Belokrenitskiy_V_Ya_Natsii_i_natsionalizm_na_musulmanskom_Vostoke

того или иного финансового года, включая, естественно, и темпы роста всех отраслей национального хозяйства Пакистана. Это означает, что 3 месяца (апрель, май, июнь) выпадают из процесса статистического учета, будь это благоприятный или неблагоприятный в экономическом отношении период. А подсчет добавленной стоимости за эти 3 месяца осуществляется простейшей экстраполяцией предыдущих данных за 9 месяцев.

Второй фактор потенциальной статистической погрешности (или лучше сказать некорректности) заключается в приукрашивании пакистанскими официальными органами реальной экономической ситуации в стране. Об этом свидетельствуют исправленные во многих случаях в последующие (после того или иного финансового года) годы данные об основных макроэкономических показателях. Аналогичной точки зрения придерживаются и эксперты ведущих международных финансовых институтов, таких как МВФ, Всемирный банк, АзБР, которые осуществляют на регулярной основе анализ состояния национального хозяйства Пакистана, целью которого в первую очередь является рассмотрение возможностей предоставления (или непредоставления) ему займов и кредитов. В частности, в данном конкретном случае они полагают, что реальные темпы экономического роста Пакистана в 2013/14 г., например, были на уровне 3,5%, но никак не превысили 4%, как это декларируется в официальных документах пакистанского правительства3.

Тем не менее проводившая регулярный мониторинг национального хозяйства Пакистана (как в 2013 г., так и в 2014 г.) команда экспертов МВФ посчитала ситуацию в экономике страны как удовлетворительную, в результате чего было принято решение этой международной финансовой организации предоставить Пакистану в порядке помощи значительную сумму в размере 6,6 млрд долл. в виде нескольких траншей в течение 3 лет (2013 – 2016)4.

Мы полагаем, что экономический рост даже ниже официальных данных

вразмере 3,5% нельзя считать незначительным. Если исходить из официальной статистики прироста численности населения в размере в среднем 2% в год, то это означает увеличение среднедушевого дохода на уровне 1,5%, что

вабсолютном исчислении соответствует показателю по итогам 2013/14 г. в размере почти 1,4 тыс. долл.5. Для сравнения отметим, что в Индии, например, этот показатель составил в 2014/15 г. 1427 долл.6.

Однако здесь существуют сомнения иного рода, связанные с достоверностью данных о численности населения Пакистана, что, соответственно, ставит под вопрос достоверность расчетов среднедушевых макроэкономических показателей. Формально на 1 июля 2014 г. население достигло цифры

в188 млн человек (6-е место после Китая, Индии, США, Индонезии и Бразилии)7. Но, по мнению ряда экспертов, темпы роста населения в Пакистане реально были выше 2% в среднем в год в нынешнем столетии, и численность его составляет сейчас где-то на уровне 210 млн человек8. Ко всему прочему, это означает существенное омоложение пакистанской нации — дети в возрасте до 14 лет составляют примерно 45% населения страны.

Вопрос о необходимости проведения очередной, 6-й по счету, переписи населения страны стоит на повестке дня давно, на это не раз обращали вни-

61

мание руководства Пакистана как пакистанские, так и зарубежные экономисты и политики. По мнению политологов, нежелание руководства Пакистана провести перепись населения страны было обусловлено политическими соображениями. В частности, заметной миграцией населения из пакистанских провинций Панджаб и Хайбер Пахтунхва в Синд (преимущественно в Карачи, Хайдерабад, Суккур). А это могло реально продемонстрировать неадекватное предоставление мест по провинциям в парламенте исходя из реально существующей численности их населения (меньшее — в первую очередь в Панджабе), а не в соответствии с последней переписью 1998 г., которая, естественно, показывала явно бóльшую численность панджабского населения, нежели сейчас9.

Возвращаясь к макроэкономическим показателям соседних с Пакистаном стран, заметим, что в Иране, по официальным данным, экономический рост в 2012/13 финансовом году достиг 5,4%, однако Всемирный банк подсчитал этот параметр на уровне менее 2%. И далее спрогнозировал рост иранской экономики на уровне 1,8% в 2015 г. и 2% в 2016 г., в то время как иранские официальные лица подсчитали перспективный рост на

2015 – 2016 гг. в размере свыше 5%10.

