r2005lib_p

щей элиты и мифологизации сознания, модификации реальности в «общество спектакля». Известный «неомарксист» Л. Альтюссер наряду с государственными репрессивными аппаратами, функционирующими посредством прямого, в том числе ф и- зического насилия и подавления (армия, полиция, суд, тюр ь- мы), выделял «государственные идеологические инструменты», выполняющие функцию проведения принципов господствующей идеологии на всех уровнях социального устрой ства и действующие с помощью идеологического влияния, к оторое не только не осознается как насилие, но и создает илл юзию свободного выбора в пользу того или иного решения. В кач е- стве основных «государственных идеологических инструментов», предстающих в форме дифференцированных и специ а- лизированных институтов, Л. Альтюссер наряду с политическими, религиозными, правовыми и профсоюзными структурами выделял СМИ, а также образовательные и культурные учреждения (включая спортивные организации)140.

М. Каддафи в «Зеленой книге» также осуществил п опытку критического анализа культурных институтов как модифицированных форм легитимации господства элиты, «имперского мышления», «эксплуататорских ценностей» и подавления индивидуальной свободы141. Выступив против диктата в области образования, культуры и спорта единственным средством «и н- теллектуального возрождения», М. Каддафи провозгласил всемирную культурную революцию, призванную «сокрушить принятые ныне в мире методы обучения и освободить челов е- ческое сознание от тенденциозных программ и преднамере н- ной перестройки вкусов, понятий и умонастроений человека», «от невежества, фанатизма, вынужденного приспособления ко вкусам, взглядам и образу мышления других людей»142.

В качестве альтернативы существующим идеологиче ским структурам М. Каддафи выдвинул новую шкалу ценностных ориентиров, провозгласив формирование новой культуры. В принципах реализации культурных преобразований «третья мировая теория» снова оказалась сопоставима с большеви змом: «в джамахирийском понимании культура – это идеологическое явление»143. Одним из главных принципов джамахири й- ского общественного строя провозглашалась «борьба с противниками культурной революции», а культурному диктату противопоставлялось джамахирийское искусство и революционная этика144. «Буржуазной» политизации культуры ливи й-

150

ский лидер противополагал политизацию джамахирийскую, а его обращения к деятелям ливийской культуры имели своей целью в пе рвую очередь превращение искусства в средство идеологизации: «Мы хотим вымести реакционную и буржуазную литературу, ее место займет революционная литерат у- ра»145. «Зеленая книга» умалчивала, кто и по каким критериям будет решать, служит ли то или иное произведение иску с- ства делу революции, однако в соответствии с внутренней логикой «третьей мировой теории» эта функция должна была принадлежать ревкомам.

Отрицание эволюционной преемственности в истории мировой культуры было характерно и для В.И. Ленина, противопоставившего «буржуазному» искусству социалистическое, стоящее «на службе» революции и являющее собой «подли нную свободу творчества»: «Это будет свободная литература, потому что не корысть и не карьера, а идея социализма и с очувствие трудящимся будут вербовать новые и новые силы в ее р яды»146.

Практика «внедрения в массы» новых революционных ценностей, активизированная большевиками, постепенно становилась характерной для большинства социалистов-государ- ственников, использовавших «левые» лозунги для легитимации своих политических программ. Исключением не были и ара б- ские партии. Например, иракская ПАСВ еще на начальном эт а- пе декларировала: «Каждый наш шаг по пути вн едрения новых идей и практики в обществе дает нам все бол ьше моральных и материальных возможностей для дальнейшего продвижения по пути осуществления других патриотических, общенациональных и социальных задач»147. Придя к власти, «левые» неизменно выстраивали новую идеологическую систему, которую они противопоставляли «реакционной».

Формально выступив против влияния идеологии на культуру и образование, М. Каддафи также выдвинул новую идеологическую модель, в которую оказались интегриров аны все сферы социальной жизни. На практике перед ливийской «культурной революцией» стоял целый комплекс задач: идеологизация масс оказывалась невозможной без широкой кампании по ликвидации неграмотности ливийского насел е- ния. В 1969 г. было провозглашено право всех ливийских граждан на получение образования, введено обязательное начальное образование, декларировалось превращение высшей школы из «элитарной» в «массовую». Эти меры спосо б-

151

ствовали ликвидации безграмотности у значительной части ливийских граждан, а также содействовали секуляризации образования – наряду с исламом подчеркнутую роль в культурной жизни страны начала играть официальная идеология «ливийского народовластия». Политическая направленность обучения стала характерной для всей структуры ливийского народного образования148.

