Belokrenitskiy_V_Ya_Natsii_i_natsionalizm_na_musulmanskom_Vostoke

Заключение

УсилениесначаломХХI в.крайнихформфундаментализмаиегоантипода в виде этнического либо этноконфессионального партикуляризма обостряет проблему будущего современных мусульманских политических образований. Наблюдаемые там центробежные тенденции разрушают государственные границы. Причем деструкция идет не по линии собственно этнических различий, а по водоразделу сектантского, этнического и этносектантского противостояния. На большом геополитическом пространстве между Египтом и Индией наблюдается феномен диффузии власти, ослабления государства как аппарата узаконенного насилия. Отчетливо выявляются два яруса политики: верхний ярус — государство и городское, открытое общество — и ниж- нийярус — низоваядемократия(племенная,общинная) исельскоезакрытое общество. Радикальная вооруженная оппозиция (подпольный исламский интернационал) действует на стыке нижнего и верхнего ярусов. Боевые группы («Исламское государство», «Аль-Каида» и т. п.) стремятся к разрушению существующего порядка и добиваются немалых успехов, используя исторически сложившиеся трещины и разломы.

Вырисовываются три альтернативных варианта развития ситуации. Первый из них — дальнейшее «проседание» государств, усиление хаоса и междоусобицы, усложнение мозаики «теневых» территориально-политических формирований. Альтернатива этому варианту — ужесточение авторитарных режимов, демонстративный отказ от имитации западных моделей, формирование антизападных по идеологии, при этом сложных по реальным интересам региональных блоков и ассоциаций. Третий вариант — укрепление гибридных форм государственности, авторитарно-электоральных, имитационно демократических при экономическом росте на смешанной, в том числе интенсивной наукоемкой, основе. Этот вариант не исключает постепенные и частичные социальные преобразования, учитывающие национальные­ традиции, особенности менталитета и политической культуры.

Примечания

1Национализм в мировой истории. М., 2007.

2 Восток и политика. Политические системы, политические культуры, политические процессы. М., 2011; Воскресенский А.Д. Политические системы и модели демократии на Востоке. М., 2007.

фикации и кризис наций-государств // Восток-Oriens, 2014. № 4. C. 5 – 20.

5Национализм в мировой истории. С. 13.

6Там же. С. 14.

7Там же. С. 24.

8 Романенко С.А. История и этнонационализм в постсоциалистическом мире: югославский вариант (1980 – 1990-е годы) // Национализм в мировой истории. М., 2007. С. 408 – 451.

9Этничность и религия в современных конфликтах. М., 2012.

31

10Васильев Л.С. Всеобщая история в 6 томах. М., 2012; Кульпин Э.С. Восток. Приро- да — технологии — ментальность на Дальнем Востоке. М., 2009.

11Мировое комплексное регионоведение. М., 2014. С. 261 – 262, 269. Для иллюстрации приведем только одну цитату: «…в восточных обществах не было норм права, которые защищали частнособственнические отношения (римского права), там превалировала го- сударственно-общинная форма ведения хозяйства, и государство в силу этого доминировало над обществом, а не наоборот» (Там же. С. 261).

12Вот что пишет о выявлении этого феномена Л.С.  Васильев: «Впервые этот термин был в моих работах предложен, а само понятие обосновано в начале 80-х годов. Корни его уходят в глубокую древность и сводятся к праву старшего в примитивно-первобытном коллективе перераспределять по своему усмотрению общее достояние группы… Вначале это еще не была власть…Однако со временем и по мере усложнения общества и начала процесса политогенеза … обстоятельства изменились.. Возникало четкое представление

овласти, которая резко возвышала, возвеличивала, а затем и сакрализовала ее носителя… Сохранение такой власти… предполагало борьбу за стабильность и противодействие в уже сложившемся государстве любому непредвиденному развитию, особенно в сфере экономики. Развивались ремесло и торговля, города богатели, де-факто возникала в конечном счете и частная собственность, но условий для появления буржуазии не было потому, что частная собственность рассматривалась как покушение…на редистрибуцию всего достояния государства…Это и было нормой мировой деревни, общества восточного типа. (курсив наш. — Л. В.) — Васильев Л. С. Законы эволюции и проблемы человечества // Научные доклады ВШЭ НИУ. М., 2011. С. 17 – 18.