Представляется, что макроэкономическая ситуация в другой соседней с Пакистаном стране — Индии — носит более реальный характер. Здесь темпы экономического роста достигали в 2005 – 2010 гг. в среднем 5% в год, превышая в отдельные годы 6% и занимая по этому показателю второе место в мире после Китая. Экономический рост Индии, как полагают эксперты Всемирного банка, может превысить в 2016 – 2017 гг. 7% в среднем в год, что означает, что Китай может перейти на второе место, уступив первенство Индии11.

Следует заметить, что правительство Нарендра Моди решило пой-ти по иному пути (в отличие от Пакистана) с целью несколько повысить на бумаге темпы экономического роста — задним числом пересчитать в 2015 г. основные макроэкономические параметры путем изменения базы факторных цен — перейти с 2004/05 г. на 2011/12 г., что априори повышает темпы экономического роста в последующие годы. Необходимость перерасчета мотивировалась руководством Центрального статистического бюро министерства финансов Индии тем, что в «оборот вводились новые данные, а также применялась улучшенная методология подсчета, которая точнее позволяла исчислить экономические показатели»12.

Представляется, что это было сделано по политическим соображениям, с целью показать заметный рост индийской экономики после прихода к власти в стране в мае 2014 г. Бхаратия Джаната Парти. С точки зрения экономической ситуации в стране вовсе не было оснований для подобной операции. Обычно подобная акция осуществляется после 20 – 25 лет в связи с инфляционными процессами в экономике, существенными изменениями в условиях торговли на мировом рынке, а также рядом других причин. В данном случае ничего такого не происходило. Сами индийские экономисты отмечали необоснованность данного перерасчета, который, тем не менее, сразу проде-

62

монстрировал формальный рост экономики. Если до указанного пересчета (как свидетельствует статистика основного официального экономического документа правительства Индии «Economic Survey 2013 – 14») темпы экономического роста Индии составили в 2013/14 г. 4,7%, то после изменения расчетной базы цен темпы роста мгновенно достигли в том же финансовом году почти 7%13.

Возвращаясь к Пакистану, следует заметить, что среди основных общенациональных проблем экономики страны выделяются две — энергетический кризис и крайне слабая эффективность налоговой системы, которые напрямую или опосредованно затрагивают интересы всех слоев населения. И, как провозгласил в ходе своей предвыборной кампании Наваз Шариф, главная работа правительства в сфере национального хозяйства должна сконцентрироваться именно на преодолении сложного энергетического кризиса и реформировании всей системы налогообложения в стране.

Энергетический кризис обусловлен острой нехваткой электроэнергии

игаза в стране, и в течение 2005 – 2015 гг. эта проблема практически все время имела тенденцию к обострению. Неудивительно, что пакистанская оппозиция активно использовала этот аргумент, чтобы доказать неспособность руководства страны обеспечить поступательное развитие экономики Пакистана. Одним из последних серьезных выступлений оппозиции на этом направлении стало так называемое «протестное движение» во второй половине 2014 г. под руководством лидера партии «Движение за справедливость» Имран Хана и богослова Тахируль-Кадри14. Оппозиционеры ставили в вину правящим кругам (после якобы серьезных нарушений в проведении выборов в мае 2013 г.) отсутствие действенных мер по решению энергетической проблемы.

Остроту нараставших сложностей в энергетике невозможно отрицать. По этой причине, в частности, рост индустриального сектора составил в 2012/13 г., как показано выше, лишь 1,4%, а в 2010/11 г. был менее 3%. Нехватка электричества и газа сказывается, естественно, и на агросфере,

ина нормальном функционировании производственной инфраструктуры, и даже на сфере услуг. С 2007 г. в Пакистане началось так называемое «веерное» отключение подачи электричества, которое первоначально происходило

втечение 2 – 3 часов в день как в городах, так и в сельской местности. Однако уже в 2011 г. оно выросло до 4 часов в день, в последующие два года достигло уже 6 часов, а в первой половине 2014 г. увеличилось до 8 часов в день. Во второй половине 2014 г. отключение электричества достигло в среднем 12 часов в день в крупных городах и 18 – 20 часов (!) в небольших городах и в сельской местности. Как отмечали пакистанские эксперты, только в Панджабе эффективность работы текстильной промышленности, начиная с 2011 г., ежегодно снижалась из-за этого на 40%15. Аналогично падало производство и в других отраслях экономики.