В дальнейшем господство идеологии над наукой и культ у- рой закономерно привело к тому, что подавляющее больши н- ство ливийских гуманитарных исследований оказалось сосредоточено на «теоретическом развитии» джамахирийской модели и разработках вариантов «экспорта» ливийской революции, а литературная деятельность ливийских писателей стала служить популяризации и пропаганде идей «Зеленой книги» 149, созданию образа «нового ливийского гражданина»150 и превратилась в панегирик «культурной революции»151.

Наемный труд

Как и большинство «левых» концепций, «третья миро вая теория», связывая политическое господство с экономической эксплуатацией, объединяла политическую независимость индивида с экономическим освобождением: «монополизация богатства составляет основу экономической проблемы точно так же, как монополизация власти – сердцевина политической проблемы»152. М. Каддафи отметил ряд «важных исторических перемен», связанных прежде всего с распространением соц и- ал-демократических ценностей: «ограничение продолжительности рабочего дня, оплата сверхурочного труда, различные отпуска, установление минимума зарплаты, участие рабочих в прибылях и управлении, запрещение произвольных увольнений, социальное обеспечение, право на забастовки», но тем не менее ливийский лидер трактовал их скорее как «лицемерную реформистскую попытку оказать благодеяние, чем действительное признание прав трудящихся», выступая за радикал ь- ное решение экономической проблемы153.

Корень этой проблемы ливийский лидер видел в уничт о- жении системы наемного труда. По мнению М. Каддафи, «наемные работники, как бы ни был велик их заработок, – это те же рабы. Наемный работник находится в полурабской зав и- симости от нанявшего его хозяина». Наемные работники «не потребляют производимый ими продукт, а вынуждены уступать

152

его в обмен на заработную плату», тогда как «про изводимый продукт возрастает и сосредотачивается в руках кучки собственников»154. Наемный работник «становится собственностью работодателя, который продает его на рынке». Подобные условия труда, согласно «третьей мировой теории», должны способствовать «неравноправной, освящаемой несправедливыми законами конкуренции, которая порождает чрезмерный эгоизм и социальное противостояние»155. По мнению М. Каддафи, «это открытый узаконенный грабеж, соответствующий жестоким эксплуататорским законам»156.

Следует отметить, что аналогичные взгляды на систему наемного труда задолго до появления «Зеленой книги» были подробно изложены в работах классиков «левой мы сли». Так, П.Ж. Прудон считал, что «работник, даже после получения им заработной платы, сохраняет естественное право собственности на произведенную им вещь», однако «рабочий народ не может купить ни материи, которые он ткет, ни мебель, которую он изготовляет, ни металлы, которые он выковывает, ни драг о- ценные камни, которые шлифует, ни гравюры, которые вырезает»157. К. Маркс и Ф. Энгельс утверждали, что в условиях гегемонии капитала «рабочие, вынужденные продавать себя п о- штучно, представляют собой такой же товар, как и всякий др у- гой предмет торговли, а потому в равной мере подверж ены всем случайностям конкуренции, всем колебаниям рынка»158; «Производит ли рабочий на хлопчатобумажной фабрике только хлопчатобумажные ткани? Нет, он производит капитал. Он производит стоимости, которые снова служат для того, чтобы господствовать над его трудом, чтобы создавать посредством последнего новые стоимости»159. М.А. Бакунин называл наемных работников «полурабами» в связи с тем, что «им нискол ь- ко не разрешают пользоваться тем, что они производят. Они трудятся для незначительного числа привилегированных, а не для самих себя, так как находятся в положении эксплуатируемых и рабов и так как, согласно экономистам и другим либ е- ральным публицистам, этот замаскированный вид рабства – основное условие привилегированного меньшинства»160. Термин «наемные рабы» по отношению к эксплуатируемым прол е- тариям использовали также П.А. Кропоткин161 и В.И. Ленин162, а лозунг «Каждому полный продукт его труда!» выдвигал теоретик анархо-синдикализма Р. Рокер163.

