Богатая Л.Н. На пути к многомерному мышлению, Печатный дом, 2010. – 372 с

101

В.Г. Буданова понимается как онтологическая граница,

предопределяющая возникновение определенных сингулярностей при смене онтологий [1], [2]. Лазарев рассуждает о смене горизонтов при переходе от одного интервала абстракции к другому.

Некоторое прояснение фундаментальных терминов интервального подхода позволяет кратко охарактеризовать и ключевую процедуру – процедуру абстрагирования.

В интервальной концепции вводится различие двух уровней абстрагирования.

Первый уровень возникает на этапе ориентирования и функционирования внутри самого интервала абстракции.

Деятельность познающего субъекта при этом связана с проявлением и фиксированием знания, полученного в ходе исследования объекта,

находящегося в определенных отношениях с другими объектами.

Ф.В. Лазарев отмечает противоречивость знания, полученного об одном и том же предмете в различных интервальных ситуациях. Это

«интервальное» знание оказывается относительным. При совмещении двух познавательных интервалов возникают противоречия, которые призвана разрешить интервальная диалектика.

Второй уровень абстрагирования возникает на этапе формирования того или иного интервала на основании

метаинтервальной позиции. При этом осуществляется мысленное членение реальности на определенные одноплоскостные картины [6].

По Лазареву, именно метаинтервальный взгляд обеспечивает устранение элемента субъективности из результата познания [7].

Приведенная точка зрения может быть спорной, ибо сама метаинтервальная позиция занимается конкретным субъектом и

потому субъектно окрашена.

Кроме процедуры абстрагирования, в интервальном подходе исследуются способы перехода гносеологического субъекта из одной интервальной ситуации в другую, пребывание субъекта в межинтервальной позиции. В этой связи вводится понятие

конфигурация интервалов. Представление о конфигурации интервалов, развиваемое Ф.В. Лазаревым, является чрезвычайно интересным, созвучным представлению о гиперпространстве

102

смыслов, представлению, последовательно рассматриваемому в третьем разделе данной монографии.

При попытке еще большего сжатия, компактификации всего того,

что уже было сказано об интервальном подходе, естественно возникает вопрос о главной идее, стимулирующей развитие интервальных интуиций.

Для стороннего по отношению к рассматриваемой концепции наблюдателя в качестве такой идеи можно предположить идею

многомерности, проявляющуюся идеями многомерного человека,

многомерной реальности, многомерного мышления. Не случайно Ф.В.

Лазарев обращает особое внимание на проект, предложенный М.

Шелером, проект, получивший свое развитие в виде культурной,

философской антропологии. Макс Шелер в книге «Положение человека в космосе» (1928) выдвинул масштабный план создания интегральной науки о человеке, в которой были бы соединены многочисленные знания о человеке в рамках некой единой концепции.

Решение подобной задачи невозможно без соответствующих методологических разработок, и примером соответствующей разработки, по мысли Ф.В. Лазарева, и должен стать интервальный подход.

Кроме того, размышления о многомерной методологии

стимулировались проявлением перед взором человека познающего

разворачивающейся сложности. Широкое разнообразие существующих точек зрения на любой объект окружающего мира иногда кажется удручающим. Отсюда возникают интуиции о возможности смысловых культурных разрывов. Для того чтобы осознать обнаруживающуюся сложность мира, человеку необходимо

изменить свою мерность и приобрести, а затем и развить

способность многомерного видения.

Мысли о многомерности столь значимы сегодня для человека познающего, что, очевидно, следует согласиться с Ф.В. Лазаревым в необходимости придания разработкам многомерных методологий статуса парадигмальных, а саму интервальную методологию рассматривать как одну из важных форм современной методологической рефлексии. Интервальную парадигму Ф.В. Лазарев определяет как «набор мыслительных технологий многомерного

103

видения реальности» в основе которой лежат «определенные техники рационального прояснения имеющихся в мыслительном пространстве культуры смыслов и смысловых контекстов» [5, с. 6-7].