13Кульпин Э.С. Социоестественная история. От метода — к теории, от теории — к практике. Волгоград, 2014. С. 197 – 207.

14Левин З.И. Ислам и национализм в странах зарубежного Востока. М., 1988. С. 3 – 9.

15З.И. Левин прослеживает это отношение прежде всего на примере взглядов основателя ассоциации «Братьев-мусульман» Хасана аль-Банны. — Там же. С. 102 – 107.

16Imam Shakir, Zaid. Scattered Pictures: Reflections of an American Muslim//http://www. newislamidirections.com/nid/articles/islam_and, pdf. P. 3 – 5.

17«Исламизм, — резюмирует З.И. Левин, — сущность фундаментализма в недавно вышедшей работе, — это идеология мусульманского максимализма, глобальный теократический проект с идеей провиденциальной избранности мусульман как спасителей человечества. Его социально-политический идеал — “государство ислама”». —Левин З.И. Очерки природы исламизма. М., 2014. С. 8; О развитии фундаменталистской концепции и политической практики см. также: Сикоев Р. Р. Панисламизм. Истоки и современность. М., 2010.

18Moaddel, Mansur. Modalities of National Sovereignity: Territorial Nationalism versus Islamic Fundamentalism in Muslim-Majority Countries//University of Michigan, PSR Research Report, www.psc.isr.umich.edu, pdf. P. 20.

19Левин З.И. Ислам и национализм. С. 91 – 119; Он же. Очерки природы исламизма. С. 25 – 26. Мы здесь специально не употребляем ставшее с 2014 г. широко известным название «Исламское государство» (ИГ) или Исламское государство Ирака и Леванта (ИГИЛ), поскольку речь идет не только об этой вооруженной группировке, но и о других подобного типа организациях, прежде всего «Аль-Каиде», «Талибан», «Аш-Шаабе» и т. п. Их идеология и активизация рассмотрены в ряде других статей данного тома.

20Там же. С. 9 – 10; Moaddel, Mansur. Modalities o National Sovereignty. P. 22 – 23.

21Современный анализ истоков пакистанского национализма и идейно-политической борьбы за создание Пакистана выполнен А. Л. Филимоновой. В книге этого автора содержится тщательный обзор историографии вопроса с акцентом на недавние и позднейшие исследования. — См.: Филимонова А. Л. Идея национальной­ идентичности: опыт Пакистана. М., 2013. C. 39 – 61.

22Wolpert S. Jinnah of Pakistan. Delhi: Oxford University Press, 1988. P. 95.

32

23Цит. по: Iqbal M. Jinnah, and the Pakistan. The Vision and the RealitySyracuse: Syracuse University Press, 1979. P. 195 – 196.

24Fatimi S.K. Islamic universalism and territorial nationalism in Iqbal’s thought. An article by Professor S. Qudratullah Fatemi, Director, RCD Cultural Institute (Pakistan Branch), October

1976. P. 2, 9 //www.allamaiqbal/com/publications/review/oct76/3.htm

25Вот что пишет о корнях мусульманской нетерпимости по отношению к западному империализму Р. Г. Ланда: «Начатая в ХV в. португальской экспансией эра колониализма резко противопоставила Запад и весь Восток. Однако на отношениях мира ислама с Европой это сказалось в наибольшей степени, так как все бедствия колониализма мусульмане воспринимали сквозь призму тысячелетней традиции войн, политической и религиозно-иде- ологической борьбы с переменным успехом…Дольше других жителей Востока общавшиеся и сражавшиеся с европейцами мусульмане и обид на них, и претензий к ним накопили больше, чем, например, индуисты, буддисты или конфуцианцы. Поэтому мусульмане и были особенно упорны в антиколониальном сопротивлении иноверцам из Европы, в неприятии всего от них исходящего, в отстаивании своей самобытности, в исполнении роли твердых последователей и хранителей традиций религиозного, духовного и культурного наследия прошлого». — Ланда Р. Г. Культурно-историческая почва исламского экстремизма // Исламский фактор в истории и современности. М., 2011. С. 30.

