Arkhangelskiy_A_Gumanitarnaya_politika_M_2006

то на Западе и писавший книжки, могу так сказать. Ключевой участник тогдашнего про­ цесса — не вправе. «После Сартра, через запя­ тую, значится фамилия твоя».

Так что — врачу, исцелися сам, после чего врачуй нас на здоровье. Правда, я колонку эту пишу в редакции «Известий» на Тверской, а не в СИЗО № 4. Что делает нам некоторую разницу.

30 марта

Ватные бюсты героев

Неделя, прошедшая с момента публикации письма (на тюремном жаргоне — малявы) М. Б. Ходорковского, ясно продемонстрирова­ ла: одна часть нашей элиты не умеет читать, а другая — считать. По отношению к сложно­ му, многосоставному и противоречивому тек­ сту предлагалось однозначно определиться: ты «за», «против» или «воздержался». Любая по­ пытка спокойно разобраться, разложить все по полочкам, отделить зерна от плевел — сдачу некоторых позиций от истинного покаяния, послание обществу от месседжа прежним со­ юзникам, несправедливость к ельцинской эпо­ хе от объективной оценки эпохи путинской — пресекалась жестко. В результате дискуссия в очередной раз подменилась голосовательным шоу. Козлища пожалте налево, овцы — напра­ во, кто не построился, я не виноват.

340

Зато специалисты по общественной дис­ кредитации всего содержательного и внятно­ го, нестандартного и яркого (не важно, пра­ вильного или нет) задачу свою поняли сразу и отработали ее четко. Сначала намекнули, чТо статью по заказу МБХ писал политический технолог Белковский. Тот самый, который не­ когда подготовил идеологическую почву для его же посадки, вбрасывая в Интернет прово­ кационный доклад о заговоре олигархов во главе с Ходорковским. Затем товарищ Белков­ ский, захлебываясь от восторга, поддержал пе­ чатное покаяние МБХ. То есть сознательно бросил на Ходорковского тень своей репута­ ции. И окончательно отвел внимание публики от идей, изложенных в статье о кризисе рус­ ского либерализма и путях его преодоления. И от претензии «частного человека, заключен­ ного СИЗО № 4» этот процесс возглавить.

Кроме всего прочего, в ход пущен аргу­ мент, который должен отпугнуть от Ходор­ ковского его потенциальных сторонников. Одиночество опального олигарха напрямую сопоставлено с одиночеством действующего президента. Политические враги, один из ко­ торых сегодня на вершине власти, а другой в тюрьме, поставлены над всей страной и про­ тивопоставлены — ей. Олигарх и Президент, как в «сталинских» стихах Пастернака о Ху­ дожнике и Вожде, олицетворяют собой над­

341

мирную близость «предельно крайних двух начал». И это вызывает у Белковского тайный восторг. Но понимает ли он и его покровите­ ли из спецслужб, буде они есть; отдает ли он себе полный отчет в идеологических следст­ виях своего поступка — не важно. Однако дискредитируя Ходорковского, технолог за­ мазывает и Путина. Не в том смысле, что ВВП обидно стать вровень с МБХ. А в том, что про­ блема содержательной политики опять под­ меняется проблемой личных отношений. И проблемой личного величия.

Впрочем, Белковский — лишь мелкая сош­ ка; давно уже сложилась целая корпорация, которая не просто присосалась к телу власти, а стала вертеть ею, как хвост вертит собакой. Это они, доблестные бойцы невидимого политтехнологического фронта, отрабатывали на действующем президенте приемы, кото­ рые теперь применили к бездействующему олигарху. Приемы обессмысливания любой важной идеи. И никакого значения не имеет, с кем они были, какую из группировок обслу­ живали, как громко между собой лаялись. И Белковский, и ненавидящий его Павлов­ ский — равнозначные участники процесса обезвоживания смысла, выпаривания содер­ жания из путинской политики.

