1853

временные корреляции только благодаря сочетанию со словами глагольной системы. Одной из ступеней обобщения слова является словоформа. Словоформа является единицей двусторонней: составной частью словарного состава, в силу чего она входит в концептуальную сферу; и составной частью акта коммуникации, где ее значение представлено в единичном качестве («стол», например, это не «океан», не «голова», не «расстояние»). В связи с такой двусторонностью словоформа характеризуется однозначностью своего значения в речевом употреблении (где это значение не поддается произвольному изменению) и возможной многозначностью значений в концептуальной сфере. Автор делает вывод о наличии двух различных уровней – лексического, включающего слово в целом как единицу номинации, и семантического, построенного на наличии лексико-семантических вариантов или иначе: отдельных значений полисемантического слова. Данное утверждение говорит о том, что автор считает семантику (семасиологию) лингвистикой речи. Целью автора являлась попытка дать научно обоснованные критерии той систематизации языковых значений и форм, которая должна явиться теоретической предпосылкой к созданию лингвистического атласа универсалий и средств их выражения. В книге неоднократно подчеркивается мысль о том, что общность значений является более тесной чем сходство форм, хотя доказать данное утверждение, по мнению автора, чрезвычайно сложно. Однако учет вопроса об обобщающем характере слова представляется нам необходимым по причинам, указанным выше.

Лексическое значение слова (далее – ЛЗ) в большинстве случаев определяется как исторически сложившаяся связь между звуковым комплексом и явлением действительности (И.С. Козырев, М.И. Фомина, И.Б. Голуб, В.П. Ковалев, А.В. Калинин, Е.И. Диброва, Э.В. Кузнецова, Л.Л. Касаткин). По Н.Г. Гольцовой, значение – это соотнесенность слова с понятием (Гольцова 1996: 9). Выражение словом понятия Н.М. Шанский считает одним из компонентов лексического значения (Шанский 1987: 14). Но значение слова, на наш взгляд, не может непосредственно соотноситься с понятием (как значением термина); лексическое значение связано с представлением и наличием парадигматических и синтагматических противопоставлений в языке, в то время как термины (понятия) входят в состав логической парадигмы (родовидовых отношений). Как отмечает Д.Н. Шмелев, важнейшим показателем значения является соотношение данного слова с другими словами, сопоставленными с ним по определенным признакам (Шмелев 1977: 56). Лексическое значение слова определяется им как соотнесенность слова с определенным понятием и его местом в лексической системе языка (т.е. различными связями слова с другими словами) (Шмелев 1977: 58, 62). Таким образом, слово

71

представляет собой знак представления действительности и знак других слов, также соотнесенных с действительностью. Как отмечает Л.А. Введенская, лексикология изучает слово в его связях и отношениях с другими словами. Л.А. Новиков определяет лексическое значение как минимальный набор дифференциальных признаков. Как отмечал С.А. Старостин, значение слова характеризуется двумя видами референции: отношением слова к фрагменту действительности и отношением слова к другим словам. Второй вид референции образует лексическую систему языка. В традиционной лексикологии второй вид семантики (отношение слов к высказываниям) обозначается термином «окказиональное значение» (контекстуальное, речевое, индивидуальноавторское), то, что мы, вслед за Н.И. Жинкиным, называем смыслом. Следовательно, лексическое значение – это отношение слова к другому слову, которое может быть выражено в виде дифференциальных признаков. При этом у прямых и переносных значений разные дифференциальные признаки, поэтому не следует привязывать их непосредственно к ЛЗ. Дифференциальный признак – это соотношение лексических значений слов одной тематической группы или лексической парадигмы. ЛЗ слова – это отношение семантики слова к семантике других слов, соотносимых с ним и в системе языка; это семантика слов в их системной взаимосвязи друг с другом. На основе противопоставления слов и выделяются дифференциальные признаки значений.

Значения слов относят к вопросам лексикологии, иногда – семантики или семасиологии. Не останавливаясь подробно на этом вопросе, отметим лишь, что в целом наблюдается тенденция к отождествлению лексикологии и семасиологии. Некоторые из перечисленных моментов отсутствуют в учебниках: так, не все авторы излагают вопрос о слове как единице лексической системы, вопрос о разграничении полисемии и омонимии, в курсе некоторых авторов не описываются паронимы, контекстные синонимы и антонимы.

К числу направлений исследования специфики значения можно отнести ассоциативный, параметрический, признаковый, прототипный и ситуационный подходы с ключевыми для них понятиями ассоциации, параметра, признака, прототипа, ситуации.