26Ahmed A. S. Jinnah, Pakistan and Islamic Identity. The Search for Saladin. L. , N.Y.: Routledge, 1997. P. 73–78.

27Ibid. P. 75.

28Now or Never. Are we to live or perish for ever ? Cited in: Allana G. Pakistan Movement Historical Documents. Karachi: University of karachi, [1969]//http://www.columbia/edu/itc/ mealac/pritchett/00islamlinks/txt_rahnatal... Retrieved. 05.03.2015.

29Ahmed A. S. Jinnah, Pakistan and Islamic Identity. P. 109 – 115.

30Подр. см.: Белокреницкий В.Я. Территориальнось как фактор создания и сохранения Пакистана // Под небом Южной Азии. Т. 3 (в печати).

31Достаточно привести выдержку из монографии Ю.В. Ганковского, хорошо оттеняющую факт отставания ныне пакистанских регионов: «Вследствие различия в уровне социально­-экономического развития отдельных частей субконтинента …формирование буржуазных наций началось на северо-востоке (в Бенгалии) раньше, чем на северо-западе (в Панджабе, Синде и особенно в пуштунских землях и Белуджистане». — Ганковский Ю.В. Народы Пакистана (Основные этапы этнической истории). М., 1954. С. 240 – 241.

32См.: Белокреницкий В.Я. Капитализм в Пакистане. История социально-экономическо- го развития. М., 1988. С. 54 – 61.

33Речь идет прежде всего об авторе концепции теодемократии А.А. Маудуди, известном теоретике-фундаменталисте и политическом деятеле, основавшем в 1941 г. в Индии партийную организацию Джамаати ислами (Исламское общество). Он не поддерживал движения за Пакистан, но, переехав туда в 1948 г., повел борьбу за трансформацию страны из светского мусульманского государства в исламское. — См.: Плешов О. В. Ислам, исламизм

иноминальная демократия в Пакистане. М., 2003. С. 40 – 44, 212 – 218.

34См.: Левин С. Ф. Формирование крупной буржуазии Пакистана. М., 1970. С. 17 – 45.

35О хронической проблеме низкой собираемости налогов см. например: Каменев С.Н. Экономическое развитие Пакистана. Макроэкономический анализ. М., 2014. С. 215 – 228.

36См: Siddiqa A. Military Inc. Inside Pakistan’s Military Economy. Karachi: Oxford Universiuty Press, 2007; Nawaz S. Pakistan’s Security Complex//Pakistan — Consequences of Deteriorating Security in Afghanistan. Stockholm, 2009. P. 15 – 31.

37Плешов О. В. Ислам, исламизм и номинальная демократия в Пакистане. C. 51 – 55.

38Белокреницкий В.Я. Персоналистский авторитаризм в Пакистане (к вопросу о политической культуре и режиме власти в восточном варианте)//Восток/Oriens, 2005. № 6. C. 74–92.

33

39См., например: White L. Industrial Concentration and Economic Power in Pakistan. Princeton: Princeton University Press, 1974; Левин С.Ф. Государство и монополистическая буржуазия в Пакистане. М., 1983.

40Белокреницкий В.Я., Москаленко В. Н. История Пакистана ХХ век. М., 2008. С. 373.

41Haq’s Musings. Who Owns Pakistan? //http://www.riazhaq.com/2007/12/whoownspakistan.html Retrieved 22.02.2015. P. 8.

42После крупнейшего немецкого социолога М. Вебера, как отмечают отечественные политологи, принято выделять три типа внутриполитического господства — рационально­- легальный, традиционный и харизматический. — См.: Категории политической науки. М., 2002. С. 109–112.

43См.: Ганковский Ю.В. Национальный­ вопрос и национальные­ движения в Пакистане. М., 1967.

44Grare F. Balochistan. The State Versus the Nations. Wash.: Carnegie Endowment, 2013. P. 8–10.

45Ahsan A. The Indus Saga and the Making of Pakistan. Lahore: Nehr Ghar, 2001.

46Ibid. P. 349.

