—Град пошел!—крикнул он жене. Потащил ее, за­ садил в тонэ, покрыл кожами, рассыпал сверху кукуруз­ ное зерно и пустил на него гусей. Потом припрятал кам­ ни, а верблюда зарубил и бросил в яму. Ну, уж после это­ го выпустил жену.

Ахозяин ищет своего пропавшего верблюда. Пришел в дом к дурехе PI спрашивает:

—Верблюда не видела?

—Не знаю,— говорит,— одного какого-то верблюда я привела домой.

Спросил об этом хозяин верблюда у мужа дурехи, а тот ему: ничего-де не знаю, не ведаю.

Пошел тот человек к царю жаловаться. Призвали во дворец дуреху с мужем. Спросил царь мужа дурехи, а тот в ответ: ничего-де я не видел. Спросил тогда царь и жену, и она снова повторила, что привела домой какого-то верблюда.

—Когда?

—Когда шел град.

—А когда шел град?

—Когда градина тебе в глаз угодила.

—Выгоните сейчас же эту дуру! -— в сердцах крикпул государь. А был-то он, сказывают, крив на один глаз.

147. Сирота и плешивый лгун

Встретились как-то карагаджийский * сирота и мцхетский2 плешивец-лгун. Затеяли долгую беседу. Лгуну хо­ чется обмануть сироту, да никак не получается, сирота не поддается. Так и разошлись.

Однажды сирота понес на мельницу молоть полмеры зерна. Плешивец-лгунишка тоже там оказался, столько же зерна принес. Думает: «Как бы на этот раз обмануть сироту, выманить у него зерно».

— Братец,— говорит он сироте,— если порознь будем зерно молоть, вся мука по щелям рассыплется, да и мель­ ник больше оброку возьмет. Давай смелем вместе!

Сирота согласился. А плешивец хитрит:

— Зачем нам делить муку — вот дрова, вот вода, ис­ печем хлеб и поделим!

Сирота и на это согласен. Лгунишка разошелся:

— И хлеб делить незачем — кто лучше сказку рас­ скажет, тому весь и достанется!

Сирота не возражает.

292

Плешивец начал рассказывать:

—- У моего отца была гусиная упряжка. Повез он на ней в Мцхету дрова. Погубил бедных гусей, а ничем не разжился!

Теперь черед за сиротой:

—У моего отца тоже была гусиная упряжка. От дол­ гой работы гусям натерло загривки. Отца научили: при­ ложи к ним толченых орехов. Отец так и сделал. Выросло на гусиных шеях ореховое дерево. На дерево села ворона. Отец рассердился, запустил в нее пригоршней земли, а от нее на дереве целое поле расстелилось. Мы взбирались на него каждый год, пахали, сеяли, жали. Однажды уви­ дели — в поле заяц траву щиплет. Отец бросился к нему, поймал и давай бить. Бил, бил, пока не выпало из него письмо.

Плешивец — любопытный, не выдержал:

—Что же было написано в письме?

—А то, что сироте весь хлеб, а плешивому лгуну — ничего!

Сирота забрал весь хлеб, сложил в мешок и пошел вос­ вояси.

Плешивец затрусил за ним:

—На хлеб у меня нет денег, дай двугривенный, при­ несу завтра.

Сирота дал ему двугривенный и предупредил:

—Если завтра вечером не принесешь, приду к тебе

сам.

Распрощались и пошли в разные стороны. Плешивый лгун не принес сироте долга по уговору. Сирота отпра­ вился к нему сам. Плут принял гостя с почетом, хорошо угостил и на прощание сказал:

—Завтра непременно принесу долг!

—Не принесешь — знай, сам приду!

Ина другой день не принес плешивец сироте долга. Сирота явился к нему вечером, как и обещал. Плут опять его хорошо принимает, угощает, долг назавтра принести обещает. Так и водит каждый день к себе сироту, ос­ кудел даже от частых пиров. Наконец сказал сироте:

—Давай станем кумами, крести моего сына!

—Хорошо, окрещу, будем кумами! — отвечает сиро­

та.

Сыграли веселые крестины. Два дня пировали. На про­

293

— Не принесешь — знай, сам приду!

Опять не несет долга лгунишка, сирота идет к нему в гости. Лгун угощает его на славу, а долга не отдает, на прощание сулит по обычаю:

— Завтра отдам!

Жене сироты надоели хождения к плешивцу.

—Что ты связался с ним из-за двугривенного! На целый червонец обуви износил. Не даст, ну и бог с ним! — сердится она на мужа.

—Нет уж, до конца сведу счеты с лгунишкой! — упи­ рается сирота.

Алгунишка тем временем говорит своей жене:

—Когда придет сирота, запричитай: помер бедный мой муж-плешивец! Останется он ни с чем и уйдет.

Сирота пришел-таки. Жена плешивца убивается, при­ читает: бедный мой муж, обрядили тебя в белый саван!

Сирота сказал:

—Ну, помер так помер. Отнесу хоронить — кум все же, да и давний приятель!

Собрался народ. Сирота взял здоровенное шило, ты­ чет плешивцу в бок. Плешивец вскрикивает:

—Ой, ой! Вай!

—Возвращай долг! — шепчет сирота.