Нехватка электроэнергии вызывала немалое недовольство практически всех слоев населения, что вело к нарастанию социальной напряженности, поскольку не работали любые электроприборы (а у средне- и высокодоход-

63

ных групп населения — мощные кондиционеры и холодильники). Постоянный рост импорта электрогенераторов и наполнение ими внутреннего рынка не мог компенсировать потребности электричества в быту; тем более такой способ не был приемлем для низкодоходных слоев населения в силу дороговизны электроприборов. Использовать электрогенераторы в промышленных масштабах было нецелесообразно в силу их недостаточной мощности16. В конечном итоге в городах страны (в первую очередь в крупных) неоднократно вспыхивали стихийные митинги и демонстрации, нередко переходящие в погромы офисов электрокомпаний — поставщиков и распределителей электроэнергии17.

Импорт электроэнергии из Ирана и Индии не мог, естественно, ре-шить энергетический кризис; к тому же подписанное еще в 2002 г. соответствующее соглашение с Ираном истекало в конце 2014 г., и последующие пакиста- но-иранские переговоры по этому вопросу не привели к его пролонгации18. По мнению многих пакистанских и зарубежных экспертов (включая автора этих строк), если правительство Наваз Шарифа не преодолеет (как было обещано еще в 2014 г.) энергетический кризис к 2017 г., то не исключено, что ему придется уйти в отставку19.

Новая энергетическая политика, принятая после прихода к власти правительства Наваз Шарифа, наметила несколько перспективных направлений для борьбы с энергетическим кризисом20. В первую очередь предполагалось шире использовать на ТЭС имеющийся в стране уголь с целью возместить нехватку газа (перевод в качестве топлива с газа на уголь) и повысить таким образом эффективность уже имеющихся мощностей действующих ТЭС. Одновременно намечено ускорить сооружение уже строящихся гидростанций, таких как Даймер Бхаша, Нилум Джелам, ввод в строй 4-го и 5-го энергоблоков на уже действующей ГЭС Тарбела и др. Тем более что АзБР, Китай, Кувейт

инекоторые другие страны уже приняли решение о выделении необходимых средств на эти цели. Далее решить вопрос об импорте электричества из Центрально-Азиатского региона путем сооружения линии электропередач мощностью 1000 кВт — проект CASA–1000; увеличить импорт сжиженного газа из арабских стран и ускорить сооружение двух газопроводов — из Ирана

иТуркменистана (проект ТАПИ — Туркмения — Афганистан –Пакистан — Ин- дия).

Однако основная часть положений Новой энергетической политики носит явно перспективный характер и позволит решить в той или иной степени энергетическую проблему в лучшем случае через 2 – 3 года. Тем более что, если, например, газопровод из Ирана в Пакистан может всту-пить в строй уже в 2016 г. (особенно в случае успешного завершения переговоров с западными странами по ядерной программе Ирана), то проекты CASA–1000 и ТАПИ уже много лет остаются лишь на бумаге.

Ипроблемаздесьзаключаетсянестольковнехваткефинансированияэтого проекта (так, Азиатский банк развития, Всемирный банк, Исламский банк развития и американское Агентство по международному развитию готовы, например, в совокупности выделить 1,1 млрд долл. на проект CASA–1000),

64

сколько в объективном отсутствии возможности сооружения газопровода и линии электропередач на территории Афганистана в связи с продолжающейся активностью там боевиков.

Еще в 2005 г. Движение Талибан выступило с угрозами срыва строительства газопровода ТАПИ, если в нем будут участвовать американские и западные компании, а также международные финансовые институты, где главенствуют западные банкиры (в первую очередь подразумевался Азиатский банк развития, финансирующий строительство энергетических объектов в Южной и Центральной Азии, а также Всемирный банк). Об этом на весь мир сообщил тогда официальный представитель Движения Талибан муфтий Латифулла Хакими21. Затем подобные угрозы терактов по поводу строительства ЛЭП CASA–1000 и газопровода ТАПИ на территории Афганистана зазвучали с завидной регулярностью, и представляется, что после завершенного вывода войск НАТО из Афганистана в декабре 2014 г. (даже при условии присутствия там после этого небольшого контингента американских войск) опасность терактов не только не сохраняется в полной мере в 2015 г. и в последующие годы, но еще больше усиливается22.

