Петер Беренс искусство и техника64

1910

[...]

Важнейшей проблемой, затрагивающей суть развития челове­ческой культуры, является вопрос о том, считаются ли выражением высокоразвитого искусства и крупнейшие технические достижения нашего времени? Иными словами, речь идет о следующем: сможет ли наша естественная жизнедеятельность прийти к стилевому единству.

Наиболее весомо и зримо наши способности проявились в дости­жениях современной техники, даже если техника еще не создала культуру, поскольку она не ставила перед собой цель объединиться с искусством. Инженерным сооружениям недостает пока стиля, являющегося итогом творчества, которое осознало свои цели и утверж­дается в единении задачи, используемого материала и конечного результата. Между теоретическими изысканиями и практической деятельностью существует различие, в силу которого наряду с тех­ническими требованиями должны учитываться и законы искусства как при возведении зданий, так и при производстве промышленных изделий. И именно это позволяет через союз искусства с техникой постоянно обращаться к тому источнику культуры, который является не только наследием эстетической жизни страны, но и в значитель­ной степени основой его экономической политики.

[...]

Адольф Лоос стиль и ремесло65

1911

Во второй половине девятнадцатого века раздался клич невежд: у нас нет архитектурного стиля! Но именно эта эпоха в большей степени, чем любая другая, обладала ясно выраженным стилем – стилем, который с наибольшей силой отличал ее от всех предыдущих периодов; примеров подобной ошибки не знала история культуры. Но тогдашние лжепророки способны были признать искусством толь­ко те произведения, которые отличались бы необычностью орна­мента; они фетишизировали орнамент и, приняв гибрид за нечто естественное, назвали это стилем. А у нас ведь был настоящий стиль, но без украшательств. Если бы, например, можно было все наши старые и новые здания очистить от украшений, оставив одни голые стены, то было бы совершенно невозможно отличить здание XV ве­ка от здания XVII века. Зато любой профан мог бы с первого взгляда определить дом, построенный в девятнадцатом веке. По­скольку у нас не было украшений, то раздались жалобы на отсут­ствие стиля. Копирование образцов прошлого достигло таких разме­ров, что это стало казаться смешным даже самим подражателям. Когда исчерпались источники, подражатели изобрели новые орна­менты; причем их культура пала настолько низко, насколько они сами были способны к этому. Теперь же они с удовлетворением по­тирают руки, считая, что нашли стиль двадцатого века.

Но стилем двадцатого века является отнюдь не это. Имеется мно­жество вещей, определяющих в чистом виде стиль двадцатого века... Их создатели... и сапожники, и кожевники, и шорники, и каретники, и мастера, изготовляющие различные инструменты, и, словом, все те, кто не поддался всеобщему психозу, считая, что его ремесло не настолько благородно, чтобы откликнуться на те нововведения, которые предлагались культурой в коротких штанишках. Какое счастье!

Воспользовавшись крохами, оставленными мне архитекторами, я сумел двенадцать лет назад восстановить искусство изготовления мебели. И мы бы прочно овладели этим искусством, если бы архи­текторы не совали нос в столярные мастерские. К этой задаче я приступил не как академик, дав свободу творчеству и подчинившись полету фантазии. Так поступают в артистических кругах. Я же во­шел в мастерскую робко, как школяр. Боязливо подняв взор на чело­века в синем переднике, я попросил его: поделись со мной секретами своего мастерства. А ведь тогда большинство народных ремесел на­талкивалось на пренебрежительное отношение со стороны архитек­торов. Но как только мастера разгадали мою душу и поняли, что я не тот, кто намеревается манипулировать с любимым ими деревом и фантазировать на верстаке, когда они увидели, что я не собираюсь осквернять благородные тона обожаемого ими материала, перекра­шивая его в зеленые и фиолетовые цвета, тогда взыграла их осоз­нанная гордость мастеровых и раскрылись ревностно хранимые тра­диции, а их гнев против хулителей наконец-то смог проявиться во­всю... Но самое главное, что мне удалось открыть, это то, что стиль XX века отличается от стиля XIX века так, как фрак 900-х годов от фрака 800-х годов. […]

Человечество не знает теперь, что же такое искусство. "Искусство на службе торговцев" – таков был девиз одной из недавних выста­вок в Мюнхене, и не нашлось никого, чья бы рука покарала авторов этого наглого утверждения. Никто не посмеялся и над другим не ме­нее прекрасным термином "прикладное искусство".