Кроме того, Ф.В. Лазарев неоднократно утверждает, что интервальная методология предстает преемницей диалектики. Если вернуться к этимологии слова, то греческое dialektike, означающее

вести беседу, рассуждать, может быть применимо в рамках подходов, соответствующих различной мерности: и плоскостных, и

многомерных. По мысли Ф.В. Лазарева, интервальная диалектика предлагает свой вариант трактовки монистической философии, суть которой заключается в понимании философии как единого целого, что не исключает вероятности существования множества несовпадающих между собой интеллектуальных перспектив видения мира, которые в своей совокупности способны охватить мир как сложную и разномасштабную систему. По Лазареву интервальная методология

«не только восстанавливает целостность и универсальность философской рациональности, но и позволяет с учетом идеи многомерного универсума понять подлинное единство философии и науки» [5, с. 153].

Пространство развития интервальной концепции

Взгляд извне на ту или иную концепцию после опыта первых

прикосновений, прояснений, попыток понять ход развития мысли

Другого, автоматически начинает формировать новое пространство, в

котором наряду с обретенным пониманием фиксируются все обнаруженные недопонимания, сомнения и несогласия с Другим.

Иногда подобное пространство быстро схлопывается, переводя на уровень подсознательного следы от прочитанного и передуманного.

Иногда это пространство оказывается долго активированным,

создавая определенные напряжения, стимулирующие дальнейшее развитие мысли. Недопонимания, несогласия, сомнения в

значительной степени являются показателями бодрствующего интеллекта, ибо только в состоянии спящего разума можно нечто

прочесть, осознать и со всем согласиться. Бодрствование же предполагает умение сомневаться и обнаруживать противоречия.

104

Возникающие сомнения вовсе не умаляют результатов интеллектуального труда Другого. Более того, вызывают глубокое чувство благодарности за феноменальную актуализацию того, что предчувствовалось, предпонималось и, наконец, рассматривалось совсем с другой стороны, с других позиций.

Пространство, в котором зафиксированы сомнения и несогласия иначе может быть определено как пространство потенциального развития.

Совершенно очевидно, что это пространство является виртуальным.

Оно формируется познающим субъектом и с помощью текстов,

созданных в этом пространстве, может быть передано для рассмотрения Другому. Вот тогда и возникает возможность

сосуществования двух или более познавательных интервалов. К

сожалению, моменты межсубъектной интеллектуальной соорганизации не только кратковременны, но и во многом – условны,

ибо полного обозрения пространства, порожденного Другим, полного

«проживания» соответствующего интервала, вероятно, никогда достичь невозможно, но даже частичного пересечения оказывается достаточно для формирования некоторой пространственной связности. Пространство сомнений может быть задано направлениями наиболее существенных недопониманий или несогласий,

возникающих при осмыслении позиции Другого. Сказанного достаточно для того, чтобы пространство, о котором идет речь,

наконец проявить.

Первое направление СО-мнений

Ф.В. Лазарев утверждает, что интервальный подход является самой решительной попыткой сформулировать такой способ видения

многомерной реальности, при котором отдельные фрагменты и осколки философского знания оказываются соединенными в некие конфигурации на основе скрытой гармонии. [6]. При продумывании отмеченного возникает мысль о том, что речь идет о формировании такого исключительного способа видения, который позволяет сгармонизировать отдельные интервальные позиции. При этом,

естественно, актуализируется целый ряд вопросов:

– сгармонизировать все доступные обозрению частные интервалы или выбрать и сгармонизировать некоторые из них, а если так, то по

105

какому принципу должен осуществляется выбор актуализируемых и подлежащих дальнейшей гармонизации интервалов?

– если такой способ видения осуществляет гармонизацию всего,

тогда следует ли из сказанного существование особенного

метаинтервального субъекта, который и занимает надинтервальную позицию? Если же такой субъект существует, то за ним необходимо признать право на владение некой надинтервальной истиной. Но Ф.В.