Ко всему прочему, надо учитывать то обстоятельство, что даже если гипотетически предположить, что проект CASA–1000 будет реализован, то это никак не решит энергетические проблемы Пакистана, поскольку поставки электроэнергии реально могут осуществляться лишь несколько месяцев в году (когда достаточно воды в водохранилищах), а в остальное время и Таджикистан, и Кыргызстан сами испытывают нехватку электроэнергии.

В конце 2014 г. Пакистан провел международную конференцию по возможностям привлечения инвестиций в страну, в рамках которой ми-нистр финансов Исаак Дар определил основные задачи в области экономики на ближайшие 2 – 3 года23. Среди них:

—достижение темпов экономического роста в размере 7% (эта цель вызывает немалые сомнения с учетом низких темпов роста ВВП в предыдущие годы — 2,6% в 2010 г., в среднем 3,7% в 2011 – 2013 гг., немногим выше 4% — в 2014 г.);

—решение всех проблем в области энергетики в 2015 – 2017 гг.;

—удержание темпов роста инфляции в рамках «одной цифры» (эта задача

вцелом выполнима, исходя из того, что, по официальным данным, инфляция составила в 2013/14 г. 8%, а в предыдущем — 7,4%);

—удержание бюджетного дефицита на уровне 4% (эта задача является трудновыполнимой исходя из того, что с 2010 г. этот параметр неизменно несколько превышал 6%, а в 2012/13 г., например, был выше 8%);

—повышение валютных резервов страны до 22 млрд долл. (здесь также возникают некоторые сомнения, поскольку на начало 2015 г. валютные резервы страны составляли 13 млрд долл., на начало 2014 г. — 8,5 млрд долл., на начало 2013 г. — 13,5 млрд долл.; кроме того, нет солидного источника для столь значительного роста валютных запасов страны);

—рост индустриальных отраслей экономики на уровне 8% (такое тоже маловероятно, учитывая отсутствие в Пакистане необходимых благопри-

65

ятных условий для столь высокого роста этого сектора; в предыдущие годы рост индустрии составлял 5,8% в 2014 г., 1,4% — в 2013 г., 2,5% — в 2012 г., 4,7% — в 2011 г. и 3,4% — в 2010 г.);

—сокращение государственного долга до 55% ВВП (маловероятно, учитывая постоянные заимствования у международных финансовых институтов и на двусторонней основе);

—повышение нормы собираемости налогов до 15% ВВП (такое возможно, но вероятно не до 15%, а несколько ниже, поскольку именно низкая собираемость налогов является второй — после энергетики — серьезной проблемой

вэкономике страны, и именно на повышение собираемости налогов постоянно обращают внимание руководства Пакистана эксперты МВФ и Всемирный банк при предоставлении ему экономической помощи);

—увеличение экспорта Пакистана до 32 млрд долл. (такое значительное повышение вызывает серьезные сомнения — даже при самых благоприятных погодных условиях, обеспечивающих хороший сбор урожая хлопка (товары хлопковой группы составляют основу экспорта страны, примерно 2/3 всего объема вывоза); в 2010 – 2014 гг. экспорт страны колебался на уровне 25 млрд долл.;

—рост затрат на образование и здравоохранение до 4% от ВВП (такой резкий рост практически невозможен, в настоящее время расходы на эти цели составляют 2% от ВВП).

Наш скептицизм в отношении выполнения поставленных задач от-нюдь не означает низкий уровень дальнейшего развития пакистанской экономики.

Вданном случае руководство страны чрезмерно завысило планку своих возможностей и поставило перед собой явно нереальные, практически недостижимые цели, которые носят очевидный «пиаровский» характер и призваны максимально привлечь в страну иностранные инвестиции. Однако задача такого рода пока что невыполнима в силу опасений зарубежных инвесторов

впроведении против них террористических акций.