47Достаточно назвать книгу современных немецких индологов, где подобные соображения обосновывает Х. Кульке. См.: Kulke H., Rothermund D. A History of India. 5th Edition. L., Taurus, 2010.

34

Н.М. Мамедова*

СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКАЯ МОДЕЛЬ ИРАНА (К ВОПРОСУ О РЕГИОНАЛЬНОЙ НЕРАВНОМЕРНОСТИ ЭКОНОМИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ)

Резюме. В статье рассматриваются особенности формирования иран- скоймоделисоциально-экономическогоразвития.Этотпроцессосложняется разнообразием национально­ -демографического, культурного и природно-ге- ографического ландшафта Ирана. Особое внимание уделено региональным проблемам экономического развития, влиянию демографической ситуации на социально-экономическую политику, анализу государственных мер по выравниванию экономического потенциала национальных­ провинций, поднятию в них жизненного уровня населения.

Ключевые слова: неравномерность регионального развития, этнические меньшинства, ВВП, национальная­ политика.

Summary. ThisarticleexaminescertainaspectsoftheIraniangovernment’s evolving strategy for socioeconomic development, a project complicated by the varied ethno-demographic, cultural and natural-geographic landscape of the country. Special attention is devoted to an analysis of problems facing regional economic development, the impact of demographic factors on socio-economic policy, and state measures aimed at equalizing the economic potential of rural areas inhabited by ethnic minorities and improving their standard of living.

Tags: uneven regional development, ethnic minorities, GDP, national policy.

Главными критериями эффективности социально-экономической модели стран являются динамика экономического развития, показатели общенацио­ нальной производительности труда и создание наиболее оптимальной отраслевой структуры.В Иране послеокончания ирано-иракской войны в результате изменения социально-экономической модели с жестко централизованной («тоухидной») на более либеральную модель рост экономики постепенно стал набирать темпы. Стимулом для изменения малоэффективной модели, позволявшей обеспечивать минимальные потребности населения и расходы на ведение войны, стало также резкое падение цен на нефть ко времени окончания войны. В 1988 г. и без того низкий уровень ВВП снизился по сравнению с 1987 г. на 14%. Переход к политике экономической либерализации позволил стране выйти из затяжного экономического кризиса и повысить динамику экономического роста. С 1989 г. начали увеличиваться и цены на нефть. Это обеспечило Ирану увеличение ВВП уже к 1990 г. в три раза1. Темпы роста ВВП вплоть до 2011 г., т. е. до введения широкомасштабных санкций, включая запрет на импорт иранской нефти и отключение иранских

* Мамедова Нина Михайловна, кандидат экономических наук, ведущий научный сотрудник, зав. сектором Ирана Института востоковедения РАН.

35

банков от системы SWIFT, были положительными даже в периоды кризисов 1994 г., 1998 г. и 2008 г. В 1990 е гг. экономический рост превышал 3%, а

в2000 – 2008 гг. он составил 6%, т. е. почти вдвое выше среднемирового уровня. Накануне мирового кризиса 2008 г. темпы роста ВВП превысили 6%. При этом наиболее быстрыми темпами росли отрасли реального сектора. При среднегодовом темпе роста ВВП за десятилетие перед мировым кризисом в 6% темпы роста промышленности, включая нефтяную, составили 6,9%, а обрабатывающей отрасли — как наиболее показательного индикатора модернизации страны — почти 10%2. Даже в условиях формирования международного режима санкций, начиная с 2006 г., Ирану удалось достаточно безболезненно для экономики преодолеть мировой кризис 2008 – 2009 гг. В 2010 г. прирост ВВП составил 6,6%3. Но уже в 2011 г. темпы роста ВВП снизились до 3,9%, а в 2012 г. — до минусовых показателей (до – 6,6%). Отрицательная динамика продолжилась и в 2013 г. – 1,9%4, что случилось впервые за 20 лет. Конечно, главной причиной снижения экономической динамики стал ужесточившийся санкционный режим со стороны США и ЕС, к которому стали присоединяться и другие страны.