Ассоциативный подход к значению слова представлен в (Deese 1965, Солсо 1996, Kiss 1973; Караулов 1993) и др. Выявление внутренней организации значений через анализ ассоциаций проводится в связи с изучением психологического значения слова (Доценко 1998), категориального и предметного значения (см., например, (Маскадыня 1989; Соловьева 1989)), связей между словами (Лебедева 1991; Медведева 1989; Новичихина 1995) и др. Важные результаты получены при использовании ассоциативных экспериментов при изучении

72

некоторых особенностей процессов производства речи и текстообразующей роли ассоциативных структур (Овчинникова 1994, 1996). Ассоциативный подход к анализу ЛЗ используется нами для описания речевой ситуации и выявления пресуппозиции путем определения внешнеметонимических связей.

При выделении параметрического подхода к исследованию значения имеется в виду акцентирование внимания на том, что для носителя языка значение слова не является монолитным, оно может быть разложено на ряд составляющих, степень выраженности которых поддается количественному измерению (Osgood 1957), В.Ф. Петренко (1988). Так, А. Вежбицкая отмечает культурно обусловленное различие объема понятия в терминах концепт-минимум (ограниченное владение смыслом) и концепт-максимум (полное владение смыслом). В нашей работе данный подход учитывается при описании процедур декодирования, дешифровки и интерпретации.

Признаковый подход к значению слова предполагает изучение особенностей восприятия внешнего мира человеком и последующей переработки воспринятого в целях обнаружения и объяснения психологической структуры значения слова: "Отдельное ЛЗ оказывается интегрированной совокупностью объемных признаков той или иной степени генерализованности, репрезентирующих как некоторый факт объективной реальности, так и стандартное социальное отношение к этому факту" (Шабес 1990: 23). При речевой реализации даже субстанциальные объекты выступают в довольно широкой дифференциации в зависимости от разных аспектов денотации (может денотироваться класс объектов, представитель класса или абстрактный представитель: лошадь как множество лошадей, популяция всех лошадей, живущих только сейчас, как единичный экземпляр, как образ, как понятие и как слово). В нашей работе данный подход применяется при определении конкретности/обобщенности понятия, его национальной специфики и стиля.

Прототипный подход основывается на понятии типичности не только некоторого сочетания признаков, но и степени значимости таких признаков для отнесения того или иного объекта (действия и т.д.) к определенной категории.

Ситуационный (событийный) подход акцентирует внимание на том, что для пользующегося языком человека значение слова реализуется через включение его в некоторую более объемную единицу – пропозицию, фрейм, схему, сцену, сценарий, событие, ментальную модель и т.п. (Солсо 1996; Шабес 1989; 1990; Kess 1993; Sternberg 1996). Значения функционируют не по отдельности, а в определенных связях, которые к тому же складываются во все более

73

обширные объединения: кластеры (группы), поля, сети. Одним из примеров последовательной реализации ситуационного подхода к значению может служить концепция В.Я. Шабеса, трактующего каждую данную коммуникативную единицу (в том числе слово) как вербально оформленный фрагмент целостной системы знаний о мире (когнитивного компонента). При этом дается определение понятия "фонового знания" как фрагмента когнитивного компонента, непосредственно взаимодействующего с данной коммуникативной единицей в речемыслительной деятельности, но фактически не выраженного вербально (Шабес 1990: 10-11). В качестве основной единицы фонового знания В.Я. Шабес рассматривает событие как репрезентирующее "тривиально типизированные динамические сущности". У нас данные положения реализованы в терминах пресуппозиции, избыточности информации и прогноза, зависящего от опыта коммуниканта. И.А. Мельчук делит смысловые атомы на предикаты и сущности: многие слова (а именно предикаты) могут быть описаны семантически только в составе выражений, называющих соответствующую ситуацию (в составе ситуационных форм), «вне которых, строго говоря, эти слова не имеют смысла». И далее: « …описание языковых означаемых должно обязательно выполняться в рамках и под контролем внутриязыкового перефразирования…» (Мельчук 1976: 212, 215).

Описывая семантику слова, нужно точно определить объем необходимой и достаточной информации для толкования. Границы и способы определения достаточности информации устанавливаются с помощью языкового чутья исследователя. Л.В. Щерба (1974) указывал на нецелесообразность навязывания «наивному» говорящему концептамаксимума. Лингвист при построении толкования должен остановиться, дабы не стать энциклопедистом.