Говоря о сложных социальных проблемах Пакистана (в первую очередь

вобласти образования и здравоохранения), хотелось бы подчеркнуть, что

впубликуемом ежегодно Международной организацией «Legatum Institute» (изучает уровень благосостояния наций) Индексе национального благополучия Пакистан по итогам 2014 г. занял 127-е место из 142 государств мира, которые составляют 95% населения нашей планеты и дают в совокупности 97% всего мирового ВВП24. Для всех стран приняты во внимание 79 социальных и экономических показателей, объединённых в 8 основных групп. Причем бóльшая их часть — это именно «социально-жизненные» параметры, а не экономические. И именно по таким показателям, как личная безопасность и личная свобода, Пакистан находится в самом конце этой рейтинговой таблицы (соответственно 139-е и 135-е места), в то время как по экономическим условиям хозяйствования страна занимает 107 место.

Для сравнения отметим, что в худшем положении из государств региона находится разве что Афганистан, занимая 137-е место, а вот Турция, например, опережает многие азиатские страны и находится на 86-м месте (почти

66

по всем показателям эта страна опережает многие страны Востока и только по одному находится на одном из последних мест — это свобода личности). Иран занимает 107-ю позицию, поскольку свобода и безопасность личности там почти не соблюдаются. А Индия находится на 102-м месте, при этом по возможностям экономического хозяйствования и уровню управления она приближается к странам Евросоюза.

Возвращаясь к социально-экономическим планам пакистанского руководства, хотелось бы подчеркнуть, что правительство Наваз Шарифа реально стремится решить крайне сложную задачу — повысить налоговую квоту до 15%, в первую очередь путем устранения (или хотя бы сокращения) лазеек для уклонения от налогообложения. По мнению ряда пакистанских экспертов (до выхода в отставку часть из них работала в Федеральном бюро доходов, имея, таким образом, реальное представление об уровне уклонения от уплаты налогов), 70% доходов, получаемых в различных секторах экономики

иподлежащих налогообложению, ускользают от уплаты налогов. В результате казна теряет ежегодно 1 триллион рупий (1 млрд долл.)25. Из ста процентов населения, которые обязаны уплачивать подоходный налог, это делает лишь 1%26.

Некоторые предпринимательские слои пакистанского общества мотиви-

руют неуплату налогов крайне сложной процедурой платежа, необычайно громоздкой системой уплаты налогов, недостаточным временным лагом для оформления всех необходимых документов, ссылаясь при этом на то, что даже составляемые периодически Всемирным банком рейтинговые таблицы указывают на этот факт. В соответствии с ними Пакистан по степени сложности налоговых платежей занимал в 2015 г. 172-е место из 189 государств мира27. Заметим при этом, что Индия, например, занимает в этой «табели о рангах» 156-е место, Иран — 124-е, Турция — 56-е место. Но самое любопытное заключается в том, что Афганистан занимает здесь 79-е место, настолько там проще система уплаты налогов.

В2014 г. налоговая квота Пакистана являлась одной из самых низ-ких в ЮжнойАзии.КакофициальнозаявилминистрфинансовстраныИсаакДар,«… отношение налогов к ВВП сократилось до 9%, в то время как в 1998 – 1999 гг. оно составило 14,5%»28. Проблема налоговой системы страны заключается еще и в том, что сама ее структура до сих пор остается весьма архаичной,

характерной для слаборазвитых государств — свыше 2/3 в общей сумме налогов составляют косвенные налоги и лишь около 1/3 — это прямые налоги29.

Как отмечалось выше, возможности повышения экспорта весьма ограничены, в 2010 – 2014 гг. он имел лишь едва заметную тенденцию к росту. Однако импорт страны неизменно повышался — 31 млрд долл. в 2010 г., 36 млрд — в 2011 г., 40 млрд — в 2012 г., 44 млрд — в 2013 г. и 45 млрд долл.

в2013/14 г.30. При этом неизменно около 1/3 всего объема импорта составляли нефть и нефтепродукты. Естественно, что итогом такого дисбаланса был

иостается рост отрицательного сальдо торгового баланса. При этом другой важный источник поступлений валюты в Пакистан — доходы от пакистанцев, работающих за границей, — не был в состоянии обеспечить покрытие тор-

67

гового дефицита, несмотря на стабильно растущий приток валюты. В этом заключается еще одна причина крайней заинтересованности Пакистана во внешней помощи, которая частично идет на покрытие растущего импорта.

И еще одну важную социальную проблему хотелось бы осветить — это безработица и неполная занятость.