Однако не последнюю роль сыграл и характер сформировавшейся соци- ально-экономической модели, которая, несмотря на предпринятые меры по ее либерализации, продолжала сохранять, во-первых, бюрократически-кла- новый характер и высокий уровень включенности государства и духовенства

вэкономику, а во-вторых, чрезмерную зависимость от экспорта энергоресурсов. Кризис в экономике стимулировал проведение новых либеральных реформ, главными из которых стали отмена государственных субсидий на поддержание цен на ряд товаров, в том числе на хлеб и электроэнергию, и проведение приватизации большей части государственных компаний и банков. Тем не менее до сих пор эти реформы до конца не завершены, и радикальных изменений в характере социально-экономической модели Ирана не произошло. В условиях усиливавшейся изоляции страны от мировых рынков

ицентрализации политической власти приватизация привела не столько к расширению участия частного сектора в экономике, сколько к укреплению

вней компаний, тесно связанных с административно-государственными структурами, в том числе с КСИР (Корпусом стражей Исламской Революции). Не удалось преодолеть и сырьевой характер иранской модели и улучшить конкурентную среду как основу для формирования инновационной экономики. В приватизационных процессах все бóльшую роль стали играть структуры, связанные с государством, например различные пенсионные фонды, и особенно компании КСИР. Именно санкционный режим, запустивший процесс милитаризации экономики, во многом способствовал тому, что место вышедших из Ирана иностранных компаний стали занимать компании КСИР. При этом из приватизационных списков практически были исключены исламские фонды, которые сами стали приобретать акции приватизируемых компаний

исмогли увеличить свою собственность. Как и в большинстве стран в период мирового кризиса, усугубленного в Иране санкционным режимом, доля государственного сектора в ВВП повысилась. По индексу глобальной конкурентоспособности Иран с 66 места в 2012 – 2013 гг. опустился до 82 места

в2013 – 2014 гг.5. Согласно рейтингу стран по степени благоприятности условий для предпринимательской деятельности (Doing business), главным об-

36

разом мелких и средних предпринимателей, Иран в 2014 г. оказался на 152 месте (из 189 стран)6. Усиление роли полугосударственных структур в экономике, в том числе структур, связанных с находящимся у власти духовенством, увеличили и степень коррупционности, ставшей одной из черт иранской экономической модели. По индексу восприятия коррупции Иран с 133 места в

2012 г. опустился до 144 в 2013 г.7.

Объем ВВП уменьшился с 514,1 млрд долл. в 2011 г.8 до 368,9 млрд долл.

в2013 г.9.Однакопоуровнюдоходанадушунаселения(5780долл.пообменному курсу) Иран продолжал оставаться (в 2013 г.) в группе стран с доходом выше среднего по миру уровня. Практически не изменилось и соотношение государственного и частного секторов в ВВП. В 2010/11 г. доля государственного сектора составляла 30,6%, а в 2012/13 г., когда темпы роста ВВП стали отрицательными, — 31,1%, увеличившись всего на 0,5%, что можно отнести

иза счет статистической погрешности10. В результате санкций ЕС на импорт иранской нефти, даже до начала падения цен на нефть на мировом рынке, доля нефти в 2013 г. в ВВП сократилась до 10% (в 2010 г. — 17%), доля обрабатывающей промышленности, которая раньше была приблизительно равной доле нефти, превысила 17%, строительства — 7%. Доля сельского хозяйства составила 6 – 7%11. За 2000 – 2011 гг. изменения в структуре обрабатывающей промышленности произошли за счет повышения удельного веса высокотехнологичных отраслей — машиностроения и нефтехимии12. Таким образом, отраслевая структура экономики, несмотря на значительную роль

вней нефтяного сектора, характерна для стран с развитым промышленным потенциалом.

Особенности иранской экономической модели в целом отражаются и на внутрирегиональных особенностях иранской экономики. Но и они, в свою очередь, не могут не влиять на характер общенациональной­ модели.

Общеизвестно, что на формирование национальных­ моделей, по-мимо характера политической власти, оказывают влияние разные факторы — при- родно-географические, национально­ -демографические, экономические, цивилизационно-культурные, включая влияние экономической культуры. Для Ирана учет всех этих факторов особенно актуален, они обусловили зависимость экономики от экспорта энергоресурсов; к тому же страна эта многонациональная­ , в которой до сих пор сохраняются элементы и традиционной, и кочевой культуры.