153

Повторяя критические положения классиков «левой мысли», М. Каддафи утверждал, что «возможность совершения социалистической революции начинается с того, что произв о- дители овладевают своей долей произведенного продукта», и выдвинул лозунг: «Партнеры, а не наемные работники!» 164. Согласно «третьей мировой теории», этот принцип позволил бы осуществить самоуправление работников и их участие в ра с- пределении произведенного продукта – «подлинный социализм, зиждущийся на равенстве производителей»165. По существу, и этот каддафиевский тезис также напоминал традиционные «левые» призывы, например, лозунг «Вместо работодателей и наемных рабов – свободные товарищи по труду!», провозглашенный Р. Люксембург166. Подобные тезисы не были оригинальны и для арабской «левой традиции». Например, А. Бен Белла заявлял: «Мы стремимся к тому, чтобы труд ящиеся самоуправляемых хозяйств ясно осознавали, что они не просто наемные работники, а производители, коллективно эк с-

плуатирующие и развивающие социалистическое народное достояние»167.

Тем не менее М. Каддафи отверг марксистский подход к решению проблемы наемного труда: «Коммунистическая экономика заставила гражданина отказаться от своей своб оды и превратиться в раба государства»168. М. Каддафи подверг резкой критике марксизм за то, что в качестве альтернативы «к а- питалистическому» наемному труду предлагается «социалистический», когда работодателем является государство, однако в основе рабства наемного работника ост ается «работа, за которую он получает плату от работодателя, независимо от того, является ли им частное лицо или г осударство»169. Наряду с либеральным экономическим планированием, «опирающимся на рыночные отношения, где с целью извлечения максимал ь- ных прибылей властвует единственно закон спроса и предл о- жения», «третья мировая теория» отрицала и централизованное государственное планирование, «при котором план прин и- мается центральным органом, монополизировавшим власть в области планирования и направляющим ее в соответствии с политикой, проводимой Центральным Комитетом партии». Планирование в джамахирийском обществе могло осуществляться исключительно «посредством народных собраний»170. Выступив против практики «рабочего контроля», подчиненного властям171, М. Каддафи счел необходимым создание такой си-

154

стемы производственных отношений, при которой «производители непосредственно займутся управлением хозяйственным предприятием, где они трудятся, без какого-либо представительства от их лица»172.

Эта критика марксистских экономических моделей высказывалась рядом теоретиков анархизма. Так, например, Б. Тэккер считал, что по модели «государственного социали зма» «каждый сделается наемником государства, и государство будет единственным работодателем»173. «Национализация промышленности, вырвав рабочих из рук отдельных капитал истов, отдала их в более цепкие руки одного вездесущего х озяина – государства. Отношения между рабочим и этим новым хозя и- ном те же, что были ранее между трудом и капиталом… Нае м- ничество осталось в прежнем нетронутом виде, приняв характер государственной обязанности», – писал участник махновского движения П.А. Аршинов174.

Позиция М. Каддафи по вопросу самоуправления представляется сопоставимой с анархо-синдикалистской программой: «Самоуправление, управление производством трудовыми коллективами должно стать всеобщим и в первую очередь затронуть наиболее важные для страны экономические силы. Оно является плодом полного разрушения классовой экономической системы во всех ее формах, либерального или государственного капитализма и всех структур централизованной государством координации… Мы, анархисты – за управление экономикой самими трудящимися, потому что мы против капиталистической системы, как либеральной, так и государственной»175.

Однако «самоуправление трудящихся», согласно М. Каддафи, оказывалось возможным только при опоре на еще одно зв е- но организационной структуры «ливийского народовластия» – производственные народные конгрессы, цель которых состояла в «обсуждении производственной политики предприятия с целью количественного и качественного усовершенствования и развития его производства в рамках программ, определяемых первичными народными конгрессами. А ответственность за исполнение принятых решений в соответствии с концепцией «ливийского народовластия» должен был нести специализированный народный комитет, выдвинутый данным производственным конгрессом»176. Этот тезис позволяет сделать вывод о том, что М. Каддафи, используя «левую» риторику, «кооптировал» рабочее самоуправление в систему джамахирийской власти: участие

155

рабочих в управлении предприятиями носило декларативный характер и оказывалось возможным исключительно посредством институтов «ливийского народовластия».