В соответствии с официальной пакистанской статистикой трудоспособное население насчитывало в 2014 г. примерно 65 млн человек, а уровень безработицы был определен в размере 6,2% (хотя нам представляется, что эти цифры занижены). При этом безработица в сельской местности повысилась только за последний 2014 г. с 4,7 до 5,5%, а в городе число безработных стабильно находилось в последние несколько лет на уровне 8%31. Заметим, что в 2006 г., например, в Пакистане был зафиксирован такой же уровень безработицы, как и в 2014 г., т. е. 6,2%32. Больше всего безработных было среди женского населения (9%), в то время как безработица среди мужчин колебалась на уровне 5,4%. В этой связи едва ли можно считать обоснованными выдвигавшиеся оппозицией в рамках протестного движения осенью 2014 г. обвинения в адрес правительства по поводу высокой и постоянно растущей безработицы и неспособностью создать новые рабочие места.

Для сравнения хотелось бы привести данные по уровню безработицы в ряде соседних государств, в первую очередь в Индии, где этот параметр достиг9%в2013 г.33.Приэтомвстраненаблюдаетсявесьмавысокийэкономический рост, превышающий в последние годы 6% в среднем в год, который, казалось бы, вполне мог бы способствовать созданию новых рабочих мест. В Бангладеш, где темпы экономического роста заметно ниже, уровень безработицы в течение последних 6 лет колеблется на уровне 5%34. На Шри-Ланке этот показатель в последние три года составляет в среднем 4,5%35.

Было бы некорректным считать, что правительство не принимает меры для сокращения уровня безработицы и неполной занятости (в Пакистане, равно как и во многих других странах, весьма развита сезонная занятость в сельском хозяйстве, преимущественно во время сбора уро-жая тех или иных культур; в первую очередь это характерно для женской сезонной занятости в сельской местности).

Правительство неоднократно принимало так называемые Программы переобучения сельского и городского неработающего населения (в первую очередь для женщин, полугодичные/годичные курсы) с целью профессиональной переподготовки или обучения профессиям, востребованным в тот или иной период времени36. При этом учитываются потребности не только агросферы, но и возможности работы в кустарной промышленности, строительстве, даже в розничной торговле. Особое внимание такого рода Программы занятости уделяют молодежи в возрасте от 15 до 30 лет, организованы и действуют на постоянной основе специальные компьютерные курсы с целью обучения начальной компьютерной грамотности. С целью расширения ее возможностей для молодежи подобная Программа была пересмотрена в 2013 г., уже после прихода к власти правительства Наваз Шарифа. В общей Программе по расширению занятости населения в указанном году

68

впервые было зафиксировано предоставление беспроцентных кредитов для организации производства в мелком промышленном секторе экономики, на что выделялось в общей сложности 3,5 млрд рупий (курс рупии составлял по состоянию на 1 июля 2013 г. 100 рупий за 1 доллар США)37.

Естественно, что эти и некоторые другие меры, направленные на расширение занятости и сокращение уровня безработицы в стране, представляют собой своего рода паллиатив, поскольку лишь стабильный экономический рост во всех отраслях, в первую очередь в сельском хозяйстве, сможет обеспечить реальное сокращение безработицы. Хотя, справедливости ради, следует заметить, что существуют иные, объективные, факторы, способные свести практически на нет усилия руководства Пакистана на этом направлении. Имеются в виду такие негативные природные явления, как наводнения и засухи, которые наносят существенный ущерб в первую очередь сельскому хозяйству (случается, что после такого стихийного бедствия на полях практически нечего собирать). В 2010 г., например, ущерб от наводнения, носившего характер национальной трагедии, составил 10 млрд долл., несколько меньшие по своим масштабам наводнения произошли и в 2011, 2012 и 2013 гг., а наводнение осенью 2014 г. почти сравнялось по своим масштабам с аналогичным в 2010 г. По предварительным данным, ущерб от него достиг почти 8 млрд долл.

Однако далеко не только природные катаклизмы оказывают крайне негативное воздействие на социально-экономическое развитие Пакистана, хотя они носят объективный характер и избежать их практически невозможно (правда, руководство страны пытается принять превентивные меры по снижению ущерба от наводнений, но пока что малоуспешно). Речь идет о значительных убытках, обусловленных крупномасштабными политическими акциями, такими, например, как «Марш миллионов» в начале января 2013 г. (спровоцированный и не принесший никаких результатов его организато- ру — богослову Тахируль-Кадри, а также его участникам) или протестное движение во второй половине 2014 г. (которое также подготовил этот клерикал совместно с лидером партии «Движение за справедливость» бывшим известным профессиональным крикетёром Имран Ханом).