Разнообразие национально­ -демографического, культурного и природ- но-географического ландшафта является серьезной почвой для развития сепаратистских движений и одной из наиболее сильных угроз для политической стабильности. Это отчетливо подтверждает опыт национального­ сепаратизма

вИране в ХХ в. и наличие сепаратистских настроений в ХХI в.

Создание и функционирование единой социально-экономической модели в рамках многонационального­ государства всегда требовало соответствующего идеологического обоснования. В шахский период таким обоснованием была концепция паниранизма, в основе которой лежало обращение к общеиранской культуре и единой иранской нации, в которую включались все народы, кроме исповедующих христианство. Даже административное деление страны было подчинено целям политической и экономической централизации, и название останов (провинций), иногда (например, в 30 – 50 е гг.)

37

даже не было привязано к национальным­ территориям. И хотя впоследствии многие из останов стали носить названия, связанные с проживанием на их территориях отдельных народов (Курдистан, Азербайджан, Лурестан и т.п), границы не были проведены с учетом проживания всего этноса.

После революции 1979 г. культурно-идеологическим обоснованием единства страны стало обращение к исламу, так как абсолютное большинство иранского населения, включая разные национальности­ , — мусульмане, а конфессиональные меньшинства не имеют сколько-нибудь больших обособленных территорий и фактически растворены среди остального населения страны. Фактор общеиранского культурного наследия использовался режимом главным образом для распространения влияния Ирана извне, но в последнее десятилетие — и во внутренней политике. Отчетливо стало проявляться признание роли культуры национальных­ и конфессиональных меньшинств

всозданииобщеиранскойкультурыкакфактора,объединяющеговсенароды Ирана. В определенной мере отражениемэтогосталпризыв, т. е. фактически фетва рахбара страны Али Хаменеи от 20 марта 2014 г., о необходимости построения «экономики сопротивления» путем не только экономического, но

икультурного джихада. Одной из главных задач культурного джихада является противостояние западным поведенческим нормам в повседневной жизни, отказ от расточительства, особенно среди руководства страны, так как это противоречит исламским принципам умеренности и справедливости. Как мы видим, главные направления политики культурного джихада связаны не столько с культурой как таковой, сколько с противодействием социально-э- кономическому влиянию Запада как общей для всех народов Ирана целью. О сохраняющейся актуальности этно-национальной­ проблемы в настоящее время свидетельствует тот факт, что впервые в Иране при вновь избранном

в2013 г. президенте Хасане Роухани введен пост специального помощника по делам национальных­ меньшинств и конфессий.

Однако для реального единства населения необходим относительно одинаковый уровень экономического развития различных регионов страны, так как одной из проблем экономики Ирана является неравномерность регионального развития, которая сложилась еще в шахский период и стала одной из причин революции и всплеска национальных­ движений после нее. Поэтому одной из задач исламского режима является ликвидация этой неравномерности. Проблема отсталости ряда провинций, особенно с преобладанием национальных­ меньшинств, органично связана с проблемой прав человека

ипоэтому находится в поле деятельности Комитета по ликвидации расовой дискриминации Генеральной Ассамблеи ООН. Еще в 2004 г. Комитет выражал «озабоченность по поводу ограниченного осуществления политических, экономических, социальных и культурных прав арабских, азербайджанских, белуджских, курдских общин, особенно в отношении жилья, образования, свободы выражения мнений и вероисповедания, здоровья и занятости, несмотря на экономический рост в государстве»13. В 2004 г. Высший совет культурной революции принял «Хартию прав и обязанностей женщин в Исламской Республике Иран», в которой (пункт 10) закрепляется «право иранских женщин носить национальную­ одежду, говорить на национальных­ диалектах

ипрактиковать местные обычаи и традиции при условии, что они не противоречат добрым нравам»14. После формирования правительства Х. Роухани

