами и революцией»65. Ливийское руководство оказалось перед необходимостью выработки новой идеологической программы.

Относительно поспешное отрешение от насеризма было предопределено рядом объективных причин. Перед М. Кад-

99

дафи стоял, по существу, комплекс тех же проблем , которые в свое время пытались решить сенуситы: консолидация насел е- ния и превращение Ливии в единую политич ескую структуру – то есть созидание нации. Однако в середине ХХ в. эти пробл е- мы приобретали большую актуальность и фактически требов а- ли немедленного решения – повсеместное появление национальных государств неизбежно разрушало стабильность традиционных обществ. Ливийский лидер стремился сформулировать такие модернизационные программы, которые вызвали бы минимальное опасение со стороны племен как способ ные сломать традиционные структуры, долгое время обеспечивавшие их существование и безопасность. Единственным выходом в этих условиях революционному руководству представлялась адаптация модернизационной программы к бедуинскому сознанию, приспособление «левых» лозунгов к традиционной политической культуре. В этой связи заслуживает внимания то ч- ка зрения западного исследователя Дж. Румани, попытавшегося рассмотреть преобразования М. Каддафи в контексте ливийской политической истории66. По его мнению, лидер революции действовал в русле ливийской традиции, пытаясь дов е- сти до конца социальные мероприятия по созиданию нацио- нально-политического пространства, начатые еще османами, а в дальнейшем продолженные сенуситами. Даже авторитаризм нового режима складывался на основе традиций колониального управления, когда власть губернатора, назначавшегося Римом, была мало ограничена, и более чем десятилетнего монархического опыта. Дж. Румани подверг критике концепции, отрицавшие какую-либо связь модернизационных программ революционного руководства с ливийской политической традицией.

М. Каддафи была необходима модернизационная схема, которая, с одной стороны, не находилась бы в прямой конфронтации с племенными отношениями, а с другой , – позволила бы внедрить в политическую сист ему новые институты без перекройки социальной материи. Фактически ливийский лидер стремился перенести племенную «иерархию лояльностей» в новые исторические условия, приспособив принципы «уравновешенного противостояния» к эпохе индустриализма. В этой ситуации АСС, созданный по египетской модели, объективно не способен был выполнить функции тотальной интеграции масс в новую политическую систему.

100