28. Основные научные программы в новоевропейской науке XVII – XVIII вв. (Программы атомистов, г.В. Лейбница)

Одним из критиков ньютоновской научной программы был Лейбниц. Он квалифицирует ньютоновский принцип тяготения как чудо или нелепость. Все в мире должно быть объяснено с помощью механических начал. Не только неорганическая природа, но и живые организмы представляют собой машины, созданные гениальным механиком – Богом. Лейбниц отрицал абсолютность пространства и времени.

Научная программа Готфрида Лейбница (1646-1716) формировалась, в основном, в полемике с картезианцами, с одной стороны, и атомистами – с другой.

К его заслуге можно отнести создание дифференциального и интегрального исчисления. 

Философским ядром научной прогаммы Лейбница стала его монадология.

По мнению Лейбница монада – это единое или единица. Она не состоит из частей, неделима. Поскольку все материальное состоит из частей, то монада не может быть материальной. Не протяжение, а деятельность составляют ее сущность. Монады образуют умопостигаемый мир, производным от которого  выступает мир феноменальный (физический космос). Монады физически не взаимодействуют друг с другом, но вместе с тем образуют единый развивающийся и движущийся мир, который регулируется предустановленной гармонией, зависящей от высшей монады.

Но если Декарт пытался вывести живое из неживого, то Лейбниц объясняет даже неживое из живого. Пространство – это лишь представление монад. Высшая монада – Бог видит мир таким, как он есть на самом деле: как совокупность бесконечного множества монад.

Идеальным Лейбниц считал создание универсального языка, который позволил бы формализовать все мышление.

Критерием истинности он считал ясность, отчетливость и непротиворечивость знания. В соответствие с этим для проверки истин разума достаточны законы аристотелевской логики (тождества, противоречия, исчисления третьего), для проверки «истин факта» необходим закон достаточного основания.

Математика Лейбница метафизична. Поэтому дифференциальное исчисление в той форме, как оно вводится Лейбницем, означает не просто новые методы решения прежних задач, но, прежде всего, новое понимание природы математического знания, новую аксиоматику, обосновывающую эти методы. Именно в связи с появлением новой онтологии изменился и характер математики: для того, чтобы «увидеть» бесконечно малое, нужен микроскоп с бесконечным увеличением, и таким «микроскопом» стала лейбницевская метафизика. К сожалению, Лейбницу не удалось преодолеть «объективную» парадигму естествознания .

Привлекательность идеи атомизма для ученых 17 в объясняется прежде всего, стремлением механистически объяснить явления природы.

С философским обоснованием атомизма выступил в XVII в. французский мыслитель Пьер Гассенди (1592-1655). Поддерживал атомизм Эпикура. Гассенди рассматривает атом как физическое неделимое тело. Вселенная, которую Гассенди, как и Эпикур, считает вечной и бесконечной, состоит из атомов и пустоты. Пустота является условием возможности движения тел. В отличие от атомов пустота есть бестелесность. В силу бесконечности Вселенной она не имеет ни верха, ни низа, поскольку в ней нет ни границ, ни центра. Наш мир - один из множества миров, составляющих Вселенную. Он возник во времени и не является вечным. Возникновением своим мир обязан случаю. Необходимость у Гассенди, как и Демокрита, выступает, как тождественная случайности:

Свойства атомов: плотность, неделимость, неизменность, величина, фигура и тяжесть.

В отличие от Декарта, Гассенди подчеркивает изначальную активность самой материи. Атомы наделены также "энергией, благодаря которой движутся или постоянно стремятся к движению".

Гассенди принадлежит приоритет в создании понятия, имевшего важное значение для науки нового времени, - понятия молекулы.

Как и античные атомисты, Гассенди считал состоящими из атомов не только тела, но и души живых существ. Даже Бог у Гассенди мыслится как состоящий из нежнейших и тончайших атомов.

Познание Гассенди представляет себе как воздействие извне на познавательную способность человека.

Противоречие в учении Гассенди. С одной стороны, атомистическая гипотеза предполагает как раз недоверие к непосредственному чувственному восприятию: ведь атомы постигаются только нашим умом. С другой же стороны, Гассенди настаивает именно на достоверности чувственного восприятия, не принимая декартова рационализма.

Но это же противоречие, составляющее слабость атомизма как философского учения, оказывается, как это ни парадоксально, несущим в себе эвристические возможности, которые делают атомизм весьма привлекательным для естествоиспытателей. Прибегая к понятию-представлению атомов, движущихся в пустоте, ученый может как бы наглядно видеть те процессы, которые в действительности чувственному восприятию не даны. Иными словами естествоиспытатель видит в атомизме средство моделирования природных процессов и за это ценит атомизм как эвристическую гипотезу. В результате даже те ученые, которые, подобно Декарту, отвергают атомизм как философское учение, в то же время нередко принимают его как физическую гипотезу - в виде корпускуляризма.

Атомизм объясняет все явления - не только в неживой, но и в живой природе - чисто механическим путем. Вот почему, Гассенди оказал большое влияние на развитие мысли XVII столетия, в том числе и естественнонаучной. Многие из ученых - в том числе отчасти и Ньютон - представляли себе атомы и пустоту в той форме, какую они нашли у Гассенди. Атомизм Гассенди принял и такой выдающийся ученый XVII в., как Христиан Гюйгенс.