Плешивец притих. Сирота опять тычет ему шилом в бок, плешивцу больно, да приходится молчать.

Уложили плута в гроб, потащили на кладбище. Поп тут сказал:

—Не весь дух еще из него вышел, не будем сегодня хоронить, подождем до завтра.

Внесли плешивца в церковь, стеречь поставили си­ роту — кого же еще?! Ночью сирота тычет шилом пле­ шивца в бок, тот вскрикивает, да как услышит про долг, снова умолкает.

По дороге идут двенадцать разбойников. Собираются делить награбленные денежки. Забрались потихоньку в церковь. Сирота спрятался в ризнице. Разбойники поде­ лили денежки, осталось немножко, не знают, что с ними делать.

—А это кому? — спрашивает один.

—Тому молодцу, кто одним взмахом сабли вот этот гроб пополам рассечет! — отвечает другой.

Все согласились. Встал один разбойник, обнажил кли­ нок, вот-вот ударит по гробу.

Плешивец все слышит. От страха у него чуть сердце не разорвалось. Шилом кололи — орал, а тут саблей хо-

294

тят рассечь. Разбойник занес саблю, плешивец выскочил из гроба да как закричит:

—А ну-ка, покойники, старые да новые, вставайте все, ловите разбойников!

Сирота откликнулся ему басом:

—Ты новый, я — старый, бей их всех, не жалей! Разбойники с перепугу разбежались кто куда, только

их и видели. А денежки остались в церкви. Плешивец и сирота делят их между собой. Разделили, сирота ткнул плешивца в бок шилом:

— А ну, отдавай долг!

Разбойники опомнились и послали одного в церковь — поглядеть, что там делается. Подошел он к дверям и прислушался. Сирота кричит на плешивца: отдавай долг! Плешивец видит — кто-то голову в дверь просунул, бро­ сился, стащил с разбойника шапку и швырнул сироте:

— Вот тебе твой двугривенный, чего еще больше! Разбойник со всех ног ринулся вон и рассказал сото­

варищам:

— Хорошо еще, что живы остались. Столько покойни­ ков там собралось — и по двадцать копеек на всех не хва­ тило, одному мою шапку отдали! Бежим скорей, надо спа­ саться!

Разбойники разбежались. А сирота и плешивый лгун распрощались и пошли каждый своей дорогой.

148. Полторы горсти

Жили два человека. Был у них котелок, было и лобио, да соли не было. Сказал один другому:

—Не сварить нам так лобио. Пойди в город, купи полторы горсти соли.

—Забуду я, как запомнить? — говорит другой.

—А ты иди и повторяй: «Полторы горсти, полторы горсти» — не забудешь.

Пошел тот человек в город соль покупать.

Идет, видит — крестьянин вспахал поле, засевает и приговаривает: «Тысяча на одно, тысяча на одно».

Аидущий в город кричит: «Полторы горсти, полторы горсти».

Обозлился пахарь:

— Я прошу, чтобы на одно зерно тысяча взошла, а ты говоришь: полторы горсти!

295

Схватил его и избил хорошенько. Избил, отвел душу

иотпустил. Спрашивает тот:

—За что ты избил меня?

—За то, что я сею, а ты говоришь: полторы горсти.

—Так что же мне говорить?

—«Тысяча на одно, тысяча на одно» — я бы тебя не избил, еще отблагодарил бы.

Пошел дальше этот покупатель соли. Идет одной де­ ревней, навстречу покойника несут, а он идет и кричит: «Тысячу на одного, тысячу на одного!» Схватили его род­ ственники покойника и давай бить, избили хорошенько, отвели душу, отпустили.

—За что вы меня избили?

—За то, что говоришь: тысячу на одного.

—А что же мне было говорить?

—А ты бы подошел, снял шапку и сказал: «Пусть это несчастье будет первым и последним в вашей семье» — мы бы тебя отблагодарили и с честью проводили.

Пошел дальше этот «Полторы горсти», встретил в пу­ ти свадебный поезд, снял шапку и стал говорить: «Пусть это несчастье будет первым и последним в вашей семье!» Схватили его, разложили и что в нем было ширины, в длину обратили. Отвели душу и отпустили.

Отошел немного бедный «Полторы горсти» и спраши­ вает:

—За что вы меня избили? Что я вам сделал? Меня так научили, а что же я должен был сказать?

—Надо было подойти, снять шапку и крикнуть: «Да здравствует свадебный поезд, да здравствует свадебный поезд!»

Поплелся «Полторы горсти» дальше, весь избитый, еле ноги волочит. Идет и думает, как быть, что говорить, если встретит еще кого. Идет и видит — подкрался охот­ ник к голубям и уже курок взвел, вот-вот выстрелит. Сор­ вал наш «Полторы горсти» шапку, бросился к охотнику

идавай кричать: «Да здравствует! Да здравствует!»

Вспорхнули голуби и улетели.

Вскочил охотник, зубами скрежещет, бросился на бед­ ного «Полторы горсти» и давай колотить его прикладом по спине. Бил его, бил, чуть всю душу не выбил. А тот уя^е чуть жив, спрашивает только:

—За что ты меня бил, как мне нужно было говорить или поступать?

Сказал охотник:

—Голоса бы не подавал, нагпулся бы, притаился,

296