Лазарев утверждает, что истина – интервально относительна. Правда,

метаинтервальный субъект может владеть метаинтервальной истиной, которая, в свою очередь, метаинтервально относительна. Но тогда актуален вопрос о том, какова же цель формирования метаинтервала? Кроме того, несомненный интерес вызывает вопрос о том, насколько долго может существовать метаинтервально зафиксированная гармония? Или с появлением новых интервальных онтологий появляется необходимость в новой метаинтервальной гармонизации? Или же имеет место процесс непрерывной метаинтервальной соорганизации?

Второе направление СО-мнений

В своих работах Ф.В. Лазарев утверждает: «Интервальный подход означает, что мы от одноплоскостного, рассудочного мышления переходим к многомерному мышлению разума» [5, с. 35]. В

приведенном высказывании внимание привлекает сопряжение терминов рассудок и разум соответственно с одноплоскостным и многомерным мышлением. Подобное соотнесение осуществляется Лазаревым в традициях, развиваемых и И. Кантом, и Г. Гегелем. Как известно, согласно Канту основная функция рассудка состоит в упорядочении явлений с помощью мысли, тогда как разум,

пользующийся средствами рассудка, нацелен на постижение вещи в себе. По Гегелю, разум и рассудок также глубинно взаимосвязаны.

Рассудок есть необходимый момент разумного мышления, да и сам диалектический метод предстает как «рассудочный разум или разумный рассудок. В свете отмеченного понятно, что именно

рассудок с его способностью к упорядочиванию проявленного формирует плоскостное видение, тогда как для получения многомерного разрешения требуется активизация разума. Переход от

106

рассудочного мышления к деятельности разума связан с изменением мерности познания. Возможность подобного изменения связывается с появлением рефлексии. Лазарев пишет: «В отличие от рассудка, разум

– это «система с рефлексией», это способность одного познающего субъекта взглянуть на результаты своей когнитивной деятельности

«со стороны», подвергнуть их анализу, вскрыть ограниченность и антиномичность, найти «правила состыковки» одного мыслительного подпространства с другим» [5, с. 35].

Все вышесказанное очевидно и убедительно. Сомнения же возникают в следующем: действительно ли необходимо умалять роль

разума в одноплоскостном мышлении равно как и недооценивать значение рассудка в многомерных когнитивных практиках?

Возможно, правомернее другое направление размышлений: и

рассудок, и разум, и, можно добавить, сознание в условиях открывающегося многомерного видения требуют проведения новых исследований, позволяющих перейти на качественно иной уровень понимания их функционирования. То, что было слито и, в

определенном смысле, переплетено, предполагает последовательное прояснение с точки зрения понимания специфики функционирования.

Приобщение к многомерности, или лучше – обретение

многомерности требует комплексного пересмотра всего когнитивного инструментария и когнитивного аппарата. Роль разума в

многомерных познавательных практиках, несомненно, велика, но не разумом одним осуществляется многомерное постижение мира.

Путь к освоению многомерности только начинается. Сама

интервальная концепция есть лишь один из возможных вариантов многомерной методологии. Для характеристики различий возможных методологий Ф.В. Лазарев предлагает ввести представление о

когнитивных системах отсчета, представление, несомненно,

полезное в любых разговорах о методе, ибо метод предполагает особый способ фиксирования предмета познания и условий познания,

которые в своей совокупности «могут быть обобщенно названы

«когнитивной системой отсчета»». Задание отмеченной системы отсчета осуществляется самим субъектом познания, который и является ее активным конструктором [8, с. 103-104]. Как отмечает

107

Лазарев, «Фактически когнитивная система отсчета и задает интервал абстракции познаваемого» [8, с. 104].

Третье направление СО-мнений

Третье направление сомнений можно назвать инструментальным.

