ехал к ней наперерез атаман, думает — привидение это, подъехал и спрашивает ее:

—Кто ты и что ты за существо? Прошла ты этот путь

иобратно идешь?

Рассказала им женщина свою историю:

— Меня сегодня отец мой без спросу замуж выдал. Не знала я, а когда попировали мы, повеселились, лег мой жених и мне велел лечь. Нет, говорю ему, не сниму я вен­ ца, не будет мне счастья. Тогда послал меня мой венчан­ ный муж к тому парню, а тот меня отпустил. Благослови­ ли мы друг друга, и обратно отослал он меня. Теперь вот я у вас в руках, от вас все зависит.

Сказали тогда разбойники:

— Иди, и мы тебя отпускаем с миром. Благословили они ее и распрощались с нею. Сказала царица гостям:

—Видите, как велико их благородство: сначала муж венчанный отпустил, потом тот, кому она слово дала, и особенно благородны разбойники — ведь парчовое платье этой женщины было украшено пуговицами, каждая — це­ ною в шестьдесят туманов. А они благословили и отпусти­ ли ее.

—Ах,— сказал тот из братьев, у кого в кармане ле­ жал волшебный камень.— Если бы я был там, я бы не­ пременно хоть одну пуговицу, да сорвал. Шестьдесят ту­ манов — деньги пемалые!

—Браво! — закричали все.

А царица сказала:

—Ох и ненасытный у тебя глаз! Ты взял этот вол­ шебный камень! Вынь его из кармана и поделись с братьями.

—Об этом и мы знали,— сказали братья,— знали бла­ годаря нашей учености, что волшебный камень у него, но не осмелились намекнуть об этом брату.

Ушли они с миром.

Вот какую жену нужно иметь!

91. Плотник и его жена

Работал однажды на берегу моря плотник. Каждый раз, как садился он есть, половину хлеба крошил в воду, чтобы накормить рыб, а половину съедал сам. И всегда во­ круг хлеба, который он сыпал в море, собиралась целая стая мелких рыбешек, да только сами они того хлеба не ели, а относили своему государю.

125

Прошло несколько дней, и спрашивает царь рыб у сво­ их верных подданных:

—Кто этот благодетель, который вот уже столько дней присылает нам угощение?

—А это,— отвечают маленькие рыбешки,— плотник, который работает на берегу моря. Каждый раз, как он са­ дится есть, половину хлеба съедает сам, а другую поло­ вину крошит для нас в воду, ну а мы, как полагается, этот хлеб приносим тебе.

—Ступайте,— приказал государь,— да приведите его сюда, чтоб я мог его отблагодарить.

Приплыли рыбки к берегу, где сидел плотник, высу­ нули головы из воды и говорят:

—Слышь, добрый человек, должен ты пойти за нами, потому что зовет тебя наш государь. Хочет он поблагода­ рить тебя и подарок сделать.

Пошел он за ними, а по дороге одна рыбка ему посо­ ветовала:

—Когда наш государь станет предлагать тебе в по­ дарок разные драгоценности, ты от всего отказывайся: ни­ чего, говори, мне от тебя не нужно, а проси только, чтобы он провел у тебя во рту своим языком.

Вот привели его рыбки к государю.

—Скажи мне, милый человек,— спрашивает его госу­ дарь,— чего ради посылаешь ты мне каждый день такое вкусное угощение? Я ведь никакого добра тебе никогда не делал. Проси у меня теперь чего хочешь, чтобы и я за такое твое уважение в долгу не остался и мог тебе чтонибудь подарить.

—Да разве такое уж это большое уважение? — уди­ вился плотник.— Хлеба у меня достаточно, чтоб и с тобой поделиться, так что ни о какой награде я даже и не по­ мышлял; потому и долга на тебе нет, государь, никакого.

—Нет-нет,— возразил ему повелитель рыб,— такого не может быть, чтоб остался ты невознагражденным! Про­ си у меня, добрый друг, чего хочешь, и ни в чем тебе отка­ за не будет.

—Да ей-богу, не нужно мне никакой награды,— гово­ рит плотник.— Только и обидеть тебя я, конечно, тоже не хочу. Раз уж ты так настаиваешь, то проведи разок своим языком у меня во рту. Ничего другого мне от тебя не на­ добно.

—Я,— говорит ему повелитель рыб,— с удовольстви­ ем исполню твою просьбу, и ничего мне для тебя, поверь, не жалко, да вот боюсь только, попутает тебя кто-нибудь,

126

заставит проговориться, а это ведь такая тайна, что, если ты кому-нибудь ее откроешь, тотчас же умрешь.

Провел царь рыб своим языком у него во рту, и — вот чудо-то! — сразу выучился плотник всевозможным язы­ кам, так что стал понимать и то, что говорили животные, и даже язык неодушевленных предметов.

После того как плотник еще некоторое время порабо­ тал на берегу моря, он закончил свою работу и отправил­ ся домой.

Случилось однажды так, что сыновья того плотника, выйдя во двор поиграть, решили изловить птичку, а для

веревку, а под корзиной насыпали кукурузные зерна. За­ скочил под корзину сорочий птенец, а мальчишки как дернут за веревку — корзина упала, да и накрыла птенца. Вытащили его мальчишки и унесли в дом. Стали они с птенцом играть, а ведь ему это одно мучение, да и только. Запищал он жалобно, а мать, услышав этот писк, приле­ тела к их дому, села у дверей и стала причитать на своем, сорочьем языке.

— Ах,— говорит,— если б нашелся здесь какой-нибудь человек, способный меня понять, да если б освободил мо­ его малыша от этих извергов, я бы его так отблагодарила! Ведь в таком-то месте протекает река, а на берегу лежит огромный камень, так под тем камнем столько драгоцен­ ностей, что не только ему самому хватит, но и внукам ос­ танется вдоволь.