В ходе последней политической акции уже через 2 недели после начала серьезного противостояния правительства и оппозиции (в начале сентября 2014 г.) министр финансов Пакистана Исаак Дар заявил в своем выступлении по телевидению, что прямые убытки уже тогда составили 450 млрд рупий (4,5 млрд долл.), однако буквально через неделю министр торговли Хуррам Дастгир Хан «поправил» своего коллегу, отметив, что общие потери (от заметного замедления производства в ряде отраслей экономики, ухудшения условийторговлидляПакистананавнешнихрынках,атакжесокращенияпритока иностранных инвестиций из-за боязни инвесторов расширить производство в силу ухудшения внутриполитической обстановки) достигли 800 млрд рупий (8 млрд долл.)38. Кроме того, по самым приблизительным подсчетам такого рода, масштабные протестные акции сокращают как минимум на 0,5% прирост ВВП в конкретном финансовом году (по приблизительным подсчетам

69

МВД Пакистана, в правительственной зоне в Исламабаде в период с 14 августа до 16 декабря 2014 г. ежедневно находились от 14 тыс. до 30 тыс. человек)39.

Среди внешнеполитических факторов, которые оказывают либо явно сдерживающее воздействие на экономический рост Пакистана, либо, наоборот, способствуют этому процессу, следует назвать в первую очередь противостояние с Индией, с одной стороны, а с другой — как фактор роста расширяющееся сотрудничество во многих областях с Китаем, а также практически постоянная поддержка Пакистана со стороны США как на международной арене, так и в экономической области.

Нерешенность в течение многих десятилетий ряда проблем, существующих между Индией и Пакистаном (Кашмирский вопрос, раздел вод р. Инд

иего притоков, принадлежность ледника Сиачин и некоторые другие), несомненно оказывают негативное влияние на поступательное развитие экономики обоих государств, но, естественно, намного большее отрицательное воздействие этих нерешенных проблем испытывает, конечно, Пакистан.

Впервую очередь это обусловлено стремлением Пакистана хоть в ка- кой-то степени соблюсти паритет в военной области, что неизбежно ведет к росту военных расходов страны (хотя паритет с Индией в этой сфере, равно как и во многих других областях, объективно невозможен). Военные расходы Индии составили в 2014 г. 38,35 млрд долл.40, в то время как Пакистан

всоответствии с бюджетом 2014/15 г. выделил на эти цели 7 млрд долл.41. (Сюда не входит часть закупок вооружения за рубежом, которая осуществляется в счет целевых военных кредитов.) Почти пятикратный разрыв в военных расходах не позволяет, во-первых, Пакистану соперничать в военном отношении с Индией, а во-вторых, ограничивает возможности направления имеющихся и без того ограниченных ресурсов на экономическое развитие реального сектора экономики, в первую очередь производственной инфраструктуры.

Напряженность в пакистано-индийских отношениях существенно сдерживает и рост торговых связей между двумя странами. Двусторонняя торговля ужевтечение3летнаходитсяпрактическинаодном итомжеуровне — около 3 млрд долл.42. Еще в 2012 г. экономические эксперты и Индии, и Пакистана прочили увеличение объема двусторонней торговли в 2014 г. как минимум до 7 млрд долл.43, что, как видно из данных 2015 г., так и осталось на бумаге. Так и не был в полной мере предоставлен Пакистаном режим наибольшего благоприятствования в торговле с Индией — в частности, не был кардинально сокращен список запрещенных к экспорту и импорту товаров.

Ив заключение хотелось бы сказать несколько слов о явном ускорении в развитии российско-пакистанских отношений после прихода к власти Наваз Шарифа. Здесь следует выделить 2 существенных обстоятельства.

Первое — готовность России начать военно-техническое сотрудничество

сПакистаном, чего настойчиво добивался Исламабад в течение многих лет

иот чего ранее всегда уходила Москва. Речь идет о поставках российских ударных вертолетов Ми-35, что было озвучено в апреле 2014 г.44. Причины

70