38

стал разрабатываться новый Гражданский кодекс, в котором определенное место уделено правам национальных­ меньшинств. Однако в специальном докладе ООН о правах человека в ИРИ, опубликованном в марте 2014 г., отмечается, что этот проект не содержит правовых основ, способных решить проблему дискриминации в отношении национальных­ и религиозных меньшинств15. В докладе Генерального секретаря ООН в августе 2014 г. также указывалось, что конфессиональные и этнические меньшинства Ирана «часто подвергаются дискриминации из-за своего этнического происхождения, религиозных убеждений или инакомыслия»16. В докладе было отмечено, что президент Ирана Х. Роухани, признав воздействие санкций на страну, заявил о том, что санкции стали также одной из причин нарушений прав, в том числе экономических и социальных, что они привели к сбоям в распределении продовольствия, создали препятствия функционированию базовых систем здравоохранения и образования. А это не могло не отразиться на положении в провинциях, экономика которых в значительной степени зависит от импортных поставок и экспорта энергоносителей.

Арсенал методов, применяемых в последние годы иранским руководством для решения проблемы неравномерности регионального экономического развития, довольно разнообразен. Это и инфраструктурные общенациональные­ проекты, и меры по равномерному размещению промышленности, связанной с переработкой нефти и газа, создание промышленных зон и парков и т. д. За счет бюджетных средств, начиная с 2002 г., еще при правительстве Хатами был составлен план сбалансированного регионального развития и стали выделяться целевые средства из бюджета на развитие отсталых регионов. Большая часть ассигнований, выделенных в 2002 – 2005 гг., пришлась на провинции, большинство населения которых составляют этнические группы. Наиболее высокий уровень ассигнований (более 8% всех выделенных средств) пришелся на Систан и Белуджистан, а также на Кухгилуйе и Бойерахмед — самый маленький по численности населения остан в Иране, населенный лурами и курдами.

Из 33 останов национальные­ меньшинства преобладают в населении 14 останов. Это следующие останы:

Таблица 1

Останы с преобладанием населения,

39

Большинство этих останов, кроме тех, которые являются нефтедо-бываю­ щими или газодобывающими, по уровню подушевого размера ВВП отстают от общего странового уровня. В рамках плана сбалансированного регионального развития в 2002 – 2005 гг. свыше 50% всех ресурсов было выделено на инфраструктурные проекты и создание промышленных предприятий в депрессивных районах, в первую очередь в тех, где проживают этнические меньшинства. В деревнях, где проживает более 20 семей, к середине 2000 х гг. были построены дороги, школы, системы подачи питьевой воды, электроснабжения и телефонной связи.

После прихода к власти правительства Махмуда Ахмадинежада (2005 – 2013) внимание к развитию национальных­ окраин еще более усилилось. Стремясь заручиться поддержкой их населения, М. Ахмадинежад часто выезжал в отсталые национальные­ провинции, впервые в истории Ирана стал практиковать проведение в них заседаний правительства, а в 2005 г. меджлис ратифицировал поправку к статье 8 международной Конвенции о ликвидации всех форм расовой дискриминации.

Продолжилась практика включения в планы развития специальных статей о поддержке наиболее отсталых районов. На развитие депрессивных провинций, а также нефте- и газодобывающих провинций стало отчисляться 2% от нефтяных доходов. Был создан Фонд для предоставления беспроцентных кредитов в целях обеспечения занятости в отсталых районах. Большое внимание уделялось кочевым племенам.

Эту же политику проводит и Х. Роухани. Так, в октябре 2014 г. правительство специально на цели сбалансированного развития регионов выделило провинциям субсидий в 1,4 млрд долл.17. Решается задача по добровольному расселению кочевых общин, по обеспечению упорядоченной миграции кочевого населения страны. Только в первой половине 2000 х гг. было добровольно расселено более чем 21 тыс. семей кочевников. При Иранской организации по делам кочевников создана сеть кооперативов для улучшения обеспечения кочевого населения необходимыми товарами.

И определенные сдвиги в сглаживании разрыва в уровне экономическогоразвитиярегионов,безусловно,есть.Этоподтверждаетсделанныйнабазе национальной­ статистики расчет ВВП на душу населения в каждой из провинций Ирана и соотношения с общенациональной­ производительностью18.

40