Результат налицо. Вместо внятной програм­ мы патриотического либерализма, который

342

раннему Путину не был чужд, — муляжи совет­ ской истории: гимн, герб, армейский флаг. Вме­ сто четкой формулы экономических преобразо­ ваний, на которые Путин нацелен до сих пор, — нивелировка партий, превращение парламента в машину для голосования. Голосования за что, во имя чего, ради чего — лучше не спрашивать. Вместо внятной цели для движения страны — тотальная бюрократизация власти, самопожирание амбиций, шелест входящих/исходящих бумаг. Новое правительство с 14 вице-премье­ рами в ранге министров, с утроенной цепочкой согласований — символ эпохи, наступившей благодаря всем технологическим усилиям. Это эпоха победившей бюрократии. Того самого класса, который больше всего ненавидит смыс­ лы и ценности. Исключая материальные.

Пугали тиранией, а получили застой. Ват­ ную прокладку между элитой и обществом. Сквозь которую теперь Президент обречен пробиваться сверху, а Олигарх — снизу. Тут т. Белковский прав. Но если они все-таки про­ бьются (в чем большие сомнения, поскольку вата — продукт вязкий) — ватному сословию белковских-павловских несдобровать. Их окончательно лишат сакрального статуса и переведут на роль Башмачкина. Каллиграфи­ чески переписывать чужие слова и вовремя подавать начальнику на подпись.

6 апреля

343

От Гибсона слышу

Перед самой Пасхой российские зрители смогли посмотреть нашумевший фильм Мела Гибсона «Страсти Христовы». До просмотра нас пугали: о, какой натурализм. После про­ смотра можно ответить: ничего особенного, видели и пострашнее. До просмотра обещали: получите психологическое проникновение в тайну Христовых мук. После просмотра возра­ зим: бесконечное изображение стекающего пота и психологизм — вовсе не одно и то же. До просмотра намекали: там есть сцены, обидные для евреев. После просмотра изу­ мимся: на что ж тут обижаться? все дистилли­ ровано; некоторая критичность по отноше­ нию к иудейским начальникам обильно компенсирована карикатурным изображени­ ем уродов-римлян. Безупречная политкор­ ректность. Пресней опресноков.

Гибсон — очень хороший актер и очень плохой режиссер. Всюду, где была возмож­ ность, он дал актерам самовыразиться и дра­ матически сыграть отведенные им роли. До слез трогает страдающая Мария. Невероятно убедителен Пилат, похожий на честного брат­ ка, который живет по понятиям, но не фильт­ рует базар. Выразительна линия Иуды. Но Христос... но распятие... но американская слеза, которую проливает Бог-Отец с небес на

344

Голгофу... но сцена воскресения, снятая в сти­ ле рекламы нижнего мужского белья... Тор­ жество безвкусицы.

И тем не менее фильм смотрят. Не только потому, что реклама сделала свое дело. И тем более не потому, что сюжет интересует. А пре­ жде всего потому, что Гибсон — именно в си­ лу своей интеллектуальной банальности, че­ стной католической посредственности, счастливой неспособности и похвального не­ желания оригинальничать — ответил на не­ сформулированный запрос современного об­ щества. И западного. И российского.

Что же это за запрос? В коллективном бес­ сознательном, в толще массовых умонастрое­ ний опять брезжит смутное желание публично говорить о главном. О вере. О смысле. О веч­ ном. О распятии. О Боге. О себе. Но погово­ рить — как? На каком языке? Современный человек — человек середины, причем не всегда золотой. Он скептичен и ироничен, легковесен и радостно погружен в быт. Полыхающие про­ туберанцами образы и громокипящие речи раздражают его своей непонятностью и мисти­ ческим преувеличением. Он хочет, чтобы с ним обсудили вечные темы без высоких слов и фантастических выдумок; при этом некоторую долю экстатики все же сохранили. Чем, собст­ венно, и занят Гибсон. Кинематографические ужасы вроде иссечения Божественного Тела

345

немного щекочут нервы, но не досаждают чрезмерно: «насмотренному» зрителю эти приемы привычны. А вокруг — набор внятно рассказанных человеческих историй. Честное, подробное, последовательное изложение еван­ гельских событий. И возможность в паузах за­ думаться: кто я, откуда я, зачем я?

И тут начинается главное. «Средний штиль» Гибсона значимо противопоставлен двум крайностям современной художественной и социальной религиозности. По левую руку от «Страстей Христовых» расположились кинош­ ные разбойники вроде Скорсезе. Они ярко, та­ лантливо и умно глумятся над чувствами ве­ рующих. И провоцируют их на шумный вы­ плеск идиотизма, на глупейшие демонстрации с пением тропарей и уничтожением телевизо­ ров. По правую пристроились разбойники бла­ гочестивые. Они умело разводят российскую власть на грантовое финансирование посред­ ственно-скучных и адресованных неизвестно кому документальных сериалов. О евангель­ ской истории и истории Русской православной церкви. Для неверующих эти сериалы чужды, для верующих излишни; но кого это волнует?