Элементы толкования ЛЗ традиционно выделяются следующие: указание на родовое имя, видовое отличие. Но, например, в толковом словаре Ожегова родовое имя часто опускается, а видовое отличие заменяется указанием на функцию предмета. Как отмечает Н.Ю. Шведова, «Специальная проверка показала, что строго единообразное толкование таких слов на основе единой системы признаков не только не всегда возможно, но иногда и не нужно: необходимая информация часто содержится в иллюстративном речении» (1991: 8). То есть, такой подход претендует на учет особенностей наивного языкового сознания носителя языка и объясняет, что для наивного языкового сознания стакан − это то, из чего пьют, а не стеклянный сосуд в форме цилиндра емкостью 250 гр. С этим можно и нужно поспорить, ведь пить можно и из кружки, ведра, колодца, реки и т.д.

74

Н.Г. Комлев считает, что дефиниции должны быть направлены по ступеням от знака через значение (понятие) к самим объектам: Осел – сущ. м. р. (знак), означающее родственное лошади животное невысокого роста, с большой мордой и длинными ушами (понятие) и употребляемое для обозначения таких-то объектов (денотат)). Однако он же указывает, что называние денотата сразу же подсказывает коммуникантам принадлежность слова к той или иной части речи, следовательно, первая ступень определения избыточна. Кроме того, такая структура определения применима только к конкретным объектам.

Способы толкования ЛЗ отражают сущность значения – отношение слова к другим словам в системе: логический (на основе гипонимии), описательный (на основе гетеронимии), синонимический, логико-синонимический, отрицательный (на основе антонимии) и т.д.

Вопросы соотношения значения и понятия привлекали внимание ученых еще со средних веков, однако первой получившей широкое распространение графической моделью знака был так называемый «семантический треугольник», или «треугольник отнесенности» Ч.К. Огдена и А.А. Ричардса («Значение значения», 1923), отображающий известное уже со времен средневековых грамматик положение о том, что форма языкового выражения обозначает «вещь» посредством «понятия», ассоциируемого с формой в умах говорящих на данном языке. В книге Дж. Лайонза (1977: 428) видим очень похожую фигуру с той разницей, что слово вынесено за пределы треугольника, что более точно отражает природу слова как знака. Дж. Лайонз, как и Г. Стерн, отождествляет значение с понятием, продолжая средневековую традицию, согласно которой значением языковой формы в данном языке является понятие, связанное с ней в умах говорящих.

При широком понимании значения понятие, выражаемое словом, рассматривается как важнейший, но не единственный тип передаваемой с его помощью информации, который называется сигнификативным значением, или сокращенно – сигнификатом.

Если взять терминологию философа и логика Г. Фреге, то он называл «значением» другую вершину треугольника, относящуюся к внеязыковой действительности, а не к ее отражению в сознании говорящего – вершину, которую в современной лингвистической семантике обозначают термином «денотат» (Frege 1892):

Рис. 1.

75

Отождествление значения языкового выражения с той внеязыковой сущностью, которую оно обозначает, характерно для логической семантики. Целый ряд направлений современной американской и западноевропейской лингвистической семантики, разделяющих взгляды Р. Монтегю на язык, понимают значение в духе Фреге и в соответствии с таким пониманием формулируют задачи семантической теории. В частности, такое влиятельное направление, как «формальная семантика» видит свою цель в изучении связи между грамматической формой языковых выражений и их логической интерпретацией (подробнее см. Изворска 1997). Рассмотренные выше треугольники, как мы видим, игнорируют два важных аспекта языкового знака: в них не отражена его синтактика и прагматика.

Синтактика знака в семиотике понимается широко: как отношение знака к другим знакам и в системе языка (т.е. в парадигматике) и в тексте (т.е. в синтагматике). Попытку учесть синтактику (в ее парадигматическом варианте) в графической модели знака представляет треугольник, с помощью которого В.А. Звегинцев (1957) разъясняет понятие лексического значения. Эта схема показывает, что значение слова определяется соотнесенностью не только с обозначаемым предметом и понятием о нем, но и соотнесенностью данного слова с другими словами в системе языка:

Рис. 2.