Именно в этом направлении фиксируются все те многочисленные

технические вопросы, которые возникают при продумывании интервальной методологии. Вполне возможно, что многие из этих вопросов возникли просто от недопонимания позиций, развиваемых Ф.В.Лазаревым, и легко могут быть сняты. И, тем не менее, кажется целесообразным провести их краткое перечисление.

Первый вопрос сопряжен с выбором самого термина интервал.

Любая процедура именования, в данном случае – именование метода,

является принципиально важной. Сам термин интервал в своем этимологическом изначалье фиксирует внимание на том нечто, что существует между валами. И это нечто терминологически в названии в данном случае никак не определено. Получается, что в названии метода исключено какое-либо указание на то, чем этот метод является.

Вопрос второй связан с попыткой понять, каким образом в интервальном подходе осуществляется процедура соизмерения двух интервалов абстракции. Что именно оказывается тем методологическим фундаментом, позволяющим с некоторой метапозиции осуществлять рассмотрение. В соответствии с этим – как соотнести результаты, полученные в различных интервалах абстракции с помощью различных методологических подходов, или это соотнесение осуществляется как поиск межинтервальных противоречий с помощью интервальной диалектики?

Третья группа вопросов сопряжена с развитием представлений о

мерности мышления. Ведь если допустить существование плоскостного и многомерного мышления, то естественно начать размышления над мерностью мышления как таковой. Вопрос о мерности мышления коррелирует с вопросом об уровнях реальности,

упоминания о которых достаточно часто встречаются в текстах Ф.В.

Лазарева. Кроме того, следует ли каким – либо образом связывать уровень реальности с той или иной мерностью мышления?

108

Вероятно, нет смысла в дальнейшем перечислении вопросов, которые могут возникнуть при осмыслении интервальной концепции, ибо эти вопросы все равно остаются без ответов в рамках данного текста. Однако уже сам факт того, что вопросы возникают, что сомнения стимулируют мысль свидетельствует о том, что интервальная методология заключает в себе искру настоящей жизни, которую невозможно не заметить, проигнорировать. Это не симулякр,

назначение которого исчезнуть в непрерывно умножающемся потоке информации. Интервальная концепция призвана занять должное место в ряду тех методологических интуиций, которые возвещают переход человечества в качественно новое состояние, связанное с освоением новых онтологических уровней, требующих проявления и осуществления многомерного человека.

Литература

1.Буданов В.Г. Синергетическая методология // Вопросы философии.

– 2006. – № 5. – С. 79-94.

2.Буданов В.Г. Синергетика коммуникативных сценариев / Синергетическая парадигма. – М.: Прогресс-традиция, 2004.

3.Богатая Л.Н. Гештальт сознания. – Одесса: Альянс-Юг, 2004. – 221

с.

4.Зотов С.В. Каноны как константная субстанция национальных культур / Русская традиция. Сборник 1, 2008.

5.Лазарев Ф.В., Брюс А. Литтл. Многомерный человек. Введение в интервальную антропологию. – Симферополь: СОНАТ, 2001. – 264 с.

6.Лазарев Ф.В. Философия в контексте современной культуры: от плюрализма к монизму // Ученые записки Таврического национального университета. – 2000. – Том 13 (52). – № 1.

7.Лазарев Ф.В., Вилесов Ю.Ф. Гносеологические функции процедуры сопоставления свойств объектов // Ученые записки Таврического национального университета. – 1999. – Т.12(51). – №1.

8.Лазарев Ф.В. Проблема истины в социально-гуманитарных науках: интервальный подход // Вопросы философии. – 2004. – №10. – С. 95-

9.Советский энциклопедический словарь / Гл. ред. А. М. Прохоров – 3-е изд. – М.: Советская энциклопедия, 1984. – 1600 с.

109

10. Шоркин А.Д. Культурно-исторические тренды когнитивности: поиск методологических истоков // Ученые записки Таврического национального университета. – 2000. – Т. 13 (52). – № 1.