В то же время следует учесть тот факт, что в своих взгл я- дах на самоуправление М. Каддафи использовал характерный для многих «левых» теоретиков «перенос» принципов орган и- зации традиционных общинных структур в систему производственных отношений. В ряде сфер жизни ливийског о племенного общества рыночные механизмы отсутствовали или фун к- ционировали крайне неэффективно, принцип наемного труда и в середине ХХ в. не обрел лег итимности в глазах ливийцев177 и продолжал казаться импортированным явлением, тогда как «кооперация» и «социальное равновесие» вполне соотносились с их традиционным сознанием. В данном случае ливи й- ской элите не требовалось предпринимать серьезных усилий по идеологизации масс, настолько лозунги самоуправления соответствовали бедуинским обычаям178. Такие высказывания ливийского лидера, как «простой бедуин в палатке не нуждается в прислуге»179, скорее были демонстративными заявлениями, подвергавшими критике западную либеральную мораль, тогда как для ливийцев они были прописными истинами.

Понятия «социализм» и «свобода»

Окончательным решением экономической проблемы, по мнению М. Каддафи, могло бы стать освобождение человека от «оков заработной платы»180 и уничтожение имущественного расслоения. Взгляды М. Каддафи можно охарактеризовать как эгалитаристские: «Общественное богатство принадлежит всем, без исключения, членам общества и должно распределяться между ними поровну, ибо несправедливое распределение ведет к противоречащей природе дифференциации и к возникновению классов в обществе, а классовое общество негомогенно и разнородно»181, «накопление доли общественного богатства в размере, превышающем потребности одного человека, является уже посягательством на потребности другого человека»182.

Эти идеи М. Каддафи оказываются сопоставимы с анархокоммунизмом П.А. Кропоткина: «Общество, которое овладеет всем общественным богатством и громко провозгласит, что все имеют на него право, какова бы ни была в прошлом доля уч а- стия каждого в создании этого богатства, – такое общество должно будет отказаться от всякой мысли о наемн ой плате, в

156

какой бы форме она ни представлялась: в виде ли денег, или в виде рабочих чеков»183.

Однако в этом же разделе «Зеленой книги» М. Каддафи выдвинул и противоположный тезис и привел критерии распределения общественных благ: «Доля каждого соответствует степени его участия в оказании общественных услуг». «Общественное богатство» М. Каддафи сравнивал со «снабженческой организацией или с продовольственным складом, который ежедневно обеспечивает определенное число людей провизией в количествах, необходимых для удовлетворения их ежедневных потребностей», подчеркнув, однако, что «нетрудоспособные и неполноценные от рождения люди должны получать ту же долю общественного богатства, что и здоровые». «Поворот современных обществ от принципа наемного труда» к «народовластию» М. Кад-дафи расценивал как неизбежный «диалектический исход непримиримости существующих ныне в мире экономических концепций». Свои экономические воззрения М. Каддафи прямо отождествлял с социализмом, однако настаивал на специфике собственных моделей достижения «нового социалистического строя», подчеркивая прежде всего их немарксистскую основу184.

Вместе с тем некоторые экономические положения «третьей мировой теории» оказались вполне сопоставимы с маркси з- мом185, особенно в его большевистской трактовке, и в первую очередь с тезисом «от каждого по способностям, каждому по труду». Иллюстрацией этому представляются слова В.И. Ленина: «Каждый член общества, выполняя известную долю общ е- ственно-необходимой работы, получает удостоверение от общества, что он такое-то количество работы отработал. По этому удостоверению он получает из общественных складов предметов потребления соответственное количество предметов». Однако В.И. Ленин трактовал эту социальноэкономическую модель как начальный этап на пути к социальному равенству, так как «отдельные люди не равны: один сильнее, другой слабее; один женат, другой нет, у одного больше детей, у другого меньше, и т.д.» 186.