В представленной схеме происходит отождествление понятия со смыслом (видимо, в широком, нелингвистическом употреблении термина). Однако, очевидно, что рассмотренные выше и им подобные варианты семантического треугольника нельзя считать адекватными моделями языкового знака, поскольку из трех аспектов знака, выделяемых в классической семиотике (синтактика, семантика, прагматика) – они могут быть соотнесены только с одним – семантическим. При этом следует отметить, что любой семантический треугольник существенно уточняет представление о семантическом измерении семиозиса, демонстрируя, что оно, по сути, содержит в себе

76

два отдельных измерения: отношение языкового выражения к сознанию, мышлению (ср. вершину «понятие» / «смысл» / «значение»), и отношение языкового выражения к действительности (ср. вершину «референт» / «предмет»). Известно предложение философа Г. Клауса ввести в семиотику соответствующее уточнение, введя вместо нерасчлененного семантического измерения два: семантическое (определяемое как отношение языкового выражения к отображению объекта в сознании носителя языка) и сигматическое (отношение языкового выражения к самим объектам). Соответственно количество аспектов знака увеличится с трех до четырех: 1) синтактика; 2) семантика; 3) сигматика; 4) прагматика. Однако новый термин не получил широкого распространения, поскольку для обозначения отношения языкового выражения к объектам внеязыковой действительности к тому времени уже утвердился термин «референция», или «предметная отнесенность» (ту же схему приводит Звегинцев в своей «Семасиологии»):

Рис. 3.

Эта схема, конечно, неполно отражает синтактику словесного знака, так как она учитывает только его парадигматические отношения с другими знаками, но не синтагматические. Достоинством этой схемы, однако, является то, что в ней значение слова не отождествляется с понятием.

Многие ученые в настоящее время признают необходимым различать языковое значение слова и связанное с этим словом мыслительное содержание – понятие. И языковое значение, и понятие являются категориями мышления, или, иначе говоря, ментальными феноменами. То и другое – суть отражения действительности в нашем сознании. Но это разные виды отражения. Если понятие – это полное (на данном уровне познания) отражение в сознании признаков и свойств некоторой категории объектов или явлений действительности, то языковое значение фиксирует лишь их различительные черты. Классический пример расхождения между языковым значением, в котором воплощено наивное представление о вещи, и соответствующим ему научным понятием привел Л.В. Щерба: «Научное представление о прямой (линии) фиксируется в ее определении, которое дает геометрия: "Прямая есть кратчайшее расстояние между двумя точками". Но выражение прямая линия в литературном языке имеет значение, не совпадающее с этим научным представлением. Прямой мы называет в

77

быту линию, которая не уклоняется ни вправо, ни влево (а также ни вверх, ни вниз)». Желая отразить в графической модели знака нетождественность языкового значения и понятия (научного, наивного), Л.А. Новиков заменяет треугольник трапецией (2005: 91):

Рис. 4.

Таким образом, традиционно вопрос о соотношении лексического значения и понятия решается так: ЛЗ – принадлежность языка – отражение существенных для носителя языка свойств обозначаемого, понятие – принадлежность мышления – отражение всех свойств обозначаемого. Звегинцев отмечает, что понятие включает два компонента – предмет и мышление, а ЛЗ – предмет, мышление и структуру языка. Н.Г. Комлев разводит лексические и логические понятия (значение и понятие) как мыслительные феномены, содержащие соответственно минимум различительных и существенных признаков объекта (Комлев 1992: 101).

Рассмотрение обозначенной проблемы представляется нам важным по следующим причинам: объемы понятий могут различаться у говорящих в зависимости от их опыта, и выявление данного момента в коммуникации важно для определения смысла, вкладываемого говорящим в сообщение.

Теория лексем дается в разделе «Лексикология современного русского языка», анализ учебной и научной литературы по этому вопросу представлен в (Цупикова 2002). Обозначим кратко лишь сделанные в работе выводы:

1.Системные отношения рассматриваются в учебниках только с позиций внешней речи, хотя предпринимаются попытки объяснить некоторые моменты проблемы мышления и речи, с целью чего привлекается понятие внутренней речи (потока сознания), характер которой представляется автору трудно определимым в настоящее время (Шмелев 1977: 62).

2.Следствиями неразграничения внешней и внутренней речи являются неразграничение отношений по линии внешних и внутренних денотативных и предикативных отношений, а также невключение в состав системных таких отношений, как внешняя метонимия и предикация. Практически во всех пособиях не даются понятия гипонимии (кроме учебников Л.А. Новикова, Э.В. Кузнецовой, Е.А. Дибровой и др.) и гетеронимии. Между тем, денотативная и предикативная лексика иерархически организуется по-разному в

78

системе языка и в тексте. В тексте исходный пункт этой организации – отношения внешней метонимии, элементы метонимических пар часто по-разному могут быть обозначены гипонимами. Внешние отношения между словами по-разному выражаются внутри значения одного трансформационного целого, например, Шины шуршали по дороге – Дорога шуршала шинами. В представленной нами системе лексики эта иерархия дается иначе: тема – гипонимия – гетеронимия – внешняя метонимия. Таким образом, тематическая организация текста – это узкая денотативная организация.

