11. Феноменологическая социология.

К орни феноменологической социологии уходят в философскую феноменологию, родоначальником которой был Эдмунд Гуссерль (1859–1938). Его интересовала проблема формирования смысла, проблема сознания и критериев истинного знания. Через особую методологию (метод феноменологической редукции) можно изучать феномены, за которым скрыта некоторая сущность, нечто самоочевидное. Феномены открываются «чистому» сознанию, освобожденному от любых предпосылок здравого смысла, от принимаемых на веру научных или религиозных постулатов, от любых условностей самого воспринимающего субъекта. Все эти предпосылки «выносятся за скобки», «подвешиваются», в чем и заключается философский метод феноменологической редукции. Феноменологи «выносят за скобки» все, что обусловлено материальными, психическими и социальными процессами, воздерживается от естественной установки.

Основатель феноменологической социологии – Альфред Щюц (1899–1959) опирается на идеи Э. Гуссерля, М. Вебера и американского философа и психолога У. Джеймса.

Основные идеи А. Щюца:

1. Существует множество миров человеческого опыта – миры сновидений, душевных болезней, игр и фантазий, научных теорий, религиозной веры, искусства. Они составляют конечные области значений. Повседневность – это лишь одна из таких «сфер реальности», отличающаяся особыми характеристиками - бодрствующим напряженным вниманием к жизни, воздержанием от всякого сомнения в существовании мира. Повседневность – это сфера опыта, который индивид разделяет с другими людьми. Повседневность – интерсубъективный жизненный мир, который изначально воспринимается индивидом как существующий объективно и как общий для него и других.

2. Социальный мир индивида – это некоторое смысловое пространство, которое формируется его социальными действиями. В этом мире существует не только сам индивид, но и другие люди, с которыми соотносятся его социальные действия. Но это социальное пространство централизовано, это его пространство, которое он конструирует, а не универсальное пространство, в которое он помещен. От смысла действий индивида, от его целей, зависит типизация восприятия других людей, их перемещение к центру или горизонту его пространства.

3. А. Щюц вводит понятия биографически детерминированной ситуации и системы релевантностей («релевантный» – уместный, относящийся к делу, имеющий значение в данном контексте). Определение ситуации человеком биографически детерминировано, т. е. имеет свою историю, связано со всем предшествующим опытом человека. Как таковое оно уникально, дано этому человеку и никому другому. Биографически детерминированная ситуация предполагает определенные возможности будущей практической или теоретической деятельности, ее цель. Эта цель как раз и определяет элементы, которые являются релевантными по отношению к ней. Система релевантностей в свою очередь определяет элементы, которые составят основу обобщающей типизации, и черты этих элементов, которые станут характерно типичными или, наоборот, уникальными и индивидуальными.

4. Понимание Другого (другого человека) – это процесс, имеющий множество социальных предпосылок. Эти предпосылки мы черпаем из жизненного мира, в нем мы берем модели для типизаций и приписываем поведению Другого типичные мотивы.

5. Действие человека происходит в горизонте известного и очевидного. Мы располагаем определенными образцами восприятия и рецептами действий, которые мы можем применять в самых разных контекстах и которые мы не подвергаем никакой проверке.

6. Совокупность критериев, с помощью которых личность организует чувственный опыт в значимый мир, называется значимым контекстом. У каждого человека свой значимый контекст, на основе которого формируется собственное представление о социальном мире. Но, тем не менее, основные типизации, как и слова родного языка, мы усваиваем в результате первичной социализации. В частности, мы усваиваем два само собой разумеющихся (в рамках естественной установки) правила социальной жизни, позволяющих преодолеть различия индивидуальных перспектив и воспринимать мир как единый: 1) правило взаимозаменяемости точек зрения (я и любой другой человек верим, что будем одинаково воспринимать наш общий мир, если мы поменяемся местами так, чтобы мое «здесь» превратилось в его, а его «здесь», которое для меня сейчас «там» – в мое);

2) правило совпадения систем релевантностей (я и любой другой человек принимаем на веру тот факт, что несмотря на уникальность наших биографических ситуаций, различие используемых нами систем критериев значимости несущественно с точки зрения наличных целей).

Эти, как их называет А. Щюц, идеализации ведут к формированию такого индивидуального знания об объектах и их характеристиках, которое выступает как знание каждого человека. Оно представляется объективным и анонимным, т.е. отделенным и независимым от индивидуальных определений ситуации.

7. Интерсубъективный мир, по Щюцу, - это общий для всех людей мир, актуально данный или потенциально доступный каждому на основе интеркоммуникации и языка. Социолог называет этот мир "высшей реальностью", потому что, с какой бы иной реальностью ни имел дело человек, как бы далеко он ни удалялся от повседневной действительности, в конечном счете, он всегда в нее возвращается. В этом смысле она является первичной и высшей по отношению к другим реальностям.

Выводы: теория А. Щюца является разновидностью понимающей социологии, основывающейся не на изучении реальности мира, а на тех смыслах и значениях, которые люди придают его объектам. Исходя из идей феноменологии, главной задачей А. Щюц сделал понимание процессов становления объективности социальных феноменов на основе субъективного опыта индивидов. Он доработал понятие жизненного мира Гуссерля и сделал его пригодным для применения в социальных науках. А. Щюц подробно проанализировал, как происходит понимание Другого (его действий), увидев истоки этого понимания в социальных предпосылках - усвоенных в процессе социализации правилах (правиле "взаимозаменяемости точек зрения" и правиле «совпадения систем релевантностей»).