Услыхал эти слова плотник, пошел к детям и гово­ рит:

— Ну-ка, дайте и мне подержать эту птичку, посмот­ рю, какая она из себя.

Дети отдали ему птичку, а он возьми и выпусти ее на волю.

— Ой,— говорит,— вырвалась она у меня из рук и улетела.

После этого отправился плотник туда, где, как научи­ ла его сорока, лежит бесценный клад. Отвалил камень и видит — под ним огромная яма, а в ней полно драгоцен­ ных камней и жемчугов — ну, столько их, что даже и со­ считать невозможно! Собрал он, сколько мог унести, и по­ волок домой.

А жена у этого плотника была преглупая баба, и по­ тому он рассудил про себя так: если, думает, я все эти

127

драгоценности сразу ей покажу, она тут же их растра­ тит; давай-ка лучше стану выдавать ей понемногу.

Жена вначале слушалась мужа, верила ему, а потом вдруг возьми да спроси его:

—Слушай, пока ты на морском берегу работал, столь­ ко не зарабатывал, а теперь целыми днями дома сидишь, кто же платит тебе так много и за что?

—Для того я и работаю рук не покладая,— отвечал ей муж,— чтобы заработать хорошенько и чтоб прибыль была в доме.

Прошло некоторое время, и говорит жена:

—Что ж, если до сих пор мы жили бедно, а теперь, слава богу, и денег у нас хватает, и еда не переводится, свез бы ты меня на праздник к святой иконе помолиться,

апотом пир справим.

—Ладно, поедем,— согласился муж.

Напекла жена хлебов, разной сдобы, все приготовлен­ ное уложила в хурджин, взвалила на лошадь, и отправи­ лись они помолиться святой иконе. Женщина села на ло­ шадь и поехала впереди, а муж следовал за ней.

У лошади, на которой сидела хозяйка, был маленький жеребенок, притомился он по дороге и отстал, а потом ок­ ликнул свою мать:

—Куда ты так торопишься? Видишь, не поспеваю я за тобой, подожди немного.

—Слушай,— говорит ему мать,— и не стыдно тебе? Через меня перекинут полный хурджин, еще один сын, вроде тебя, у меня в животе; и еще на мне сидит женщи­

на, на руках держит ребенка, а второй ребенок у нее в животе. Я тащу такой большой груз и все же иду впере­ ди тебя; а ты налегке идешь и самого себя нести не мо­ жешь?

Услышал плотник разговор лошади с жеребенком и расхохотался.

—Чего ты смеешься? — спрашивает женщина.

—Да ничего, просто так,— ответил муж.

—Нет, ты рассмеялся, как услышал ржание жеребен­ ка и лошади, и непременно должен мне сказать, что та­ кое услышал, что так тебя рассмешило.

Так пристала она к нему, что в конце концов не вы­ терпел муж и говорит:

— Ну хорошо, вот помолимся иконе, а как домой вер­ немся — скажу.

Помолившись, вернулись домой, и снова пристала к нему жена.

128

— Ну вот,— говорит,— теперь мы вернулись домой, и должен ты мне рассказать, что тебя так рассмешило.

Спорила она с ним, спорила до тех пор, пока оконча­ тельно не вывела его из терпения.

—Ладно,— говорит муж,— раз ты не отстаешь, ска­ жу, так и быть.

Аво дворе в это время закукарекал петух.

—Ах ты проклятый,— говорит ему собака,— чему радуешься, когда нам сейчас самое время плакать и бить себя по голове? Ты что, не видишь разве: с самого вечера до рассвета пристает к хозяину жена — скажи, мол, мне то слово. До сих пор он отказывался, а теперь она ему так надоела, что он уже решился все ей рассказать. А ведь как только скажет, так сразу и умрет. Кто будет тогда нашим хозяином? И поклевать тебе никто ничего не на­ сыплет, и мне куска хлеба никто не поднесет... А тебе все бы только кукарекать, да разве до того нам теперь?

—Сам ты проклятый, глупый пес,— отвечал ему пе­ тух,— пусть никаких других забот бог мне не пошлет, а об этом мне печалиться нечего. У меня вот шестьдесят жен, и если какая посмеет ослушаться, долбану ее клювом по голове -*- и вся недолга. Если б у нашего хозяина хоть немножко ума было в голове, да если б понял он эти мои слова! Что это такое в самом-то деле! Если у меня одного шестьдесят жен живут в покорности, так неужели муж­ чина с одной женой справиться не сможет? Неужели он должен слушаться вздорной бабы и ради нее себя уби­ вать? Будь я на его месте, я бы утром встал пораньше, да пошел бы в лес, да нарезал бы там хорошую связку пруть­ ев шиповника, приготовил бы для себя гроб, спрятал бы прутья снаружи, а гроб внес бы в дом. Когда жена меня

спросила бы, что это такое, я бы ей сказал, что это — гроб: если, мол, заставишь меня сказать то слово, я умру, тогда уложи меня в этот гроб да снеси похоронить. Если скажет жена: «Будь ты только жив-здоров и, если хочешь, совсем того слова не говори», унес бы я все и выбросил вон. А вот если заявит она: «Все равно скажи то слово, а я тебя в этом гробу вынесу и похороню», тут уж я бы внес в дом связку прутьев шиповника, да так отхлестал бы ее колючими ветвями, пока хлестать не устал бы; то­ гда бы она увидела, что значит мужу перечить.

Выслушал плотник разговор собаки с петухом, да и решил петуха послушаться, а женщину не хотел больше слушать. Закончили собака с петухом свою беседу, и уж, глядишь, рассвело.