3.Следствием неразграничения денотативных и предикативных отношений является отсутствие описания механизма формирования полисемии и недифференцированное выделение ЛСГ. Обычно в качестве основания для выделения ЛСГ берется определенная предметная область (мебель, бытовая техника и т.д.), поэтому становится неясным различие между ЛСГ и тематической группой слов. Тематическая группа слов представляет собой абстрактное обозначение темы (т.е. совокупность слов, обеспечивающих изложение по данной теме, группы денотатов и предикатов). Так, включая предикаты в разные ЛСГ, авторы приписывают им значение предметности.

Описание категорий лексики без учета разграничения внешней и внутренней речи влечет за собой включение в состав системных отношений омонимии – явления несистемного прежде всего с точки зрения внутренней речи.

4.Еще одно следствие неразграничения внешней и внутренней речи – неразличение понятий значения и смысла. Значение и смысл в некоторых случаях нейтрализуются (в основном это касается предикатов). В этом случае семантика предиката представляет собой значение и смысл одновременно и является механизмом перевода значения в смысл. Например, Иван продал лодку Петру. Семантика предиката «продать» является механизмом перевода значений остальных слов в смысл – продает продавец, продается товар, покупает покупатель. Механизмом перевода смысла в значение является регулярность его употребления, то есть смысл переходит в значение, когда обретает характер регулярности. Так, значением становится смысл опорного слова любого фразеологизма, например, Земля горит под ногами – регулярность употребления смысла привела к переходу его в значение (земля здесь – основа бытия).

Ни один из проанализированных источников не содержит вопроса

оразграничении значения и смысла. Обычно эти термины употребляются как синонимы; иногда под смыслом подразумевают приобретение словом особого значения в контексте под влиянием

79

синтагматических связей с другими словами (Э.В. Кузнецова), то есть контекстуальное значение.

Анализ учебников показал, что изучение лексикологии в вузовских учебниках строится без учета теории текста, разграничения речи на внешнюю и внутреннюю, разграничения значения и смысла и предполагает формирование лингвистической компетенции без учета конкретных речевых умений по текстообразованию. Описание строится без учета разграничения внешней и внутренней речи, значения и смысла, поэтому отсутствует описание ряда системных отношений (внешняя метонимия, гипонимия, гетеронимия, предикация, которая рассматривается традиционно в курсе синтаксиса), между тем как именно эти категории призваны служить текстообразованию и, соответственно, формированию речевой компетенции.

Таким образом, целью преподавания вузовского курса лексикологии выступает формирование понятийной базы курса в отрыве от конкретных задач и ситуаций общения. Курс лексикологии в педагогическом вузе должен предусматривать также формирование методических умений у обучающихся: умение анализировать материал, умение сопоставлять вузовскую и школьную терминологию, умение использовать научное понимание лексикологии в практике школы, умение более просто, доступно и интересно излагать учебный материал учащимся.

Теория высказываний в научной литературе. Вопросы теории высказывания описываются частично в рамках коммуникативного синтаксиса, рассматривающего предложение с точки зрения его семантики.

Как пишет Ю.А. Левицкий (2006), теория актуального членения предложения – это не только семантическая структура предложения, это прямой выход в лингвистику текста, поскольку, как отмечает Т.М. Николаева, в ней можно выявить ряд идей, «продуктивных для развития лингвистики текста: 1. Идея принципиально возможного разнообразия и членимости одного и того же по составу высказывания:

Место для лагеря/ выбрал Петр Петрович; Место для лагеря выбрал/Петр Петрович; Петр Петрович/выбрал место для лагеря и

т.д. 2. Идея обусловленности этого разнообразия контекстом и конситуацией и вытекающие отсюда перспективы полного и исчерпывающего описания контекстно-ситуационных вариаций и установок. 3. Идея особого уровня в семантике предложения, относящегося к его контекстному включению. 4. Идея соотнесенности линейного места элемента высказывания и его коммуникативной значимости, то есть идея некоторой содержательной категории, согласно которой трактуется порядок слов. 5. Идея неравноценности элементов высказывания вообще, то есть идея информационных

80