1.5.2. Метатеория сознания

М.К. Мамардашвили и А.М. Пятигорского

Теории устраняются и заменяются более модными

задолго до того, как им представится случай показать

все свои достоинства.

П. Фейерабенд [12, с. 65].

Ключевые термины

общепринятые: сознание

авторские (М.К. Мамардашвили, А.М. Пятигоорского):

метатеория сознания, сфера сознания, состояние сознания,

структура сознания, факт сознания, прагмема, мировые события

Приведенные в эпиграфе слова П. Фейерабенда о существовании теорий, которые по тем или иным причинам не смогли до конца раскрыть своего творческого потенциала, во многом применимы к

метатеории сознания, развиваемой М. Мамардашвили и А. Пятигорским. При этом, справедливости ради, следует заметить, что факт невключения той или иной теории в общекультурное обращение, понимаемое, в первую очередь, как активное цитирование, толкование, соотнесение с другими теориями, вовсе не означает того, что рассматриваемая теория незначительна по своей когнитивной силе. Чаще причиной подобного невнимания оказывается определенное дистанциирование авторов от достаточно проторенных, хорошо маркированных исследовательских путей. В результате – вокруг обозначенных теорий образуется некое особое пространство,

схожее с «местом на обочине», которое, с одной стороны, нельзя обозначить с помощью какого-либо известного изма-, с другой, благодаря культурному вакууму, сформировавшемуся вокруг подобных пространственно развернутых построений, появляется возможность спокойного обозрения раскрывающейся инаковости.

Как отмечает украинская исследовательница М.Ю. Савельева, авторы, начиная развивать идеи метатеории сознания в конце 60-х, намеренно не присоединялись ни к одному из существовавших

110

философских течений, с самого начала подчеркивая «внекультурный» и даже «надкультурный» характер проводимых метатеоретических разработок [11, с. 15].

Первый, «беседный» вариант размышлений М. Мамардашвили и А Пятигорского о символе и сознании был издан Ю.М. Лотманом в 1971

году в Тарту, в сборнике трудов по знаковым системам. Эта предварительная работа получила название «Три беседы о метатеории сознания. Краткое введение в учение виджнянавады» [4]. Более полный вариант текста переиздавался в 1982 году и имел название

«Символ и сознание (метафизические рассуждения о сознании,

символике и языке)». И, наконец, третье издание было осуществлено А.М. Пятигорским в 1997 году после смерти М.К. Мамардашвили [9].

В целом, как указывают авторы «Трех бесед», первоначально текст был ориентирован на подготовку читателей к будущему освоению

виджнянавады – древнеиндийского учения о сознании. Подготовка заключалась во введении ряда терминов, которые должны были, по мнению авторов, получить осмысление европейским сознанием.

Кроме того, обращалось внимание на необходимость определенного смыслового смещения в понимании ряда иных терминов,

традиционно широко употребляемых в рассуждениях о сознании.

Однако в окончательном варианте работу можно рассматривать как попытку выстраивания оригинальной концепции сознания.

В совместном труде Мамардашвили и Пятигорского возникло уникальное объединение двух философских традиций – западной, в

лице Мамардашвили, профессионально занимавшегося изучением классических европейский теорий познания, и восточной,

представляемой А. Пятигорским, специализировавшимся на изучении философии Востока. Тем самым Восток и Запад оказались соотнесены в некоем виртуальном пространстве размышлений о философии и ее святая святых – сознании. Важно добавить, что к 1968 году Мамардашвили был уже издан текст «Анализ сознания в работах Маркса» [2], а в 1970 на IV Летней школе по вторичным моделирующим системам был прочитан доклад «Превращенные формы и прагмемы» [3]. К проблеме сознания Мамардашвили обращался и после опубликования «Символа и сознания». В «Вопросах философии» 1988 и 1990 годов были представлены его