Однако противопоставляя «третью мировую теорию» марксизму, М. Каддафи делал акцент на первостепенном значении категории свободы в концепции «ливийского социализма». Для М. Каддафи политическое освобождение оказывалось неразрывно связано с экономическим, а свое понимание св о- боды он противопоставил либеральным и марксистским пред-

157

ставлениям. М. Каддафи трактовал свободу как «естественное состояние», характеризовавшее социальные отношения «до появления классов, разных форм правления и законодател ь- ства»187, как самую насущную потребность индивида, как «ед и- ное, неделимое целое», производное от «одного к орня – освобождение власти, передача ее полностью народу»188. Одновременно М. Каддафи подчеркивал неразрывную связь свободы с п отребностями индивида: «Свобода человека неполна, если его потребностями управляют другие…. Нельзя допустить, чтобы в социалистическом обществе какой-либо орган, в том числе и само общество, полновластно распоряжалось п о- требностями индивида189… Интересы одного человека не должны быть выше и не должны противостоять интересам другого». «Свобода означает, что каждый человек получает ин тересующие его знания и навыки, которые отвечают его приро де, готовят его к выполнению любимой работы». В этой связи М. Каддафи декларировал и необходимость «утверждения равенства мужчины и женщины во всех отношен иях», правового паритета всех без исключения граждан, независимо от воз-

растных, половых, этнических и конфессиональных различий190.

Для «левой традиции» в целом было характерно восприятие свободы не только как философской, но и как экономической категории. Свобода явилась объектом серьезного исследования и анализа теоретиков анархизма, отвергавших либеральное и марксистское понимание этого термина: «Свобода без со-

циализма – это привилегия и несправедливость... социализм без свободы – это рабство и животное состояние»191. М.А. Ба-

кунин указывал на необходимость утверждения такой социальной организации, «чтобы каждый индивидуум, мужчина или женщина, появляясь на свет, имел бы приблизительно равные возможности для развития различных способностей и для их применения в своей работе»192. Подчеркивая неприемлемость существования любых форм институционального контроля над потребностями индивида, П.А. Кропоткин писал: «Свобода есть возможность действовать, не вводя в обсуждение своих поступков боязни общественного наказания»193. Во второй половине ХХ века эти тезисы классиков анархизма получили определенное развитие в работах Ж.-П. Сартра: «Я могу принимать в качестве цели мою свободу лишь в том случае, если п оставлю своей целью также и свободу других». Рассматривая свободу

158

как естественное состояние индивида, Ж.-П. Сартр сформулировал тезис «человек осужден быть свободным»194.

Следует, впрочем, отметить, что К. Маркс отвергал такую критику своей доктрины, противопоставляя ей собственное понимание категории свободы и указывая на то, что принцип «от каждого по способностям, каждому по труду» правомерен лишь для «переходного этапа» на пути к коммунистическому обществу, а первостепенной целью остается тезис «свободное развитие каждого является условием свободного развития всех»195.

Если рассмотреть теоретические воззрения М. Каддафи относительно категорий социализма и свободы в контексте «левой традиции», то можно прийти к выводу, что они факт и- чески дублировали (хотя и в вульгаризированной форме) ряд положений классиков «левой мысли», в том числе и К. Маркса. Впрочем, «выборочное» признание экономических категорий К. Маркса было характерно для многих арабских социалистов. Принцип «каждому по его труду» провозглашал, например, А. Бен Белла, предусматривавший шкалу заработной платы «в зависимости от занимаемой должности и от норм производительности труда»196. «Частичное» принятие марксизма арабскими «левыми», по всей видимости, нашло отражение и в «третьей мировой теории». А понятия «социализм» и «своб о- да» в конструируемой революционным руководством мифологической системе становились первостепенно важными для легитимации джамахирийской модели.

Собственность

Тезис М. Каддафи «Потребности предполагают свободу» распространялся и на «священную частную собственность» и право наследования. Кроме того, вопрос собственности в теоретических разработках М. Каддафи оказывался неразрывно связан с правом рабочего на часть произведенного им проду к- та. Согласно «третьей мировой теории», «эволюция, произ о- шедшая с собственностью в результате ее перемещения из крайне правого в крайне левое положение, не разрешила проблему права производителя на созданный им продукт» 197. Причем под «крайне левым положением» ливийский лидер пон и- мал большевистский подход к решению этой проблемы. В св я- зи с этим М. Каддафи предложил решить эту проблему «не возвращаясь к капитализму, но и не доходя до коммунизма» 198,

159