Слева от «среднего» Гибсона — «крайние» организаторы богохульных выставок вроде «Осторожно, религия!». Справа — те, кто эти выставки безобразно громит. Слева — те, кто забывает, что некогда вытворяли с Церковью

346

атеистические власти при опоре на интелли­ генцию. Справа — те, кто теперь лоббирует введение двусмысленного курса «Основы пра­ вославной культуры» в основную школьную программу...

Кто победит? Точно, что не усредненный, зато умеренный Гибсон. В ближайшей исто­ рической перспективе верх одержат те, кому по душе храмовое прославление на Пасху «Его Превосходительства Владимира Владимиро­ вича» вкупе с Главой Его Правительства и Гла­ вой Его Администрации. Параллельно в обра­ зованном сословии начнет вызревать энергия отрицания — и спустя какое-то время усилия­ ми образованного сословия страна впадет в противоположную крайность. А на невыска­ занный запрос «молчаливого большинства» опять никто не ответит. Ни церковь, ни госу­ дарство, ни интеллигенция. Есть полюса. Есть властные фарисеи и оппозиционные язычни­ ки. Середины — как не было, так и нет.

13 апреля

...И лично ДОРОГОЙ ТОВАРИЩ

Правильно ли мы понимаем последние публичные жесты главы государства? Снача­ ла, на встрече с доверенными лицами, он вскользь произнес слова насчет верховенства идеи гражданского общества. Затем, уже

347

после своей сокрушительной победы, мягко призвал госдумское большинство убрать каток

сполитического поля, обеспечить разномыслие

иконкурентную среду в парламенте. Затем жестко остановил законопроект о митингах

ишествиях. Вчера объявил о начале админист­ ративных реформ в силовых структурах. Прав Егор Гайдар, который на вопрос корреспонден­ та — собирается ли президент второй свой срок посвятить работе на историю — ответил: «Да, лично у меня именно такая гипотеза»?

Если все это так, если, укрепив необходи­ мые основы власти, Путин начал разворачи­ вать свою политику в направлении общест­ венных реформ, значит, уже сейчас мы можем сказать, что станет главным препятст­ вием на избранном пути. Система, возникшая

иутвердившаяся в результате первого срока.

В2000-м была ясно сформулирована бли­ жайшая цель конкретной политики: достиже­ ние стабильности любой ценой, успокоение усталой и разболтанной страны. Тут власть стопроцентно попала в электоральную точку. Именно этого ждала Россия, именно в этом заключалась насущная историческая задача, именно этот вектор и должна была предло­ жить ей вменяемая элита. Вне зависимости от своей политической окраски. Элита путин­ ская — предложила; элиты правая и левая — нет; результат налицо.

348

С определением отдаленных историче­ ских целей было сложнее; позиция либераль­ ного патриотизма, которая просвечивала сквозь декларации раннего Путина, так и не была четко заявлена. А потом и просвечивать перестала. Зато выпукло обозначились само­ достаточные политические технологии, кото­ рые должны были обеспечить достижение ближайшей цели. Суть этих технологий — из­ готовление политических муляжей, стилиза­ ция советской эпохи без реального возврата в нее. Михалковский гимн, армейский крас­ ный флаг, золотая звезда, единая партия большинства, новые комсомольцы, идущие вместе туда, не знаю куда, чтобы принести то, не знаю что...

Сегодня мы имеем закономерные результа­ ты. Ближайшая цель осуществлена, стабиль­ ность достигнута, от хаоса страна защищена, психологически примирена с действительно­ стью. За что Путину честь и хвала, а ругаемым гайдарочубайсам — низкий поклон, потому что именно они в революционно-нестабиль­ ные 90-е мучительно готовили экономиче­ скую базу для ее приближения. Отдаленные цели туманны, но именно на них намекают последние путинские жесты; предстоит по­ пытка сместить неповоротливую «Единую Рос­ сию» вправо, накачать ее либерально-патрио­ тическими смыслами. Однако технологии,

349